Общий вид греческого храма.

Храм обыкновенно строился на возвышенности, составлявшей акрополь, на уступах скал, как в Сиракузах, или, как в Афинах, на невысокой горе, которая с. 566являлась первоначальным убежищем и местонахождением города. Храм можно было видеть со всех концов равнины и со всех холмов. Корабли, съезжаясь в гавань, приветствовали его издали. В прозрачном воздухе он ярко вырисовывался весь целиком. Он не был, как средневековый собор, зажат и стиснут рядами домов, запрятан, наполовину закрыт, недоступен для взоров, за исключением подробностей и верхних частей. Смотря на греческий храм, можно было охватить глазами его основание, стены, всю его массу и все размеры. Не надо было догадываться о целом по какому-нибудь кусочку. Бросается в глаза также соответствие между зданием и местоположением его.

Греки, не желая нарушать ясности впечатления, строили свои храмы небольших или даже малых размеров. Из греческих храмов только два или три достигают величины современных церквей¹⁸. В Греции нельзя встретить ничего подобного огромным памятникам Индии, Вавилона или Египта с их громоздящимися один на другой дворцами, с лабиринтом ходов, с бесчисленным количеством оград, зал и колоссов, которые своим множеством повергают в конце концов человека в смущение и беспокойство. Он не был похож также и на гигантские христианские соборы, которые давали под своими сводами убежище целому городу: если даже эти церкви стояли на возвышении, глаз не мог обнять их целиком, так как очертания ускользали от взора, и общая гармония чувствовалась только на плане. Греческий храм был не местом собраний, а частным жилищем какого-нибудь бога, помещением для его изображения, мраморным ковчегом, в котором стояла одна-единственная статуя. Направление и сочетание его главных линий можно было охватить взором уже в ста шагах от священной ограды.

Храмы эллинов так просты, что одним взглядом с. 567 можно понять общий их характер. В здании не было ничего сложного, вычурного, вымученного. Он представлял собой четырехугольник, окруженный рядом колонн, и совмещал три или четыре элементарные геометрические фигуры, подчеркнутые симметричностью их расположения, повторением и противоположением друг другу.

Между частями храма есть такая же связь, как и между органами живого тела. Греки нашли эту связь. Они установили архитектурный модуль, которым определялась высота колонны по ее диаметру, а отсюда вытекал ее стиль, расстояние между колоннами и общее расположение здания¹⁹. Грубая правильность математических форм была умышленно нарушена эллинами, чтобы удовлетворить сокровенным требованиям глаза. Они с помощью искусного изгиба делали колонну толще на двух третях ее высоты. Все горизонтальные линии делались у них выпуклыми. Эллины освободились от стеснений механической симметрии: плоскости и углы у них скрещивались, разнообразились, перегибались. Это придавало архитектурной геометрии гармонию, изящный, разнообразный, неожиданный вид, неуловимую гибкость жизни, нисколько не уменьшая общего впечатления масс. Поверхность здания была покрыта у них в высшей степени изящной сетью живописных и скульптурных украшений, причем общее впечатление массы здания нисколько не уменьшалось. Во всем этом с оригинальностью их вкусов можно сравнить только чувство меры. Греки сумели соединить два как будто бы взаимно исключающие друг друга свойства: необычайную роскошь и необычайную умеренность.

С. 568 Архитектурное искусство в Греции отличалось здоровьем и жизненностью. Для греческого храма не приходилось, как для готического собора, содержать целый поселок каменщиков, которые постоянно должны были бороться с его непрекращающимся разрушением. Для поддержки его сводов он не нуждался во внешних контрфорсах; не нужна была также и железная оправа, которой в готическом соборе поддерживались изумительные сооружения сквозных колоколен и прикреплялись к стенам поразительные по сложности рисунка, как бы кружевные, украшения и хрупкие филигранные сооружения из камня. Греческий храм был созданием ясного разума, а не изощренной фантазии. Он строился для долгого существования и не нуждался в постоянной поддержке. Если бы грубость и фанатизм людей не способствовали уничтожению греческих храмов, они были бы еще почти все целы. Пестумские храмы продолжают свое существование в течение 23 веков. Парфенон был разбит пополам только вследствие взрыва порохового погреба. В том случае, когда греческий храм предоставлен самому себе, он продолжает стоять и не подвергается разрушению; это — следствие его прочного основания: его масса не обременяет его, а, напротив, способствует поддержанию.

К этой мощности надо прибавить непринужденность и изящество. Назначение греческого храма — не только продолжительность существования, как в египетских постройках. Тяжесть материала не подавляет его; он развивается, развертывается, выпрямляется подобно прекрасному телу атлета, в котором сила сочетается с изяществом и спокойствием. Взгляните также на его украшения: какое впечатление откровенной и здоровой южной жизнерадостности производят на глаз все эти золотые щиты, усыпавшие, как звезды, архитрав храма, золотые пьедесталы на фронтоне, блиставшие на солнце львиные головы, золотые и иногда эмалевые украшения, извивавшиеся по капителям, малиновая, красная, синяя, желтая, зеленая штукатурка всевозможных ярких и блеклых оттенков. Обратите, наконец, внимание на все с. 569 барельефы, статуи фронтонов, метопов и фризов, в особенности — на колоссальную фигуру во внутренней целле, на все эти скульптурные произведения из мрамора, слоновой кости и золота, все тела героев или богов, которые в глазах грека являлись образами, исполненными мужественной силы, атлетического совершенства, воинственной добродетели, благородной простоты и ненарушимого спокойствия, — и у вас получится понятие о греческом гении и греческом искусстве²⁰.

(Taine. Philosophie de l’art, II, стр. 150—156).

4. Парфенон²¹.

Греческий храм не был местом собраний; он служил как бы оболочкой для статуи божества, которому в нем и поклонялись. Это назначение храма определяло и размеры его. Они как раз равнялись величине футляра находившегося в нем идола или только слегка превышали его. В наиболее древних храмах и во многих, принадлежащих позднейшей эпохе, целла — средняя, покрытая часть храма — отличается необычайно малыми размерами. Такой знаменитый храм, как Эрехтейон, равняется 10 метрам ширины и 19 длины, причем эти 19 метров внутри разделяются на 3 отдельные помещения.

Внутренний наос Парфенона занимает приблизительно с. 570 30 метров в длину и 19 в ширину²², но это пространство вовсе не предназначалось для собрания толпы народа. Кроме небольших размеров внутреннего, закрытого пространства, еще более характерной чертой греческих храмов являлось соотношение их вышины с высотой идола. Статуя в вышину без копья равнялась 45 футам, а до крыши наоса было не более 55 футов. Подобное же соотношение частей наблюдалось и в Олимпии. Фидий сделал своего Зевса таким большим, что «если бы он встал, то», по словам Страбона²³, «пробил бы крышу».

Греческий храм представлял собой не только футляр для идола, — он служил также сокровищницей и музеем. Действительно, в первоначальной своей форме идол не был статуей; он играл роль приношения богам и делался в виде драгоценной вещи, талисмана, обладающего магической силой. Вполне естественно было прятать вместе с ним в каменный ящик и другие национальные сокровища. Поэтому целла разделяется на три части. Задняя ее половина, опистодом, обращается в хранилище общественной казны; самый наос, или святилище, в известной мере делается как бы кладовой казначейства. Тут сохранялись различные металлические изделия, в опистодоме же был склад металлических денег. Все золотые украшения легко снимались со статуи, и Перикл помещает их в разряд тех средств, которыми Республика может располагать в случае надобности²⁴. Наос, кроме того, служил для складывания всех драгоценных предметов, совершенно так же, как ризница — для склада церковной утвари и священных украшений, лампад, подсвечников, чаш, курильниц. В Парфеноне хранились: золотые и серебряные чаши, золотые венки, щиты, шлемы и золоченые мечи, серебряная вызолоченная маска, грифы, с. 571золотые змеиные головы,

План Парфенона. A — Перистиль. B — Пронаос. C — Наос или целла. D — Статуя Афины. E — Опистодом.

львиные головы, статуя молодой девушки на колонне, складные сиденья, статуи из слоновой кости, всевозможные лиры, хиосские и милетские головы, колчаны из слоновой кости и т. д. Пронаос Эрехтейона также был увешан картинами, а в его целле хранились: складное седалище, произведение Дедала; латы Масистия, предводителя конницы в битве при Платее; меч Мардония²⁵… Приношения и реликвии буквально наводняли Дельфийский храм — в такой мере эти храмы не были предназначены играть роль собрания верующих. Греки не думали, что они нарушают уважение к богине, покровительнице города, тем, что складывают вокруг нее предметы роскоши и произведения искусства, пожертвованные по обету: вещи эти напоминали о славе города и служили как бы доказательством его величия.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: