Интуитивно подсознательно 22 глава

Понятно, чему Он учил? Безделью учил! Лентяйство, безалаберность проповедовал. И если вспомнить, что такие свои проповеди Он начал провозглашать в синагогах, переходя из города в город, в возрасте 30 лет, то просто диву даешься: Сам Он не в своем уме-разуме, или всех других за дураков держит?! И где Он только рос, где и как такой «Божественной мудрости» учился? Неужто не видел, не знал, сколько сил тратят птицы на устройство своих гнезд, и как все заботы о самке берет на себя самец, пока она откладывает яички и высиживает потомство. И как потом они оба целыми днями, с темна до темна, таскают корм своим прожорливым птенцам. А как же! Им расти надо. Жить надо!

А как ежи в лесу, накалывая на свои иголки, носят припасы в свою норку? А как белки запасают в дупло на зиму орехи, сушат, подвешивая на ветках, грибы? А сорока – так та еще украшает свое гнездышко блестящими безделушками, чтобы красивее и уютнее было. А уж как трудолюбивы муравьи! Или – пчелки, опыляющие цветы и собирающие нектар…

И еще думается о том, почему это Он, дожив до 30 лет, не имел ни жены, ни детей. Здравый житейский смысл подсказывает: пора бы, давно пора. А если к такому возрасту мужчина, так сказать, в полном расцвете сил и здоровья, только тем и занимается, что точит лясы, изображая из себя невесть какого умника-краснобая, то невольно закрадываются всякие нехорошие подозрения. Уж не импотент ли? Или, чего доброго, и того хуже… Или до того обленившийся самовлюбленный себялюбец, что боится и думать о семье, которая, конечно же, для лодыря и эгоиста кажется едва ли не пожизненной каторгой.

Или… Право, далее и мысли своей пугаешься: или Он берет Себе в пример Бога Отца? Тот ведь всю свою вечную жизнь без жены… Ну, так Он же хоть смазливую евреечку совратил, Его, Сына Своего Божьего с ней прижил, пусть и незаконнорожденного, а Иисус… И мне, значит, для воцерковления, надо в пример Его брать? Ведь без веры в этого Бога Сына Иисуса Христа невозможна и сама вера в Бога Отца. А я… Да что – я, а евреи? Евреи-то Иисуса Христа не признали.

Ну, поначалу, в общем-то, слушали, как Он перед ними распинался. Бойкий малый, язык неплохо подвешен, язык без костей. Словом, занятный мастер художественного трепа. Но поскольку изо дня в день тот повторял одно и то же, то это стало надоедать. А, болтун, трепло, брехло неумное. Кое-кто возражать Ему пытался, другие и вовсе махнули рукой, но тем самым еще больше распалили Его жажду проповедовать, и Он до того разошелся, что стал чуть ли не за грудки хватать: «Я – Сын Божий, а вы… Ах, вы!..»

«И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул» (Ин. 2.15). И пригрозил: «Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин. 3.36). Хорош «Божий Сынок»! Хорош…

А то еще заискивать, подхалимничать принимался, чтобы приобрести побольше благорасположенных к Нему. «…Привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии… Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии. А Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь? … …Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Ин.8.3—7).

Вот какой Он добрый, какой милосердный, как же не любить Его, как не поверить в Такого! А Ему словно и в голову не пришло, что тем самым он и ту женщину, и всех других на ту пору и на веки вечные благословляет и поощряет: грешите! Прелюбодействуйте, разве это грех? Главное – верьте Мне, верьте в Меня, ибо лишь неверие в Меня как Сына Божия – вот грех, а все остальное… Кто без греха!

И так – во всем: «Я… Я… Я – Сын Божий… Я – Бог Сын… Я – самый умный… Я умнее всех… А вы… Дураки вы все, вот кто вы, овцы Израилевы…» И до того всех допек, до того обозлил, что когда поволокли на суд к римскому прокуратору Пилату, никто из евреев и не вступился за Него. Наоборот: «Распни! Распни Его!» – орали. Во дураки-то, а? Все дураки! Все евреи дураки! Весь народ иудейский – дураки и мерзавцы!

И римский прокуратор Пилат – тоже дурак и подлец. Видел же, что Он не виновен, просто Он – умнее всех, он – Сын Божий, но…

Ах, дураки, дураки! Сколько их и тогда таких было, да и по сей день не счесть. Зато киевский князь Владимир…

Вот кто Его по достоинству оценил, вот кто понял! И уверовал! И сам крестился, и дружину свою крестил, и всю Киевскую Русь крестил. Заставил, вынудил веру Христову принять. Почему? Ну, злые языки язвят, что, мол, дурак дурака видит и через века, но князь Владимир понимал по-иному. Он, наоборот, самым умным себя считал, как и Иисус Христос. И как Иисус Христос счел дураками всех евреев, так Владимир Креститель счел дураками всех русичей. Все – дураки! Весь народ русский с его языческой верой – дураки. Зато он, огнем и мечом вынудивший подданных креститься, с тех пор – Владимир Красное Солнышко! Он, как и Иисус Христос, всех умнее и всех мудрее, и всех добрее, его надо обожествлять, а не какого-то там славяно-русского Ярилу.

Что Русская Православная Церковь и осуществила – канонизировала, возвела в святые.

Русская… Русская Православная…

Написал вот, и мой атеизм вдруг – аж искры из глаз! – врезался своим еретическим лбом в железобетонный русский национализм. Что, наша Русская Православная Церковь – подчеркнуто Русская? Можно ли сказать – «там русский дух, там Русью пахнет»? Право, что-то не очень… Что ни говори, от Иисуса Христа до невозможности густым еврейским разит. И особенно 14 января – великий Праздник Обрезания Господня, установленный в Русской Православной Церкви в память о том, что Богомладенец Иисус по ветхозаветной традиции на восьмой день после Своего Рождества был обрезан… ( см. Лк. 2. 21). Уж как хотите меня казните, но не русский это обычай, не русский обряд! Совсем наоборот, это ключевой обряд иудаистского вероисповедания.

Кстати, процедура обрезания подробно описана в уже упоминавшейся выше работе В. Розанова «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови». Производится обрезание специальным должностным лицом в синагоге – могелем в четыре приема. Наиболее интересны третий и четвертый, которые осуществляются уже после того, как у крепко спеленутого младенца особым ножом обрезана крайняя плоть. При третьем акте обрезыватель заостряет у себя ножницами ноготь большого пальца на обеих руках так, чтобы образовались острые щипцы. Ими он разрывает (то есть ногтями-когтями человеческое тело!) шкурку обрезаемого члена, что вызывает сильнейшее кровотечение, так что весь член становится невидим. Все так же ногтями-когтями обрезыватель отрывает вовсе эту разорванную часть.

Это – центральная манипуляция, причем «отсеченная часть в одних странах кладется на тарелку, а в других сжигается на 12 зажженных свечах» (проходит тень жертвоприношения, в коем животное после зарезания «сжигалось в благоухание Господу»).

Четвертый акт состоит «в высасывании крови устами из раны и совершается так: могель берет в рот глоток вина, схватывает кровавую рану устами, держит ее между зубами, высасывает из нее кровь и выплевывает последнюю в сосуд с вином, из которого взято вино для всасывания крови; потом все вино из сосуда выливается на ковчег завета».

При этом, подчеркивает В.Розанов, если могель совершит обрезание без всасывания крови, он отрешается от должности. А аллегорически эта кровавая процедура означает жертвоприношение, помазание кровью и окропление кровью, как у христиан – помазывание миром и окропление святою водою. Что ж, как исстари на Руси говорят: каждый по-своему с ума сходит, но, право, слегка перефразируя Пушкина, хочется сказать: не дай мне Бог вот так сойти с ума! Противно. А вдобавок и это еще не всё. Кровавые события 1917 года В.Розанов называет «всенародным жертвоприношением на показ всему человечеству». А не таким ли всенародным жертвоприношением было и разбойно-насильственное уничтожение славяно-русского язычества во имя утверждения веры Христовой на Русской земле?!

Говорят, в песне и танце – душа народа. Верно подмечено. Но еще вернее было бы сказать: душа народа – в его религии. Родной религии, разумеется, а не в привнесенной из-за бугра, от инородцев, именуемых у нас обрезанными, обрезанцами и жидами. Наша родная религия – славяно-русское язычество, которое именовалось ведизмом (от слова – ведать, знать) и народоверием. Из читанного-перечитанного на эту тему вспоминается доктор Рудольф Штайнер, который писал, что «каждый видит такого Бога, каков он сам». И тут меня хоть застрели, Иисусом Христом я себя не вижу. Язычником – да. И если как литератор смотрю на речение: «В песне и танце – душа народа», то думаю о том, что истоки наших народных танцев и песен – там, на лоне родной Природы, в хороводах вокруг деревьев и вокруг разожженных костров, символизирующих собой Бога Ярилу – Солнце. А не под потолком храма с распятием.

И еще из читанного приходят на память слова Биконсфилда: «Христианство – это иудейство для толпы» Что, не так? Вникните.

Или вот как в повести «Конрад Валленрод» друг Пушкина польский поэт Мицкевич передает гимн католических крестоносцев:

Святый душе Божий!

Голубе Сиона!

Днесь весь христианский мир –

Подножье Твоего трона.

Вот так вот! Весь христианский мир – подножие сионистского трона.

И посему я, ох, как понимаю Велемира Хлебникова, у кого при раздумьях о нашем славяно-русском язычестве и христианстве, вырвалось:

Нам надоело быть не нами.

Наше будущее – в прошлом…

То есть не в христианстве, а в язычестве, в родноверии. И уж ну никак не в иудаизме, обрушившем уничтожающий удар против Русской Православной Церкви жидовизм-большевизм в 1917 году, где свою извечную ненависть к Христу умело соединило со всплеском славяно-русского язычества. И конечно же, нам надоело быть не нами, и мы сознаем, что наше будущее – в прошлом, в родноверии, но 1000 лет «христианства – иудейства для толпы» не прошли бесследно, сделали свое подлое черное дело. Как? Да если на то пошло, то очень просто. Говорят, скажи человеку 1000 раз, что он – свинья, на 1001-й раз он захрюкает. А тут уже более 1000 лет изо дня в день когда-то свободному, вольному язычнику твердили и сегодня продолжают твердить: ты – раб Божий, ты – овца стада Христова, ты перед Богом – никто и ничто, червь земной, козявка, тля, плесень, а «истинно верующий» разве осмелится возразить? Да ни в коем разе, а то ведь Боженьку прогневишь. Ну и так далее.

Так из века в век, из года в год, изо дня в день вырабатывался и, конечно же, надо признать – выработался весьма и весьма определенный психотип смиренного, покорного, не смеющего даже роптать на свою долю, на любые притеснения любой власти, поскольку она – от Бога, внешне человекоподобного Божия раба. Истинный, истовый, ревностный христианин – он и думать-то боится. Его самой-самой правильной религией по пунктам расписано в церковных правилах, что дозволено, что строго-настрого запрещено, о чем можно думать, а о чем – грешно.

А как же иначе? Известно – один Бог без греха, а все остальные христиане грешники от рождения. Это ведь только Богомать Дева Мария зачала и родила непорочно, а все остальные, рождаясь естественным человеческим путем, рождаются порочно. Так что кайся, кайся и кайся. А когда при исповеди поп накрывает тебе голову епитрахилью, не забудь встать на колени. И ведь никто из истинных истово верующих не забывает. Совсем наоборот, с подчеркнутой покорностью, даже с этаким сладостным чувством умиления и любования собой опускается на колени: видишь, Господи, какой я хороший, как искренне я в Тебя верю. Так что оцени, яви побольше милости Твоей!.. Я знаю, я помню, что я – раб Божий. Твой раб. А раб не должен быть гордым. Вот, посмотри, как я отринул свою гордость, чувство личного достоинства, как низко Тебе кладу поклоны, лбом земли касаюсь.

Словом, Христос сумел-таки добиться своего, поставил поверивших в Него на колени. Язычники перед идолами своими никогда не становились на колени, они знали, что они не рабы, а дети своих Богов. А статуя распятого на кресте Христа – разве не идол? За любовь к статуям своих родных Богов язычников презрительно называли идолопоклонниками, а коленопреклоненных перед распятием – как их называть?..

Размышляю так, и вдруг – оп! – дедушка Крылов со своим мудрым и правомерным житейским укором:

Чем кумушек считать трудиться,

Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?!

В самом деле, в чужом глазу – соринку вижу, в своем бревна не замечаю. Иисус Христос – умник, Владимир Креститель – умник, а я… Я тоже, значит, из той же породы, даже еще умнее их умник, если берусь судить их. Но на такую подначку я вдруг еще запальчивее вскидываюсь:

Нет, нет, отнюдь не господин,

Не раб и не подонок,

Я истинный простолюдин

С рождения, с пеленок.

Я не юлю, я не хитрю,

Я человек из массы,

И я с презрением смотрю

На ваши выкрутасы.

Да, я самый-самый что ни на есть рядовой человек из простонародной массы. Из массы русского народа. И я не ради того, чтобы выставить себя великим умником, развожу свои турусы на колесах. Просто во мне, поднимаясь из глубин души, говорит моя еще не до конца задушенная генетическая память. Чехов сказал: литература – не врач, литература – боль. И вот эта моя еретическая писанина – это мои душевные терзания, мои бесконечные душевные мучения, моя неизбывная душевная боль. Как там у моего любимого Лермонтова?

И в нем мучительный недуг

Развил тогда могучий дух

Его отцов…

Русский дух во мне говорит. Русская боль. Русская память. Русская совесть. Русская душа.

А у еврея Иисуса и это предусмотрено. И оттуда, из дальней своей двухтысячной дали он грозит мне своим Божественно-указующим перстом: «Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7. 1, 2).

Понятно? Не просто рот затыкает, а еще и адекватной карой грозит. Цыть, дескать, нишкни! Все рабы Божьи молчат, и ты молчи, не то… А моя, как о ней говорят, загадочная, непокорная русская душа, моя затюканная, но не до конца еще задушенная «благой вестью» Христовой русская генетическая гордость – своё: «Молчанием предается Бог. Говори и – не умолкай!» (Деян. 18.9).

Мог ли я не говорить об этом с ближайшим мне русским православным священником – отцом Михаилом? Не мог. Да и он сам, не знаю уж, подсознательно, по наитию или обдуманно, искал такого разговора со мной. Потому и шел ко мне. И опять пришел, когда организовал и открыл при храме воскресную церковно-приходскую школу для детей.

– Как русского ратника приглашаю. Как военного летчика. Побеседуете на патриотическую тему? Кому, как не вам…

И я, конечно же, пошел. И побеседовал. Собралось двадцать четыре ученика пятых-седьмых классов Гдовской средней школы. Да еще пришли с ними их родители. Неплохая аудитория, Очень даже неплохая. И как же тут было не поговорить на тему военно-патриотического воспитания, видя пытливо устремленные на меня глаза русских мальчишек и девчонок. И я, сам того от себя не ожидая, повел вдруг речь о нашем великом славяно-русском язычнике – великом русском князе Святославе, сыне равноапостольной княгини Ольги и отце Владимира Крестителя, о коем Русская Православная Церковь упорно и наглухо молчит, будто такого никогда и не существовало на белом свете.

Интуитивно подсознательно

Вот ведь судьба, а? Сын христианки и отец христианина, родоначальников христианства на Руси, а сам – язычник. И – какой! Мало сказать – великий, мало сказать – истинно русский богатырь, человек истинно русского народного духа. А – вот уж, действительно, ирония судьбы! – не будь его, не было бы на Русской земле и христианства.

Как так? А вот так. Над Русью тогда нависало иго могущественного по тем временам государства – иудейского Хазарского каганата, грозившего русскому народу полным порабощением. Киевская Русь уже платила наложенную на нее иудеями-хазарами тяжкую дань, а добейся они полной своей победы – и было бы введено на Русской земле не христианство, а иудаизм. Сделать этого и не допустил великий русский князь Святослав. Вместе со своим непобедимым в сражениях славяно-русским языческим воинством он в 965—968 годах буквально стер с лица Земли царство иудейско-хазарского каганата и присоединил его к Руси. За это, казалось бы, Русская Православная Церковь должна была превознести его до седьмых небес, канонизировать, сделать Святым. А вместо этого – полное забвение. Почему? Справедливо ли? Сразу же очевидно, что несправедливо, но кто в этой несправедливости повинен? Кто?

Даже если судить по тем скудным сведениям, что донесли до нас сохранившиеся летописи, Святослав был из воинов воин, ратоборец из ратоборцев, богатырь из богатырей. Неспроста его славные деяния и подвиги описаны летописцами в самых восторженных тонах. Впервые он принял участие в сражении еще в ребяческом возрасте, когда в битве с древлянами первым метнул в их сторону свое копье. Пример воинственного княжича воодушевил дружинников, их натиск был настолько яростен и неудержим, что отнюдь не робкие в бою древляне позорно бежали с поля брани.

С тех пор вот так и рос он, и мужал в воинских походах, и вел жизнь самую неприхотливую, самую суровую. Ведя войско в поход, котлов тяжеловесных с собой не возил, потому что мяса не варил, а нарезал конину или говядину тонкими ломтями, пек ее на угольях костров. Спал под открытым небом на конском потнике, подложив в изголовье снятое с боевого коня седло. Такой же образ жизни вели и его воины.

Беспримерен по тем временам хазарский поход Святослава – свыше шести тысяч верст, на осуществление которого потребовалось около трех лет. Направление стратегического удара – столица иудейской Хазарии Итиль, стоявшая при впадении Волги в Каспийское море, затем славившийся своими несметными богатствами город Семендер и считавшийся неприступным город Саркел, что в переводе означает «Белый дом». (Примечательное, между прочим, наименование! А?)

В итоге могущественная иудейская империя потерпела сокрушительное поражение и была навсегда стерта с политической карты Европы. Иное дело, что описания этих судьбоносных для России событий из наших учебников истории почему-то давно и напрочь были надолго вымараны. В какой-то мере о них свидетельствовала былина «Бой Ильи Муромца с жидовином», но и этого устно-поэтического, фольклорного произведения почему-то не найти ни в одном известном сборнике русских былин. Мне довелось читать его в рукописном варианте, а подлинник скрыт в некоем таинственном спецхране. Как скрыты и многие другие первоисточники русской языческой истории, в большинстве своем попросту уничтоженные, что отмечал и Ломоносов.

Должен в этой связи особо отметить, что некоторые прелюбопытнейшие сведения о Святославе я почерпнул из журнала «Славяне», привлекшего мое внимание своим названием. Журнал появился в 1942 году, причем сразу же завоевал популярность как внутри страны, так и за рубежом, в том числе в США, Канаде, Аргентине и Австралии. К сожалению, «компетентные» органы в 1958 году журнал закрыли. В одном из чудом (истинно – чудом!) попавших мне в руки номеров я узнал, что некогда существовала «Песнь о побиении иудейской Хазарии Светославом Хоробре», написанная поэтом-язычником Славомыслом и литографически воспроизведенная в книге польского ученого Фаддея Воланского «Памятники письменности славян до Рождества Христова». Не правда ли, любопытно? Более чем!

Согласно этому произведению, князь Святослав был не только воином-богатырем, но и славяно-русским волхвом, получавшим свою мудрость и пророческие знания от энергии Земли, Солнца и Космоса. Словом, уж язычник так язычник, дальше и некуда! И еще сохранился рисунок печати Святослава, отлитой по его собственному начертанию, сделанному им, когда ему исполнилось 18 лет. На печати надпись: «Перун, Даждьбог, Меч, Честь, Любовь». Слова эти начертаны докирилловской русской азбукой, имевшей свою систему символов, и расшифровываются так: «влечение друг к другу для постоянного бытия в совести и познании». Примечательно, не правда ли? Более чем!

Это – на лицевой стороне печати. На обратной – слова: «Роды. Совесть. Честь». Учтем, что слово «со-весть» искони в язычестве имело двойное значение: как со-гласное слияние разума человека и разума Природы, и как символ той чистоты, которую имеет утренняя роса. Отсюда и слово «Рось» – в дальнейшем «Русь» и «Россия».

Примечательно и вот еще что. Рисунок печати Святослав сделал в 960 году, когда ему исполнилось 18 лет, А его сыну Владимиру было якобы тогда 4 года. Но тогда выходит, что ключница Малуша, надо полагать, судя по доверенной ей должности, зачала от Святослава, когда ему было всего лишь 13 лет? Веселенькое кино! А более старшие его якобы сыновья Ярополк и Олег, выходит, зачаты им в еще более раннем возрасте, совсем уже детском? Да он их всех, добавлю, сыновьями своими и не признавал.

Небезынтересно также, что Владимира, когда тому исполнилось 4 года, взял под свою опеку брат Малуши – Добран, известный нам по былинам под именем Добрыня. О дальнейшей судьбе самой Малуши больше ничего не известно. Все это заставляет на многое смотреть по-иному. Ведь если верить летописцам, Святослав должен был стать отцом уже в десяти-одиннадцатилетнем возрасте. И еще нельзя не задуматься над тем, что для раннего средневековья поход Святослава на иудейскую Хазарию выглядит довольно странным: пришел, разгромил, ничего не взял из баснословно-сказочных еврейских богатств и ушел. Значит, поднял свой русский меч не ради наживы, а по соображениям справедливости – не допустить порабощения Руси иудеями и распространения на Русь их иудейской веры.

К тому времени, вспомним, мать Святослава княгиня Ольга приняла уже обряд крещения в Константинополе и по возвращении в Киев стала уговаривать его также принять христианство. «Я узнала Бога и радуюсь; если ты узнаешь Его – тоже будешь радоваться». На что Святослав и заявил: «Вера христианска уродство есть». Не мальчик, заметим, не юноша неопытный – зрелый муж заявил. Надо полагать, немало передумал, прежде чем так ответить матери. По славяно-русскому языческому народоверию мать в семье и роду-племени высоко почиталась на Руси. Поэтому и перечить ей он особо не стал, а когда она слишком уж требовательно начала настаивать на своем, лишь печально вздохнул: «Делай, как знаешь». И чтобы не спорить, не обострять отношений, ушел из Киева и стал жить в Переяславце на Дунае.

Изначально на Руси человека ко многому обязывало его имя, а также имя его народа. Святослав (тогда правильно было – Светослав, что означало: свет славян и человек светлой славы) таким и был, строго следуя своему начертанному на его печати девизу: «Роды. Совесть. Честь». Никогда и ни на кого не нападал вероломно, исподтишка. Наоборот, собираясь идти на кого-то войной, направлял врагу послание: «Иду на Вы!» Послать такое уведомление – значит дать возможность неприятелю собрать силы, подготовиться, избежать внезапного удара, обычно оказывающегося ошеломляющим и губительным. Вот какое благородство! Был ли в мире где-нибудь еще такой полководец? Что-то не упомню. Не было больше такого, не было. Ибо это был человек несокрушимого славяно-русского духа – духа чести, совести и победы.

С особо впечатляющей силой проявилось это в сражении с полчищами греческого императора Иоанна Цимисхия. Собираясь напасть, он послал узнать у Святослава, сколько у него воинов, якобы для того, чтобы на каждого платить дань. Святослав объявил, что у него 20 тысяч человек, хотя на самом деле была лишь половина того – 10 полков. Хитрый Цимисхий, как повествует летописец, собрал стотысячное войско и со всех сторон окружил русских, заранее предвкушая полную победу. Святослав же, спокойно оглядев несметные неприятельские ряды, сказал своим воинам:

– Братие и дружина! Бегство не спасет нас. Но лучше убиту быть, нежели полонену быть. Ляжем же костьми, мертвые бо сраму не имут. Иду пред вами, и когда сложу свою голову, тогда делайте, что хотите…

И дружина ответствовала:

– Идем за тобой, княже! Наши головы лягут рядом с твоей!

И с жаром ринулась в битву. И произошло невероятное. Несмотря на десятикратное превосходство греки, не выдержав яростного натиска русских, обратились в паническое бегство. Император Цимисхий запросил мира и обязался выплатить на каждого живого и павшего русского затребованную дань.

Интересна описанная греческими сказаниями встреча византийского императора с русским князем на берегу Дуная. Цимисхий приехал на боевом коне, закованный в доспехи и окруженный охраняющей его многочисленной свитой. Святослав же прибыл к месту встречи, сидя в лодке, одетый в простую белую рубаху и сам греб веслом, как рядовой дружинник. Был он среднего роста, имел голубые глаза, густые брови и длинные усы. Отличала его от других золотая серьга с карбункулом и двумя жемчужинами в одном ухе и клок волос, свисавший по обе стороны выстриженной головы, что свидетельствовало о его благородном княжеском происхождении. Оба героя поговорили некоторое время и расстались якобы друзьями.

Увы, увы, император Цимисхий оказался не столь благороден, как русский князь. Как явствует из византийских летописей, зная, каким путем Святослав будет с малыми силами возвращаться в Киев, он сообщил о том печенегам, предложив им напасть на русских, чтобы воспользоваться полученной ими большой данью. Печенеги подстерегли Святослава у днепровских порогов, где нужно было волоком перетаскивать лодки по суше. Святослав был убит, печенежский князь Куря сделал из его черепа чашу для пиров. «Таким образом, – писал знаменитый наш историк Карамзин, – погиб один из замечательных полководцев древней истории, который столь мужественно боролся с врагами… изумлял победителя своим великодушием, равнялся суровой воинской жизнью с героями песнопевца Гомера…»

И нельзя не вспомнить Пушкина. Александр Сергеевич однажды горестно вздохнул: «Мы, русские, ленивы и нелюбопытны, и многие великие люди остаются у нас в забвении. Вот и тень Святослава скитается невоспетой…» Боязно хоть как-то прикасаться к тексту гения, но неправомерно считать всех русских ленивыми и нелюбопытными. Не был же таковым он сам. Это же о нем Карл Маркс с удивлением сказал: «Этому русскому до всего дело». И мне думается, что в словах «мы, русские» подразумевается соответственно тому времени понимание – «мы, русские христиане», и упрек поэта следует отнести прежде всего Русской Церкви. Ведь не разгроми Святослав иудейскую Хазарию, на Руси утвердился бы не культ Христа, а самый что ни на есть оголтелый враг христианства – иудаизм. Однако Русская – русская! – православная христианская Церковь как была в ту пору, так и сегодня остается «ленивой и нелюбопытной» к великой перед ней заслуге великого русского – русского! – князя Святослава.

И о Малуше-Малке почему-то помалкивает. Хотя какой бы там она не была, не будь ее, не было бы и ее сына Владимира Крестителя.

Иное дело – Владимир Креститель. Как мы видели, абсурдно считать его сыном Святослава, и посему трудно даже предположить, от кого зачала и родила его ключница Малуша, но он – Красно Солнышко, и – Святой. И не суть важно, что он уподобился Иуде, переметнувшись в конце жизни в мусульманство, можно просто сделать вид, что церковные ортодоксы не имеют об этом ни малейшего понятия. А Святослав… Ну, что вы, язычник же, язычник! А то, что Русская православная христианская Церковь молилась за язычника хана Батыя и его языческое татаро-монгольское иго, так тут тоже можно веками валять ваньку, полагая, что никто из покорного стада овец Христовых и не вспомнит о церковном соборе 1274 года, где отцы Русской – Русской! – церкви приравняли неуплату дани своими прихожанами к таким грехам и преступлениям, как блуд, ростовщичество и убийство. А если кто и вспомнит, то благоразумно промолчит, ибо каждый крещеный сверчок благочестиво знает свой христианский шесток.

Ведь что такое истинно верующий сверчок-христианин? Он – раб Божий. Он знает это со всей определенностью. Он же всю жизнь ходит в храм и всю жизнь, из года в год, изо дня в день только и слышит от своего пастыря-попа, что он – раб Божий. Да он же еще и потомственный христианин. Он уже более тысячи лет слышит изо дня в день повторяемое: ты – овца, и это въелось ему в плоть, в кровь, в мозг, в сознание. И любой власти он раб. А как же! Ведь любая власть – от Бога! И ты здесь, на земле, будь рабом, смиряйся, терпи, зато в Царствии Небесном тебе воздастся за твое смиренное долготерпение, и Господь Бог твой дарует тебе Его всемогуществом райскую жизнь. Вечную!

И не придет в голову истинно верующего христианина так и напрашивающаяся простенькая мысль – спросить этого Всемогущего Боженьку: «Боженька, если ты такой Всемогущий, то почему не можешь создать эту райскую жизнь здесь, на Земле? Где-то там в неведомом Царствии Небесном – можешь, а здесь – нет? Значит, Ты не такой уж и Всемогущий? Значит, Ты мне попросту врешь? Или это мне поп про Тебя врет? Так Ты, если Ты такой Всемогущий, образумь, вразуми, научи, втолкуй. Или и этого не можешь? Тогда – извини, я уж как-нибудь сам о своей земной жизни позабочусь, сам во всем разберусь…»

Слушая мою такую вот сумбурную беседу, ребятишки вначале, когда речь шла про князя Святослава, слушали с большим интересом, а мое морализирование им было не очень-то и понятно, и они начали потихоньку один за другим выскальзывать за дверь. На лицах присутствовавших здесь их отцов и матерей застыло явное недоумение.

– Вот видите, – не выдержав, поднялся отец Михаил, – перед вами выступал язычник.

– Русский язычник, – с нажимом уточнил я.

– И коммунист, – добавил отец Михаил.

– Русский коммунист, – еще резче сказал я. – И пришел к вам по приглашению русского попа-батюшки. Как русский к русским. И говорю по-русски откровенно. Не утверждаю, что во всем прав, но и врать вам, что, вот, мол, я тоже верующий, не стану.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: