Визгливый голос засмеялся, женщина вскрикнула, и Гарри больше ничего не помнил.

Джеймс засопел, похоже, придя к тому же выводу, что и Ремус с Сириусом. Голова Лили по-прежнему лежала на его плече, но это не заглушало тихих душераздирающих всхлипов. Джеймс покрепче обнял ее и дрожащей рукой махнул Ремусу, чтобы тот продолжил читать.

Ремус, однако, отказался.

– Мне кажется, стоит немного передохнуть, чтобы все пришли в себя, хорошо?

Джеймс кивнул, поднялся и помог встать жене. Они вместе ушли на кухню, оставив Ремуса и Сириуса в неловкой тишине.

– Слушай, Лунатик… Извини. Правда, мне очень жаль… Я должен был знать, что ты никогда меня не выдашь – даже если это будет правильно…

Сириус опустил взгляд на колени, избегая желтых глаз Ремуса.

Оборотень вздохнул.

– Не беспокойся. Я понимаю.

Сириус притянул его в объятия и слегка поцеловал.

– Нет, мне действительно очень жаль. Я сделаю все, чтобы показать тебе, насколько сильно хочу перед тобой извиниться.

– Сириус, это такая малость! Не беспокойся.

Ремус улыбнулся ему, чтобы показать, что на самом деле не обижается.

– Да, но… – отчаянно сказал Сириус, по-прежнему чувствуя себя очень виноватым.

– Тс-с.

Ремус прижал палец к мягким губам, затем закатил глаза, когда на лице Сириуса внезапно появилась слащавая улыбка.

– Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится, Лунатик?

Ремус вздохнул, улыбаясь уголками губ.

– Нет, но я предполагаю, что ты мне скажешь.

Несколько секунд напряженной тишины, и Сириус заявил прямо в лоб:

– Твой член.

Молчание.

Затем хохот.

***

– Тише, Лили, любимая… – успокаивал ее Джеймс, пристегнув Гарри к детскому креслу и крепко обняв ее.

– Гарри не должен встречаться с дементорами в таком юном возрасте! – воскликнула Лили.

Гарри поднял голову, услышав свое имя (он уже был умным мальчиком – даже понимал, когда говорят о нем!)

– Мама! – захныкал он, не понимая, почему мама плачет.

Лили высвободилась из объятий Джеймса и смахнула слезы, затем повернулась и взяла Гарри на руки.

– Ты такой смелый… – прошептала она, прижавшись губами к волосам сына, и оперлась на грудь Джеймса, обхватившего ее сзади руками за талию.

– Не беспокойся, Лилс. Я же тебе уже сказал, мы все изменим, так ведь?

Лили печально кивнула, затем громко прокашлялась.

– Нам надо вернуться в комнату, – сказала она.

– Мы никуда не пойдем, пока ты не выпьешь водички и не успокоишься.

Джеймс прошел к буфету, достал стакан и наполнил его водой.

– Спасибо.

Джеймс поцеловал ее в лоб и стал ворошить пальцами ее волосы.

И, конечно, Гарри очень разозлился.

Только Гарри можно так трогать мамины красивые рыжие волосы! Малыш недобро взглянул на папу, потянулся к нему и засунул его руку себе в рот.

Потом укусил ее.

Больно.

Джеймс вскрикнул и отдернул руку. Гарри посмотрел на него, затем сам схватил Лили за волосы.

Джеймс надул губы, помог Лили подняться из кресла, в котором она устроилась, и они прошли в гостиную.

– Ребята, вы готовы? – спросил Ремус, весело улыбаясь Гарри. Его глаза заблестели, когда он увидел, как Гарри отпихивает руку Джеймса от волос Лили.

– Да, а вы в порядке? – ответил Джеймс, кивая им.

Сириус лишь ухмыльнулся.

Этого ответа было достаточно.

– Тогда давайте продолжим, – пробормотала Лили. Все взрослые удобно устроились на диванах, и Ремус стал читать дальше.

– Хорошо, что земля была такой мягкой.

– Я думал, что он насмерть разбился.

– Но даже очки остались целы.

Гарри слышал перешептывающиеся голоса, но не мог понять, в чем дело.

Он не знал, где он, как сюда попал и что делал до того, как сюда попасть.

– Скорее всего, больничное крыло, – перебил Сириус.

Он знал лишь то, что все тело так болело, словно его хорошенько избили.

Лили вздохнула, сильнее прижав Гарри к груди.

– Это была самая страшная вещь, что я видел в жизни.

Самая страшная… самая страшная вещь… черные фигуры в капюшонах… холод… крики…

Гарри резко открыл глаза. Он лежал в больничном крыле. Квиддичная команда Гриффиндора, с головы до пят перемазанная в грязи, стояла вокруг его кровати. Там же были Рон и Гермиона, словно только что выбравшиеся из бассейна.

– Гарри! – сказал Фред, казавшийся очень бледным под слоем грязи. – Как ты себя чувствуешь?

В памяти Гарри будто включилась быстрая перемотка. Молния… Грим…

– Он думает, что это Грим?! – проговорил Ремус.

– Ну, я сомневаюсь, что он знает о Бродяге… так что да, скорее всего, это единственное объяснение, которое он может придумать, – задумчиво сказал Джеймс, по-прежнему пытаясь (неудачно) коснуться рукой прекрасных волос Лили.

…снитч… дементоры…

– Что случилось? – спросил он, так внезапно сев в постели, что остальные вздрогнули.

– Ты свалился с метлы, – сказал Фред. – Высота была футов пятьдесят…

– Пятьдесят футов?! – в ужасе прошептала Лили.

– Черт возьми, – выругался Джеймс.

– Мы думали, что ты умер, – проговорила Алисия. Ее трясло.

Гермиона что-то тихо пропищала. Ее глаза были налиты кровью.

– Но матч… – сказал Гарри. – Что случилось? Будет переигровка?

– Поверить не могу! Да наплевать всем на матч! Ты чуть не умер! – вскричала Лили. Остальные полностью согласились с ней.

Никто ничего не сказал. Ужасная правда поразила Гарри, как брошенный камень.

– Бедняга…

– Мы ведь не… проиграли?

– Диггори поймал снитч, – сказал Джордж. – Сразу после того, как ты упал. Он не понял, что произошло. Когда он обернулся и увидел тебя на земле, он попытался отменить результат. Хотел устроить переигровку.

– Он молодец… – пробормотал Джеймс, впечатленный молодым хаффлпаффцем.

– Да, – согласился Ремус.

– Но они выиграли совершенно честно. Даже Вуд признает это.

– Где Вуд? – спросил Гарри, внезапно увидев, что его нет с командой.

– Все еще в душе, – сказал Фред. – По-моему, пытается утопиться.

Гарри уткнулся лицом в колени и схватился руками за волосы. Фред схватил его за плечо и грубо потряс.

– Ладно тебе, Гарри, ты еще никогда не упускал снитча.

– Ух ты… никогда не упускал снитча? Он просто изумительный игрок.

Джеймс слабо улыбнулся, не в силах подавить рвущуюся наружу гордость.

– Должен был наступить матч, где это наконец произошло бы, – добавил Джордж.

– Ничего еще не кончено, – сказал Фред. – Мы проиграли сто очков, так? Так что если Хаффлпафф проиграет Равенкло, а мы обыграем Равенкло и Слизерин…

– Хаффлпаффу надо будет проиграть с разницей не меньше, чем в двести очков, – сказал Джордж.

– Но если они обыграют Равенкло…

– Невозможно, Равенкло слишком хороши. Но если Слизерин проиграет Хаффлпаффу…

– Все зависит от очков – разница в сто очков в ту или другую сторону…

Гарри лежал, не говоря ни слова. Они проиграли… он в первый раз проиграл квиддичный матч.

– О, Гарри, – сказал Ремус, – все когда-нибудь хоть раз проигрывают… Даже Джеймс один раз проиграл – взбодрись. Ты все равно хорошо играл, несмотря на все обстоятельства.

Джеймс и Лили с благодарностью посмотрели на Ремуса: тот всегда знал, что сказать.

Минут через десять пришла мадам Помфри и попросила команду оставить его в покое.

– Мы навестим тебя позже, – сказал ему Фред. – Не убивайся так, Гарри, ты все равно лучший ловец из всех, кто были в нашей команде.

Команда дружной толпой вышла, оставив грязные следы. Мадам Помфри закрыла за ними дверь, неодобрительно смотря им вслед. Рон и Гермиона подошли ближе к кровати Гарри.

– Дамблдор был разъярен, – дрожащим голосом сказала Гермиона. – Таким я его еще никогда не видела. Он выбежал на поле, когда ты упал, взмахнул палочкой, и ты словно остановился перед самой землей. Потом он направил палочку на дементоров. Бросил в них чем-то серебряным. Они сразу ушли со стадиона… он очень разозлился, что они вошли на территорию, мы слышали его…

– Потом он магией перенес тебя на носилки, – сказал Рон. – И ушел в школу, неся тебя на них. Все думали, что ты…

Его голос стих, но Гарри этого не заметил. Он думал о том, что с ними сделали дементоры… о кричавшем голосе.

Лили почувствовала, как на глаза снова наворачиваются слезы, но отогнала их: ей нужно быть сильной: в конце концов, они собираются все изменить.

Он поднял голову и увидел, что Рон и Гермиона глядят на него с такой тревогой, что срочно решил сказать что-нибудь на отвлеченную тему.

– Кто-нибудь нашел мой «Нимбус»?

Рон и Гермиона быстро переглянулись.

– Ну… когда ты упал, его сдуло, – неуверенно сказала Гермиона.

– И?

– И он врезался… врезался… ох, Гарри… он врезался в Дракучую Иву.

Ремус застонал.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: