Характер и прошлое (к вопросу о методике анамнеза)

В повседневной жизни и педагогической практике характе­ру уделяется гораздо больше места и внимания, чем в теорети­ческой науке.

Так было по крайней мере до последнего времени. Этот не­сомненный факт представляется отнюдь не случайным. Наука вплотную подходит лишь к тем проблемам, которым она по уровню своего развития может давать позитивное решение.

С другой стороны, потребность включить в круг исследова­ния те или иные вопросы нарастает по мере того, как выясня­ется невозможность решать без них другие насущные пробле­мы теории или практики. Так именно обстоит дело в науке о характерах. Взращенная жизненными запросами, она находи­лась в области полузнания, полуискусства и полупрактики не­редко довольно сомнительного свойства.

Рост науки о личности и человеческом поведении, правиль­ное положение о необходимости целостного охвата ее, переход изолированного от жизни исследования к разрешению практи­ческих задач показал, что выключение характерологической стороны проблем делает невозможным разрешение их в целом. Укажем хотя бы на учение об одаренности и успешности, на ряд проблем так называемых психотехники и психодиагности­ки.

Потребность хватается за средства осуществления, ищет возможностей. Для науки они заключаются в наличии соответ­ственных методов, а поэтому очередной задачей, встающей пе­ред нами, является разрешение методических проблем, выяс­нение того, что и каким образом в этой области может быть на­учно разрешено, иначе говоря, как можно и нужно применять существующие в науке о поведении методы, каковы пределы компетенции каждого метода, как они видоизменяются и огра­ничиваются применительно к особенностям характерологичес­ких проблем.

Поверхностное знакомство с этим вопросом вскрывает здесь большое неблагополучие и немалые затруднения. Мы на­чинаем этот пересмотр в той последовательности, которая оп­ределяется степенью распространенности метода в работе, ближайшим образом связанной с характерологией.

С этой стороны нас прежде всего интересует анамнез и как материал, и как метод, тем более что степень его распростра­ненности в повседневной педагогической и медицинской прак­тике пропорциональна его методической непроработанности и неточности.

Неопровержимый факт распространенности анамнеза гово­рит лучше всех других доводов за то, что он необходим, а зна­чит, и отказаться от него нельзя, и потому ближайшей задачей является методическое формирование этой работы. Эта задача может быть разрешена не скоро и не одной статьей, а целым рядом их, но нам кажется своевременным начать проработку вопроса об этой сложной, опасной, сомнительной и вместе с тем необходимой и неизбежной методике и технике.

Не только практическая распространенность анамнеза, но и некоторые теоретические соображения заставляют нас начать с этого.

Характер — это своеобразие человеческой личности. С точки зрения общей проблематики и с точки зрения изучения конкретных индивидуальностей мы встречаемся в характеро­логии с синтетическим результатом различных элементов в различных соотношениях.

Чем конкретнее проблема, встающая перед нами, тем более сложным оказывается синтез. Пределом сложности является определенная индивидуальность, анамнез которой нами изуча­ется. Нетрудно, однако, понять, что, говоря о том или ином ин­дивидууме, мы, в сущности, отражаем его в основных типичес­ких чертах, характеризуем исследуемого не бесконечным коли­чеством создающих ее своеобразие признаков, но определени­ем в общих понятиях ее существенных черт, отнесением к тем или иным типам. Общая же характерология исследует основ­ные вопросы о том, как и из чего слагаются эти типические ва­рианты.

И в том и в другом случае синтетический аспект является

обязательным условием правильной характерологической ори­ентировки.

Вторым не менее значимым пунктом характерологической позиции является генетизм. Личность должна быть рассматри­ваема как динамический множественно обусловленный, посто­янно развивающийся процесс, в котором каждый данный мо­мент уходит корнями в прошлое. Поперечный разрез настояще­го правильно раскрывается нами только по мере того, как мы разворачиваем клубок прошлого, его событий, условий связи личности с ними и ее реакцией на них. Фенотипично одинако­вые (в данный момент) личности могут иметь генетически раз­ную базу, и их последующая эволюция вскрывает внутренние различия.

Необходимость целостного синтетического подхода осозна­на совершенно ясно многими крупнейшими исследователями за границей. У нас этот принцип встречает еще более широкое и активное признание (М. Я. Басов, А. С. Выготский и др.), тесно связываясь с философско-методологическими предпо­сылками. Поэтому аргументация в обосновании его здесь явля­лась бы излишней. Острота вопроса или трудность его не в признании, а в осуществлении, в переходе от лозунга к прак­тике. Здесь мы делаем попытку разрешить трудную проблему реализации синтетического и генетического подхода не в плане общих методологических требований, а в условиях обычной педагогической и врачебной практической работы.

С точки зрения указанных задач основные методы, которы­ми располагает исследование, занимают в нем разное место и имеют разное значение. Здесь не может быть речи о том, хо­рош или плох тот или иной метод. Трудная проблема изучения личности требует использования всех существующих средств и выдвигает принципиальное положение о взаимодействии ме­тодов с организованным разделением труда, с отчетливым представлением о том, что каждый из методов вносит в изуче­ние личности и какие каждый из методов ставит проблемы для разрешения их другими. Так, эксперимент дает запросы на­блюдению и, в свою очередь, аналитически дополняет и коли­чественно определяет его данные. Так, наблюдение в настоя­щем неразрывно связывается с вопросами о прошлом, а про-

шлое дает понять скрытые динамические пружины поведения в настоящем.

В современной науке, в частности, в естествознании, доми­нирует экспериментальный метод. Этот метод имеет огромное преимущество в области точного измерения и анализа, однако синтетический охват проблемы ему если и доступен, то в час­тичной форме. Кроме того, эксперимент до настоящего време­ни еще мало применялся в разрешении генетических проблем, а для изучения генезиса человеческой личности применение его связано с труднопреодолимыми препятствиями и составля­ет важную задачу будущего развития эксперимента. Метод на­блюдения в принципе является основным для поставленной проблемы. Оперируя более сложными комплексами, он дает возможность более полного синтеза, но аналитические возмож­ности его далеко отстоят от экспериментальных.

В этом отношении нужно учитывать два возможных на­правления в исследовании. Первое — стремиться к максималь­ной полноте и точности наблюдения. Из него с необходимос­тью вытекает ограничение периода времени наблюдения. Ре­альная антиномия между детальностью наблюдения и его вре­менной длительностью лишает его в условиях практической работы генетических перспектив. В то же время, в соответ­ствии с необходимостью расширения во времени, выдвигается другая возможность принципиально неполного избиратель­ного наблюдения. В этом отношении к задаче изучения личнос­ти в целом ближе подходит метод дневников, но и он, поскольку необходимо по возможности полно охватить всю жизнь иссле­дуемого, в действительности никогда эту задачу в рамках всей истории индивида не разрешает, потому что диагностические учреждения, дающие заключение о личности взрослого или ре­бенка, располагают обычно лишь несколькими неделями.

Поэтому особые и, пожалуй, реально непреодолимые труд­ности перед методом наблюдения возникают по отношению к тем сторонам личности, которые по сути своей могут раскрыть­ся только на протяжении длительного периода времени.

К ним относятся:

1) устойчивость состояний и формы поведения личности или их реактивная или аутохтонная лабильность;

2) устойчивость отношений;

3) степень и форма приспособляемости к новым условиям;

4) избирательность реакций и отношений (действительная, а не кажущаяся);

5) соотношение экзогенного и эндогенного;

6) эволюционные возможности.

Эти столь важные в педагогическом отношении стороны личности могут быть достоверно диагностированы лишь на ос­новании данных поведения исследуемого за период времени, в отдельных случаях измеряемый годом, двумя и во всяком слу­чае месяцами.

Таким образом, перед исследователем (работающим в ре­альных временных условиях, существующих в обследовательс­ких учреждениях) встает необходимость дополнить свой мате­риал наблюдения сведениями о поведении изучаемой личности в прошлом и строить свое заключение на анализе также и этих данных.

Чтобы конкретно подтвердить необходимость такого обра­щения к прошлому, разберем несколько случаев, где надо выяс­нить вышеперечисленные проблемы личности, не всегда охва­тываемые одним наблюдением.

Устойчив исследуемый или нет?

Если за время наблюдения пришлось видеть ребенка в од­них и тех же условиях и проявления его были устойчивы, то это еще не дает нам права заключать о том, что он вообще устой­чив.

Для этого надо узнать, как он вел себя в прошлом, когда попадал в меняющиеся условия. Может оказаться, что поведе­ние ребенка резко менялось при малейших колебаниях окружа­ющей обстановки. Следовательно, та устойчивость реакций ис­следуемого, которая имела место в период наблюдения, обус­ловлена исключительно отсутствием изменений во внешних условиях, а отсюда должно вытечь и соответствующее заклю­чение.

Может встать другого рода вопрос: какого происхождения та лабильность, которая наблюдается у ребенка при постоян­стве окружающей его обстановки? Здесь опять необходимо об­ратиться к прошлому данной личности и выяснить, как часто и

резко менялись условия ее жизни. Допустим, что исследуемый жил до этого в очень спокойной и устойчивой обстановке. Это обстоятельство говорит за то, что было бы ошибочно объяс­нить лабильность ребенка внешними влияниями и, очевидно, она является стойкой и глубокой чертой его характера.

Почти то же надо сказать и о степени приспособляемости ребенка к новым условиям. За то время, какое отводится на на­блюдение, во-вторых, может не представиться случая видеть ребенка при изменившихся условиях, а если это даже и случит­ся, то не хватит времени, чтобы проследить до конца, чем и как закончился этот процесс приспособления.

Немало трудностей представляет вопрос о том, чем интере­суется исследуемый ребенок и каковы его отношения и оценки, или на что направлена его избирательная реактивность, его ос­новные и наиболее сильные положительные или отрицатель­ные тенденции. Для того, чтобы понять истинный смысл от­дельных реакций, нужно уловить их общую руководящую нить, объединить их общностью тенденций, которые исследуемый успел вскрыть; так, за объективным интересом может выявить­ся тенденция самоутверждения, за нежной заботливостью по­требность властвовать. Суждение об интересе со стороны их относительной значимости и глубины требует тоже значитель­ного временного диапазона и различия условий. Обычно судят о них по тому, чем чаще занимается по собственной инициати­ве и о чем чаще говорит исследуемый, но заниматься он может, конечно, только тем, чем позволяет окружающая его обстанов­ка. Говорит он, естественно, о том, чем занимается сейчас. И для того и для другого нужны соответственные материалы и со­циальные возможности, соответственные предметы, обстанов­ка, наконец, лица и вся среда, не внушающая опасения или быть непонятым, или встретить отрицательную реакцию в ка­кой-либо форме. Новая обстановка прежде всего может тормо­зить обычные проявления личности как положительные, так и отрицательные, может создать новые интересы, затушевать старые, ослабить активно положительное отношение к одному и отрицательное к другому.

Эти соображения особенно относятся к замкнутым обсле­довательским учреждениям, где ограничена связь с внешней

жизнью, а окружающая ребенка большей частью скудная об­становка далеко не всегда позволяет выбирать то, что нравит­ся, так как может не содержать последнего и вынуждает удов­летворяться теми вещами и людьми, которые менее других от­талкивают от себя.

Если исследователь в момент своих наблюдений застал ре­бенка как раз в таких условиях, то выводы его будут ложны. Он припишет ребенку положительное отношение к-тому, к чему при изменившейся затем обстановке он никогда не вернется, хотя и мог бы это сделать.

Точно так же весь потенциал личности, возможности внут­ренней активности и внешней приспособляемости тем полнее раскрываются, чем больше отрезок времени и чем разнообраз­нее условия, на основании которых мы о них судим.

Будет уместно сказать несколько слов о внешнем и внут­реннем в личности, о «наслоении» и глубоко коренящихся тен­денциях или внутреннем предрасположении. Это деление име­ет не только теоретический, но и глубокий практический и пе­дагогический смысл. Положение о пластичности человеческой природы отнюдь не говорит, что все построено по одному шаб­лону и что изменчивость отдельных сторон личности у всех одинакова. Приобретенное может то более, то менее глубоко реорганизовывать личность, т.е. создать стойкие тенденции, отражающиеся на всей ее структуре. Новая реорганизация лич­ности может быть более или менее легкой, внешние условия сказываются у одних легче на одних сторонах и медленнее на других.

Суждение об этом требует разностороннего охвата личнос­ти, исследования ее поведения в разных условиях и в значи­тельно отстоящих друг от друга отрезках времени. Представле­ние Клагеса о многослойной извне внутрь структуре личности, причем, чем ближе к периферии, тем менее стоек «налет», чем глубже, тем более эндогенны и устойчивы черты, в общем, пра­вильно, не менее правильно и то, что само эндогенное консти­туциональное, как указывает Геберлин, вскрывается лишь на протяжении всей жизни. С этим тесно связан вопрос об эволю­ционных возможностях личности. Наблюдая исследуемого обычно около одного-двух месяцев, мы видим его как бы в по­перечном разрезе, констатируем лишь то, что сейчас имеется,

но ничего не знаем о том, как идет развитие отдельных его сто­рон. Можно, конечно, установить по данным настоящего дня в общей форме, отстал ли ребенок в чем-либо и насколько, но почему и как же это произошло и какие условия определили уровень развития какой-либо из особенностей, которые он про­являет сейчас, мы узнать не можем.

Мерилом эволюционных возможностей какого-нибудь свойства личности является та быстрота, с какой оно достигало и достигло уровня своего развития к данному моменту. Понят­но, что чем менее благоприятны были условия, тем более осно­ваний отнести достигнутый результат на счет этих возможнос­тей. Исследователь, зная, влияниями каких фактов обусловли­вается эмоция того или другого свойства, должен выяснить, на­сколько они были в прошлом выражены, т.е. какой давали эф­фект со стороны сопутствующих им реакций.

Возьмем для этого один из наиболее часто затрагиваемых в педагогике случаев. Требуется определить, насколько данный ребенок способен к навыкам (как успешно он владеет ими сей­час — даст материал наблюдения).

Какие бы навыки мы не взяли: гигиенические, школьные, социальные или др., факторы развития их будут следующие:

правильность приемов обучения;

своевременность (возрастная) обучения;

системность обучения;

длительность обучения;

положительный пример окружающих;

возможность упражнения.

Выясняем, насколько были благоприятны условия в про­шлом изучаемого ребенка и как эволюционировали прививае­мые ему навыки.

Из двух детей, одинаково в данный момент владеющих на­выками, того надо считать наиболее способным к ним, соответ­ственно правильным, давно выдвинутым Бинэ, а также Мей-маном положениям, кто в прошлом имел менее благоприятные для того условия, хотя и отвечал на них быстрыми и прочными успехами усвоения.

Таким образом, опыт изучения личности в целом есте­ственно заставляет обратиться к сведениям о ней и с неизбеж-

ностью направляет нас на систематическое изучение тех воз­можностей, которые дает опрос о прошлом личности, ее анам­нез, и к критической оценке тех минусов и плюсов, которыми этот метод обладает.

Прежде всего к недостаткам относятся: неполнота, неточ­ность, сложность данных. Они неизбежны, и основной вопрос заключается в том, как их обезвредить или компенсировать, с одной стороны — путем методических мероприятий, с другой стороны — путем определенного выбора проблем, подлежащих освещению.

Неполнота в отношении отдельных моментов прошлого компенсируется полнотой в отношении целого, и недостаточное освещение в одном месте дополняется за счет данных, касаю­щихся другого пункта, связанного с ним или аналогией, или контрастом, или каким-либо видом функциональной зависимо­сти.

Неточность в зависимости от многих моментов, начиная с .обусловленных временем дефектов воспроизведения и кончая тенденциозностью показаний, создает большие затруднения. Даже хорошая согласованность показаний не является гаранти­ей их достоверности. В случаях намеренных искажений един­ственным удовлетворительным, хотя и не всегда доступным, средством является пользование несколькими источниками. Но и в случаях совершенно добросовестного отношения к вопро­сам возможности невольных искажений очень велики. Они не­сколько смягчаются установкой исключительно на объектив­ную фактическую сторону прошлого, а также тем, что при большом временном диапазоне прошлого мы берем лишь са­мые существенные или по яркости, или по длительности мо­менты.

Наиболее существенное, согласно принципу естественного отбора, запечатлевается и воспроизводится наиболее отчетли­во. Здесь неполнота является как бы средством необходимой реализации принципа избирательности.

Если неполнота и неточность могут быть минусами количе­ственной, качественной сторон материала, то сложность фак­тов, с которыми оперирует анамнез, отражаясь на количестве и качестве материала, предъявляет особо высокие требования в смысле переработки. Жизненные данные сложны и многооб-

разно обусловлены, обильны и пестры. Для изучающего же ин­терес представляют не сами по себе взятые факты, но их смысл, значение. Факты должны быть поняты и истолкованы как выражение тенденций среды прошлого и индивидуальнос­ти.

Об искусстве истолкования здесь невозможно говорить подробно, и, хотя эта сторона является во всяком диагнозе наи­более трудным и уязвимым местом, никто никогда не сможет и едва ли захочет отказаться от возможности связать разрознен­ные, относящиеся к личности факты и дать им объединяющее освещение. Этот переход от внешних фактов поведения к ис­тинным мотивам действия, невозможный обычно в рамках ко­роткого отрезка поведения, оказывается возможным на основе ознакомления с существенными, хотя и неполными данными, относящимися к значительному отрезку времени. Таким обра­зом, сведения о прошлом являются необходимыми для генети­ческого объяснения, для проверки, дополнения и подтвержде­ния того, что в настоящем устанавливает наблюдение, и для правильной оценки перспектив изучаемой личности. Он вскрывает самый процесс формирования личности и дает важ­ный для понимания ее особенностей дополнительный матери­ал, который не может быть выявлен в процессе исследования ни по условиям стадии ее эволюции, ни по условиям внешней обстановки.

Совсем другую сторону проблем работы с анамнезом пред­ставляет вопрос его техники. Техника анамнеза, обычно реали­зуемая, страдает очень большими недостатками, значительно его обесценивающими и лишающими исследуемого возможно­сти полноценного использования всего того, что дает прошлое для ознакомления с личностью.

Едва ли мы ошибемся, если скажем, что должная степень внимания к анамнезу в практике диагностической, терапевти­ческой и педагогической работы может быть отнесена к заслу­гам школы психоаналитического направления. Работа психо­аналитиков, исходя из сложных фактов реальной жизни, вы­нуждала обратиться к прошлому, так как возникавшие перед исследователем сложные проблемы могли быть правильно ос­вещены только путем глубокого проникновения в динамику прошлого, в генезис личности. Но психоаналитики, к сожале-

нию, часто грешили теоретической предвзятостью в направле­нии поисков, в выборе и в связывании фактов. Это особенно ярко видно из последней работы А. Адлера, в которой он, имея правильную установку на необходимость оценки значения от­дельных моментов жизни, осуществляет ее односторонне в на­правлении основных положений своей теории.

Дефекты обычной работы с анамнезом становятся особен­но заметными в сопоставлении их с-принципиальными поло­жениями, на которых должна строиться эта работа и на реали­зации которых основывается значимость результатов. Эти принципы сводятся к следующему:

1. При исследовании прошлого недостаточности знания одних только фактов поведения или одних только условий, но каждый пункт анамнеза должен учитывать условие про­шлого и сопутствующие ему реакции личности.

Это требование вытекает из того, что одни и те же раздра­жения могут вызвать неодинаковые реакции у разных субъек­тов. Например, стеснение свободы проявлении ребенка в семье может воспитать у одного пониженную активность, подавлен­ное настроение, отсутствие самостоятельности и т.д., т.е. пода­вить субъекта, у другого типа эти условия разовьют склонность к временным компенсациям, которая выразится в том, что он будет искать выход для своей энергии вне стен дома, и, таким образом, уже не семья сыграет первую роль в его воспитании, или не одна она определит направление его интересов к различ­ным объектам, у третьего — выразится в борьбе против подав­ляющего действия, вызовет агрессивность, воспитает непослу­шание, создаст антагонистическую установку к окружающим и может определить на будущее повышенную самозащитную ре­акцию.

Насколько бесплодно будет наше знание, если мы ограни­чимся только характеристикой одних условий, и как много вы­играет оно в разностороннем освещении личности, особенно в понимании ее установок, ее реакций в настоящем, если мы па­раллельно отметим ее реакции в прошлом.

2. Факты прошлого должны рассматриваться не по­рознь, не как раздробленный перечень или механический кон­гломерат, но в системе их взаимной связи, их функциональ­ных и временных соотношений.

Благодаря функциональным соотношениям неблагоприят­ное обстоятельство может быть компенсировано другим, благо­приятный фактор может быть сведен на нет отрицательным фактором. Действие одного может быть подчеркнуто контраст­ным влиянием другого. Порознь взятые, казалось бы, малозна­чащие факты, помножась друг на друга, создают исключитель­ную выраженность анамнестического фона, в смысле влияния в том или ином направлении. Объективно-неблагоприятный факт может утратить свое острое значение вследствие привы­кания и приспособления личности. Одно обстоятельство и свя­занная с ним реакция создадут установку, которая сама явится условием крайне неблагоприятной для личности переработки самих по себе индифферентных факторов. Наконец, самое главное: то или иное обстоятельство в контексте одних условий меняет свое значение в контексте других.

Эти естественные требования в современной постановке работы с анамнезом обычно не реализуются с достаточной полнотой, что порождает целый ряд частных недочетов.

1. а) Условия и факты не связываются с реакциями. Дела­ется прыжок от условий прошлого к поведению ребенка в на­стоящем без попытки учета того, как он реагировал на условия в прошлом и как связаны эти реакции с реакциями в настоя­щем;

б) наоборот, иногда поступки указываются в прошлом без связи с условиями, которым они сопутствовали.

2. Факты берутся вне связи их между собою.

3. Сведения собираются чисто механически, и нет доста­точного понимания прошлого. Отсюда вытекает:

а) недобор материала и, как результат его, «слепой» анам­нез, не поддающийся использованию, так как, не вдумываясь или не понимая значения отдельных мест вообще или в систе­ме прошлого данного индивидуума, опрашивающий не углуб­ляет отдельных мест опроса, а потому не дает возможностей истолкования;

б) часто недостаточное отделение момента собирания фак­тов от оценки их или конкретных фактов от фактов влияния. Имея перед собой готовый собранный материал, трудно бывает определить, к чему надо относиться как к фактам и к чему как

к выводам (которые всегда являются условными). В выводах же часто не видно, что принадлежит исследователю и, следова­тельно, более обосновано, и что опрашиваемому лицу и, следо­вательно, менее достоверно.

4. Факты прошлого оцениваются сами по себе вне связи их с индивидуальными особенностями изучаемой личности. С этим тесно связан:

5. Неправильный, с точки зрения исследования отдельных случаев, подход к изучению среды, заключающийся:

а) в рассмотрении ее только с описательно-констатирую­щей точки зрения, с общей оценкой, но без анализа относи­тельного значения ее в целом и ее отдельных сторон в связи с особенностями данной индивидуальности;

б) в отсутствие генетического подхода, выражающегося в том, что среда исследуется обычно только в поперечнике дан­ного момента, а не в продольном разрезе, не в динамике ее из­менений и соотношения условий с их суммацией, контрастом, компенсацией и многообразием других соотношений.

6. Из предыдущего вытекает обычно случайный, поверхно­стный, неправильный характер выводов, и, так как продуктив­ное использование анамнеза при этих недостатках оказывается невозможным, собранный материал обычно остается в каче­стве мертвого балласта, механически присоединенного к

7. Наконец, обычно отсутствует обобщающий вывод об об­щем ходе развития поведения в связи с условиями.

Все перечисленные недостатки обусловлены не только тем, что рядовым работникам, собирающим сведения о прошлом, недостает времени для вдумчивого подхода к нему, но и обрат­ной пропорциональностью между широким практическим рас­пространением анамнеза и разработанностью методологии и техники анамнеза. Неумение собрать материал и использовать в смысле истолкования и выводов заставляет работников фор­мально отнестись к этой важной и интересной стороне дела.

Перейдем теперь к описанию техники собирания и анализа сведений о прошлом личности.

Как всякий материал воспроизведения, анамнез имеет сле­дующие особенности: ту или другую степень полноты, объек­тивности и точности. Задача исследователя состоит прежде

всего в том, чтобы получить материал максимально полный, объективный и точный.

Точность и полнота сведений зависят не только от обычных условий воспроизведения, варьируя и в зависимости от разли­чия фактов и отношения к ним, той или иной переработки их, но и от условий момента беседы, в частности, ситуации, ее выз­вавшей, и отношения, которое вызывает опрашивавший, кото­рое может тормозить воспроизведение, активировать его, или, наконец, может побуждать к даче намеренно неверных сведе­ний.

Всякому практику в этой области известно, как важно рас­положить к беседе и ответам опрашиваемого.

Для этого надо прежде всего «нащупать», с кем имеешь дело, чтобы взять нужный тон. Начав беседу с более или менее формальных вопросов (живы ли родители, сколько человек в семье и т.п.), постепенно переходить к более интимным. Отве­ты лица, дающего сведения, его интонация, мимика и вообще все поведение позволяют грубо определить, насколько он до­верчив, добросовестен, подозрительно настроен, застенчив, замкнут, насколько он интеллигентен, требователен к себе, бес­пристрастен, тенденциозен. Руководясь этим наблюдением, надо продолжать дальнейшую беседу с той степенью свободы и с тем отношением к данному лицу, которые бы обеспечили максимальный успех.

Полная формальная безучастность исследователя к тому, что он слышит и записывает, излишняя развязность или демон­стративная заинтересованность и сочувствие в одинаковой мере затормаживают показания. Основной тон обращения дол­жен быть во всех случаях доброжелательным и деликатно сдержанным. В случаях очень тормозящих, или вследствие стеснительности, или вследствие тягостного или интимного ха­рактера фактов беседу необходимо осуществлять в несколько приемов.

Особого внимания требует раскрытие тенденциозного ха­рактера показаний, которое не всегда легко. Не говоря о случа­ях чрезмерной утрировки, легко обнаруживающихся, более скрытая тенденция, между прочим, выявляется чрезмерной го­товностью к подтверждениям провокационных вопросов в на­правлении тенденции и отрицанию по отношению к противо-

положным.

Во всех случаях опроса важное использование докумен­тальных данных становится тем более необходимым, чем бо­лее обнаруживается пристрастность в показаниях.

Анамнестические сведения собираются от лиц, лучше все­го знающих прошлое, обычно родственников, которые не могут быть достаточно объективными как по мотивам личного отно­шения к исследуемому, так и вследствие того, что опрос касает­ся и их лично; поэтому следует всегда пользоваться возможно­стью опросить и других лиц, знающих исследуемого.

Особое место занимают показания самого исследуемого, которые, во-первых, в отдельных частях полнее всех других материалов, во-вторых, дают больше всего данных для сужде­ния о том, какова была мотивация действий, как объективные факты перерабатывались в индивидуальном опыте и какие об­стоятельства какой оставили след.

Расхождения в показаниях часто проливают свет на истин­ное значение тех или иных фактов или событий, которое при других условиях было бы неясным.

Как известно, существует целый ряд программ анамнеза. Со стороны содержания и со стороны редакции они страдают некоторыми недочетами, но обычно содержат основное и суще­ственное, так что здесь на этом можно не останавливаться. Ус­пешная работа с анамнезом зависит не столько от того, как составлена программа, сколько от способа получения сведе­ний и пользования ими. Очень часто она имеет в опросе ответ­ную форму, как это особенно практикуется в медицинских ам­булаториях. Если такой прием опроса допустим в статистичес­ких целях при массовом обследовании, то во всяком случае он совершенно не должен иметь место при исследовании отдель­ных случаев.

Программа анамнеза, как бы детально она ни была состав­лена, никогда не может охватить всю пестроту реальной жиз­ни. Она поэтому должна состоять из ряда стержневых вопро­сов и представлять собою, собственно говоря, остов, отправ­ные точки опроса. В ответе на тот или другой вопрос всегда могут вскрыться такие обстоятельства, которые требуют ряда дополнительных вопросов, не вошедших в программу. Если их не поставить, получится, как говорилось, «слепой» анамнез, и

исследователь будет бессилен использовать его.

Приведем пример такого «слепого» анамнеза. Вопрос: пили ли родители? Мы знаем из опыта повседневной жизни, что алкоголизм родителей может иметь не одно лишь биологи­ческое значение для ребенка, но и много других, не менее, а более важных для семьи. Материальная необеспеченность, тя­желые семейные столкновения, отсутствие правильного режи­ма, жестокое или вообще антипедагогическое обращение с детьми, отрицательное отношение соседей и знакомых и т.п.

Допустим, что программа так полно составлена, что в дру­гом месте, соответствующем ее плану, мы найдем вопросы: ка­ково было материальное положение семьи, насколько правилен был ее режим, как обращались с детьми и что им прививали, как относились к семье окружающие лица. Казалось бы, если на первый вопрос, пили ли родители, будет получен ответ «да», то о том, что из этого могло последовать для ребенка, можно не спрашивать. Но это не так. Нам важно знать не одни факты, а их связь, так как реальное значение факта для данной личнос­ти зависит и от того, с чем он связан, следствием чего он явил­ся, а это дополнение может совсем иначе осветить всю обста­новку исследуемого. Поэтому ближайших следствий, которые могут вытекать из факта, надо обязательно коснуться. В другом месте анамнеза они встретятся нам, но не свяжутся обязатель­но с этим пунктом. Так, бедность может вытекать из расточи­тельности, из профессиональной приспособленности, из болез­ни, из внешне затруднительных условий труда. Отсутствие правильного режима вытекает не только из алкоголизма роди­телей, но и из других объективных причин: занятость родите­лей, их некультурность, материальная неустойчивость и т.п.

Бедность или неустойчивость режима, возникающие на почве алкоголизма, приобретают, мы сказали бы, качественно иное значение.

Таким образом, углубляя и детализируя вопрос по линии возможных последствий, влияний и реакций на них, мы обес­печиваем себе связанное понимание прошлого, освещаем мно­гостороннюю взаимоопределяющую зависимость условий и их значение в прошлом индивида. Мы начинаем понимать их как факторы его развития.

Поэтому исследование должно представлять не «опрос» по

пунктам программы, а живую «беседу», и как таковая она дол­жна быть всегда готова раздвинуть рамки абстрактного вопро­са и, насыщая его конкретным и жизненным содержанием, вскрыть его реальное характеризующее значение в перечисле­нии с другими влияниями.

Конечно, во всем должна быть мера и не следует, придер­живаясь принципа детализации вопроса, доходить в этом отно­шении до утрировки.

В этом смысле необходим, как указывалось, отбор суще­ственного от несущественного. Вопросы, далее, должны ста­виться в той редакции, которая соответствует степени культур­ности данного лица, иначе — один будет их не понимать, а другой тормозиться их «популярностью». В культурной, напри­мер, семье слова «не обращали внимания на воспитание» име­ют совсем другой смысл сравнительно с некультурной. Не ме­нее различны понятия материальных затруднений или лише­ний для бедного или богатого. Как говорилось выше, выясняя условия, параллельно нужно устанавливать и реакции на них, прослеживая все этапы жизни исследуемого в их хронологи­ческой последовательности с момента рождения.

Обычно прошлое воспроизводится легче всего в обобщен­ной и оценочной форме; это скрывает в себе опасность субъек­тивизма в показаниях и толковании. Чтобы по возможности из­бежать этого, необходимо обязательно добиваться указания конкретных фактов как иллюстрации и обоснования высказан­ным общим положениям. Общие суждения опрашиваемого, не отвергая их, фиксировать только как его суждения.

Протокол беседы местами должен иметь приблизительно стенографический характер, чтобы уловить характерные осо­бенности показаний.

Этой же цели служит также общая установка исследования: не только спрашивать, но и наблюдать опрашиваемого, фикси­руя в конце анамнеза все те особенности его поведения, кото­рые удалось подметить.

Иногда в интересах свободы опрашиваемого лучше при нем не записывать показаний, хотя это и уменьшает точность и богатство записи.

В заключение можно добавить, что беседа всегда должна

происходить с глазу на глаз, не только потому, что присутствие посторонних свидетелей совершенно исключает получение не­которых данных, но и потому, что беседа наедине часто побуж­дает к наиболее полным и откровенным показаниям.

Следующим этапом в работе с анамнезом является анализ собранного материала.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: