У Гарри засосало под ложечкой. Дракучая Ива была очень агрессивным деревом, одиноко стоявшим на территории школы.

– И? – спросил он, страшась ответа.

– Ну, ты знаешь Дракучую Иву, – сказал Рон. – Ей… ей не нравится, когда ее бьют.

Ремус вздохнул.

– Здорово. Из-за моего дурацкого дерева Гарри, скорее всего, лишился метлы.

– Это не ты виноват, Ремус! – горячо возразил Джеймс. – К тому же мы знаем, что у Гарри достаточно денег, чтобы заказать новую.

Сириус кивнул, слегка ткнув Ремуса в бок.

– Профессор Флитвик принес ее как раз перед тем, как ты пришел в сознание, – очень тихо сказала Гермиона.

Она медленно засунула руку в сумку, стоявшую у ног, перевернула ее и высыпала на кровать дюжину щепок и веточек – все сохранившиеся останки верной, наконец побежденной метлы Гарри.

– Бедолага… – пробормотал Сириус.

– Извините… Я бы купил ему новую метлу, – предложил Ремус, – но не уверен, что смогу за нее заплатить.

Джеймс фыркнул и покачал головой.

– Чепуха, Лунатик! Это не ты виноват, это дерево.

– Да, но… – начал было спорить Ремус, но замолчал, увидев устрашающий взгляд Лили.

– Ремус, это не твоя вина. Ясно тебе? – твердо сказала она.

Ремус кивнул, не желая испытать на себе непредсказуемый характер Лили.

– Ну что, пообедаем сейчас или после следующей главы? – спросил Джеймс.

– После следующей главы, – хором сказали Лили, Сириус и Ремус, потом посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Джеймс поднял брови и взял книгу, затем положил ее на колени Сириуса.

– Твоя очередь, Бродяга.

Сириус вздохнул.

Глава десятая. Карта Мародеров…

Глава десятая. Карта Мародеров

Джеймс, Сириус и Ремус обменялись возбужденными взглядами.

– Да! Гарри получит карту! – почти пропищал олень-анимаг.

Лили застонала, уткнувшись лицом в мягкие волосы Гарри. «Моего бедного сыночка растлят злые шалуны…»

– Ты представь, какие штучки можно будет выкинуть… – выдохнул Сириус, с довольной улыбкой посмотрев в потолок.

– Интересно, откуда он ее получит… Помнишь, у нас ее отобрали на седьмом курсе? – задумчиво спросил Ремус, склонив голову.

Мадам Помфри настояла, чтобы Гарри остался в больничном крыле на все выходные. Он не спорил и не жаловался, но не разрешил ей выбросить остатки «Нимбуса-2000». Гарри знал, что это глупо, что «Нимбус» уже не починить, но ничего не мог поделать; у него было такое чувство, словно он потерял одного из лучших друзей.

Джеймс кивнул, вспомнив, как его верная старая метла наконец развалилась на пятом курсе.

Посетители приходили нескончаемым потоком, желая поддержать его.

Хагрид прислал букет уховерточных цветов, похожих на желтую капусту…

– Фу. Капуста.

Сириус вздрогнул. Ремус легонько щелкнул его по затылку, призывая продолжить чтение.

…а Джинни Уизли пришла красная, как помидор, с открыткой «Поправляйся», которую сделала сама. Открытка визгливо что-то распевала, пока Гарри не засунул ее под миску с фруктами.

– Ох, – проворковала Лили, пытаясь подавить смешок.

Джеймс и Сириус захихикали, думая, видимо, об одном и том же.

«Гарри и Джинни сидят на дереве,

Ц-Е-Л-У-Ю-Т-С-Я,

Э-э-э… что там дальше?»

Ремус закатил глаза.

– Да вы еще совсем дети.

Команда Гриффиндора снова пришла утром в воскресенье, на этот раз в сопровождении Вуда, который сказал Гарри мертвым, потухшим голосом, что ни в чем его не винит.

Джеймс нахмурился. Он считал, что Вуду стоит проявить немного больше участия – в конце концов, Гарри пришлось столкнуться сдементорами, а потом он еще и упал с метлы.

– Да, Гарри. Это была не твоя вина.

Рон и Гермиона ушли от постели Гарри только ночью. Но Гарри не радовало ничего из того, что говорили или делали остальные, потому что они знали лишь половину того, что мучило его.

Он не рассказал никому о Гриме, даже Рону и Гермионе, потому что знал, что Рон запаникует, а Гермиона только посмеется.

– Расскажи им, Гарри, – тихо перебил Ремус.

Тем не менее, Грим появлялся уже дважды, и каждый раз Гарри оказывался на волосок от смерти: сначала его едва не переехал Рыцарский автобус, потом он свалился с метлы на высоте в пятьдесят футов.

– Нет, это не Грим… но я не стану спорить с тобой… Сириус может довольно сильно беспокоить, – криво усмехнулся Ремус.

Глаза Сириуса радостно блеснули.

– Тебе это нравится.

– А ты думал?

Грим собирался преследовать его, пока он на самом деле не умрет? Неужели ему теперь придется всю жизнь оглядываться, ища за спиной зверя?

Изображая смертельное оскорбление, молодой Блэк воскликнул:

– Зверя?! Я, чтоб ты знал, бываю «зверем» только в постели. С Лунатиком.

Джеймс вздрогнул.

– Ты говоришь слишком много, – прошептал он, прикрыв нежные ушки Гарри руками.

Да еще и дементоры. Гарри чувствовал боль и унижение всякий раз, когда вспоминал их.

– Не нужно стыдиться, Гарри. Ты действительно очень смелый, – с материнской любовью сказала Лили.

Все говорили, что дементоры ужасны, но никто больше не падал в обморок, приближаясь к ним…

Никто больше не слышал криков умирающих родителей.

Лили выглядела так, словно вот-вот снова расплачется, но на этот раз сумела удержать себя в руках.

Ибо теперь Гарри знал, кому принадлежит этот голос. Он услышал ее слова и слышал их снова и снова ночью в больничном крыле, пока лежал без сна, уставившись на полоску лунного света на потолке.

Когда дементоры приблизились к нему, он услышал последние мгновения жизни матери, ее попытки защитить его, Гарри, от лорда Волдеморта, и хохот Волдеморта перед тем, как он убил ее…

Глаза Джеймса блеснули, в жилах забурлила кровь. «Проклятый ублюдок хохотал?»

Ремус вздохнул, слегка скривив губы. Пес-анимаг поднял взгляд от книги и увидел, как Джеймс крепче обнимает жену и сына. Двое Мародеров, двое из трех людей, знавших Джеймса лучше всего, видели беспокойство и печаль в его глазах, и это лишь усилило их решимость изменить будущее.

Посмотрев на своего Лунатика, Сириус с неудовольствием увидел морщины на его лбу. Он осторожно разгладил эти морщины пальцем и задержал там руку на несколько секунд. Оборотень удивленно посмотрел на него, но Сириус просто покачал головой и выдавил из себя улыбку.

Когда Гарри наконец забывался сном, ему снились липкие, сгнившие руки и давнишние мольбы. После этого он просыпался и еще долго вновь слышал голос матери.

Понедельничное возвращение в шум и суету школы принесло облегчение – там приходилось думать и о другом, пусть даже о насмешках Драко Малфоя.

– Черт побери, – выругался Джеймс, игнорируя строгий взгляд Лили. – Когда этот мальчишка остановится?!

Когда Сириус приготовился снова читать, малыш Гарри решил продемонстрировать всем, как быстро учит новые слова.

– Тёт пабии! – закричал он, хлопая в ладошки.

– Джеймс Поттер! Сколько раз мне нужно говорить, чтобы ты не ругался при ребенке?! – воскликнула Лили, именно сейчас особенно сильно желая защитить невинность сына.

Джеймс поднял руки в знак сдачи. С разгневанной Лили Эванс Поттер дела иметь не стоило. Можно было доиграться до смерти.

– Извини, Лили! Просто сорвалось с языка! Не убивай меня!

Малфой был просто вне себя от радости из-за поражения Гриффиндора.

Он наконец снял бинты и обеими здоровыми руками оживленно изображал, как Гарри упал с метлы.

Сириус хотел было выругаться, но, увидев разъяренное лицо Лили, прикусил язык.

Большую часть следующего урока зельеварения Малфой провел, изображая дементора; Рон в конце концов не сдержался и швырнул в Малфоя большое, скользкое сердце крокодила, которое попало тому прямо в лицо…

Все четверо взрослых рассмеялись; последний абзац наконец рассеял тяжелую атмосферу, сгущавшуюся в комнате.

…после чего Снейп снял пятьдесят баллов с Гриффиндора.

Смех внезапно стих.

– Если Снейп снова будет вести защиту от темных искусств, я скажусь больным, – сказал Рон, когда после обеда они отправились на урок Люпина. – Посмотри, кто там, Гермиона.

– Лунатик, пожалуйста, будь там! – взмолился Джеймс, скрестив пальцы.

Сириус строго посмотрел на него.

– А вдруг в последнее полнолуние ему было совсем плохо? Нужно же отдыхать! Уроки подождут.

Ремус погладил его по голове и сказал:

– Замолчи и читай дальше, Бродяга. Со мной все будет в порядке…

Гермиона заглянула в дверь аудитории.

– Все хорошо!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: