Сделай Сам Свою Работу на 5

Миропонимание, миротворчество, миросохранение: опыт XX столетия: Монография. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2002. – 549 с. 7 глава





Далее развивая тему несостоятельности кам­пании, первый с 1945 года немецкий генерал, ак­тивно участвовавший в военном конфликте, посе­товал на то, что "характер воздушных операций НАТО определялся исключительно Соединенными Штатами", в заключение добавив: "Разрыв между Соединенными Штатами и Европой про­должает углубляться [...] Европейским странам необходимо срочно приложить усилия для укреп­ления своей обороны".[3]

Итак, можно отметить, что даже если Органи­зация Северо-Атлантического договора возобла­дала над Организацией Объединенных Наций во время разрушительной кампании на Балканах, её неспособность вести коалиционную войну в Ко­сово рано или поздно скажется в провале геопо­литики периода после "холодной войны" и, что са­мое главное, вызовет общий кризис суверенного национального государства.

Помимо расширения географической сферы влияния Альянса и нездорового разрастания его полномочий, стратегическая концепция, пред­ставленная на пятидесятилетии НАТО в Вашинг­тоне, обозначила целую совокупность различных опасностей для всеобщего мира, начиная с граж­данской преступности и заканчивая оборотом наркотиков, терроризмом и распространением оружия массового поражения.



Обеспокоенные этим чрезмерно претенциоз­ным для них списком, европейцы должны были позаботиться об участии в создании обычного "банка информации", осуществляющего обмен данными ради борьбы с распространением ору­жия массового поражения.

Но невозможно осознать пентагоновский Пере­ворот в Военном Деле лишь с точки зрения страхо­вания от всех опасностей и не принимая в расчет гегемонистских устремлений американских во­оруженных сил в конце этого тысячелетия.

На самом деле, в ближайшие пять лет на новое преобразование военно-промышленного комплек­са Пентагон предполагает выделить несколько мил­лиардов долларов, которые пойдут, разумеется, как на развитие новых вооружений, так и на создание систем кибернетического контроля и наблюдения, необходимых для ведения Information Warfare. [4]

В отчете за 1999 год министерство обороны, впрочем, отметило, что подобные расходы "необ­ходимы для того, чтобы быть уверенными, что во­оруженные силы и завтра будут иметь превосход­ство в разноплановых военных операциях".[5]



Стремление постоянно обеспечивать господст­во на всех фронтах является свидетельством ещё большего отсутствия меры и неразумия, нежели недавнее стремление к обладанию подавляющей военной мощью.

Этот Глобалитарный аспект американской мо­щи, порожденный не только глобализацией гео­политических отношений, но, в особенности, ко­нечностью несущего нас небесного тела, позволя­ет лучше понять значение аэрокосмических опе­раций в небе над Европой и Ближним Востоком, а точнее говоря, желание Соединенных Штатов обеспечить себе превосходство в том, что касает­ся контроля над околоземным пространством, а также недавнее решение президента Клинтона начать исследование и разработку национальной противоракетной обороны (ПРО) .[6]

Подполковник Военно-воздушных сил США Рэнди Вейденхаймер, участвующий в проекте, за­явил: "Вплоть до недавнего времени космос пред­ставлялся театром военных действий в плане ком­муникации, распознавания и слежения. Сегодня мы должны быть в состоянии использовать наши спутники как настоящее оружие".

Подобное заявление имеет важные последст­вия, поскольку оно не только отказывает полити­ческой воле не милитаризовать околоземное про­странство, но и грозит повлечь за собой односто­ронний отказ со стороны Соединенных Штатов от Договора по антибаллистическим вооружениям 1972 года, а также пересмотр соглашений по со­кращению стратегических вооружений. Наконец, если Соединенные Штаты предлагают создать стратегическую ось Япония — Америка, то через некоторое время это приведет к участию Японии в Программе противоракетной обороны, распростаненной и на Азию, и можно догадаться о послед­ствиях ее для Китая, причем в тот самый момент, когда посольство Пекина в Белграде оказывается по ошибке разрушенным с помощью бомб, инерци­онно управляемых со спутника]



После того, как Соединенные Штаты президен­та Рейгана завлекли бывший СССР в адскую гонку пресловутых "звездных войн", — Соединенные Штаты президента Клинтона, несомненно, счита­ющие, что выиграли холодную войну благодаря производственным успехам Капитализма Пента­гона, подбившего противника из Восточного блока на непродуктивные затраты на военные нужды, теперь как будто бы готовы подтолкнуть и Объе­диненные Нации, и своих партнеров по НАТО, к следованию тому же гибельному пути. В ясной перспективе возобновляемой для обеспечения собственного превосходства гонки вооружений ее целью видится поочередное истощение экономик конкурентов по большому рынку Уолл-Стрит.

Оборона, наступление... когда нам сейчас гово­рят о НАТО как о трансатлантической оборонной системе, то недооценивают важность инфраст­руктуры в организации индустриальной и пост­индустриальной войны. После появления атом­ной бомбы значение инфраструктуры существен­но превосходит роль старой доброй стратегии, по­скольку ядерное устрашение может сохраняться только в случае непрерывной разработки новых систем вооружений, способных застать врасплох и, следовательно, поразить врага, а вернее, "про­тивника/партнера" в тотальной экономической войне. Стало быть, в конце XX века стратегичес­кое наступление заключается не столько в напа­дении, сколько в бесчестной войне и в массовом истреблении гражданского населения; в непре­рывном развитии Глобального Арсенала вооруже­ний, способного устрашить противника/партнера по этой Wargame, когда война, которой отказано в каких бы то ни было действиях на местности, ока­зывается выигранной благодаря изобретению новых вооружений, применяемых в атмосфере или за ее пределами, вроде авиации, ракет, военных спутников или лазерных "противоспутниковых" спутников ближайшего будущего.

Таким образом, за видимой бессмысленностью стратегии воздушных ударов по Югославии скры­вается мутация постиндустриальных вооружений и того, что когда-то называли "военным арсена­лом свободного мира".

Под руководством Международного валютно­го фонда и Всемирной торговой организации и в обход НАТО и Объединенных наций готовится появление Всемирных Войск Безопасности, зави­симых уже не столько от коалиционной политики ООН, сколько от чисто устрашающей мощи "эко­системы вооружений", тесно соединяющей Атомную и Информационную бомбы, — и благо­даря развитию устрашения нового типа оборони­тельные коалиции, подобные НАТО, будет заме­щены устрашающей (иными словами, исключи­тельно наступательной) Тотальной мощью, предметом ностальгии Соединенных Штатов, особенно после взрывов в пустыне штата Нью-Мексико и победы в игре в "техническое го" над Страной Восходящего солнца.

Однако вернемся к исходному тезису. Послед­няя война XX века сродни первой — производст­венной войне, увлекшей Европу и весь мир на путь смерти, трагическими символами которой после Вердена стали Аушвиц и Хиросима.

Вспомним часто забываемую или, вернее, опу­скаемую аксиому: устрашение неделимо. Очевид­ность этого факта вынудила генерала де Голля с шумом выйти из НАТО, запустив проект фран­цузских ударных сил.

То, к чему ныне активно стремится последняя ве­ликая держава, соответствует ее одинокому и геге-монистскому положению. Поэтому сегодня она не считается с ООН, а завтра перестанет считаться с НАТО. Может статься, что фиаско Северо-Атланти­ческого союза лишь ускорит запуск Второй Гонки Вооружений — сразу и информационной, и аэро­космической, — которая решительно покончит с политическим status quo Объединенных Наций.

"Сущность проявляется в случайности", — пи­сал мудрый Аристотель. Исходя из этого, "сопут­ствующий ущерб" и прочие оплошности военных не только в Сербии, но и в соседних странах (вспомним пригород Софии, ставший жертвой падения пяти ракет, запущенных с авианосца, и, в особенности, "непреднамеренное" разрушение посольства Китая в Белграде) могут лишь еще бо­лее умножить технический хаос описываемой кампании НАТО.

После крайностей тотальной войны начала ве­ка и крайностей ядерного устрашения середины столетия остается сделать один шаг, чтобы на заре XX/ века прийти к революционной с точки зрения развития военной техники и политически реакци­онной идее Тотального Устрашения — одновре­менно ядерного и общественного, — решительно попирающего суверенитет наций; к идее — в отли­чие от былого положения о равновесии страха между Востоком и Западом — уже не геострате­гической, а экостратегической и монополистичес­кой, к идее Всеобщего устрашения, основанного не столько на угрозе применения оружия массо­вого поражения, сколько на угрозе полного сбоя энергетической и информационной экосистемы, управляющей сейчас жизнедеятельностью пост­индустриальных государств. Средством для этого являются, например, бомбы, способные приоста­новить развитие нации, подобно вирусу, про­граммным бомбам и "ошибке 2000 года", которые, в свою очередь, могут вызвать настоящий Инфор­мационный Чернобыль.

Таким образом, от Абсолютного термоядерно­го оружия, способного привести к окончательно­му исчезновению жизни на планете, и до Абсо­лютного устрашения экосистемы Ядерных и Ин­формационных вооружений, способных полно­стью парализовать жизнь общества, остается сделать лишь шаг — маленький шажок для человека XX века, но огромный шаг к нечеловеческому бу­дущего столетия...

"Я был всем, но всё есть ничто", — заключил император-стоик Марк Аврелий. Так и в империи глобализации: когда логика силы становится абсо­лютной, она подчиняет себе политическую логику гражданского мира и правового государства и приоткрывает ящик Пандоры социального раздо­ра. Бывший Советский Союз попытался сделать это первым, остальные последовали за ним.

Географические метастазы альянса, состояще­го из девятнадцати европейских государств и го­товящегося пополниться ещё несколькими други­ми, свидетельствуют о патологическом разбуха­нии НАТО. На самом деле, если Организация Се­веро-Атлантического договора уподобится про­глотившей быка лягушке, она превратится в ООН. Однако, и в обратном случае, если ООН, ру­ководствуясь новым долгом вмешательства, при­бегнет завтра к военному принуждению, сораз­мерному своим гуманистическим амбициям, она вскоре впадет в то же безумие, что и НАТО. По­добная конвергенция стала бы незаметным роко­вым следствием политической экономии, пока еще отказывающейся принимать во внимание "экосистемный" характер временного сжатия, и поэтому становящейся жертвой этого сжатия в эпоху информационного объединения народов.

Если девизом королевской власти прошлых ве­ков была поговорка "Разделяй и властвуй", то се­годня высокомерие власти выражается не только в локальном разделении, но гораздо больше — в повсеместном умножении государств-наций, в растущем замешательстве последних перед уско­рением экономико-политических процедур и ин­терактивной связью между Глобальным и Локаль­ным. Примечательно, что эпоха "информацион­ной революции" является и эпохой Дезинформа­ции: если вчера нехватка информации и цензура характеризовали тоталитарные государства, отвергающие демократию, то сегодня происходит обратное. Телезрителей дезинформируют, пере­гружая их информацией, откровенно противоре­чивыми сведениями. Истинность фактов прохо­дит цензуру Сверхинформации, что можно уви­деть на примере освещения в прессе и на телеви­дении происходящего на Балканах. Глобалита-ристское государство экономико-стратегических альянсов — это уже не старая добрая цензура с ножницами, это — Вавилон. Отныне, Более — Это Менее\ и даже иногда меньше, чем "ничего": сознательная манипуляция стала неотличимой от непреднамеренного происшествия. [7]

Поэтому у людей возникает чувство "дереали­зации", что в конечном счете препятствует полно­му и единодушному одобрению, формированию единого общественного мнения по поводу сюрре­алистической войны НАТО с Сербией: "В послед­ние дни всё представляется иррациональным, — заметил один белградский студент, противник ре­жима Милошевича. — Ни сербские СМИ, ни за­падные масс-медиа, ни Интернет не могут предо­ставить достоверной информации. Со всех сто­рон идет открытая пропаганда".[8]

Это всё та же information warfare, заключающа­яся не только в управлении ракетами с помощью electronic warfare, но и в телеуправлении беспо­рядками; хаос мнений, таким образом, дополняет и доводит до завершения разрушения на террито­рии конфликта.

В сложившейся ситуации, когда взаимонепо­нимание и незнание истины достигли апогея, классические психологические доктрины и даже старые добрые теории Клаузевица по поводу вой­ны совершенно не срабатывают. Ведь "аэроорби­тальная" война должна принимать в расчет поли­тическое значение как временного сжатия ин­формации, позволяющего вести бои, так и того факта, что наша Земля — круглая.

Коммуникационные вооружения, несмертель­ное оружие, или, если хотите, Чистое Оружие новой войны за права человека, эти системы воору­жений имеют долгую историю, восходящую ко времени войны во Вьетнаме и, в особенности, к окончанию холодной войны в Европе.

К эпохе распрей вокруг ракет средней дально­сти в Европе по поводу развертывания преслову­тых советских ракет СС-20 в Восточной Германии в восьмидесятые годы, когда американцы перера­ботали свою военную стратегию в Европе и при­няли концепцию Превентивных Ударов по тылам противника.

Осознавая опасность вторжения 40 000 единиц военной техники бронетанковых дивизионов Красной армии, Пентагон, стало быть, решил ата­ковать инфраструктуру и тыловые базы против­ника и наносить ядерные удары по территории самого Советского Союза. Противодействуя си­лам Варшавского договора в ситуации, когда не­возможно было официально принять Наступа­тельную военную доктрину, недопустимую при ядерном устрашении, Соединенные Штаты и НАТО развили идею Право на Превентивные воз­душные удары по территории противника, тогда как советские бронетанковые войска, в свою оче­редь, не могли ответить на нападение контрата­кой в странах Восточной Европы.

Сухопутные силы НАТО явно уступали сухо­путным войскам Варшавского договора, и разви­тие воздушных сил представлялось единствен­ным выходом из создавшегося положения, так что в результате в НАТО стали развивать крылатые ракеты и беспилотные самолеты, способные пролететь на небольшой высоте восточную часть Европы, чтобы попасть точно в самое средоточие стратегических баз неприятеля.

Это Автоматическое вмешательство без воз­можных человеческих потерь стало новой формой "дипломатии канонерок", некогда столь любимой морскими и колониальными державами. Оно как нельзя лучше подходило для осуществления буду­щим "мировым жандармом", каковым собрались стать Соединенные Штаты после падения Бер­линской стены, стратегии контроля.

В начале 90-х годов было достаточно лишь пе­репрограммировать Томагавки, нацеленные на Ленинград и Москву, и сориентировать их на Баг­дад или Басру... Продолжение известно всем: в 1998 году ракеты с авианосцев были сброшены на Хартум и Афганистан.

Оружие, избранное для войны в Персидском заливе, — ракеты противоракетной обороны Patriot и крылатые ракеты "Томагавк" — характе­ризует децентрализацию ядерного устрашения: "Превентивные удары" (обычного оружия и про­чих его видов) становятся новым названием для постклаузевицевского "Наступления", как "ди­пломатия канонерок" была новым типом посткла­узевицевского наступления для морских держав Запада вплоть до начала XX века.

Англосаксонские державы, адепты старой мор­ской теории "fleet in being", пытались исподтишка распространить логику силы на воздушное прост­ранство над морем и сушей, состоящую в возмож­ности застать противника врасплох, не приводя в действие всю армию и даже не объявляя войны... вообще не ввязываясь прямой конфликт.

После изжившего себя наземного наступления, захвата стран, прилегающих к "линии фронта", пришло время нападения аэрокосмического. [9] На смену дипломатии канонерок коммодора Перриi, заставившей выйти Японию на международный рынок в 1853 году, приходит политика крылатых ракет, и непрерывность открытого неба оказывает­ся более значимой, чем смежность земных границ.

Понятно, что Китай, считающий себя Подне­бесной империей, как и Япония, недавно ставшая жертвой подобной политики Вторжения, сегодня обеспокоены новой волной западных амбиций распоряжаться если не "международным пра­вом", то, по крайней мере, пространством-време­нем их национального суверенитета.

Другой аспект "революции в военном деле", совершенно очевидно, затрагивает Несмертель­ное вооружение, направленное не на уничтоже­ние, но на обезвреживание противника.

В этом, на первый взгляд, "гуманитарном" слу­чае последствия для экологии майских бомбарди­ровок графитовыми бомбами с целью выведения из строя энергосистемы Сербии, не разрушая ба­зовых инфраструктур, схожи с экологическими последствиями нейтронной бомбы. Этой ядерной бомбы, которая предназначена истреблять сража­ющихся противников, не разрушая их вооруже­ний и не заражая на длительное время их окружа­ющую среду. Как в одном, так и в другом случае, стремление уничтожать всегда приводит к уничто­жению жизни, жизненной энергии противника.

Однако оставим на мгновение эту составляю­щую постмодернистского арсенала. После войны во Вьетнаме и благодаря многочисленным Нобе­левским наградам по физике Соединенные Штаты задействовали не только радиоэлектронное поле боя, но и вооружения, общепризнанной целью ко­торых стало не столько простое уничтожение, сколько последующие изменения на территории боев и преобразование индивидуальности сража­ющихся: дефолианты на основе диоксида, вроде agent orange. Вроде вакуумных бомб, способных ех abruptoii создавать на густо заросшей местности пустоты, тем самым облегчая посадку вертолетов десанта. Вроде химических веществ, вызывающих у солдат помутнение сознания, и тому подобного.

Американская военная логистика, поставлен­ная в тупик радикальными усовершенствования­ми атомной бомбы и разрушительных возможно­стей ее термоядерного потенциала, обратилась к разработке и развитию арсенала вооружений но­вого типа, создаваемых не для уничтожения зда­ний и людей вследствие детонации химического, биологического или ядерного взрывчатого веще­ства, но для провоцирования разного рода аварий.

Этот неожиданный ход военно-промышленно­го комплекса в то же время, однако, представляет собой один из современных аспектов англосак­сонской экологической мысли.

Чистая война, лишенная всякой "апокалипти­ческой" завершенности, присущей ранее процес­су устрашения и гонке вооружений Восток/За­пад, привела к разработке чистых вооружений, способных если и не обеспечить победу вообще без кровопролития, то, по крайней мере, смягчить символический масс-медийный резонанс — в особенности, от вида крови солдат. Опрятная вой­на, выходящая за рамки принципа "справедливой войны" прежних воинов свободного мира...

Наконец, невозможно понять возникновение этой новой войны за "права человека" на Балканах, не учитывая изначального смешения понятий "во­енного" и "гуманитарного", появившегося не после войны с Ираком, как обычно полагают, как, впро­чем, и не в связи с неудачным вторжением амери­канцев в Сомали, но еще во Вьетнаме, более трид­цати лет назад, одновременно с постмодернист­ским преобразованием арсенала тотальной войны.

Когда Джеймс Ши, пресс-секретарь НАТО, за­явил по поводу сопутствующих разрушений в Ко­сове: "Не бывает войны без определенной доли случайностей", — он и не подозревал, как точно выразился!

В действительности, с началом пентагоновско­го переворота в ведении войны, доля аварий будет непрестанно расти и приведет к ещё большому смешению: смешению между официальным про­возглашением целей (достигнутых или нет) и нео­фициальным незаметным стремлением провоци­ровать системные аварии и прочие "цепные реак­ции" в системах противника.

Здесь проявляется схема вирусного или радиа­ционного заражения (ядерного или информаци­онного): речь идет не о том, чтобы взорвать неко­торую структуру, но о том, чтобы нейтрализо­вать инфраструктуру противника, грубо нару­шить любую организованную и осмысленную деятельность и вызвать у него в стане и вокруг него аварии и панику.

На самом деле, речь идет не столько о рвении к победе или миру, сколько о неутомимом стремле­нии Соединенных Штатов сделать противника неспособным к конкуренции.

Таким образом, обретение Паноптической вездесущности ведет к установлению Пассивнос­ти, причем наложение на умы ярма сумятицы оказывается более значимым, чем военные побе­ды в прошлом; прежнее порабощение побежден­ных уступает место подчинению общественного мнения, расщепляемого техническим хаосом.

Как здесь не заметить, что Information Warfare обладает всем необходимым, чтобы использовать этот непредсказуемый процесс для дезорганиза­ции поля боя?

Подобно логическим бомбам, компьютерным вирусам, компьютерному сбою 2000 года (Y2K) и прочим системным неполадкам, вроде аварии на Global Positioning System летом 1999 года, справед­ливая и "чистая" (или практически "чистая") вой­на НАТО на Балканах превосходно иллюстрирует милитаризацию сбоев в скором будущем и неис­товое стремление уже не к локальной катастро­фе, осуществляемой посредством отравляющих боевых газов или "грязных" бомб XX века, но к глобальной катастрофе, способной в XXI веке посредством внезапного сбоя энергетических си­стем вывести из строя как повседневную жизнь наций, так и их экономику, причем проделывая всё это без объявления войны.

Так как чисто кибернетическая опасность Ин­формационной бомбы дополнила угрозу апока­липсиса бомбы Ядерной, становится понятнее смысл происходящего сейчас привлечения к ра­боте капиталистами, работающими на Пентагон, хакеров и прочих информационных пиратов, а также кажущаяся или деланная озабоченность министерства обороны возможным Электрон­ным Перл-Харбором, когда будущие войны будут заканчиваться не поражением или победой того или иного действующего лица, но трансполити­ческим хаосом народов.

После взрыва в пустыне Нью-Мексико и, в осо­бенности, после взрывов в Хиросиме и Нагасаки, Соединенные Штаты оказались в благословенном положении обладания Первичным Устрашени­ем — когда ядерное устрашение не делилось ни с кем, ни с каким противником/партнером, каким позднее стал Советский Союз. Затем имело место прогрессирующее вырождение абсолютного уст­рашения в равновесие страха между Востоком и Западом, называемое устрашением Сильного Сильным. Ещё позднее максималистская доктрина "гарантированного взаимного уничтожения" при­вела к уравнивающей власти атома и устрашению Сильного Слабым, исторический пример коего представляет "ударная сила" генерала де Голля: пример отождествления государственного сувере­нитета с обладанием атомным оружием.

Наконец, в эпоху распространения ядерного оружия теория устрашения Безумного Сильным, продемонстрированная продолжительным кон­фликтом с Ираком, открыла ящик Пандоры воен­ного безумия. Тем не менее, пока — после ядер­ных испытаний Индии и Пакистана, ведущих се­годня войну в Кашмире, — противятся запуску са­мой новейшей теории: устрашения Слабого Сла­бым... Когда это случится, уравнивающая власть атома испарится и откроется перспектива абсурд­ной теории устрашения Безумного Безумным]

В связи с этим длительным "геостратегичес­ким" закатом современной истории, каковая са­мой своей нестабильностью представляет серьёз­ную угрозу миру, недавнее намерение нарушить суверенитет наций благодаря пресловутому долгу гуманитарного вмешательства лишь увеличивает хаос, риск геополитической дестабилизации мира.

С этой точки зрения, первая война НАТО в Восточной Европе не говорит ничего хорошего о способностях Соединенных Штатов устанавли­вать долгосрочный мир в эпоху распространения по всей планете опасностей, вкратце обозначен­ных выше. Из-за невозможности уничтожить бомбу сегодня вознамерились уничтожить госу­дарство, национальное государство, отныне об­виняемое во всевозможных грехах "самостийнос­ти" и "националистических" преступлениях, а тем временем военно-промышленному и военно-научному комплексу прощается всё, хотя он уже в течение столетия непрерывно модернизирует страх... накапливая наиболее ужасные вооруже­ния, от удушающих газов и бактериологического оружия до оружия термоядерного, предвкушая опустошения, вызываемые информационной бомбой или, более того, бомбой генетической, способной уничтожить не только национальное государство, но и народ как таковой, всё населе­ние, путем изменения генома рода человеческого.

Значит, не надо удивляться констатации того, что, независимо от политического результата по­слевоенной политики на Балканах, этот конфликт составляет перелом тысячелетия. Решительно во­зобновляя гонку вооружений, обеспечивающих превосходство (аэрокосмическое и ядерное), иными словами — гонку на экономическое исто­щение наций, первая война НАТО во имя прав че­ловека предвещает новое "неравновесие страха" между Востоком и Западом.

То, к чему стремятся Соединенные Штаты в этом бегстве вперед, но также и прежде всего — "ввысь", к мировому господству, — это обретение благословенного состояния Вторичного Устра­шения, устрашения без противников и без парт­неров. Потому-то Госдепартамент и Пентагон и уделяют так мало внимания фиаско в Косове... Ведь то было фиаско блока НАТО, поддержавше­го последнюю великую державу, желающую обеспечить в XXI веке незыблемую гегемонию над экономической и политической глобализаци­ей, пусть даже и ценой коалиционной войны, которая, как и старая добрая тихоокеанская коалици­онная политика, поддерживаемая ООН, ясно по­казала свою ограниченность.

14 апреля 1999 года, меньше, чем за месяц до окончания войны на Балканах, советник президен­та Клинтона по делам Европы господин Иво Дааль-дер заявил: "В Косове НАТО не выполнил даже сво­ей минимальной задачи. Этот провал впечатляет".

Во всяком случае, что представляется очевид­ным спустя десять лет после падения Берлинской стены, так это некомпетентность европейского сообщества в обеспечении какого бы то ни было политического суверенитета в том, что касается обороны континента, пережившего, однако, в XX веке настоящую столетнюю войну.

IV

Ничто — всё-таки программа. Даже нигилизм — это догма.

Чоран.

В июне 1999 года Комитет ООН по продовольст­вию и сельскому хозяйству (FAO) сообщил, что тридцать стран — шестнадцать из которых нахо­дятся в Африке — испытывают серьёзную не­хватку продовольствия. Примечательно, что в этом списке присутствовала и Югославия.

Обычно говорят, что пустыни расстилаются. Однако по планете расстилается не пустыня, а пу­стошь окраин, где проживает, не перемешиваясь между собой, множество этнических микрокос­мов — в бараках, в поселках для переселенцев, в дешевых домах...

Когда недавно у юных алжирцев спросили, поче­му они не желают остаться в Северной Африке и предпочли бы иммигрировать, они с убедительной простотой отвечали: "Потому что взять здесь нече­го]" С таким же успехом они могли бы сказать: "По­тому что всё здесь уже похоже на пустыню!"

Депортированные люди, проживающие в лаге­рях предместий, не являются, как любят повто­рять наши министры, "дикарями" или же "новы­ми варварами". На самом деле, их существование лишь свидетельствует о неумолимо возникающей человеческой нищете и ничтожестве, доселе нам практически неведомых.

Отбросы военно-промышленной и научной ци­вилизации, которая почти два века занималась из­бавлением индивида от познаний и навыков, на­копленных поколение за поколением в течение ты­сячелетий, ожидают возникновения постиндустри­ального движения, каковое сегодня намеревается вытеснить их, как решительно непригодных, в зо­ны бесправия, где они будут оставлены без защиты и предоставлены бесчинствам kaposi нового типа.

Таким образом, бесполезно размышлять о регио­нальных аспектах конфликта в Югославии, посколь­ку очевидно, что не Град-Мир, но огромная Окраина Мира уже достигла восточных ворот Европы. [1]

Огромная окраина, наполненная бандами хищ­ников вроде Национальной армии освобождения Косова или нерегулярных сербских формирова­ний, методы и злодейства которых (похищение лю­дей, рэкет, пытки, убийства, торговля наркотиками и оружием и т. д.) тревожно напоминают действия мафиозных кланов и прочих европейских, амери­канских, азиатских "уважаемых сообществ"...

Во время наступления на Сербию, союзники, впрочем, смогли ощутить это на собственной шкуре: полувоенные группировки, когда-то ими вооруженные, мало заботились о том, чтобы вое­вать, и гораздо больше о том, чтобы, нигде не со­средотачиваясь, издеваться над войной. [2]

Более того, когда с конца июня албанские бе­женцы начали возвращаться в Косово, стало по­нятно, что "открытая граница" способствует про­никновению в страну главарей мафии и мафиоз­ных преступников из района Кукеса и Тропойе.

"На дорогах, — пишет один корреспондент, — появляется всё больше тяжелых машин с затемненными стеклами из Албании, и даже без каких-либо номеров. Уже два дня, как люди, занимаю­щиеся теневым бизнесом и торговлей наркотика­ми, достигли Митровицы и Приштины, после то­го, как они были заброшены в район Печа".[3]

Быстротой такого рода криминального проник­новения во многом объясняется распространение хаоса и разрушений в Латинской Америке и Афри­ке, где, как заметил Джимми Картер: "Пересекая континент, путешественник видит череду стран, охваченных войнами, в которых никто не заинте­ресован" ... К сказанному можно было бы добавить: "и которые уже никогда не прекратятся".

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.