Посткоммуникативный этап: обратная связь

Обратная связь начинается с наблюдения над реакциями слу­шающего. Наблюдение процесса восприятия речи — это про­фессиональное умение режиссеров, следователей, учителей, свя­щенников, логопедов, политиков, ораторов; оно бывает полезно и каждому. Наблюдая волнение слушающего или его радость, го­ворящий уже получает ответ на свои речи.

Не менее обычный вид обратной связи — это ответ собе­седника или его вопрос: собеседники меняются ролями, начи­нается новый акт речи со всеми его этапами и ступенями. Из таких мен складывается диалог или полемика. Однако совокуп­ность всех малых актов речи тоже может рассматриваться как сложный речевой акт, составляющий, возможно, целую статью и даже книгу.

Посткоммуникативный акт — этап речевого акта может быть отсроченным на часы, годы и века. Это «Илиада», «Евангелие», «Поучение Владимира Мономаха чадам», народные пословицы, афоризмы. В подобных случаях термин обратная связь неточен, ибо создателей этих произведений уже давно нет, но их влияние оста­ется, оно охватывает огромные массы людей.

Более простой пример отсроченной обратной связи — пере­писка деловая или дружеская.

Результат речевого действия может остаться неизвестным его первому автору. Писатель пишет книгу и совсем не знает тысяч своих читателей, которые обдумывают прочитанное, смеются и плачут, критикуют и восторгаются, принимают решения: напри­мер начать новую жизнь под влиянием прочитанной книги. Посе­тив театр, под влиянием спектакля долго переживают те радости и страдания, которые так прекрасно передали актеры...

Долговременное действие воспринятых речей может выразить­ся в изменении поведения жизни слушателей; они сами пере­рождаются, меняются их характеры. Все это отражается в пере­писке, последующем общении, дневниковых записях, воспоми­наниях.

Третий вид обратной связи, или результата, последствия рече­вых актов, — это действия, поступки: немедленное выпол­нение просьбы или приказания; отсроченное действие, например посещение магазина и покупка рекламируемого товара; поступ­ки, совершенные наоборот, вопреки просьбам и убеждениям как активное противодействие высказанной позиции. Ситуации при этом бесконечно разнообразны. Причем далеко не всегда поступ­ки слушающего связываются с тем актом речи, которым вызва­ны: на поступки может оказать влияние сфера бессознательного (например при многократном повторении убеждающего текста).

Четвертый вид посткоммуникативного действия — это внут­ренний процесс: автор речевого высказывания может и не по­дозревать о переживаниях своего слушателя или читателя. Но мощ­ный заряд эмоций или логики произвел свое действие, зазвуча­ли душевные струны многих людей. Люди обогащаются идеями, укрепляются нравственно, пробуждается жизнь духа, и она ока­зывается намного богаче жизни внешней.

Есть и еще одна форма обратной связи: это ее полное отсут­ствие. Например, я прослушал лекцию, пожал плечами и ушел молча, с досадой о потерянном времени, никогда больше не воз­вращаясь мыслью к этому случаю. Случаи, когда «все встают и уходят», для лектора все же дают информацию, к сожалению, неутешительную.

Обратная связь стала изучаться с применением современных исследовательских методик лишь в XX в., но эта область знания развивается очень интенсивно: это эффективность массовой ком­муникации, действенность рекламы, средств предвыборной аги­тации, педагогического процесса в образовательных системах, уро­вень восприятия и исполнения команд в экстремальных услови­ях, степень точности сохранения воспринятой информации в раз­ных условиях.

Что же нового вносят в традиционную (классическую) рито­рику новые теории речи, исследования на стыке наук: языкозна­ния, психологии, социологии?

Они помогают научно осмыслить многое из того, что старая риторика рекомендовала на основе практики, традиции.

Они делают первые осторожные шаги в познании мысленных процессов, речевых механизмов — говорения, аудирования, ко­довых переходов.

Они вводят в круг риторических понятий целые комплексы Новых систем, таких, как мотивационная сфера, речевая интен-Чия, виды ситуаций, глубинные структуры внутренней речи и Многое другое.

, Они вносят элементарную ясность в загадку понимания речи. i* Они применяют новые методы познания, в частности гипотезы ^и Моделирование речевых процессов, например восприятия речи.

Они интегрируют сферу применения риторического учения в самые разнообразные области жизни современного социума, вплоть до бытовых отношений, останавливаясь лишь перед ин­тимными.

Они привлекают в риторический арсенал такие новые сред­ства, как понятия знака и кода, дискурс, структура акта речи, коммуникация, внутренний мир человека, диалог с самим со­бой...

46. Перспективы теории риторики

Риторика возрождается столь же стремительно, как и сходила со сцены: в течение последних 15 лет появились не только школь­ные учебники с I по XI класс, но и подлинно теоретические труды (С.С.Аверинцева, Ю.М.Лотмана, Н.А.Безменовой, Ю.В.Рож­дественского, И. В. Пешкова).

Это не означает, впрочем, что ее теория однозначна и прекра­тилась критика риторики с теоретических (как, впрочем, и с прак­тических) позиций: ее обвиняют то в отсутствии собственного предмета исследований, то в прагматичности и формализме, то в заимствованиях из социальной науки, то сводят ее к одной лишь культуре речи (литературной норме).

В то же время ее преподают не только в общеобразовательной средней, но и в высшей школе, особенно на гуманитарных фа­культетах; открываются кафедры, издаются труды, учебные посо­бия, и все это, разумеется, требует более или менее четких и однозначных теоретических обоснований. Надежды вселяет тот несомненный факт, что появившиеся в последние годы труды подлинно историчны: А. Ф. Лосев — крупнейший из современных исследователей античного мира, трудов Платона, С. С. Аверин-цев — исследователь византийских традиций, Н. А. Безменова — историк французской риторики XVI—XIX вв., В. И. Аннушкин и В. П. Вомперский — историки риторики в России, Ю. В. Рожде­ственский в своих лекциях опирается на Аристотеля. Известно, что история — надежный фундамент теории.

И. В. Пешков, по-видимому, один только обратился к пробле­ме «возможности обоснования научного статуса риторики» (Пеш­ков И. В. Введение в риторику поступка. — М., 1998. — С. 55)-Свой поиск он ориентирует на труды Л. В. Щербы, М. М. Бахти­на, Л. П. Якубинского, Ю.А.Сорокина, т.е. на теорию диалога, коммуникации. Он также обращается к наследию Аристотеля.

Современные теории речи, несомненно, — второй источник теоретического укрепления риторики, что подтверждено введе­нием в данном учебном пособии главы «Неориторика».

Далее будут очерчены отдельные острые проблемы самой ри­торики и смежных с нею областей.

Мир общения

На рубеже столетий немало говорят о XXI в. как о веке инфор­мационного общества. Информация всегда ценилась высоко, в будущем ее роль, по-видимому, возрастет. Какова же судьба жи­вого общения людей в будущем?

В последние годы на подступах к новому тысячелетию прово­дились анкеты, в частности просили ответить на вопрос: кто из известных людей второго тысячелетия может быть назван как его символ, как личность, его определяющая?

Одно из первых мест занял Гутенберг, стоявший у истоков книгопечатания, один из создателей печатного станка. Это изоб­ретение за пятьсот лет действительно изменило лицо мира, по­зволило донести знание, науку, мудрое слово до каждого челове­ка, сделать образование массовым. Многотиражные издания спо­собствовали развитию самого языка, распространению литерату­ры, появлению периодических изданий, средств массовой инфор­мации.

Иными словами, контакты между людьми, между народами расширялись, развивался диалог культур, повышалось значение слова, языка и в социальной жизни, и в личной.

Однако некоторые тенденции вызывают тревогу: к концу ты­сячелетия резко сократилась дружеская переписка мыслящих лю­дей (вспомним письма А. П. Чехова, И. Е. Репина); развитие МК сделало общение односторонним, люди по несколько часов в сут­ки проводят за телевизором, воспринимая речевую информацию, а их собственная мысль дремлет. А ведь «душа обязана трудиться || И день и ночь, || И день и ночь» (Н. Заболоцкий).

Сохранятся ли книги, библиотеки, университеты, школы в третьем тысячелетии или их сменят новые формы общения, зна­ния, творчества? Сохранится ли вербальное образование, методы передачи информации, знаний, идей, ценностных ориентации Для новых поколений?

Какую роль в этом будут играть компьютерные сети? Не будет ли сведено традиционное общение как понимание человека чело­веком, как поиск духовной близости («стяжание духа») к плоско­му, голому обмену информацией, обозначенной предельно стан­дартизованными кодами?

Какой идеал языковой личности, специалиста-профессионала будет созвучен эпохе: будет он характеризоваться творческим по-^Тенциалом, креативностью, широтой фундаментальной образо-^ванности или стандартами, алгоритмическим мышлением и тех­нологиями исполнения операций?

Д. С. Лихачев, исследуя будущее литературы, прогнозирует (на ^0сНове ретроспективного взгляда) усиление образного, метафо­рического начала. Но в сегодняшней жизни мы видим быстрое Расширение сфер делового общения, усложнение юридического

языка, формирование профессиональных диалектов, наконец, «канцелярит», осмеянный К.И.Чуковским.

Все эти извилины и парадоксы общения не вызывали бы тре­воги, если бы они не обедняли его, а обогащали личность, ее культуру.

Языковая политика

Вмире есть немало государств многонациональных: Канада, Индия, Швейцария; в России ситуация одна из сложнейших. Кроме русского языка — весьма развитого, накопившего богатейшую художественную и научную литературу, можно насчитать десятки национальностей и языков: татарский, башкирский, якутский, бурятский, карельский, лакский, аварский, хакасский, калмыц­кий, удмуртский, чувашский и др. Кроме того, в России живет немало украинцев, немцев, евреев, армян, азербайджанцев, ки­тайцев, грузин, корейцев.

Русский язык преобладает и по числу говорящих на нем, и по разнообразию литературы, он выполняет функции государствен­ного языка Российской Федерации, служит целям межнациональ­ного общения.

Он неплохо выполняет свои функции, но в ряде ситуаций ста­новится причиной недовольства и конфликтов. Так, русскоязыч­ное население, проживающее в национальных регионах, обычно не испытывает потребности знать язык основной народности. Осо­бенно остро это недовольство ощущалось в прибалтийских рес­публиках СССР, ибо русские, живущие, например, в Эстонии, не желали изучать эстонский язык, и только теперь поняли, что такое — языковая дискриминация, когда, по законам Эстонии, они лишаются и гражданства, и даже работы.

Вторая причина неравенства языков — это образование, осо­бенно высшее. Языком европейских университетов до XVIII в. была латынь, это, разумеется, задерживало развитие литературных язы­ков Франции, Германии, но не подменяло все же роли родного языка, даже обогащало его.

В России языком университетского образования изначально стал русский язык — это и позволило накопить научную литера­туру на русском языке, но в республиках СССР это привело к тому, что родители на Украине, например, еще в средней шко­ле хотели дать образование своим детям на русском языке. В круп­ных городах Украины, например, было очень мало школ с укра' инским языком преподавания, что и вызвало антирусские на­строения.

На рубеже XX—XXI вв. все более выдвигается английский язЫ^ в качестве мирового. Причины таковы:

а) огромное число англоговорящих — Великобритания, Авст­ралия, США, в основном — Канада, в значительной степени " Индия;

б) культурные и научные традиции в мире;

в) высокий уровень изученности, методической обработки, а
отчасти — признаваемая многими легкость изучения.

В некоторых странах уже вызывает тревогу проникновение анг­лийского языка: во Франции, например, есть закон в защиту фран­цузского языка, российская пресса выступает в том же духе.

В Государственной Думе в настоящее время (2001 г.) подготов­лен проект федерального закона «О русском языке как государ­ственном языке Российской Федерации».

После принятия закон, по-видимому, будет определять не толь­ко формы официальной речи (тексты государственных докумен­тов), но и разграничение стилей разговорного и литературного, границы употребления иностранных элементов, соблюдение эти­ческих норм, требования культуры речи.

Во многих странах действуют жесткие тесты по культуре язы­ка, по которым аттестуются государственные служащие, в сфере обслуживания и пр.

Би- и полилингвизм населения — это тоже вопрос языковой политики. В развитых странах лица со средним образованием вла­деют кроме родного двумя языками. В России эта планка значи­тельно ниже — и по количеству, и по качеству, но необходимость ее поднятия все более осознается. Ближе к этому идеалу жители национальных регионов; например, чуваш владеет родным и рус­ским языками, а нередко — и английским.

Назовем некоторые условия изучения неродных языков:

а) понимание такой необходимости;

б) международные контакты в экономике, культуре;

в) финансирование образования;

г) совершенствование методов обучения, учебников, привле­
чение компьютера и пр.

Риторика в прежние времена не сталкивалась с такими про­блемами многоязычия, перевода — вплоть до космической линг­вистики. Все это проблемы глобальные, общечеловеческие.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: