Миропонимание, миротворчество, миросохранение: опыт XX столетия: Монография. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2002. – 549 с. 5 глава

Анализ различных «миротворческих инициатив» на основе документов и многочисленных других источников, повествующих о специфике процесса выработки инструментов мироподдержания и миросохранения международными организациями, при одновременном рассмотрении теоретических установок урегулирования всевозможных кризисных состояний большой и малой интенсивности общественно-политической мыслью, свидетельствует о настоятельной необходимости создания надежной мировоззренческой основы миротворчества как константы сложной и противоречивой внешнеполитической деятельности великих держав на современном этапе.

Недооценка взаимовлияния культур, отрицание ценностей иных цивилизаций и религий, навязываемая стандартизация правил общественной жизни, всевозможные проявления превосходства и откровенная ставка на силу даже тогда, когда применение последней пагубнейшим образом сказывается на гуманитарном изменении вооруженных конфликтов, часто делает любые попытки апробации на практике новых инструментов миротворчества через ООН, СБСЕ/ОБСЕ, НАТО и другие влиятельные международные объединения безрезультатными.

Вышеизложенное свидетельствует, что в ряде случаев гораздо целесообразнее обращать внимание не просто на разрешение конфликта, как такового, но на установление прочного мира на действительно справедливой основе, с максимальным учетом уже приобретенных навыков отдельными культурами, цивилизацией и человечеством в целом. Коллективный подход к миротворчеству в современных условиях не должен исключать возможностей обновляющейся России [60].

Нельзя не обратить внимания и на такие причины неудач миротворческих операций, как отсутствие ответственности лиц, принимающих решения на высшем государственном уровне, недостаточность прогнозирования вероятностей возникновения кризисных ситуаций, слабая реакция федеральных и местных органов на обострение обстановки в «горячих точках», неразработанность превентивных мер по урегулированию этнических, религиозных, территориальных споров.

Потенциал ООН в миротворчестве — колоссален, и его надлежит использовать полностью, воспринимая это образование в качестве структуры, направленной на поддержание мира, тем более, что отдельно взятые государства и региональные организации не в состоянии справиться с самовольно возложенными на себя функциями по установлению и поддержанию мира и безопасности.

Ситуация, впрочем, отнюдь не является тупиковой. С точки зрения международного права, она лишь настоятельно требует однозначного толкования всеми участниками мировых событий юридических норм, веками разрабатываемых человечеством, недопущения произвола в международных отношениях, искреннего стремления к установлению мира в любом проявлении вооруженного конфликта на действительно справедливой основе. Кроме того, на наш взгляд, уместно было бы определить миротворческую деятельность ООН как совокупность мер, направленных на установление, поддержание мира с применением превентивных механизмов, разработанных в рамках ООН и региональных организаций. «Пробуксовка на месте» в понятийном смысле сильно снижает эффективность миротворческих акций различной направленности и отрицательно сказывается на понимании сути предлагаемых ООН миротворческих механизмов и усилий, что настоятельно требует разработки универсального понятийного аппарата. Особого внимании при этом заслуживает разработка механизмов раннего предупреждения конфликтов, способных адекватно реагировать и применяться в случаях возможного возникновения конфликтов. Практика ООН в области применения операций с использованием вооруженных сил (превентивных и принудительных) должна быть приближена к Уставу ООН. В противном случае в Устав необходимо внести поправки, отражающие сложившуюся практику или в целом реформировать данный документ и Организацию в целом. Необходимо также внедрить в практику миротворчества ООН механизмы ОБСЕ, связанные с человеческим и гуманитарными измерениями.

Существующие «рецепты» ООН вполне могут быть реализованы, хотя практическое воплощение на современном этапе требует более внимательного к ним отношения.

Примечания:

1. Мартенс Ф. Современное международное право цивилизованных народов (по изданию 1904 г.). М.: Юридический колледж МГУ. Т. 2. С. 263.

2. Там же. С. 265.

3. Там же. С. 266. Подробнее данный тезис был развит в трудах отечественных юристов (Э.С. Кривчиковой, С.В. Черниченко, Ю.М. Колосова, О.И. Хлестова, С.И. Иванова, Ю.А. Малеева, Ю.А. Решетова, О.И. Тиунова, С.А. Егорова, В.И. Кузнецова, Б.Р. Тузмухамедова, В.Н. Федорова, М.Л. Энтина, Э.И. Скакунова, И.И. Лукашука, Г.И. Морозова, И.П. Блищенко) и зарубежных специалистов (Г. Хенкина, Я. Браунинга, Д. Брайерли, Э. Х. де Аречати, А. Фердросса, М. Нордквиста, Г. Шварценбергера, О. Шахтера, У. Джексона, Т. Грэма, Л. Сонома, Г. Майера).

4. См.: Мартенс Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 267.

5. Юридическое обоснование российской миротворческой инициативы. Введение проф. Мартенса к С.-Петербургской Конвенции, заключенной между Россией, Англией и США 30 июня (12 июля) 1822 г. № 428.; Введение проф. Мартенса к ноте министров Союзных Держав от 29 января (10 февраля) 1817г. АВПРИ, ф. «Политархив», 1874–1899, оп.482, д. 4682, лл. 39 об, 40.

6. Там же.

7. Мартенс Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 267–268.

8. Там же. С. 268.

9. Там же. С. 268.

10. Конвенция о мирном разрешении международных столкновений, Гаага, 1907. // Бекяшев К. Международное право. Сб. документов в 2-х томах. М.: «Бек», 1996. Т. 1. С. 414. Следует подчеркнуть, что в документе отождествлены «столкновения» и «споры» международного характера.

11. Киссинджер Г. Дипломатия. М., «Ладомир», 1997. С. 201.

12. Там же. С. 207–208.

13. Brierly T. The Law of Nations, Oxford, 1954; А. Фердросс Международное право. М., 1959.

14. Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997. С. 209.

15. Женевский протокол 1924 г. НККК, 1990.

16. Договор об отказе от войны в качестве орудия национальной политики, 1928 (27 августа); Ответ правительства СССР от 31 августа 1928 г. // Бекяшев К. Международное право. Сб. документов в 2-х т., М.: «Бек», 1996. Т. II. С. 1–3.

17. Манильская декларация 1982 г. // Key Resolutions of the GAI4N 1946–1996. Cambridge University Press. Manila Declaration On The Peaceful Settlement Of International Disputes. Р. 19–22.

18. Там же.

19. Подробнее см.: Иванов В.Н., Ксенофонтов В.И. Мир и война: человеческое измерение (социально-философский анализ). М.: ИСПИ РАH, 1996. С. 121.

20. Cм.: Уорд Б., Дюбо Р. Земля только одна. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1975. Waltzer M. Just and Unjust Wars. A Moral Argument With Historical Illustrations: - New York: Basic Books, 1977; Мир без ядерного оружия: Насколько он желателен и осуществим. Нобелевское издание. М., 1996; Doyle M. Ways of War and Peace. – New York / London: W. W. Norton & Co, 1997; Lederach J. Building Peace. Sustainable Reconciliation In Divided Societies. Washington D.C.: USIP Press, 1997.

21. Эффективно в разработке различных методов урегулирования политических, этнических и др. конфликтов в увязке с теориями коллективной безопасности и контроля за разоружением участвуют скандинавские научные учреждения: Стокгольмский институт исследования проблем мира в (СИПРИ) и Копенгагенский институт исследования проблем мира (КОПРИ). См. их официальные издания: SIPRI Yearbook 1991–2002 и Working Papers of COPRI (1997–2002).

22. Автору удалось непосредственно ознакомиться с деятельностью данной организации. Некоторым экспертам она, впрочем, кажется не столь важной для понимания глобальных задач миротворчества. Наблюдения и непосредственная работа с архивными источниками говорят об обратном. Датский опыт дает серьезную информацию к размышлению относительно миропонимания, миротворчества и миросохранения не только в региональном, но и в глобальном масштабах.

23. Straus-Hupe,S. Possony. International Relations in the Age of Conflict between Democracy and Dictatorship. New York, 1964. Р. 45. B Russet, H. Starr. World Politics: The Menu For Choice. New York, 1989. Р. 161–162.

24. См.: A. Rappoport. Fights, Games and Debates. University of Michigan Press, 1960, Р. 161; Snyder, P. Diesing. Conflict Among Nations. Princeton, N. J.: Princeton University Press 1977, Р.11.; Galtung T. Essays in Peace Research. Copenhagen: Ejlers, 1978. Р. 90.

25. Grievs F.L. Conflict and Order: An Introduction to International Relations. University of Montana, USA, 1977. Р. 101.

26. Ibid. Р. 90.

27. Ibid. Р. 20.

28. Rupersingh K. Democratisation Process And It’s Implication For International Security. UNESCO, 1992. Р. 25.

29. Gultung J. Essays in Peace Research. Copenhagen: Eilers, 1978. Р. 20.

30. Muller D. Libertarianism and International Violence // JCR, Oslo, Vol. 27. № 1. March, 1993.

31. Wiberg H. New perspectives on Non – Offensive Defense. COPRI, 1992. Р. 48.

32. Huntington S. The Clash of Civilization and Remaking of New World Order. Symon & Schuster, 1997. Р. 33.

33. Kissinger H. Diplomacy. N. U., 1994. Р. 17.

34. UN. Yearbook, 2000.

35. McClure R. ,Orlov H. Is the UN Peacekeeping Role in Eclipse? // Parameters, vol. XXIX. № 3, 1999. Р. 96.

36. Ghali B. An Agenda for Peace. N. Y.: 4N, 1992; A Supplement to «An Agenda for Peace», N.Y.: UN, 1995.

37. Ibid.

38. Ibid.

39. Основы философии «мироподдержания» обрисованы Д. Хаммаршельдом, с последующим созданием миссии ООН -I в 1956 г. См.: «Summary Study of the Experience Derived From The Establishment and Operation of The Force Report of the Secretary-General» (UN Document A/3943, 9 Oct. 1958); См также: Blue Helmets: A Review of United Nations Peacekeeping. New York. 1993. Р. 5–7. Термин «более широкое мироподдержание» («Wider Peacekeeping») был принят Армией Великобритании в порядке денонсирования доктринальных различий между двумя принципиальными вариантами мироподдержания. См.: The Blue Helmets: A Review of the United Nations Peace-Keeping. New York: UN 1993. Р. 8–9.

40. Fetherstone A.B. Toward a Theory of United Nations Peacekeeping. Peace Research Report no. 31. Bradford: Department of Peace Studies, University of Bradford, February, 1993.

41. Данные уточняются.

42. Группа экспертов Стокгольмского института по изучению проблем мира, наблюдавшая за деятельностью ООН, ЮНЕСКО, СБСЕ и других международных организаций в разрешении конфликтов и установлению мира в соответствии с «Повесткой дня для мира» с 30 апреля 1993 г. по 26 июня 1994 г., отметила, что «Повестка» продуцирует слишком много «бумажной работы», что делает саму работу крайне медленной, а следовательно, неэффективной. Кроме того, было подчеркнуто, что слишком общие и глобальные планы «Повестки» часто невозможно реализовать на местах. См.: Report of SIPRI Research Group: An Agenda for Peace: a Year Later 1994 // SIPRI Yearbook 1994. Oxford University Press 1994. Р. 15–18.

43. Ghali B. Report on the Work of the Organization. UN, Yearbook, N. Y., 1993. Р. 1996.

44. Urghart B. Renewing The UN System. Uppsala, Sweden: D. Hammarskjold Foundation, 1994. Р. 20.

45. Там же. Р. 40.

46. UN Yearbook, 1998, N. Y., 1998. Р. 12.

47. Аннан К. Партнерство во имя всемирного сообщества. Нью-Йорк: ООН, 1998.

48. См. Ежегодники СИПРИ. По шкале СИПРИ опасным конфликт считается при наличии 100 жертв. Следует отметить, что данный подход не совсем корректен, поскольку любое состояние конфликта, любая фаза, во время которой есть какое-то число жертв, уже является опасным. Вопрос возникает только в разумном выборе необходимых средств, пригодных для урегулирования, если решение о регулировании было принято.

49. Bloomfield L.P. Managing International Coublict. From Theory To Polics. 1997. Р.18

50. Ibid.

51. Lund M. S. Preventing violence conflicts. A strategy for preventive diplomacy. United States Institute of Peace Press, Washington, D. C. P. 39.

52. Причисление НАТО к миротворческим организациям воспринимается не всеми. Большинство продолжают причислять эту организацию к разряду военно-оборонительных, связанных с обеспечением безопасности в определенном Уставом регионе. Кроме того, негативная роль, отведенная НАТО в 1999 году в Косово, не предполагает возможной роли НАТО как миротворческой структуры. Но если исходить из стратегических концепций альянса, выработанных в период с 1990 по 1999 годы, можно выделить особый подход лиц, разрабатывающих эти ключевые документы организации, прежде всего именно к процессу миротворчества НАТО, разработке миротворческой концепции альянса, с применением существующих инструментов, механизмов, в соответствии с доктриной миротворчества и нормами международного права. Некоторые западные исследователи, исходя из концепции «разделения переменных» в глобальном процессе миротворчества, предлагают передать военные миротворческие компоненты операций по поддержанию и принуждению к миру именно НАТО, как наиболее компетентному в данной области органу мирового сообщества. Также нельзя сбрасывать со счетов даже считающийся негативным, опыт миротворчества НАТО (см. к примеру: Jakobsen P. Overload, Not Marginalization, Threatens UN peacekeeping // Security Dialogue. Vol. 31. № 2. June 2000). В 1999 году организация оказалась просто наиболее готовой отреагировать на возникшие проблемы из всех существующих мировых миротворческих подразделений.

53. Первоначально характеристика данных направлений деятельности ООН была выражена в таких документах, как «Повестка дня для мира», Б. Гали (1992) и «Дополнения» к ней (1995), а также в докладе К. Аннана «Мы, народы» (2000). Boutros-Boutros Ghali. «An Agenda for Peace: Preventive Diplomacy, Peace-making and Peacekeeping» United Nations Secretary Council 31 Jan. 1992, B. Boutros-Ghali, Secretary General, Report, Adopted by the Summit Meeting of the Secretary Council on 31 Jan., 1992. UN Document A/47/277 (S/24111). P. 1–15. //SIPRI Yearbook 1993: World Armaments and Disarmament, Oxford University Press, 1993. Appendix 2A., P. 66), Boutros-Boutros Ghali, A Supplement to «An Agenda for Peace», 1995. Kofi A. Annan, Secretary-General of the United Nations. «We, the Peoples». The Role of the United Nations in the 21 Century, 2000. Конечно, эти концепции не являются совершенными. Не совсем точно в них определены соответствующие меры. Но впервые именно в этих документах наиболее полно был представлен весь спектр миротворческой деятельности.

54. Lake D. A., Rothshild D. The International Spread of Ethnic Conflict. Princeton University Press, 1998.

55. Устав ООН, ст. 33.

56. Zartman I. W., Ramussen J. L.. Peacekeeping In International Conflict. Methods and Techniques. United States Institute of Peace Press, 1997.

57. Jentleson B. W. Preventive Diplomacy And Ethnic Conflict: Possible, Difficult, Necessary. Princeton, 1997. P. 295.

58. Lund M. S. Preventing Violent Conflicts. A Strategy For Preventive Diplomacy., United States Institute of Peace., 1996.

59. Zartman W. Preventive Diplomacy: The Stage / Космополис. P. 153–160.

60. Лебедева М. М. Политическое урегулирование конфликтов. Подходы, решения, технологии. М., 1997.

Вирилио Поль

Информационная бомба. Стратегия обмана. Пер. с фр./ Перевод И. Окуневой. М.: ИТДГК "Гнозис", Фонд "Прагматика культуры". 2002. — 192 с.

[Извлечение]

СТРАТЕГИЯ ОБМАНА

В действительности, Северо-Атлантический альянс — не­законнорожденный ребё­нок, коммунистический вы­родок, а не дитя, рождённое по доброй воле.

Поль-Анри Спаак, генеральный секретарь НАТО.

I

"Разум вводит нас в обман чаще, чем наше есте­ство", — писал Вовенарг...[] Во всяком случае, очевидно, что разум военачальников НАТО со­вершенно не считается с природой Балкан. Стра­теги альянса не утруждают себя разграничением практических методов и политических целей и в очередной раз демонстрируют несостоятельность военных теорий и сценариев, выражающих тех­нический иллюзионизм Соединенных Штатов по­сле завершения холодной войны.

В одном из интервью Тони Блэр заявил: "В Ко­сове ведется война нового типа — война, имею­щая целью не захват территории, а утверждение общечеловеческих ценностей".[2] Это заявление говорит нам если не о конце геополитики, насту­пившем после конца истории, то, по крайней ме­ре, о том, что союзники не принимают во внима­ние условия боевых действий, ведущихся с противником, окопавшемся в геологически и геополи­тически пересеченной местности. Генерал Уэсли Кларк, ратующий за войну, управ­ляемую через воздушное и космическое прост­ранство, 12 апреля 1999 года в Брюсселе заметил: "В этой войне, как никогда в Истории, главную роль играет высокоточное оружие"...

Хотя массированное применение высокоточ­ных технологий якобы уменьшает "сопутствую­щие" разрушения, главнокомандующему всё же пришлось извиниться за некоторые "оплошности", например, за бомбардировку колонн беженцев.

Когда генерал Кларк восхваляет техническое превосходство военной авиации, он говорит не как официальный представитель мощи НАТО, а как один из теоретиков задуманного Пентагоном "революционного переворота в ведении войны". Как один из тех, кто уже несколько лет желает не­ограниченно расширить возможную зону автома­тических ракетных ударов, включающую теперь пустыни (операция "Лиса в пустыне" в Ираке) и прилегающие к ним страны (антитеррористичес­кие операции в Судане и Афганистане), как если бы теория "Открытого Города" территориальных конфликтов недавнего прошлого теперь распро­странилась и на воздушное пространство суве­ренных наций, на "открытое небо" Теле-Войны и послужила стратегическим дополнением эконо­мической децентрализации воздушных перево­зок (проводимой в рамках программы под соот­ветствующим названием OPEN SKY).

Если близость пустыни во время войны в Пер­сидском заливе ещё могла оправдать системати­ческое использование новых "кораблей пусты­ни": ракет, запускаемых с авианосцев, беспилот­ных самолетов и прочих НЛО, вроде F.117, то го­ристая местность Балкан сделала невозможной "молниеносную войну", окончательно поставив НАТО в тупик... Обращение же Альянса к России лишь подтвердило геополитическую недально­видность операции "Союзные Силы".

Уже в 1997 году четырехлетний оборонный план Пентагона продемонстрировал готовность Соединенных Штатов сражаться на двух фрон­тах и проводить многочисленные краткосрочные операции с целью "восстановления мира" в от­дельно взятом регионе, тут или там, в малозначи­тельных государствах... Двумя годами позже при­шлось признать если и не крах этой программы, то, по крайней мере, наличие риска символичес­кого поражения и падения в глазах общественно­го мнения, более серьёзного, чем неудачная опе­рация в Сомали, а также констатировать возоб­новление гонки вооружения массового пораже­ния (ядерного, химического и т. д.) среди много­численных стран, озабоченных сохранением на­ционального суверенитета.

Таким образом, изобретение так называемой "гуманитарной войны", ведущейся в Косове, могло только обеспокоить растущее число "слабых" на­ций и морально поддержать всех тех, кто опасает­ся однажды оказаться мишенью "сильных" наций.

Если это действительно так, то нерезультатив­ность воздушных налетов, которые должны были предотвратить гуманитарную катастрофу — траге­дию беженцев в Косове, — но, в действительности, её в высшей степени обострили, — была усилена длительным и непродуктивным процессом — оче­редным ростом напряженности, связанным уже не с холодной войной и соответствующем ей ядер­ным устрашением, а с растущей опасностью рас­пространения ядерного, химического и бактерио­логического оружия в странах, желающих иметь надежную защиту от нападения (с применением оружия массового поражения) и не имеющих воз­можности использовать высокоточное вооруже­ние, управляемое из космоса. В этом отношении весьма показательна реакция Индии: "Если нации стремятся сохранить стратегическую независи­мость и политический суверенитет, у них нет дру­гого выбора, кроме как поддержание собственного ядерного арсенала и наращивание количества боеголовок в целях развития военного потенциала. Последнее требует времени и средств, поэтому на­именее дорогостоящий способ в промежуточный период — до достижения стратегического парите­та — заключается в том, чтобы сосредоточиться на развертывании ракетных баз. Чтобы опередить развитие событий, Соединенные Штаты решили довести до совершенства противоракетную обо­рону и воспрепятствовать приобретению ядер­ных технологий третьими странами".[3]

Опасения по поводу ближайшего будущего вы­ражают не только Россия и Украина, но и Япония, которая вывела на орбиту спутник для наблюде­ния за ракетными базами совершенно развалива­ющегося северокорейского государства.

Что касается конфликта в Косове, то, каким бы ни был его исход, возникает вопрос, снятый на не­которое время псевдопобедой в Персидском зали­ве, о нарушении равновесия страха, когда неогра­ниченное распространение оружия массового по­ражения не оставляет места межгосударственно­му устрашению.

В историю народов каждый из родов войск: су­хопутные, военно-морские, военно-воздушные силы или космические войска, — вносили новые типы вооружений и определенные политические стратегии, и для того, чтобы понять неудачу НАТО (вне зависимости, повторим это, от исхода войны), надо возвратиться к моменту возникновения при­оритета военно-воздушных сил, сменивших гос­подствовавший в течение веков морской флот.

Концепция "власти в воздухе" была сформули­рована итальянцем Джулио Дуэ как расширение "власти на море". Идея победы в войне ведущейся с высоты, с неба, футуристический образ а 1а Ма-ринетти были вскоре подхвачены основателем Ко­ролевских военно-воздушных сил генералом Трен-чардом и опробованы в британских колониях на Ближнем Востоке, в массированных воздушных налетах на восставшие племена... а затем генерал Митчелл, уже в Соединенных Штатах, сформулировал идею взаимодействия воздушных и морских сил и выступил за создание авианосцев.

Теории Дуэ, согласно которой ВВС способны одержать победу без помощи со стороны "земли", было суждено восторжествовать не в атаках Люфтваффе, воздушных налетах на Англию или стратегических бомбардировках Германии Вто­рой мировой войны, а в бомбе, сброшенной на Хиросиму, когда один-единственный бомбарди­ровщик Б-29 и одна-единственная бомба решили исход войны в Тихоокеанском регионе. [4]

Холодная война способствовала распростране­нию "межконтинентальных ракет" и использова­нию орбитальных спутников в системах наведе­ния, но мы, увы, недооценили тот факт, что война с использованием воздушно-космических воору­жений ведет к предельно большим разрушениям, так что равновесие держится на признании ядер­ного, нейтронного, химического или бактериоло­гического оружия как абсолютного.

Забвение, вернее, упущение этого факта, скрытого иллюзорной победой союзников в Ира­ке, привело к одной роковой ошибке в период президентства Билла Клинтона: расширению все­ми средствами территории применения "автома­тических ударов", предназначенных для наказа­ния rogue states,ⁱ государств-хулиганов, от кото­рых Соединенные Штаты намереваются защи­тить мир с помощью компьютерных технологий.

Впрочем, выходя за рамки обсуждения "гума­нитарных" принципов конфликта в Косове, пресс-секретарь Пентагона Кеннет Бэкон 15 ап­реля этого года заявил: "Мы предполагаем нали­чие у Югославии запасов химического оружия, объем которых нам неизвестен".

Заявление было сделано накануне смены курса на Балканах и определило рамки знаменитого "дол­га вмешательства ". Границы эти являются не эти­ческими, как наивно полагают, а стратегическими, подобно границам, сформировавшимся в период равновесия страха между Востоком и Западом и политики ядерного сдерживания, что более сорока лет тому назад поставили под угрозу уничтожения всю жизнь планеты... Это и есть настоящее "пре­ступление против человечности", за которое, од­нако, так и не последует никакого наказания!

Итак, после тревожного политического непри­знания Организации Объединенных Наций и воз­можного в скором времени отказа от оборони­тельных стратегий НАТО не дойдет ли дело до иного типа урегулирования конфликтов: наступа­тельного, когда Военные уже не будут делать вид, что они играют в "казаки-разбойники" с крово­жадными государствами-хулиганами, но попыта­ются занять место политиков и сами станут ре­шать проблемы эффективного руководства в эру Нового Мирового Порядка. Мы видим, как штаб НАТО принимает решения: девятнадцать стран альянса одобряют задание в ситуации, которую ге­неральский состав называет Процедурой Умолча­ния, другими словами, "дают зелёный свет" при подразумеваемом общем консенсусе всех осталь­ных; на этом примере мы можем догадаться о буду­щей "политике, проводимой иными средствами". И действительно, то, что странам-членам НАТО приходится искать соглашение по поводу каждого объекта и каждой тактической операции отнима­ет драгоценное время, нужное для действий на ме­стности и значительно сдерживает скорость, оп­ределяющую составляющую самой войны.

Вернемся, однако, к вопросу об "общечеловече­ских ценностях", который, согласно Тони Блэру, является более важным, чем вопрос территориаль­ной целостности и суверенитета государств-наций.

Когда пытаются вести гуманитарную войну, войну во имя "прав человека", то автоматически лишаются возможности обсуждать прекращение военных действий с противником. Если против­ник — это палач, враг рода человеческого, то не ос­тается иного выбора, кроме победы любыми сред­ствами и безоговорочной капитуляции.

Надо отметить, что новая логика ведения войны, как и обосновывающая её аэрокосмическая страте­гия, провоцирует "стремление к крайностям", от­вергаемое теоретиками национальной геополитики.

Вспомним, например, ответ премьер-министра Ицхака Рабина генералу Шарону. После заключе­ния Кэмп-Дэвидских соглашений последний об­ратился к первому в кнессете с резким обвинени­ем: "Вы вели переговоры с террористом Ясером Арафатом, это недостойно политика!" Ответ Ра­бина вызвал смех израильского парламента: "Но, дорогой друг, для того, чтобы заключить мир, надо разговаривать с противником!". Установление приоритета "общечеловеческих ценностей" над "территориальной целостностью" совпадает с не­заметным и дискретным, как воздушные атаки со­юзников, изобретением: Светской Священной Войной — частным проявлением которой пред­ставляется фундаменталистский "долг вмеша­тельства". За резким обесцениванием террито­рии в настоящем конфликте, который президент Клинтон всё ещё отказывается называть Войной, стоит трагикомическая инфантилизация конца нашего столетия, пример каковой — процесс им­пичмента американского президента — мы недав­но имели возможность наблюдать.

Если дисциплина является наиболее важной составляющей боеспособности армии, то в "на­стоящей войне" должен быть военачальник. Одна­ко нельзя быть уверенным, что Билл Клинтон спо­собен принимать какие-либо решения после раз­рушительного Моникагейта.

Организованные нападки на Мадлен Олбрайт, чье влияние несомненно ослабевает, на самом де­ле, имеют иную цель — президента Америки, и мы даже можем спросить себя, не смещен ли он уже тайком со своей должности... Вспомним, как после публичных откровений на телеэкранах все­го мира Билл Клинтон созвал военачальников Пентагона и заявил им, что продолжает быть глав­нокомандующим армии. Канцелярия президента возбудила даже несколько процессов против во­енных, вздумавших надсмехаться над Клинтоном.

Ельцин — не Горбачев, он не работал в КГБ; Клинтон — не ветеран ЦРУ, в отличие от Буша. Однако возвращение Примакова означает, что военные разведывательные службы оказались вновь задействованными, теперь уже в информа­ционной войне, и пытаются компенсировать врожденные пороки, инфантилизм политиков.

"Каково различие между взрослым и ребен­ком?" — спросили как-то у владельца крупного отеля в Лас-Вегасе. Ответ: "Стоимость игру­шек¹.". Кажется, что "революция в способах веде­ния войны" ведет к тому, что технологическая мощь Америки становится для Билла Клинтона чем-то вроде WONDERLAND, когда человек на войне, подобно ребёнку в парке, желает попробо­вать всё, всё показать из страха показаться сла­бым и одиноким. В Косове, как чуть раньше — в Ираке, последняя великая держава должна сразу отказаться от добрых чувств, поистине так мож­но сказать, и установить мировую гегемонию, продемонстрировав свой военный арсенал: раке­ты, запускаемые с авианосцев, или F.117, уже ис­пробованные в Ираке, или бомбардировщик В.2, чья себестоимость сравнима с валовым нацио­нальным продуктом небольшой страны, вроде Ал­бании. Можно привести другой пример всеобщей инфантильности: в своей недавно изданной книге Билл Гейтс восхваляет достоинства программного обеспечения FALCON VIEW, способного разру­шать мосты на Балканах. [5]

Америка конца столетия пренебрегает "приро­дой" во имя "информатического разума" и, проти­вореча своему вкладу в спасение свободного мира, пересаживает системную рациональность в про­граммируемые автоматы и разумные ракеты, при­нимая, видимо, мир за игрушку, военную игру, а Билла Гейтса — за пророка, который в 1998 году без колебаний преподнес урок и самому Биллу Клинтону, показав, что власть уже не является властью политика или избранных государствен­ных мужей, а информатической властью инжене­ра, программиста, примером которого представля­ется сам Билл Гейтс, несмотря на свою эволюцию.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: