Интуитивно подсознательно 35 глава

Истинно глумливым проклятием легла на мир «Благая весть» Иисуса Христа о всеохватном разделении. Если в 3—5 веках общехристианская церковь разделилась на два враждующих лагеря – католицизм и православие, то в дальнейшем такое разделение пошло по нарастающей: протестанты, лютеране, гугеноты, кальвинисты, альбигойцы, англикане, евангелисты, баптисты, иезуиты, иеговисты («Свидетели Иеговы»), духоборы, молокане, староверы и прочие хлысты – истинно по евангельским заветам: «у вас один Учитель – Иисус Христос».

Результат этих распрей – нескончаемая кровопролитная бойня. Под предлогом освобождения гроба Господня и других христианских святынь в XI—XIII веках католиками было организовано 8 грабительских походов в Палестину, Сирию и Северную Африку. Каждый из них длился от 3—5 лет и больше, а в один были вовлечены даже дети, достигшие 13-летнего возраста. Наряду с тем еще крестовый поход против славян.

Само слово «католицизм» в переводе с древнегреческого означает «всеобщий», «вселенский». Религиозные католические войны «за господство над всем христианским миром» охватили в дальнейшем всю Европу. Нарицательным для обозначения организованных массовых убийств стало выражение «Варфоломеевская ночь». В эту ночь под праздник св. Варфоломея 24 августа 1572 года в Париже католики устроили массовую резню гугенотов. За одну только ночь было убито свыше трех тысяч человек, затем резня продолжилась в Лионе, Орлеане, Руане, Мо, Бордо и других городах. И все – во имя «милосердного человеколюбца» Иисуса Христа!

А чего стоили инквизиция – особый церковный суд над еретиками (инакомыслящими), инквизиционные трибуналы и аутодафе (акт веры). Это были массовые театрализованные ритуальные действа, устраиваемые на главных площадях городов непременно при огромном скоплении народа. Осужденных выводили в «позорной» одежде, босыми, после жестоких пыток, затем зачитывали приговор и предавали публичной казни – отсечению головы, четвертованию или сожжению на костре.

Инквизиция свирепствовала в средневековой Европе по всем странам. Судопроизводство было упрощено до предела. Чего, дескать, с еретиками церемониться! О причинах казни свидетельствует, к примеру, протокол из архивов немецкого города Аисбург: «15 апреля 1661 года Анна предалась душою и телом дьяволу, по его приказанию отрицала Св. Троицу, богохульствовала и оскверняла Св. таинства. За такие тяжкие преступления постановляется, чтобы она была сожжена на костре, причем предварительно оба плеча должны быть прижигаемы раскаленными щипцами…»

В Эльбинге в 1590 году на протяжении 8 месяцев состоялось 65 процессов. Были дни, когда в иных городах сжигали по несколько десятков человек. В триерском епископстве с 1587 по 1593 год, во время епископства Иоанна, в 22 деревнях, прилегающих к Триеру, были сожжены 368 человек. В 1585 году в двух селениях уцелели только 2 человека. В Тулузе иногда за день сжигали по 500 ведьм. В Вене в 1601 году были осуждены две еретички, одна из которых, не выдержав пыток, покончила жизнь самоубийством, труп другой был заколочен в бочке и брошен в Дунай, «дабы она была удалена от населения Вены».

Жарче и дольше других полыхали костры в Испании, где с 1481 по 1808 год сожгли свыше 35 тысяч человек. В Германии процессы начались несколько позже других стран, но по количеству казненных она превзошла всех. В одном из сохранившихся писем читаем: «У нас в Бонне сильно жгут. Нет сомнений, что половина города падет жертвой. Тут уже сжигали профессоров, кандидатов прав, пасторов, каноников, викариев и других духовных лиц. Канцлер со своей женой и жена тайного секретаря казнены. 7 сентября сожгли 19-летнюю девушку, любимицу епископа, которая считалась самой красивой во всем городе. Девочки от трех до четырех лет уже находятся в связи с дьяволом. Тут сжигали мальчиков от девяти лет»[6]

Документы достаточно красноречивы. И такая вот «чистка» христианских рядов продолжалась до XIX века. Последний процесс состоялся в 1826 году в Венеции. Жертвами инквизиции стали, как мы знаем, чешский проповедник Ян Гус (1415), знаменитая Жанна д 'Арк (1431), флорентийский монах Джироламо Савонарола (1498), немецкий пантеист Томас Мюнцер (1525), испанский врач Мигель Сервет (1553), архиепископ Кентерберийский Томас Кранмер (1556), адмирал Гаспар Колиньи (1572), флорентийский монах астроном Джордано Бруно (1600), итальянский священник Джулио Ванини (1619) и многие другие философы и мыслители.

Ванини оставил после себя два сочинения, о направленности которых убедительно говорят уже их названия: «Амфитеатр вечного провидения» и «Об удивительных тайнах природы, царицы и богини мертвых». Он, в частности, писал: «Понятие Бог древними философами понималось широко: одни говорят, что это вода, другие – воздух, третьи – солнце, луна и звезды четвертые – небо и солнце… Природа и есть Бог, так как она является началом движения… Бог, или, лучше сказать, природа создала небо и землю».

Разве это не язычество? Но пишет-то христианский священник. Стало быть, по мнению инквизиторов, отступник, еретик, пособник дьявола. Ортодоксы церковного полицейского сыска – инквизиции вынесли решение о сожжении этих книг, что означало тот же приговор и их автору. Ему пришлось скрываться и жить под именами Лючилио или Помпео Училио. Но инквизиция – это же в переводе с латинского розыск, расследование, можно сказать, католическое гестапо. По заявлению доносчика, Джулио Ванини был арестован, обвинен в атеизме, нечестии, кощунстве и приговорен к жестокой казни: палач должен был привязать его к позорному столбу, вырвать язык, задушить, а тело сжечь на костре.

На площадь для аутодафе его вели в одежде кающегося грешника, с веревкой на шее и со свечой в связанных руках. Там под балдахином сурово и важно восседали инквизиторы, дамы в праздничных одеждах, а вокруг всю площадь запрудила толпа горожан. Страшные, ужасающие минуты, но когда сопровождавший монах стал утешать осужденного, он резко ответил: «Христос перед распятием потел от страха, а я умираю неустрашимым».

От него потребовали, чтобы он просил у Бога прощения, но и здесь в присутствии тысяч людей он твердо произнес:

– Нет ни Бога, ни дьявола! Ибо если бы был Бог, я попросил бы Его поразить молнией парламент, как совершенно несправедливый и неправедный. А если бы был дьявол, я попросил бы его также, чтобы он низверг этот парламент в подземное царство. Но так как ни того, ни другого нет, я этого и не делаю.

По знаку обозлившегося судьи палачи кинулись вырывать ему язык, но Ванини сцепил зубы и не раскрыл рта. Тогда это было сделано железными клещами, а его сожгли на костре живым…

Та же «святая благодать» блаженствовала и на Святой Руси. Отмечая, что борьба славяно-русского язычества против христианства отличалась пассивностью, известный наш русский историк Н. Костомаров явно противоречит сам себе. Ибо далее пишет: «Трое праведников нашли себе в Новгороде последователей, но вскоре возмутили против себя народ и были сброшены с моста в Волхов в 1375 году».

И далее еще четче:

«Ересь стригольников своею исходною точкою имела порицание обычая платить пошлины при посвящении, а затем еретики нападали на жадность и корыстолюбие духовенства, употребляя такие выражения, какие до сих пор слышны в народе: «Попы – пьяницы, дерут с живого, с мертвого».

Какая же это, извините, ересь? Это самый что ни на есть народный протест против социальной несправедливости и лицемерия церковников.

Такое «брожение умов» явилось благодатной почвой для возникшей в Новгороде так называемой «ереси жидовствующих». Прибывший туда «ученый иудей» Схария (Захарий) призвал себе на помощь еще двух евреев – Шмойло Скарявого и Моисея Хапуша. Они учили отвергать св. Троицу, божество Иисуса Христа, распространяли астрологию и каббалистические гадания, а также основы иудейской веры. Им удалось «совратить» многих русских попов, после чего они безнаказанно исчезли, оставив после себя целый ряд «мудрствующих по-жидовски» Что в дальнейшем привело к возникновению ереси маркианской (отвергающей Троицу), массальянской, саддукейской (отвергающей загробную жизнь) и других.

Особое место в спорах еретиков с церковными иерархами заняла тема конца света и Страшного суда. В те времена почти в каждой церкви молящиеся могли видеть фрески, изображающие сцены этого суда и трепетать от страха, вспоминая слова Христа: «О дне же том и часе никто не знает».

Тем не менее пытливые умы высчитали, когда все случится. Так, скажем, один из отцов церкви Ириней еще во II веке писал, что если Бог создал мир в семь дней, а «тысяча лет для Бога как день единый», то и Страшный суд наступит через семь тысяч лет. На Руси, согласно тогдашнему летоисчислению, это должно было произойти в 1492 году. По Евангелию, тому будут сопутствовать страшные потрясения, всеобщий мор, померкнут солнце и луна, и звезды падут с неба, а все умершие воскреснут, чтобы предстать за свои грехи на Суд перед Христом.

Не только неграмотная и полуграмотная масса «овец стада Христова», но и сами церковники со страхом ждали «конца света». Но вот пришел и, как ни мучительно тянулся этот 1492 год, ничего такого страшного не случилось. Тут все и возроптали. Тут и началось великое сомнение и в Святом Писании, и в проповедях попов-батюшек. Сам митрополит Зосима, объединившись с еретиками, дерзко вопрошал:

– Так где же оно – это второе пришествие? Где конец света? Где воскресшие из мертвых? Чепуха все это. Сказки. Выдумки. Брехня!

Попытки «все знающих книжников» передвинуть дату вызвали лишь новую, еще большую волну яростного возмущения. И тогда, как это искони ведется в «милосердном христианстве», место раздумных споров заняли жестокие расправы с инакомыслящими.

Поначалу до кровопролития не доходило, так как этому противился великий русский князь Иван Васильевич III. Он все пытался как-то примирить спорщиков, решить дело без казней и пыток. Его поддерживал преподобный Нил Сорский. Они стояли на том, что нельзя же нарушать библейскую заповедь «Не убий!» Но яростный поборник «чистоты веры» Иосиф Волоцкий со своими сторонниками, получившими в народе прозвание «осифлян», в подражание испанским инквизиторам добились своего. И пошла «чистка».

Что это значит, можно видеть на примере «гражданской казни», какая была устроена архиепископом Геннадием в Новгороде. Он повелел надеть на еретиков одежды задом наперед, посадить их на коней спинами к конским головам, чтобы они «смотрели на Запад, в уготованную им геенну огненную», а самим на головы нахлобучить берестяные остроконечные колпаки, «как у бесов», обвязанные соломой и еловыми мочалами. В таком виде с объявлением: «Се есть сатанинское воинство» их повели по городу с тем, чтобы все плевали на них и кричали:

– Вот они – враги Божии! Вот они – хулители христианства! Казнить их! Казнить!

И подожгли берестяные колпаки на их головах, и вместе с берестой, соломой и еловыми мочалами горели волосы на их головах, и орали они благим ором, а некто Дионисий «заблеял по-козлиному».

Как сообщает летопись, «той же зимой великий князь Иван Васильевич и сын его Василий Иванович с Симоном, митрополитом и с епископами и всем Собором рассматривали дело еретиков и повелели лихих смертной казнью казнить». Дьяка Ивана-Волка Курицына, московского служилого человека Митю Коноплева, новгородца Ивана Максимова в Москве посадили в клетки, завалили хворостом и сожгли. В Новгороде архимандрита Кассиана, его брата и других тоже вот так же безжалостно живыми сожгли. Некоему Некрасу Рукавому за его проповеди перед сожжением вырезан язык.

Истинно по-христиански, не правда ли? «Возлюби ближнего своего, аки самого себя» и «поступай с другими так, как хотел бы, чтобы с тобой поступали!»

«И других многих еретиков сожгли, а иных в заточение сослали, а иных – по монастырям». А как же! Вы же ожидали второго пришествия милосердного человеколюбца Иисуса Христа – вот и дождались, радуйтесь!

И это – далеко не последняя попытка заткнуть на Руси рот славяно-русскому языческому инакомыслию и «укрепить истинную веру православную».

А ведь таких сцен, таких лютых казней были тысячи и тысячи на протяжении многих столетий по многим и многим городам и селениям, включая сожжение русского старовера протопопа Аввакума. И в моем языческом воображении рисуется истинно «божественная» картина. На пушистом белоснежном облаке, как и обещал в Своем «благовествовании» вальяжно развалясь, восседает Вездесущий и Всевидящий Грозный Судия Иисус Христос и со сладострастной улыбкой взирает на то, как внизу корчатся, скрежещут от лютой боли зубами, стонут, обливаются потом и кровавыми слезами и заживо горят на кострах казнимые во имя Отца и Сына и Святого Духа лучшие, благороднейшие, праведнейшие из праведных, мудрейшие из мудрейших люди-человеки.

А рядом с ним на царских тронах его любимые ученики – Апостолы. Тоже – «ловцы человеков!»

И я, еретик, вслед за Пушкинским Медным всадником вперяю взор в небеса и, сжимая кулаки, думаю:

– Ужо тебе!..

И уже как-то по-иному думаю и о красном большевистском терроре, и об уничтожении воинствующими большевистскими безбожниками христианских храмов, и по-иному смотрю на жестокие казни священников, и на массовые расстрелы, чинимые большевистскими комиссарами. И на книжные костры в фашистском Берлине. И на гитлеровские лагеря смерти. И даже на нацистское гестапо. Ибо все это не из той ли евангельской человеконенавистнической оперы, кровавую людоедскую увертюру которой сымпровизировал «милосердный человеколюбец» Иисус Христос?!

Приманка для ослов

Истинно, чем дальше в лес, тем больше дров. Прочтя вот так, в соотношении с реалиями истории, и не единожды перечтя от корки до корки все четыре Евангелия, я и вообще, кажется, перестал понимать что-либо в этой великой двухтысячелетней религии. И зачем только покойный отец Михаил, даже уйдя туда, в Царствие Небесное, опять втянул меня в эту нашу головоломную полемику?

Мистика, да и только! Ведь не собирался же уходить, даже в мыслях не было такого, возраст-то еще не тот, чтобы о кончине задумываться. Наоборот, жить мечтал, служить, работать. Вот, делился планами, построил храм, создал приход, теперь будет число прихожан пополняться теми, кого венчал да крестил и приятно будет коротать преклонные дни в кругу родных, близких и дорогих людей. И вдруг – в 54 года!..

– Матушка Марина, – спрашиваю, – мы ведь при каждой нашей встрече чуть что – в перепалку. Все спорили, вздорили, да так и не доспорили. Что он тебе про меня? Дело прошлое, бранил небось?

Она как-то улыбчиво встрепенулась:

– Бунтарем называл. Придет, мол, в храм, постоит, послушает и уходит. А к Богу не идет.

– Видел, значит. Замечал.

– А как же! Конечно, видел. Все видел, все замечал. Вы, говорил, из тех, кто не говорит, но делает. Многие говорят, но не делают, а вы, мол, не говорите, но делаете.

– Ну, это он цитатой из Евангелия. А житейски?

– А ему интересно было с вами. Резкий, мол, мужик, но не фальшивый. Я иной раз, бывало, и заупрямлюсь, не хочу к вам идти, а он тянет: идем, идем!

– Матушка Марина, мне вот что покоя не дает. Такой с виду богатырь, жить бы да жить, а он так рано из жизни ушел. Ведь и не болел ничем…

– Ну, значит, он там Богу нужнее. Вот Бог его к себе и забрал. Все мы в Божьих руках. Богу виднее…

А у меня, славяно-русского еретика, в мыслях – свое. И опять Василия Розанова вспоминаю:

«Христианство вне земно, вне отечественно, вне семейно…»

А в параллель, но резко по контрасту когда-то обрадовавший меня патриотический замах отца Михаила:

– Надо же Русь из греха вытаскивать!

И еще его же искренние, из глубины его русской души пламенные слова:

– Я молюсь за Россию!

И еще он любил не только в проповедях, но и в беседах с нажимом цитировать Достоевского: «Русский – значит православный, православный – значит русский».

Эх, кабы так?!

А его мальчишески-хулиганистая выходка с казацкой нагайкой? Ведь против космополитично-интернациональной забугорной какофонии за нашу русскую музыку, за русскую песню в бой ринулся. А ведь в русской песне – русская душа. Душа русского народа.

И вдруг – на тебе! – взял да и отдал свою русскую душу Богу. Уж не потому ли Бог его, как выразилась матушка Марина, и забрал, что он здесь, на родной русской земле от забугорно-евангельского «несть ни эллина, ни иудея» слишком уж по-русски стал склоняться к духу родному – русскому!

Да, чего доброго, ему и там, в неведомом Царствии Небесном, что-то пришлось очень уж не по его русскому нраву. Вот и не стерпел, заявился ко мне. Ну – в сон ко мне пришел: «Спишь? Не спи, тебе писать надо! Пиши…»

Мистика, да и только! Но ведь знал же отец Михаил, знал, что я и кто я, и что буду писать? Знал! Значит… Тому ли ты Богу молился, отец Михаил?

И снова вопросы, вопросы, вопросы. Ну, скажите, разлюбезные мои просвещенные попы-батюшки и все христиане, скажите , пожалуйста, как прикажете вас, правоверных, понимать, чему у вас учиться? Не в Евангелии ли сказано, что Бог – это Слово, и что Слово – это Бог? Как же можно, зная это, так называемым Божьим слугам лишать человека этого наивысшего Божьего дара – вырывать человеку язык?

И еще скажите, пожалуйста, как понимать-воспринимать ваши христианские аутодафе, пытки раскаленным железом, заливание глоток расплавленным металлом, неисчислимые эшафоты и костры инквизиции? И это – при велеречивой заповеди «Не убий!» Оч-чень мило, правда? Кровь леденеет в жилах, волосы встают дыбом даже когда читаешь о таких зверствах, а что же чувствовали, что испытывали те толпы христиан, что собирались на площадях, дабы не понаслышке, а собственными глазами лицезреть адские муки противников Иисуса Христа? Сам-то Он, надо полагать, радовался, а они? Тоже, значит, ликовали да возглашали Ему Осанна? И чем более жуткими были сцены казни, и чем отчаяннее вопили истязаемые, тем сильнее крепла их христианская вера? Неспроста, видимо, вздохнул однажды поэт:

Люди холопского званья

Сущие псы иногда:

Чем тяжелей наказания,

Тем им милей господа…

Сатане, дьяволу христианское учение приписывает некие столь чудовищные козни против рода людского, что иначе как сатанинскими их и не назовешь. Но что-то нигде и никогда ни читать, ни слышать не доводилось мне о каких-то таких дьявольски-сатанинских инквизициях, как христианско-католическая. Истинно – божественная! С именем Иисуса Христа и во имя Иисуса Христа, для-ради укрепления и дальнейшего распространения самой правдивой и самой справедливой христианской веры. Только уже не одними лишь проповедями, а нравственно-показательно. Смотрите, дескать, любуйтесь, услаждайте зрение и слух, да зарубите себе на носу: так будет с каждым, кто усомнится в истинно божественном человеколюбии и милосердии возлюбленного господа Бога нашего Иисуса Христа!

И длилось это массово-показательное высоконравственно- поучительное действо не час и не два, а с тринадцатого до середины девятнадцатого столетия. Что называется, «из страха от Иудеев» (Ин. 19. 38). Ибо, как еще в первом веке нашей эры писал римский поэт Публий Папилий Стаций, «Впервые в мире богов создал страх». Страхом, внушая массам «страх божий», христианство и процветало, и укреплялось. Поначалу бичом Самого Иисуса Христа, а затем и кострами инквизиции, функции которой после ее упразднения перешли к Конгрегации священной папской канцелярии. В дальнейшем на этот орган Ватикана была возложена функция борьбы с коммунизмом.

Хочешь – не хочешь, а опять и самого яростного безбожника Ленина не обойти. В своей работе «Об отношении рабочей партии к религии» он писал: «Страх создал богов. Страх перед слепой силой капитала».

Действительно, страх страхом, а капитал – капиталом. Красиво, благородно звучит заповедь: «Не укради!» Еще красивей, еще приятнее слышать, что «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Мф. 19. 24), но…

Но каждый божий день есть-пить надо. Но храмы Божьи строить надо. Но палачам, проводящим казни на аутодафе, платить втридорога за такую-то их высокопроизводительную работу надо. А многотысячные армии отправляющихся в крестовые походы «божиих риторов» наряжать в доспехи, обеспечивать оружием и провиантом надо. Чего уж там говорить, колоссальные финансовые средства нужны, а где их брать?

Вон ведь с каких пор пошло: «Все люди братья, люблю с них брать я». Изначально – от Самого Иисуса Христа. Мудрейший из мудрейших был политэконом. По существу – основоположник церковной политэкономии, открывший для христианства замечательный закон: «деньги – товар», где деньги – даяния верующих (всякое даяние – благо), а от церкви – всем товарам товар: обещание жизни вечной в Царствии Божьем.

И никакого тебе принуждения, никакого насилия. Хочешь – плати, не хочешь – не плати. Только учти: не заплатишь – не знавать тебе жизни вечной, не видеть Царствия Божия, как своих ушей, а гореть вечно в геенне огненной. Так что соображай сам, думай, что тебе выгоднее.

А потом к этому были присовокуплены так называемые церковные требы. Хочешь жениться-венчаться – плати, хочешь крестить младенца – плати, хочешь отпеть при похоронах усопшего – плати, хочешь помянуть ушедшего в мир иной родного-близкого человека – плати. А как же! Иначе не возьмут, не пустят тебя туда, незнамо куда…

Великим предпринимателем, пожалуй, почище Остапа Бендера, великим комбинатором был пасынок плотника Иосифа из Назарета Иисус по прозвищу Христос. Нет, не сразу это к нему пришло, но однажды осенило. Как? Да случай с ослом надоумил.

Про ослиную твердолобость много говорить не приходится. Заупрямится, сволочь, ну, хоть ты его убей – с места не стронется. Но сосед, хозяин этого мерзавца, знал, что в таких случаях надо делать. Привяжет на длинное кнутовище клок сена, да и повесит ему перед мордой. Осёл потянется за пахучей приманкой, сделает шаг вперед, и сено вперед. Еще шаг вперед, а сено тоже вперед. И смотришь, пошел, пошел, упрямец, и даже трусцой побежал.

Умора! Вот бы… Но – как? А что, если?.. Люди не ослы, но…

Обещание жизни вечной – во какую приманку для стада овец и баранов (людей-человеков) придумал смекалистый пастырь Иисус из Назарета. И пошли, и пошли, и затрюхали за таковой сперва единицы, а потом десятки и сотни, а потом сотни и тысячи, и тысячи тысяч, и миллионы – так и доныне все идут туда, незнамо куда, но с твердой верой в заманчиво вечную жизнь в райских кущах «иже еси на небесех».

Тем паче, что идея получила завидное творческое развитие. Особенно, когда придумали индульгенции. Вот тут прибыль рекой потекла в церковный карман. Прейскурант поспособствовал: чем больше грех, тем выше цена. А кто же станет стоять за ценой, если очень уж в рай хочется?!

Вот что значит деловой подход! Тема даже известного нашего сатирика Михаила Зощенко привлекла.

«Впрочем, что касается церкви, – заметил он, – это не так уж и поразительно. По части денег церковь всегда отличалась непомерной жадностью. И самые крупные суммы скапливались в церковных, монастырских недрах и подвалах.

Конечно, попы прошлого, надо сказать, несколько отличались от современных затрушенных служителей культа. Это были яростные молодцы и любители хорошо пожрать и выпить. Многие из них ходили со шпорами, вооруженные мечами и пистолетами, многие ездили на конях, сражались и ворочали политическими делами. И, любя широкую жизнь, загребали деньги с живых и мертвых»

Это проницательный наш писатель верно подметил. Крестоносным рыцарям в их разбойных походах было все равно кого грабить – язычника, мусульманина, иудея или даже своего брата православного христианина. Даром, что ли, Ватикан, по сути, какой-то там городишко в городе Риме, территория коего и всего-то около 0,5 кв. км, а население около 1000 человек, стал крупнейшим в мире капиталовладельцем, тесно связанным с итальянскими и международными банками.

В Ватикане находится резиденция и престол окруженного ореолом благодати наместника Бога на Земле папы Римского, которому верующие обязаны коленопреклоненно целовать туфлю. Это признанное суверенным государство, экономической основой которого являются баснословные доходы от капиталовложений в итальянские и международные банки – банк «Святого духа», Коммерческий, Ротшильда, Моргана и многих других.

Ватикан – международный центр католической церкви, располагающий собственным телецентром и радиостанцией. Вещающих на десятках иностранных языков, и разветвленной инфраструктурой средств массовой информации. Сюда стекаются несметные финансовые средства в виде поступлений от верующих, церковных налогов, доходы от соучастия в международных монополиях, концернах и землевладении в разных странах мира. Источником огромной прибыли является пресловутая церковная десятина с арендуемых земель, а также от иностранного туризма, торговли, продажи предметов культа и даже почтовых знаков.

Можно лишь усмехнуться, прикинув: а пролезет ли в игольные уши «Святой престол» вкупе с его банками и именем «Святого Духа», или его и в Царствии Небесном примут с распростертыми объятиями? Или ему там за инквизицию и подобного рода грехи уготована геенна огненная? Что-то он такого явно не опасается.

Впрочем, что толковать о таких головокружительных вершинах финансовых пирамид церкви. Мне опять приходит на ум кубышка архимандрита Льва из деревни Прибуж, что он хранил более полумиллиона рублей. Не говорю уж о том, не задаюсь вопросом, где он их добыл при средней зарплате простого советского труженика 100 рублей. Думается о другом: а греха-то он не боялся? А о евангельской заповеди помнил?

Близко знакомый с ним координатор либерально-демократической партии Жириновского по Гдовскому району Валерий Иванович Васильев рассказывал мне, что к прихожанам архимандрит вопреки своему церковному сану относился с нескрываемым пренебрежением. Они же, мол, жалкие трусы. В особенности – советские партийные руководители и чиновники. Посещать храм открыто им запрещалось, так они заявлялись к нему украдкой, тайком венчаться, крестить детей и отпевать усопших, а за то, чтобы не выдал их, платили, не скупясь, церковные требы.

Узнав, что я пишу про взаимоотношения архимандрита Льва с отцом Михаилом, заместитель главы Гдовского района Виктор Александрович Уралов не одобрил моего намерения писать и буквально потребовал, чтобы я поведал о таком случае. Однажды во время болезни ему довелось находиться с ним на излечении в одной двухместной палате Гдовской районной больницы. Вдруг в палату в сопровождении еще двух священников заявляется отец Михаил и, тыча пальцем в раскрытое Евангелие, делает архимандриту Льву строгий выговор. Вот, дескать, ты знаешь, что тут написано, а как поступаешь?!

Одним из тех священников был хорошо знакомый мне внук писателя Сергея Воронина отец Григорий Ивасенко. Чтобы убедиться в достоверности рассказа Виктора Александровича, я не мог не поинтересоваться, было ли такое и как.

– Было, – не без смущения признался протоиерей. – Отец Михаил специально меня с дьяконом в качестве свидетелей взял. И в укор архимандриту Льву за его жадность и честолюбие из Евангелия зачитывал. Ну, знаете, вот это: «когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди» (Мф. 6. 2). И еще вот это: «У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6. 4). Что и говорить, отступил архимандрит от этой заповеди, так что дело прошлое, да из песни слова не выкинешь, тут отец Михаил, надо признать, был по-своему прав.

А в этом контексте не выбросишь и еще одного слова, будь он неладен, о дедушке Ленине. И не ради того, чтобы лишний раз лягнуть мертвого льва, а правды для. И выговаривается это слово у меня так: а ведь знал, преотлично знал великий безбожник Ильич, ведал, что творил. «Террор – средство убеждения», – высочайшую мудрость провозгласил. И от апостолов своих большевистских действий соответственных потребовал. Вот, к примеру, записка председателю Петроградского Совета Г.К.Зиновьеву:

«Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора, особенно в Питере, пример коего все решает. 26 июня 1918 г».

Или вот еще записочка председателю исполкома Пензенской губернии В.В. Кураеву, председателю Совдепа Е.Б.Бош и председателю Пензенского губкома партии А.Е.Минкину от 18 августа того же 1918 года:

«Товарищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требуют интересы всей революции, ибо теперь взят «последний решительный бой» с кулачьем. Образец надо дать.

1. Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц.

2. Опубликовать их имена.

3. Отнять у них весь хлеб.

4. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц-кулаков.

Телеграфируйте получение и исполнение. Ваш Ленин.

P. S. Найдите людей потверже».

Чем не средневековое аутодафе, а? Чтобы на сотни верст народ видел, трепетал, знал…Чтобы поверил, значит, в преимущество и привлекательность коммунистической идеи. Да и хлебушек до зернышка выгрести, и имущество конфисковать не лишне – неисчислимую рать профессиональных большевиков-революционеров и их прихлебателей поить, кормить, одевать надо…

А вот еще историческое подтверждение мудрости «великого пролетарского гения всех времен и народов» – его письмо от 19 марта 1922 года:

«Товарищу Молотову для членов Политбюро.

Строго секретно.

Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления… Чем большее число представителей реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать…»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: