Философия без метафизики – философология

Онтология есть целостное представление о мире на основе достижений науки и должна развиваться в единстве с метафизи­кой на принципах допол­нительности. Если основной категорией онтологии является бытие, то для метафизики – это небытие. О целостности бытия можно судить не только на основе экстрапо­ляции на бесконечность общенаучных понятий. но и через про­тивоположное.

До Канта онтология и метафизика были как бы слиты. Да­лее в XVII веке возникает классическая наука, которая взялась строить свои представле­ния о мире на основе достижений науки, то есть онтология отошла к науке и стала называться «научной картиной мира». В этой ситуации философии ос­талась метафизика. Если физика (и вообще, наука) строит свою кар­тину мира на основе знаний о движущемся мире вещей, то эта же физика о своих осно­ваниях ничего сказать не может, так как за движущимся миром по законам диалектики должен стоять некий в общем-то противоположный реальному бытию в поня­тиях умозрительный мир.

На сегодняшний день назрела необходимость возвращения к метафи­зическим проблемам в связи с постепенным отходом в прошлое парадигма­тики постмодернизма. Эпоха постмодер­низма – это культура эпохи станов­ления информационной циви­лизации, которая привела к глобальным пере­менам жизни чело­вечества, связанных с прогрессом коммуникационных и инфор­мационных процессов. Бытует мнение, что метафизическую теорию нельзя строить на общенаучном уровне, пользуясь соот­ветствующими под­ходами, методами и понятиями, ибо они мо­гут достигать гносеологической, но не он­тологической всеобщ­ности.

Действительно, метафизические концепции – это лишь кра­сивые кар­тинки ума. Позитивная наука всерьез ни­когда их не рассматривала. Метафи­зическая модель, конечно, не претендует на истинность в научном смысле этого слова, но она и не должна утверждать истину в последней инстанции. Каждый ме­тафизик хочет для себя выяснить: достаточно ли красива и внут­ренне непротиворечива предложенная умозрительная модель. В этом смысле философия более приближается к искусству, чем к науке. Метафизику можно рассматривать как преднауку. Что касается науки, то она развивается во многом пу­тем диалектиче­ского отрицания (великого сомне­ния, по Декарту) этих метафи­зических и, следовательно, логически связан­ных и взаимосвя­занных образов (моделей, концепций) философии. В процессе такого отрицания наука вырабатывает определенные свои част­ные методы.

Современ­ный метафизик осознает, что его чистая концеп­ция обяза­тельно будет от­рицаемой наукой, но это не значит, что их не следует созда­вать. Одним из путей раз­вития тео­ретиче­ской науки является то, что она диа­лектически отрицает ме­та­физиче­ские конструкции. В процессе такого со­мнения некото­рые положе­ния фило­софии отбрасываются, некоторые уточ­ня­ются, а некоторые под­тверждаются и наполняются научным (качествен­ным и количественным) содержанием. Например, в качестве результата от­рицая механицизма в философии, мы на сегодняшний день имеем строгую науку – меха­нику. При этом следует помнить, что механицизм воз­никает как абсолютизация механического подхода к действительности, при чем приме­ни­тельно и к социальному бытию (например, на основе механи­цизма воз­никли идеи гуманизма). Мыслителями того времени это новое воспринима­лась как высшая реальность. Так, дума­ется, произойдет и с современными метафизическими конст­рук­циями, и ничего тут страшного нет. Метафизика является одним из инвариантов фило­софии, и потому ее актуальность для нас носит безусловный харак­тер.

Эпоха постмодернизма осознает себя как время постоянных перемен. В этих условия нам думается, что мало просто посту­лировать необходимость метафизики, а требуется провести до­казательство. Мы попытались провести такое доказательство на основе сравнения двух спо­собов универсального от­ражения действительности – философии и математики [100.С.23–26]. Ре­зульта­том такого анализа явилось то, что философия с необхо­димостью обречена на построение метафизики. Сегодня, как нам представляется, назрела необ­ходимость возврата к класси­ческим, устойчивым представлениям на мир. Здесь подвергается сомнению лишь то, что новая метафизика способна будет выра­жать мировоззрение модернизма, и способна будет лишь дости­гать гно­сеологической всеобщности. От­личительной чертой со­временной метафи­зики является то, что сам метафи­зик осознает переходящий характер своей модели, чего не было в метафизи­ческих конструкциях прошлого. Связано это с тем, что после Каната стало ясно, что че­ловеку не дано знать «вещи сами по себе» какой бы большой или маленькой она не была. Человек посредством моделей способен лишь познавать собст­венные от­ношения с этим миром. В этом смысле, онтология достигает лишь гносеологиче­ской всеобщности, то есть другими словами – относительной истины и мировоз­зрения как истины сво­его времени. Вслед за Н.Гартманом можно сказать что, если онтоло­гия изу­чает то, что в принципе можно познать, то метафизика изучает то, что в принципе невозможно до конца познать [152,С.167].

Метафизика один из инвариантов философии, которая прочно укоре­нилась в культуре философствования. В любые ис­торические эпохи челове­чество все время пытается создавать различные, целостные видения мира как бы от противного. В этом смысле метафизика – это моделирование бытия принципи­ально непознаваемого до конца. Метафизика, по меткому замеча­нию М.Хайдеггера, это вопрошание за пределы бытия, в область небытия. В этом смысле к метафизике можно отно­ситься двояко: во-первых, в гносеоло­гическом аспекте, как про­цессу ничтожения ничто и тем самым давать опре­деление бы­тию, во-вторых – в онтологическом аспекте, как к нечто объек­тивно существующему, но принципиально недостижимому на уровне реаль­ного бытия вещей. Мы склоняется к онтологиче­скому решению вопроса, принимая метафизику за основание реального бытия. Если реальное бытие есть принципиально не­полное бытие, то оно с необходимостью должно до­полняться реальным небытием как некоторой умозрительной линией разде­ляющей принципиально разные уровне бытия как тако­вого. Такой подход является творческим продолжением концеп­ции небытия, сформулированного Н.М.Солодухо в книге: «Фи­лософия небытия» (2002). Его концепция требует субстанцио­нальности небытия как основания бытия, что делает ме­тафизику основанием онтологии (научной картины мира). По Солодухо, именно небы­тие может претендовать на субстанциональность бытия, так как именно, ни­что и не требует для своего существо­вания ничего [131,С.17].

Мы пытались решить вопрос основания бытия, обращаясь к виртуали­стике. Виртуалистика, в отличие от традиционных для европейской филосо­фии моноонтических представлений, при­держивается полионтичности [77,С.33]. Используя эти пред­ставления нам удается построить целостную умозрительную модель основания реального бытия.

Разработка виртуального бытия в качестве содержания мат­рицы, кото­рая на реальном уровне выступает небытием вещей и тем самым пре­тендует на основание реаль­ного бытия, тесно свя­зана с уточнением и пере­осмысле­нием та­ких понятий как воз­можное, дейст­ви­тельное, реальное, бытие, небы­тие, ничто, про­странство и время, информация и память [90,С.189–195].

По нашему мнению, философская метафизика должна стро­ится в каче­стве действительного бытия как одного из множества возможных миров. Где под действительным понимается некото­рый идеальный (от слова – идеал) мир, с помощью которого можно обосновывать, говорить о целостности и взаимосвязан­ности всех явлений и процессов в реальном, то есть в физиче­ском, постоянно изменяющемся мире вещей. При этом действи­тельное бытие ока­зывается образованным в качестве содержа­ния некоторой мировой матрицы памяти (носителя), так как в матрице время стремиться к бесконечности, то есть к вечности в противоположность изменчивости реального мира вещей. Тогда содержание как структурная информация матрицы будет опре­делять необхо­димый и неизменный характер всех законов ре­ального бытия, а вернее, реа­лизуемого в данный момент бытия. Но ни одна конкретная реализация не достигает абсолютного тождества с законами действительного бытия и все­гда протекает с некоторым своеобразием. Это связано с тем, что на реальном уровне бытия действительное реализуется посредством случай­ности. Это своеобразие и есть оперативная (изменяющаяся) ин­формационная состав­ляющая этой матрицы. Эти изменения, со­ставленные из актуальных отраже­ний реальных процессов и ве­щей в матрице, интегрируясь с имеющимся со­держанием мат­рицы, способствуют сохранению информационной структуры матрицы в качестве необходимых законов для последующих реализаций бы­тия и так до бесконечности. Таким образом, перед реализующимся бытием вещей всегда находится неизменное действительное бытие необходимых за­конов этого бытия. Но никакая реализация не способна достичь идеального информа­ционного содержания матрицы (или уровня форм действительно­сти), и потому постоянно вносит коррективы в это содержание после реали­зации. От одной реализации бытия к другой и т.д. в матрице накапливается структурная информация, которая определяет необходимый характер всех конкретных процессов в данное время [90,С.189–195].

На гносеологическом уровне можно в качестве результата построить онтологию (но не метафизику) как целостное видение мира на основе обще­научных определений. На уровне метафи­зики строится основание, которое лежит за пределами реальных вещей (физики). На наш взгляд, в метафизике это достигается путем беспредельной экстраполяции законов диалектики за пре­делы науки. Онтология этого в общем-то себе позволить не мо­жет, так как ограничена достижениями науки; отсюда, и прихо­диться на уровне онто­логических конструкций выводить реаль­ный мир из реального: типа, движе­ние материи определяет дви­жение вещей; длительность фундируется абсо­лютным движе­нием всего бытия – стрелой времени; закон сохранения веще­ства обеспечивается законом сохранения материи и т.п. Онтоло­гия строится как реально возможный мир, а метафизика имеет дело с формальной воз­можностью, то есть с действительно суб­станциональным началом реального бы­тия. Все это созвучно представлениям опять таки Н.Гартмана, который счи­тал, что предметом рассмотрения онтологии, в отличие от метафизики, явля­ется познаваемые аспекты бытия, вопросы структуры бы­тия, рациональное в иррациональном, а метафизика имеет дело с принципиально до конца непо­знаваемым бытием индифферент­ными к идеализму и реализму, теизму и пантеизму [152,С.167].

На пути к моделированию принципиально непознаваемого наукой до конца мира понятий необходимо отметить исключи­тельное значение диалек­тического метода и требует рассмотре­ния диалектики в качестве сущ­ност­ной характеристики фило­софии как таковой. Это представление может пока­заться черес­чур сильно ограничивающим область фило­софского знания. Ведь признав его, нам пришлось бы исключить значитель­ную часть теоретических систем давно и прочно занимающих свое место в ряду философских (хотя и недиалектических) учений.

Одно из следствий теорем К.Гёделя «О неполноте» и «Не­противоре­чи­вости формальных систем» гласит, что полное опи­сание мира непротиворе­чивым образом требует бесконечного числа исходных утверждений [131,С.72]. Отсюда вытекает, что человеку и человечеству, осуществляя свое частное бытие в этом мире, в принципе не дано построить полную научную (не­про­тиворечивую) картину об этом мире. Мы живем в эпоху бурной математиза­ции, логизации и формализации все более широких областей человеческого знания. Вера в научный ра­ционализм еще подкрепляется научными достиже­ниями естест­венных наук, которые радикально изменили человеческую жизнь на рубеже XX–XXI веков. Математика и точные науки стали как бы образцом познания вообще. И все неспециализиро­ванные способы познания (религия, искусство, миф, язык и т.д.) как бы должны подражать позитивным наукам. Этой участи, по нашему мнению, не избежала и фило­софия. По сути, с проник­новением идей постпозитивизма, структурализма, лингвистиче­ской философии и т.п. современная философия все больше ста­новится похожей на логический анализ языка. В этой ситуации наука стано­вится в мировосприятии человеком своего окруже­ния господствующей «ре­лигией» сциентистского толка (с верой в рационально-эмпирическое позна­ние, с верой в свои исходные аксиомы, постулаты и в бесконечный прогресс науки, которая призвана решить все социальные проблемы человечества). При­чем, если раньше человек противопоставлял себя естественной природе, то сегодня его окружает преимущественно искусствен­ная среда – цивилиза­ция. Где цивилизация воспринимается как результат достижений именно ес­тественных наук и ее приложе­ний – техники и технологий. Критикуя совре­менные тенденции в философии можно сказать, что сегодня философия сама стала объектов научного анализа. Все это проходит под названием филосо­фии, не являясь, по своей сути, таковой, а скорее будет философологией.

По нашему убеждению, философия не должна подражать науке. Иначе философия как спекулятивная (свободное критиче­ское мышление) форма общественного сознания превратится в «служанку естествознания» и поте­ряет свой самостоятельный статус. Такое уже не раз случалось в европейской истории с фи­лософией в отношении с религией, политикой и т.д. Такое слу­чается тогда, когда идеи философии становятся идеологией в руках тех или иных политических кругов в борьбе за влияние на общество. Идеология на­чинает служить не истине, а интересам определенных социальных групп, осуществляющих управление или претендующих на увеличение своего влия­ния на массы, и направлено на оправдание целей, интересов, действий этих кру­гов.

Поэтому мы хотели бы провести четкую границу между философией и наукой, которая пролегает именно по линии раз­деления противоречивого и непротиворечивого мышления, со­ответственно. Говоря о философии как о «служанке науки» мы не хотим сказать, что философия не должна взаимо­действовать с наукой. Здесь речь идет о самостоятельном статусе филосо­фии. Философия должна выступать наравне с наукой, а не пле­стись за наукой, оп­равдывая все ее изыскания. Такое «рабство» философии перед наукой, по сути, вредит и самой науке. Сего­дня наука стоит перед кризисом, и уперлась неразрешимые на уровне самой науки проблемы, обусловленные принципи­аль­ными пределами научного познания [45,С.144–180].

В этой ситуации философия как свободное критическое мышление должна указывать возможные пути для науки, пред­лагая ей разнообразные метафизические концепции мира, воз­можные модели будущего развития че­ловека, человечества, космоса и вселенной. С позиций настоящего положе­ния дел в науке, конечно же, следует согласиться, что философия не ис­чер­пывается лишь диалектическими концепциями. Но нам пред­ставляется, что именно диалектика является подлинно философ­ским самосознанием науки. Наука в качестве результата есть непротиворечивое отражение действитель­ности. Достижение наукой системности своих выводов реально происходит через разрешение противоречий, возникающих в процессе познава­тельной деятельности. Результатом познавательной деятельно­сти выступает знание. Знание есть информация, которое имеет определенный смысл, а следова­тельно, представляет ценность для человека. Этот смысл возникает тогда, когда новое зна­ние в качестве предельного или частного случая содержит в себе предшест­вующие знания. Другими словами, должен выпол­няться принцип соответст­вия. Необходимость нового знания возникает тогда, когда на уровне практи­ческого разума, выра­жаясь по Канту, накапли­ваются множество фактов, ко­торые не умещаются в прежние теоретические представления. Другими сло­вами, наука обращается к философии тогда, когда в науке, по­нимаемой как процесс познания, а не как результат, возни­кают противоре­чия. Одним из прерогатив философского мыш­ления является диалектика. Посредством диа­лектических кате­горий философия оказывается способной описывать в мыс­лях изменяющийся, подвижный, противоречивый мир ве­щей. Выяв­ление противоречий равносильно знанию причин того или иного явле­ния, процесса, вещи. Именно этим, на наш взгляд, филосо­фия сильна и ценна для науки.

Говоря так, мы не претендуем на исследование всей фило­софии; навер­ное, это и не возможно сделать. Здесь нам просто хотелось показать и заост­рить внима­ние на взаимоотношениях философии и науки. Отсюда происте­кает то, что, говоря о фило­софии, мы имеем в виду лишь те ее аспекты, кото­рые соприка­саются с естественной наукой. По большому счету, здесь предла­гается возвести одну из частных функций фило­софии в ранг всей системы философской мысли. Но, как известно, что даже на уровне мировоззренче­ских систем ни одна из философ­ских систем бытия всерьез не рассматрива­ются позитивной нау­кой, но одновременно, наука развивает свои идеи, кор­ректируя, доказывая или отрицая, те или иные стороны философ­ских кон­цепций мира. Этим философия и способствует развитию науки. В целом эта сторона философского познания логически выте­кает тогда, когда мы рас­сматриваем в качестве приоритетного языка исследования диалектику. Это не говорит о том, что та­ким образом будут отлучаться все недиалектические философ­ские учения. По нашему мнению, это свидетельствует лишь о том, что формальная логика в философском исследовании с не­обходимостью должна выводить философа на выявление проти­воречивых оппозиционных понятий. Дальнейшее рассмотрение этих оппозиционных друг к другу поня­тий в единстве, философа должны привести к выявлению действительных причин того или иного реального процесса, явления мира.

Следует отметить, что построение умозрительной метафи­зической сис­темы, кроме использования диалектического ме­тода, требует еще дополнен­ного метода контрредукции [45,C.83]. Метод контрредукции предполагает рассмотрение любой системы как подсистемы другой, охватывающей ее большей системы. Правда, при таком подходе остается неясным существует ли какая-либо определяется граница, предохраняю­щая от монотонной контр­редукции в бесконечность. Метод контрредукции является одним из систем­ных методов, позво­ляющий осуществить мысленный прорыв за горизонт со­бытий (движения), обусловленного науч­ной картиной мира. Метод контрре­дукции – это своего рода готовность ис­следователя под­вергнуть ревизии лю­бые постулаты. Иначе философия пле­лась бы в хвосте за естествознанием. Этот метод стоит на защите свободного критического мышления философа. По нашему мне­нию, философия не должна боятся под­вергать ревизии лю­бые стереотипы. Это не значит, что необходимо высту­пать против любых тради­ций, но их следует постоянно подвергать проверке на прочность. Что же ка­сается контрредукции в качестве страте­гического метода исследования, то этот подход является необ­ходимым условием построения любой метафи­зики. В экзистен­циональном плане метод контрредукции эквивалентен хай­дегге­ровскому трасцендентированию, как выход к метафизике по­средством во­прошания к ничто [158,С.36]. Метафизика понима­ется нами как выход челове­ческого сознания к созданию умо­зрительной системы за пределами позитив­ной науки. Возни­кающая при этом модель фундамента реального бытия он­толо­гизируется (абсолютизируется, то есть принимается как сущест­вующая), и рас­сматривается как задающая новые граничные (начальные) условия, удов­ле­тво­ряющие реальным изменениям мира вещей.

Итак, метафизика философии необходима. Без метафизики философия скатилась бы к онтологическим обобщениям дости­жений науки и потеряла бы свой самостоятельный статус. У фи­лософии обязательно должна быть об­ласть, в которой она могла бы выходить за приделы логики науки. Все это философии по­зволяет создавать новые возможные умозрительные модели бы­тия. Соответствие же этих виртуальных миров реальным изме­нениям должна осуществлять наука и практика [79,С.663–672.].

* * *

Итак, в заключение первой главы можно сказать, что по­строение метафизики выступает одним из инвариантов филосо­фии. Метафизика позволяет осмысливать мир как целостность, которая достигается связыванием многообразия реальных про­цессов с единым постулируемым основанием. Мы живем в эпоху постмодерна, то есть в эпоху постоянных перемен. Сего­дня перемены перестают быть характеристикой лишь переход­ного периода между относительно стабильными эпохами. Пере­менчивый, изменчивый мир становится характеристикой самой эпохи. Такое положение необходимо приводить к постоянному пересмотру начал бытия. Моделированием начал бытия занима­ется метафизика, и для сегодняшнего положения дел требуется такая модель основания мира, которая сама выступала бы разви­вающейся системой. По нашему мнению, создание подобной модели должно осуществляться с использованием представле­ний постнеклассической науки и идей виртуалистики. Методо­логическим принципом для выхода к построению такой метафи­зики является метод контрредукции, позволяющий любую сколь угодно большую реальную систему рассматривать как подсис­тему еще более большей гипотетической системы.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: