Интуитивно подсознательно 31 глава

И ведь нельзя не признать, что обозлившиеся иудеи были по-своему правы. Если у них испокон был свой Бог, то зачем им какой-то новый? Да еще в лице какого-то вконец распоясавшегося самозванца!

Кстати, если хотя бы бегло оглянуться на историю еврейского народа, нельзя не подивиться тому, как они только выжили, эти многострадальные иудеи! И не просто выжили – не растворились в рассеянии среди других народов, сохранились как нация. А ведь сберегли себя, выстояли, уцелели. И залогом тому, по мнению исследователей, явилась их верность своему Богу, их трепетно-благоговейная религиозность.

Еще в 8—7 веках до н. э. иудеи напрочь отвергают все иные культы, всех других богов, кроме Яхве (Иеговы). Затем в 587 году до н. э. их предок Иезекииль провозгласил идею возрождения Израиля с центром в новом иерусалимском храме, восстановленном на месте разрушенного врагами. По его предсказанию основателем этого государства должен стать явившийся евреям потомок царя Давида – Мессия.

Мессия – от древнееврейского Машиах, что означает ниспосланный богом Божий помазанник, Спаситель, долженствующий установить свое царство навечно. То же с греческого – Христос. Таких спасителей в древние и средние века объявлялось немало, в том числе и у мусульман под именем Махли «посланник аллаха» – Мухаммед». Таким Спасителем для еврейского народа – Христом и объявил себя Иисус, сын Девы Марии, рожденный якобы от Святого Духа и усыновленный плотником Иосифом из галилейского Назарета.

Естественно, не могли же первосвященники, старейшины и книжники, то есть те, кто в совершенстве знал заповеданный Моисеем Закон Божий, вот так сразу принять на веру наглое самозванство Иисуса. Слишком уж не вязалось это уже с тем, что он сам – еврей. Конечно, в семье не без урода, но тут и хуже того. Не мог, ну, никак не мог истинный богобоязненный еврей объявить себя Богом. Грех это. Великий грех. Тяжкий. Не прощаемый!

Кинулись наводить справки. И тут выяснилось, что и еврей-то Он того – не из полноценных. Считался сыном Девы Марии и плотника Иосифа из Назарета, а оказалось, что настоящий его папенька – римский солдат Пантера (Пандира). Примайстрячил, сволочь, брюхо доверчивой дурочке – да и дай Бог ноги! Они ведь все таковы, эти оккупанты – «Наше дело не рожать, дунул-плюнул да бежать…»

Словом, все ясно: ни в мать, ни в отца – в проезжего молодца. Немзер! Подзаборный ублюдок.

Ни один из четырех евангелистов об этом почему-то не сообщил. Может, не знали. Или, может, сочли факт не существенным. А может, наоборот, понимали, что вот тут-то и зарыта та подлая собака, что вход к правде зло сторожит. Только ведь правду, сколь ты ее не утаивай, все равно не утаишь. Чего не досказали святые благовестники, донесла до нас всезнающая народная молва. Христианские ортодоксы назвали ее анти-легендой, полагая, что и любопытство людское тем будет удовлетворено. Ан нет! Церковь – церковью, поповство – поповством, а предания – преданиями. Шила в мешке не утаишь.

Равно как и отношение к тем, кто почему-то стыдится и считает должным скрывать свои родословные корни.

Впрочем, можно понять, почему. Особенно среди евреев. Ибо в Израиле и ныне тысячи и тысячи таких детей, которых официально (официально!) числят «подзаборными». Для их регистрации ведется специальная «черная книга» – одно название чего стоит! В нее заносятся имена тех, кто не имеет права быть «стопроцентным» евреем по крови.

А повелось это с тех ветхозаветных времен, когда иудеи строго соблюдали закон самоизоляции, чтобы не допустить смешения своей богоизбранности с людьми, почитающими других богов. Для самосохранения, чтобы избежать уничтожения нации, строго пресекалось распутство и прелюбодеяние. И можно без труда представить, какие чувства испытали ортодоксальные первосвященники, узнав о еврейской неполноценности Иисуса Христа. Полукровка, плод греха, а претендует на роль Мессии. И не подыгрывает ли он тем самым своим соплеменникам по линии отца – римлянам?

Вот это-то и встревожило фарисеев – одну из сильнейших сект в иудаизме:

«Если оставим Его так, то все уверуют в Него; и придут Римляне и овладеют местом нашим и народом» (Ин. 11. 48).

А далее – и еще категоричнее:

«…И не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11. 50).

Это трактуется евангелистом Иоанном, как предсказание о том, что Иисус Христос «умрет за народ». Однако здесь же сообщается, что с того дня «положили убить Его», и поэтому Он «не ходил явно между Иудеями» (Ин. 11. 53, 54).

То есть, по существу, вопреки якобы творимым Им чудодейственным делам, Ему не верили повсеместно. Что можно проследить по текстам всех четырех Евангелий. Хотя там слишком уж много явно нарочитой, преднамеренной путаницы и противоречий с упором на то, будто Он всегда побеждает в полемике со Своими противниками, споры в итоге выливаются в неверие всеобщее. Начиная с разочарования и отступничества учеников и Апостолов и кончая единодушным «гласом народа» к Пилату. Пилат якобы не нашел за ним никакой вины и хотел отпустить Его, но:

«Но весь народ стал кричать: смерть Ему! А отпусти нам Варавву» (Лк. 23.19).

И это притом, что «Варавва был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство. Пилат снова возвысил голос, желая отпустить Иисуса. Но они кричали: распни, распни Его» (Лк. 23. 21).

Ха-ха?

Хо-хо-хо! Вся рота не в ногу, один поручик – в ногу! Вот ведь до чего прямо-таки к ряду смешны вести Святого благовествования. Животики надорвешь. В цирк не надо ходить.

А если без хаханек, либо поручик круглый дурак, либо вся рота круглая идиотка. Ей же, дуре такой, Господь, который Бог Отец, для ее блага, для ее спасения, Сына Своего ниспослал, а она…

Ну, весь народ, то бишь иудейский, что же, так-то оплошал? Неужели весь народ, прости Господи, оказался таким олухом, что не нашлось в нем, не набралось хотя бы роты, которая догадалась бы, что Иисус Христос и есть тот ниспосланный Богом Мессия, которого в Иудее давно уже с нетерпением ждут?

А то еще говорят, что если Бог хочет кого наказать, то лишает его разума. Но в данном случае зачем же было Богу Отцу лишать разума избранный Им же в любимчики иудейский народ, для спасения коего Он не пожалел Своего единородного Сына? Нелогично как-то. Неразумно. Или, может, и Сам малость того – сбрендил? Мало ли что. И на старуху бывает проруха.

А что касаемо поручика, то бишь прокуратора Понтия Пилата, то, право, не опрометчиво ли думать, что он оказался таким недалеким, таким тупым, ничего не понимающим ротозеем. Все ж таки правитель Иудеи от Великого Рима. А на такие высокие посты-должности оттуда, надо полагать, дураков не выдвигали. А коли он был не дурак, то, пожалуй, быстрехонько этого умника Иисуса, самозваного Христа, раскусил. И сам об Него, столь божественно мудрого да великого, руки марать не восхотел. «Умыл руки» (Мф. 27. 24).

Более того, он взял да и отправил Его к царю Ироду (Антипе). Зачем? И к чему это привело?

Ирод, согласно Евангелию, тому очень обрадовался, ибо давно желал видеть Иисуса, потому что много слышал о Нем и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо. Можно предположить, что, скорее всего, просил излечить от какой-либо хвори. Есть сведения, что он жестоко болел многими болезнями. А у Иисуса, как всегда, когда очень надо, ну как назло, ни тпру, ни ну! И, разочарованно посмеявшись, вернул Его обратно Пилату. Причем, был почему-то все же благодарен тому за такой знак внимания.

«И сделались в тот день Пилат и Ирод друзьями между собою; ибо прежде были во вражде друг с другом» (Лк. 23. 12).

Любопытно, не правда ли? Что тут в подтексте? Уж не в том ли суть, что видели оба, что Иисус Христос не только не вреден для них, а в чем-то даже к их выгоде необходим? Не случайно же, наверно, Пилат изо всех сил старался уберечь Его, спасти от смертной казни.

Во всяком случае можно лишь поразиться тому долготерпению, с каким он ограждал Иисуса Христа от ярости возненавидевших Его иудеев. Он и в третий раз созвал «первосвященников и начальников и народ» (Лк. 23. 13).

И сказал, объявил на общем массовом собрании, что вот ни он сам, ни даже Ирод не видят ничего в Нем «достойного смерти» (Лк. 23. 15).

«Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы Он был распят; и превозмог крик их и первосвященников» (Лк. 23. 23).

То есть дело дошло до распри прокуратора Иудеи с первосвященниками, начальствующим местным составом и массой народа Иудеи. Прелюбопытно! Ведь Понтий Пилат, как известно из истории, был правителем жестоким и коварным, правление его ознаменовалось великими насилиями и казнями. А тут он, гляди-ка, какой добренький да милостивый, закачаешься! Куда добрее и милосерднее самих иудеев по отношению к их Мессии.

«С этого времени Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий Себя царем, противник кесарю» (Ин. 19. 12).

Надо же, до чего дело дошло: прокуратора (прокуратора жестокого и коварного!) иудеи, по существу, подданные его, обвиняют в нерадивом исполнении его должностных обязанностей. И тем не менее он вновь и вновь терпеливо пытается их вразумить.

«Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря» (Ин. 19. 15).

А ведь это, по существу, угроза: не исполнишь нашего требования – станет известно кесарю! То есть намек: можем и донести императору. И тогда уж пеняй на себя!

«Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: не виновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы» ( Мф. 27. 24).

То есть использовал старинный иудейский обычай отстраненности от неправедного кровопролития. И еще счел нужным подчеркнуть, кем считает Иисуса Христа, своей надписью на кресте:

«Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский» (Ин. 19. 19).

Что вызвало лишь новый взрыв гнева у иудеев:

«Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: «Царь Иудейский», но что Он говорил: «Я Царь Иудейский». Пилат отвечал: что я написал, то написал» (Ин. 19. 21, 22).

То есть хоть тут уж, но не отступил.

«И была над Ним надпись, написанная словами Греческими, Римскими и Еврейскими: “Сей есть Царь Иудейский”» (Лк. 23. 38).

И что получается? Получается, что римлянин Понтий Пилат понял, кто Он – Иисус Христос, а иудеи не поняли? И что жестокий и коварный римский наместник вкупе со столь же жестоким и коварным царем Иродом менее жестоки и коварны, нежели иудеи?

Смешно? Не знаю. Мне – нет. Дальнейшая судьба Понтия Пилата неизвестна. По одним источникам, он почему-то якобы покончил с собой, по другим – казнен Нероном, а коптская христианская церковь его канонизировала – сделала святым.

Так ли, иначе ли, Святые благовествования Евангелия благими, радующими назвать не могу. По сути – это «благовест» о великой трагедии, завершающейся распятием Иисуса Христа. И почему – именно распятием? Других казнили отсечением головы, Его – казнью жесточайшей, варварской, дикой!

Если же говорить о жанре Евангелий, то это, несомненно, трагедия. Жаль только, в тексте много нелепостей, противоречий и путаницы, приписываемых Самому якобы мудро непогрешимому Иисусу Христу, заставляющих в Его премудрости усомниться.

Вот, скажем, посылая Своих учеников нести Благую весть о Нем, Он вселяет в них уверенность обещанием страшной кары тем городам и селениям, где их не станут слушать и кормить:

«…Истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому» (Мф. 10. 15).

Обнадежил, так сказать, воодушевил, убедил в своем всемогуществе. Но вот далее, в селении Самарянском их не приняли, и ученики Его Иаков и Иоанн сказали:

«Господи! Хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал?» (Лк. 9. 54).

И что же? А – ничего. Он словно бы забыл, о чем говорил раньше.

«Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не погублять души человеческие, а спасать. И пошли в другое селение» (Лк. 9. 55, 56).

Благородно. Гуманно. Но зачем было ранее говорить иное? Невольно возникает подозрение, что никакой Он не всемогущий, а попросту изворотливый хвастун. Когда выгодно, бравирует Своей божественностью, а когда доходит до того, что надо же ее проявить, показать на деле, говорит совсем иное.

Или вот как Он вдохновенно размахивает мечом.

«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10. 34).

И далее в предчувствии грозящей Ему беды повелевает Своим Апостолам:

«…Продай одежду свою и купи меч» (Лк. 22. 36).

А когда один из них, вступаясь за него при аресте, выхватил купленный по Его повелению меч и отсек рабу первосвященника ухо, вдруг словно бы спохватывается и тоже говорит уже иное:

«…Возврати меч твой в его место; ибо все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26. 52).

Такая вот непоследовательность в речах, такое непостоянство, прямо скажем – путаница в помыслах, речах да и в поступках. И притом еще это Его постоянное хвастливое яканье! Тут Он, что называется, крутит и мутит, толчет и мелет. То почему-то запрещает оповещать о том, что Он – Мессия, как это было при встрече с самарянкой, хотя Сам же ей в том открылся; то вдруг начинает безудержно хвастаться тем, что Он и Бог Отец – одно; то этак ломливо увертывается от прямого ответа, как это было при вопросе Пилата «Ты ли Царь Иудейский?», когда Он с ужимкой ответствует: «Ты сказал».

Словом, то Он – Я, то Я – не Я, и поди пойми, кто же Он. Попробуй тут разберись, что к чему, с такими Его бесконечными выкрутасами. Между тем иудеи еще с большим многотерпением, чем Пилат, и на протяжении более длительного времени пытались все-таки дознаться с должной доказательностью, кто Он, что Он и чего, собственно, добивается.

И не сразу, не с налета, не в приступе слепой бешеной ярости окончательно вынесли Ему свой приговор. Ведь у них же во имя самосохранения нации издревле первейшей в Законе от Моисея была заповедь: «Еврей еврея не убий!» А первосвященники да книжники-саддукеи тем и отличались, что не допускали ни малейшего отступления от буквы Закона.

Казалось бы, если называющий себя Христом Иисус – правоверный еврей, то Ему давно бы первому надо прийти к первосвященникам да книжникам, дабы с ними спокойно и обстоятельно обсудить значимость Его явления и устранить возникшие недоразумения. А Он этак походя собрал вокруг Себя шайку каких-то неотесанных неучей, которые и хлеб-то, впрочем, как и Он Сам, едят немытыми руками, да и шастает с ними по городам и весям со своими заумно-путаными проповедями. Да еще в богохульстве до того дошел, что, будучи человек, стал делать Себя Богом (см. Ин. 10. 33).

Как прикажете понимать такое? Или, скажем, вот еще «мудрее», еще заумнее:

«И сказал Иисус: на суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы» (Ин. 9. 39).

Глумится, что ли? Потешается? Что, мол, не разумеете, что к чему? А потому, что вам не дано! Издевка. Явная издевка. Или мелет, Сам не ведая что, то есть заговаривается?

Тем не менее для последнего суда терпеливо и, следует заметить, уважительно иудеи собрали необходимый для правосудия кворум. Пришли «первосвященники, и старейшины, и весь синедрион» (см. Мк. 14. 53—55). И хотя и здесь он продолжал, мягко говоря, ломать комедию, разбирательство было корректным и обстоятельным с учетом всех «за» и «против».

«Тогда первосвященник стал посреди и спросил Иисуса: что Ты ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Но Он молчал и не отвечал ничего. Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного?» (Мк. 14. 60, 61).

Главный аргумент якобы лжесвидетельствовавших – упор на Его богохульное самозванство, поскольку в Священном писании не сказано о том, что Мессия придет из Галилеи. Но и здесь Он не отступил:

«Иисус молчал, И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» (Мф. 26. 63).

Видите, как? Прямо-таки не допрашивают, а просят, добром просят, умоляют, а Он:

«Иисус говорит ему: ты сказал…» (Мф. 26. 64).

Как такой ответ назвать? Что это, нежелание отвечать напрямую, увертка или и хуже того – насмешка, издевка?

«Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует; на что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство Его» (Мф. 26. 65).

Довел! До истерики довел терпеливого первосвященника. Тот аж одежду на себе от ярости начал рвать.

Едва ли не дословно то же самое читаем и в Евангелии от Марка:

«Иисус сказал: Я…» (Мк. 14. 62).

Ага, наконец-то вынудили, сказал напрямую, но тут же не то угроза, не то хвастовство:

«…Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных» (Мк. 14. 62).

Может, в те времена это и впечатляло, когда полагали, что Бог живет на небе, посиживая там на пушистых облаках, но участвующих в судилище почему-то не впечатлило:

«Вы слышали богохульство. Как вам кажется? Они же все признали Его повинным смерти» (Мк. 14. 64).

«Как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти. Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» (Мф. 26. 66—68).

Словом, дошли до такой вот исступленной ненависти, но общего языка так и не нашли. И разрази меня громом небесным, если я понимаю – почему? Ведь это же полное обоюдное остервенение. Тупик! И все, видите ли, совершается по Божьей воле, по Божьему предначертанию: истинно по Грибоедову: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь!»

Ибо вы только посмотрите, что получается. А как ни крути, как ни верти, получается, что судила Иисуса Христа и обрекла Его на мучительную смерть именно всего лишь кучка каких-то едва ли не спесивых евреев. Но тогда выходит, что эта не столь уж и большая кучка едва ли не безмозглых субъектов победила премудрого и всемогущего Сына Божия. А поскольку, по Его утверждению, Он и Бог Отец – одно, то эта ничтожная шваль, по логике вещей, победила и Самого Иудейского Бога?!

Смешно? Да уж, веселенькое кино! А пахнет дурно вот уже более двух тысяч лет. Ха-ха!..

Тары-бары-растабары

Покойный отец Михаил в последние годы его жизни от подобных моих трактовок начал попросту молча уходить, давая понять, что моя ересь до невозможности глупа. А не так давно и со сменившим его благочинным отцом Василием мы, тоже парой неласковых перекинулись. И он тоже этак назидательно обронил, что Святое благовествование – Закон Божий, и читать таковое надо как-то по-особому.

Как?

Как, к примеру, расценить такое?

«И когда повели Его, то, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом» (Лк. 23. 26).

И о том же у Иоанна:

«Тогда, наконец, он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели. И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа» (Ин. 19. 16, 17).

Что тут надо понимать как-то по-особому? Никакого иносказания, по-моему, нет. И не суть важно расхождение в тексте, сомнительно другое. Крест для распятия человека – это ведь своего рода виселица, сооружение, по всей вероятности, из бревен, громоздкое и тяжелое. По силам ли нести такое одному человеку? Да еще в гору?

Мелочь? Но таких мелочей, увы, во всех четырех Евангелиях не так уж и мало. И это не просто досадно. Это вызывает недоверие к написанному. Тем паче, что при всех самых ревностных потугах христианских ортодоксов никакой научно-доказательной базы тут не подвести. Не говорю уж о том, что многое попросту не вяжется с элементарным житейски-здравым смыслом.

Давайте на минуту представим себя на месте плотника Иосифа, якобы вынужденного бежать с женой Марией и новорожденным Иисусиком в Египет. Это что – взять да из одного дома в другой улицу перейти? А пеленки-распашонки в долгом пути? А самим что пить-есть? А на новом месте где у кого приют найти? Или, может, у него был личный комфортабельный лимузин – дом на колесах? Или казна несметная для проживания в комфортабельных отелях-гостиницах?

Не знаю, не знаю…

Или возьмем единственную в своем роде «Благую весть» евангелиста Матфея о поражающем воображение избиении младенцев царем Иродом. По византийской версии, их было 14 тысяч. По сирийской – уже 64. А в дальнейшем это число по некоторым источникам возросло аж до 144 тысяч.

Вот это размах, а? Только вот у других трех евангелистов об этой неправдоподобной дикой резне даже упоминания нет. Ни строки не найти о том и у жившего в те времена историка Иосифа Флавия. И, наконец, как судить о таких потрясающих масштабах детоубийства, если население деревушки Бейт-Лехем (с еврейского – Дом хлеба), позже переименованной в Вифлеем, составляло всего немногим более 300 человек. А тут – на-ко тебе – аж дух захватывает! Во Ирод-то окаянный, а?! Хотя Ирод Великий умер за 4 года до рождения Иисуса.

Или взять не менее впечатляющую «благую» картинку об изгнании легиона бесов из двоих одержимых. Правда, у евангелистов здесь тоже расхождения. У Матфея бесноватых – двое, у Марка – один, у Луки – тоже один, у Иоанна и вовсе ни одного. Ну да ладно. Суть в том, что легион – это римское воинское формирование в составе 6—7 тысяч легионеров. А по древнему русскому счету и вовсе 100 000. Как же такое-то множество вместилось в одного-двух бедолаг? И зачем именно в одного-двух? Или других для того не нашли?

И вот эти тысячи и тысячи неких злобных тварей просят Иисуса Христа переселить их в стадо пасущихся неподалеку двух тысяч свиней. И он благосклонно переселяет, как будто сами они того сделать не могли. А бедные свиньи, не выдержав такого над ними глумления, опрометью бросаются в бездну. У евангелистов Матфея и Марка – в море, у Луки – в озеро.

Ну, тоже не суть важно, правда? Важно видеть хотя бы мысленно такую сцену. Во, наверно, где визгу-то свинячьего было, во брызги летели –веселенькое кино. Мультфильм для малолеток. Да, пожалуй, и для некоторых взрослых, упивающихся чтением таких «Святых благовествований». Есть же такие, кого не только по долгу церковной службы, но и просто из интереса от этих старинных бестселлеров и за уши не оттянуть. Святые же! Святые!

А я вот грешным делом читаю, изо всех своих читательских сил пыжусь до невозможности серьезным быть, а ехидная смешинка опять сама собой тут как тут. Да это же, ухмыляюсь, обыкновенная гипербола. Ну, литературный прием такой – грандиозное до абсурда преувеличение. Для впечатляющей красочности повествования. Чтобы я, олух этакий, не заскучал, а увлекся. Да еще чтобы и мистики поднагнать. А скорее всего, для того, чтобы я в этой головоломной божественности, попросту говоря, ни хрена не понял.

Но у меня-то, при всей моей лопоухости, тоже какое-никакое свое самомнение. А-а, смекаю, это же вовсе не документально-историческое произведение, а скорее всего нечто вроде древнебылинно-сказочного. Ну, разумеется, литературно оформленное. Или, как редакторы на их профессиональном жаргоне изъясняются, литературно обработанное, куда, естественно, каждый литобработчик, или сокращенно литраб, свою лепту отсебятины привнес. Отсюда в этих четырех Евангелиях и разночтения.

Ну, а за одной догадкой – другая. И еще, и еще. А-а, кумекаю, они, эти евангелисты, именно такими и были – подневольными литрабами. И писали, вероятно, под чью-то хозяйскую диктовку, как это в недавнем прошлом велось и в наших так называемых партийных издательствах. Посему и сами распрекрасно знали, что во многом, мягко говоря, крепенько привирают. И чуть что – за спину Иисуса Христа и Его якобы золотыми устами то пугают, то чуть ли не упрашивают: «Будьте, как дети».

Ну, в смысле – верьте, как дети. Или, может, наоборот, вы – не дети. Они, эти борзописцы, тоже ведь на всякий там шахер-махер ловкачи. Это у них еще с древнегреческого Эзопа повелось. Да наверняка были свои Эзопы и у древних иудеев. Одного поля ягоды. Неспроста же Иисус Христос все норовил заковыристыми притчами очки втирать.

Дед мой Кондрат Антонович, который моряк-потемкинец, тоже ведь не зря с малолетства мне вдалбливал: ты, мол, слушай всех, а думай сам. А сам как судишь-рядишь? Да, конечно же, со своей колокольни. То есть исходя из своих поднакопленных общеобразовательных знаний-познаний, но больше из житейского опыта. Да, пожалуй, еще как-то подсознательно, интуитивно. Так вот с этих моих «кочек зрения» я почему-то склоняюсь к тому, что Евангелие – произведение литературное, жанрово перекликающееся с древнегреческими и древнеримскими трагедиями. А Иисус Христос, естественно, здесь персонаж центральный, так сказать, главное действующее лицо, главный герой. А сквозная сюжетная линия – Его яростное противоборство со всякими там недоумками-первосвященниками, где нам предписывается воспринимать Его этаким сверхзамечательным паинькой, а их – распоследними безмозглыми бяками.

Посему не лишне еще разок оглянуться на матушку-историю. Богоизбранный еврейский народ молился и повиновался только одному своему еврейскому Богу. А единственным-разъединственным полномочным Его представителем на земле мог быть лишь коэн годоль – самый большой, причем обязательно наследственный первосвященник. Он являлся первым, главным человеком их тогдашнего государства, без которого в Иудее не могли назначить даже царя.

И вот представьте себе на минутку такую развеселенькую картину. Является к этому Верховному коэн годолю некий невесть откуда взявшийся хрен с бугра и объявляет: я, мол, отныне и во веки веков тебе и царь, и Бог, и воинский начальник. А ты теперь, стало быть, никто и ничто, и звать тебя никем и все такое прочее. Так что извини-подвинься и не вякай, а не то скажу своему разлюбезному папашке, то бишь Богу Отцу, и уж Он быстрехонько мозги тебе вправит, дубина ты стоеросовая, и все такое прочее.

И что в ответ? Ему бы, коэн годолю этому, на радостях пошире объятия распахнуть: да, мол, дорогой Ты наш, да мы же тебя с 587 года, аж еще той, до нашей эры, вот уже шесть столетий ждем! Ну – слава Всевышнему Иегове! – наконец-то, наконец, дождались! Ну – здравствуй и ныне, и присно, и во веки веков! Вот Тебе мой скипетр, вот корона – приходи и властвуй, царствуй и распоряжайся, как Твоей душеньке заблагорассудится!

Х-хе, как бы не так! Ничего такого-этакого как раз и не произошло. Наоборот, сразу заминка вышла. Причем существенная. Нечто вроде того, что этот, который коэн годоль, не то сказал, не то подумал нечто иное. Вроде того, что, дескать, дорогой Ты наш долгожданный Мессия, не туда Ты попал. Тебе бы, мол, лучше к русским Иванам, которые в любой момент всяких-разных викингов-варягов из-за моря призывать да себе на шею сажать горазды, а у нас – извини, таких дураков нет. Мы лучше костьми все поляжем, но такого не допустим. А в будущем и туда, на Святую Русь, и Тебя сплавим, и еще дедушку Ленина ниспошлем. Чтобы они, Иваны-дураки, поняли, что власть вот так, дуриком, не отдают. Власть берут вооруженным восстанием, да так, чтобы – навечно! И утверждают огнем и мечом. А Ты-то про меч только трепаться красиво умеешь, а меча-то у Тебя нет… Так что ступай-ка Ты, милый-дорогой, туда, откуда пришел, да больше к нам и носа не показывай, не то…

Короче говоря, внемли и разумей, если Тебе жить не надоело. А этот, который хрен с бугра, не внял и не уразумел. Он что же, элементарных таких вещей не знает? Все знают, а Он – ни уха, ни рыла? И вообще, кто Он, собственно такой и зачем выискался? То 30 лет, как русский Илья Муромец, сиднем на печи, не слезая, сидел где-то в своем задрипанном Назарете, а то вдруг выскочил, как чертик из табакерки, и пошел, и пошел куролесить, права качать, всех уму-разуму учить, на путь истины наставлять да геенной огненной стращать за непочтение к Нему, всемогущему да всезнающему Сыну Человеческому – Сыну Божию.

«И дивились Иудеи, говоря: как Он знает Писания, не учившись? Иисус, отвечая им, сказал: Мое учение – не Мое, но Пославшего Меня» (Ин. 7. 15, 16).

В смысле – а зачем учиться, если Ему и так всего сполна Богом дано?!

Да только этот, который коэн годоль, не из таких губошлепов, чтобы вот так сразу уши развесить да на слово и поверить. Он, по всей вероятности, несколько иначе рассудил. Брось, мол, про себя усмехнулся, мне врать – баки заливать. Меня, стреляного воробья, на мякине не проведешь. 30 лет – это, что ни говори, 30 лет. К такому возрасту и не учась можно кое-чего поднахвататься, слушая проповеди раввинов в синагогах. Или, может, и самообразованием. Да плюс к тому, не такой-то Ты и знаток Писания, каким Сам Себе кажешься. Иной раз такую хреновину в Своих проповедях несешь, что аж уши вянут. Вон ведь что про Тебя слушавшие Тебя говорят:

«На это Иудеи отвечали и сказали Ему: не правду ли мы говорим, что Ты Самарянин и что бес в Тебе» (Ин. 8. 48).

То есть, уж не бесноватый ли Ты при Твоих зачастую поистине безумных выходках? Не говоря о том, что Самарянин – это же не чистокровный еврей, а сирийский полукровка. Явно ехидный намек, что Ты не Божий Сын, а сын римского легионера Пантеры. Словом, тот еще прохвост, каких поискать надо!

А уж хвастун – не приведи Господи! свет белый таких отродясь не видывал. И уж так-то о Себе на каждом углу – ля-ля, ля-ля, аж с души воротит. И все – Я – Сын Божий, Я и Отец Бог – одно. Не иначе, как для того, чтобы на истинное свое происхождение тень, как на ясный день, навести. Да шила-то в мешке не утаишь! И вообще главное в человеке не то, что он сам о себе воображает, а то, как его люди ценят. Или Тебе и на это наплевать? Так чего же Ты тогда ходишь-бродишь, ноешь да чуть ли не со слезами на глазах клянчишь-умоляешь, чтобы Тебя любили, чтобы все в Тебя верили? Не смешно ли, а? Чокнутый Ты какой-то, тронутый, не иначе…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: