Джеймс смотрел на меня, и постепенно недоуменная улыбка исчезла с его лица, когда он увидел, насколько я серьезен.

– Мартин, – сказал он, вставая. – Мне вовсе не хочется сближаться ни с кем, кроме тебя. Но все равно спасибо.

– Но я серьезно.

– Я понял.

– Ну что, продолжим игру или хватит?

За время нашего диалога физическое возбуждение несколько спало. Я хотел дать Джеймсу возможность остановиться на этой стадии, если у него случился переизбыток новых впечатлений. Хотя, какие такие новые впечатления? Мы уже играли в подобные игры, только бесхитростные. Я улыбнулся Джеймсу, и его эрекция снова подросла, и я ощутил слабость в коленях от приближения момента, когда мы вступим на территорию, где не бывали с детства.

– Не хватит, – сказал он. – Давай еще.

Глава 20

Мы снова сели,

По разные стороны стола, Джеймс раздал карты, и вскоре перебрал. Не знаю, может, и нарочно.

Он снова встал, и я смотрел, как он осторожно освобождает от трусиков эрекцию и яички, как опускает трусики вдоль стройных бедер, потом на лодыжки, потом на пол. Он вышел из последнего одеяния и немножко постоял так.

Мне хотелось обежать вокруг стола и обнять моего мальчика. Все при нем, подумалось мне. Характерное привлекательное лицо с неподражаемой улыбкой, неширокая грудная клетка под стать худощавой фигуре, стройные ноги как раз с нужным минимумом мышц, полосочка мягкой поросли, обозначившаяся над членом. Да и член… весьма, весьма. Длиной практически как у меня, но поуже, совсем гладенький, с почти круглой головкой, а подо всем под этим низко свисающая и вполне себе выпуклая мошонка, влекущая и дразнящая столь отчетливо рисующимися яичками. За что мне такое счастье?

Джеймс сел, с осторожностью, и сдал снова. И снова проиграл, посмотрел на меня и спросил нетвердым голосом:

– Задание?

Я посмотрел на него.

– Если ты не боишься.

– Но я же проиграл?

– Э… Была не была, если что, скажешь стоп. Иди сюда.

Джеймс подошел и встал передо мной. Его эрекция начала спадать, возможно потому, что он не знал моих намерений.

– Так ты, значит, не спал, когда я вчера укладывал тебя в постель?

– Ну да. Слушай, я же только что сделал с тобой ровно то, что ты тогда сделал со мной.

– Тогда я тоже признаюсь. Я не спал в первую ночь, когда ты меня щупал, и после этого тоже все слышал.

Джеймс побледнел. Всякое возбуждение покинуло его тело.

– Я… это… черт…

Его рот открывался, но слов не было. Долго так мучить мальчика я был не в силах, я встал и глядя, ему в глаза, обнял его. Мой торчащий орган коснулся его опавшего, и, к моей радости, Джеймс в ответ прижался ко мне животом. Я медленно поцеловал его в лоб, остановился и посмотрел в глаза. Джеймс с каим-то застенчивым видом поднял лицо и поцеловал меня в губы.

Похоже, он еще сомневался в моих чувствах. Он только что узнал, что я знал о его красноречивых действиях, но до него еще не дошло, что мои вчерашние действия были не менее красноречивы.

Мы постояли так, и Джеймс освоился с моей близостью.

– Так ты на меня не злишься.

Мой взгляд был красноречивее моих слов.

– С какой стати?

– Ну, я… я к тебе приставал.

– Да неужели? Это после Эмбердейла-то? А вчера кто к кому приставал? И разве кто-то из нас возражал? Тебе, например, это нравилось?

– Да, я жалел, что ты остановился.

– Это я испугался, что пристаю к тебе.

Я обнял его как следует, по-медвежьи, а потом разорвал объятие. Джеймс был разочарован.

– И все? – спросил он.

– Тебе не понравилось?

– Понравилось. – Он шагнул ко мне, обнял меня и прижался, дав мне снова ощутить теплую твердость наших соприкоснувшихся пенисов. У Джеймса снова начало вставать, и была чудесная интимность в том, что я осязал это вставание своим телом. – Но я ждал… чего-то большего…

Я посмотрел на него удивленным взглядом.

– А я боялся… зайти слишком далеко.

– Да я уже заходил с тобой дальше этого. И в первую ночь, и сейчас.

Я бросил на него еще один взгляд и, как зачарованный, поцеловал его еще раз. Моя рука скользнула по его спине вниз, к попке, и нежно погладила ягодицу. Оторвавшись от его губ, я снова посмотрел, увидел улыбку и прикрытые глаза, и получил ответ на не заданный вопрос. Моя другая рука обвила его с другого бока и погладила со своей стороны.

Джеймс подался вперед бедрами, выгнувшись туловищем назад, а своим членом прижавшись к моему по всей длине. К нему уже вернулась полная эрекция. Крайняя плоть немного сползла с головки, и там блестела влага. Я ощущал влагу Джеймса на собственной эрекции, и уже было просунул руку между нами и взялся было за кончик своего пениса, но передумал.

– Джеймс, – прошептал я, – а хочешь, мою крайнюю плоть скатаешь ты?

Джеймс улыбнулся мне, пробрался рукой к кончику моего члена и взялся за крайнюю плоть двумя пальцами, по бокам. И осторожно потащил вниз, и моя крайняя плоть потянулась по набухшей головке, и я выдохнул, только когда она перевалила через край и устроилась за ним.

И тогда я взял крайнюю плоть Джеймса, и острожно повел ее назад, готовый в любой момент услышать возражения и остановиться. Но Джеймс ничего не сказал, и его крайняя плоть на удивление легко съехала и тоже улеглась за краем головки.

И мы постояли так, соприкасаясь влажными головками. Я давно не чувствовал себя столь голым. Ощущение было такое, как будто меня, и так голого, раздели еще дальше. Я ни за что не согласился бы на такое ни с кем, кроме Джеймса – и Марка. Собственно, ни с кем другим мне бы и не захотелось особо сблизиться.

Джеймс, дружище Джеймс! Пяти лет врозь как не бывало, у нас снова все было так, как в моем номере в отеле. Не считая, конечно, чудесных изменений в теле Джеймса. Ну, и в моем тоже, надо полагать. В Эмбердейле я страдал, что мало развит. А уж если сравнить с тем, как продвинулся этот пострел! Но тут эмоции взяли верх, и я приблизился, чтобы снова обнять Джеймса. Его головка соскользнула с моей и шлепнула меня по животу.

– Ой! – сказал он, отстраняясь.

– Ты чего? – Я испугался, что сделал ему больно.

– Я ударился им об тебя, больно.

– Какие мы нежные. Ты когда-нибудь пробовал подержать себя за это место?

– Ну нет, она саднит.

– Когда влажная, как сейчас, то ничего. Попробуй.

– Но сейчас мне было больно.

– Я же не предлагаю шлепать ею. Просто потрогай.

– Тогда лучше ты.

А я уже думал, что Джеймсу меня больше ничем не удивить. Но этот жест доверия оказался таким лестным… Он боялся, что будет больно, и поэтому просил, чтобы это сделал я!

Я сел на пол и нежно потянул Джеймса за собой.

– Если будет больно, или просто неприятно, ты только скажи.

Джеймс молча посмотрел на меня и закрыл глаза.

– Мартин, – сказал он, помолчав, – я лягу.

Я подвинулся, чтобы он лег, и сел рядом.

Для начала я погладил ствол Джеймса левой рукой, сжал по всей длине и, когда на кончике показалась капелька жидкости, легким касанием размазал ее по верхней части головки. Жидкость продолжала вырабатываться, и мне даже не пришлось особенно выжимать – капли появлялись одна за другой, и я осторожно развозил их в разные стороны по головке, пока не покрыл ее всю.

Джеймс лежал тихо, но его тело напряглось, когда я сомкнул ладонь вокруг головки и прикоснулся по всей площади. Он вздрогнул, и я ожидал услышать приказ остановиться, но Джеймс ничего не сказал. Я осторожно провел рукой вверх-вниз по влажному органу, и Джеймс заерзал на полу от острого ощущения, столь похожего на боль, но боль желанную.

Я продолжал так несколько минут, и Джеймс извивался, лежа на спине, а потом я притянул свою вторую руку, чтобы помассировать яички. Джеймс простонал, потом снова замолчал. Я посмотрел на него – не было похоже, чтобы он желал меня остановить. Его тело продолжало производить жидкость, неустанно, обильно, в достаточном количестве, чтобы предотвратить трение. Я продолжил работу двумя руками, и все это время моя собственная эрекция оставалась очень твердой и влажной.

Дыхание Джеймса участилось, и вот он выдохнул: «Мартин!», и выгнул спину, и его член изверг поток семени, полив мою ладонь и локоть. За первой эякуляцией последовала еще одна, и еще одна… всего их было шесть, после чего Джеймс постепенно расслабился, хотя его пенис продолжал подергиваться в моей руке, даже после оргазма.

– Хватит? – спросил я негромко.

Джеймс кивнул, не в силах говорить. Я повиновался и лег рядом с моим другом, обессиленным, с начавшей наконец спадать эрекцией. Я подумал, что надо теперь обслужить себя, чтобы избавиться от давления.

Но Джеймс протянул руку к моему члену, ласково погладил его, посмотрел на меня, перехватил мой нежный взгляд, глубоко вздохнул, закрыл глаза, открыл их и спросил:

– Мне сделать тебе так же?

– А у тебя остались силы? И желание?

– Да. – И он ухватил меня рукой за непокрытую головку, не так нежно, как я его, и я поморщился.

– Прости, – сказал Джеймс. – Забыл, что у тебя тоже оттянуто. Хочешь натянуть обратно?

– Джеймс, ты мне доверился, а я доверяюсь тебе. Если хочешь, попробуй сделать это сам.

– Не, лучше ты. Я как-нибудь в другой раз…

Я сжал свою крайнюю плоть и, с некоторым усилием, перекатил ее через кромку головки. Джеймс взял кончик моего пениса тремя пальцами и начал упражняться с крайней плотью. Повозившись, он дотянулся другой рукой до моих яичек и осторожно приподнял их. Потом позволил руке забраться под мои ноги, как в первый раз, когда он ощупывал мое тело. Я был столь близок к оргазму, что очень скоро почувствовал знакомое зудение глубоко внутри, охнул, и настал черед руке Джеймса попасть под струи семени, вырвавшиеся из меня. Он продолжил гладить и ласкать, пока не прекратилось извержение и мой пенис не перестал биться в его руке, и только тогда устало откинулся рядом со мной, столь же усталым.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: