Гарри увидел на столе лист бумаги, напоминавший официальное письмо.

– Что это, Хагрид?

Хагрид начал всхлипывать еще горше, но подтолкнул письмо к Гарри; тот взял его и прочитал вслух:

«Дорогой мистер Хагрид,

…мы приняли во внимание заверения профессора Дамблдора и согласны, что вы не несете ответственности за это прискорбное происшествие».

– Ну, тогда ведь все в порядке, Хагрид! – сказал Рон, похлопав Хагрида по плечу. Но Хагрид продолжил всхлипывать и махнул гигантской рукой, чтобы Гарри продолжал читать.

«Однако мы обязаны заявить о беспокойстве в отношении вышеупомянутого гиппогрифа. Мы решили поддержать официальную жалобу мистера Люциуса Малфоя, и, таким образом, это дело передается в Комитет по уничтожению опасных существ».

– Ублюдок… – прорычал Сириус, грозно сверкнув глазами.

«Слушания по делу состоятся 20 апреля, и мы просим вас в этот день явиться вместе с вашим гиппогрифом в здание Комитета в Лондоне. До этого времени гиппогриф должен находиться на привязи и в изоляции.

Искренне ваши…»

Далее следовал список попечителей школы.

– Ой, – сказал Рон. – Но ты говорил, что Клювокрыл – не плохой гиппогриф, Хагрид. Бьюсь об заклад, его отпустят…

– Ты не знаешь, какие звери сидят в Комитете по уничтожению опасных существ! – задушенным голосом проговорил Хагрид, утирая глаза рукавом. – Они ненавидят интересных зверьков!

Внезапно раздавшийся звук из угла хижины Хагрида заставил Гарри, Рона и Гермиону повернуться. Клювокрыл лежал в углу и, чавкая и забрызгивая кровью весь пол, поедал что-то.

– О, пожалуйста, Хагрид! Не надо держать гиппогрифа в таком замкнутом пространстве! Он наверняка даже крылья не может расправить! – Лили раздраженно вскинула руки, с трудом сдерживаясь, чтобы не показать на книгу пальцем.

– Я не мог оставить его связанным в снегу! – всхлипнул Хагрид. – Одного! На Рождество!

Гарри, Рон и Гермиона переглянулись. Они никогда не говорили с Хагридом с глазу на глаз о существах, которых он называл «интересными», а остальные люди – «ужасными чудовищами». С другой стороны, именно Клювокрыл казался практически безвредным. По стандартам Хагрида он и вовсе был крайне мил.

– Тебе нужна хорошая, сильная защита, Хагрид, – сказала Гермиона, присев и положив руку на массивное предплечье Хагрида. – Я уверена, что ты сможешь доказать, что Клювокрыл безопасен.

– Не п’может! – прохрипел Хагрид. – Все эти дьяволы из Комитета – под каблуком у Люциуса Малфоя! Боятся его!

– Фу, – простонал Ремус. – Типичные Малфои. Всегда платят, чтобы получить свое.

– А если я проиграю дело, Клювокрыла…

Хагрид провел пальцем по горлу, затем застонал и наклонился вперед, закрыв лицо руками.

– А как же Дамблдор, Хагрид? – спросил Гарри.

– Он и так уже очень мног’ для меня сделал, – простонал Хагрид. – Ему есть чем заняться и без меня – отгонять от замка дементоров, искать Сириуса Блэка…

Рон и Гермиона быстро взглянули на Гарри, словно ожидая, что он сейчас начнет ругать Хагрида за то, что не рассказал ему правды о Блэке. Но Гарри не смог этого сделать, видя, каким жалким и испуганным выглядит Хагрид.

– Спасибо Мерлину. Я бы сильно испугалась за Гарри, если бы он сделал что-то подобное.

– Слушай, Хагрид, – сказал он, – ты не можешь просто сдаться. Гермиона права, тебе просто нужна хорошая защита. Можешь позвать нас свидетелями…

– Я уверена, что где-то читала о деле о травле гиппогрифа, – задумчиво сказала Гермиона, – там гиппогриф был оправдан. Я поищу его для тебя, Хагрид, и посмотрю, что там случилось.

Хагрид завыл еще громче. Гарри и Гермиона посмотрели на Рона, прося помощи.

– Э-э-э… может быть, заварить чаю? – спросил Рон.

Сириус и Джеймс фыркнули, пытаясь не засмеяться.

Гарри уставился на него.

– Мама так делает, когда кто-то расстроен, – пожал плечами Рон.

Наконец, после множества заверений в помощи, отпив немного чаю из дымящейся кружки, Хагрид высморкался в свой платок размером со скатерть и сказал:

– Вы правы. Нельзя так падать духом. Надо собраться…

Дог Клык тихонько выполз из-под стола и положил морду на колено Хагриду.

– Я был совсем не в себе в п’следнее время, – сказал Хагрид, гладя Клыка одной рукой и вытирая лицо другой. – Беспокоился за Клювокрыла, к тому же мои уроки никто не любит…

– Мы любим! – немедленно соврала Гермиона.

– Да, там здорово! – подтвердил Рон, скрестив пальцы под столом.

– Ну, ложь во спасение никому еще не вредила, – пожал плечами Ремус.

– Э-э-э… как там скучечерви?

– Умерли, – мрачно сказал Хагрид. – Переели салата.

– О нет! – воскликнул Рон, картинно изломив губу.

Взрослые тихо захихикали.

– А из-за этих дементоров воще чувствую себя жутк’, – внезапно вздрогнув, сказал Хагрид. – Приходится мимо них ходить каждый раз, к’да хочу выпить в «Трех метлах». Похоже на возвращение в Азкабан…

Он замолчал и сделал еще один большой глоток чая. Гарри, Рон и Гермиона смотрели на него, затаив дыхание. Они еще ни разу не слышали, как Хагрид рассказывает о своем коротком пребывании в Азкабане. После недолгой паузы Гермиона тихо спросила:

– Там ужасно, Хагрид?

Сириус сглотнул, не уверенный, что хочет слушать дальше.

Ремус взял его за руку и приложил ее к губам.

– Вы и не представляете, – ответил Хагрид. – Ник’да не переживал ничего подобного. П’казалось, что с ума схожу. П’стоянн’ возвращались ужасные воспоминания… день, к’да меня исключили из Хогвартса… к’да умер папа… к’да пришлось отпустить Норберта…

Сириус тихо всхлипнул, что услышал только Ремус.

– Бродяга…

– Тс-с. Со мной все хорошо, – ответил Сириус дрожащим шепотом, не убедив даже самого себя.

Его глаза наполнились слезами. Норберт был детенышем дракона, которого Хагрид однажды выиграл в карты.

– Вскоре воще забываешь, кто ты такой. Не понимаешь, зачем жить дальше. Я надеялся, что прост’ помру во сне…

Джеймс почувствовал ужас и отчаяние из-за Сириуса. Их взгляды встретились над книгой в руках Джеймса, и Сириус слегка улыбнулся ему, пытаясь одновременно утешить расстроенного оборотня.

– Когда меня выпустили, я почувствовал, словно родился заново, все чувства сразу вернулись, это было просто замечательно. А дементоры совсем не рады были меня отпускать.

– Отвратительные твари, – пробормотала Лили, сглатывая комок в горле.

– Но ты был невиновен! – сказала Гермиона.

Хагрид фыркнул.

– Думаешь, им это важно? Им наплевать. Пока у них есть две сотни людей, из которых можно высасывать счастье, им плевать, кто там виновен, а кто нет.

Хагрид замолчал, уставившись в кружку с чаем. Затем тихо сказал:

– Думал о том, не отпустить ли Клювокрыла… не заставить ли его улететь… но как объяснить гиппогрифу, что он должен скрываться? И… и я боюсь нарушить закон… – Он посмотрел на них глазами, снова полными слез. – Я больше не хочу возвращаться в Азкабан.

С каждой фразой, прочитанной Джеймсом, Сириус все сильнее сжимал руку Ремуса.

Поход к Хагриду, пусть и невеселый, все же возымел действие, на которое надеялись Рон и Гермиона. Хотя Гарри и не собирался забывать о Блэке, нельзя было постоянно размышлять о мести и при этом помогать Хагриду в деле против Комитета по уничтожению опасных животных. Он с Роном и Гермионой на следующий день отправился в библиотеку и вернулись, нагруженные книгами, с помощью которых можно было попробовать подготовить защиту Клювокрыла.

Они сели у потрескивающего огня, медленно перелистывая страницы пыльных томов, описывающих знаменитые дела о животных, нападавших на людей, и иногда переговаривались, когда находили что-то интересное.

– Вот тут кое-что… дело 1722 года… но гиппогриф был осужден… фу, посмотрите, что они с ним сделали, это отвратительно…

– Это может помочь, смотрите… мантикора изуродовала кого-то в 1296 году, но ее отпустили на свободу… ой… нет, ее отпустили только потому, что никто не решился приблизиться…

В это же время в остальной части замка появились великолепные рождественские украшения, несмотря на то, что практически никто из студентов не остался, чтобы увидеть их.

Толстые венки из остролиста и омелы висели в коридорах, изнутри всех доспехов лился таинственный свет, а в Большом зале, как всегда, стояли двенадцать рождественских елок с блестящими золотыми звездами. Коридоры пропитались сильным, вкуснейшим запахом выпечки, а к сочельнику он усилился настолько, что даже Струпик высунул нос из кармана Рона и с надеждой понюхал воздух.

– Черт. Сколько раз мы видели, как так делал Питер, – задумчиво сказал Ремус, слегка нахмурившись при мысли о друге.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: