Проблема потребностей в системе психологии

Проблема потребностей человека при огромной и доста­точно осознанной психологами ее трудности представляет раз­дел психологии, попытка обойти который при решении любого психологического вопроса приводит всегда к неудаче в реше­нии этого вопроса. Поэтому не столько зрелость предпосылок для исследования проблемы, сколько сознание неизбежной не­обходимости заставляет нас здесь сформулировать некоторые предварительные положения, связанные с разработкой пробле­мы потребностей.

Известно, что вопросы познавательной деятельности пред­ставляют более разработанную область психологии. Однако психология познания страдает односторонним рационализмом, неправильной трактовкой познавательного процесса вслед­ствие недооценки роли всех сторон психической активности познающего субъекта.

В этой области остается недостаточно разработанным то, без чего в значительной степени затрудняется и делается ус­ловной разработка самой проблемы.

Мы знаем, какую важную роль сыграл поворот советской психологии в сторону учения И. П. Павлова о высшей нервной деятельности, но вместе с тем нельзя не сказать о тех времен­ных ошибках и неудачах, которые испытала за это же время психология, применяя неправильно идеи Павлова под влияни­ем одностороннего физиологизма, догматизма и начетниче­ства. Укажем лишь на то, что бесспорный принцип исследова­ния нервной деятельности в единстве организма с окружающей его средой и правильное материалистическое положение о внешней обусловленности и биологической, и психологической жизни сопровождались неправильными выводами. Проблемы внутреннего и глубокого в психике были подавлены и оттесне­ны. В попытках изучения роли внутреннего усматривали «ду­шок идеализма», внешнее отождествляли с объективным, избе-

гали вопроса о внутреннем, глубокое сближали с глубинным в инстинктивно -биологическом и психоаналитическом смысле этого слова.

Если можно сказать, что последовательно-материалисти­ческой наукой о человеке является только та, которая включает в план материалистического исследования и организм, и психи­ку, то для психологии совершенно необходимо и неизбежно рассмотрение психологических проблем в плане единства внутреннего и внешнего, глубокого и поверхностного.

Едва ли будут возражения против того, что потребности яв­ляются самым глубоким компонентом в динамике поведения и переживаний человека, и понятно, что задача последовательно-материалистического изучения психики, разработка теории психологического и вопросов прикладного, в частности, педа­гогического характера, неизбежно требуют от нас включения трудной проблемы потребностей в план нашего исследования.

Рациональная психология все объясняла и все определяла словесно, эмпирическая психология в позитивном смысле это­го слова требовала борьбы за психологические факты против психологического умозрения. Это в первую очередь относится к проблеме потребностей.

Объективно правильный взгляд на потребность как нужду организма в чем-либо нашел свое выражение и в языке, в кото­ром нужда и потребность выражаются одним словом (по-анг­лийски need обозначает то и другое). Однако это самый общий, если можно так выразиться, философский, но еще не психоло­гический план определения.

Для психологического плана характерно, что нужда в пред­мете возникает у субъекта и переживается им, что она суще­ствует как объективная и субъективная связь, характеризуемая и объективно и субъективно как тяготение к предмету потреб­ности, определяющее систему поведения и переживаний чело­века в связи с предметом или в отношении к этому предмету. Внутреннее тяготение и побуждение являются отражением и состоянием субъекта (следовательно, его организма и мозга) и субъективно-объективного отношения к предмету потребности.

Это предварительное, очень общее и недостаточно конкрет­ное психологическое определение лишь очерчивает круг воп-

росов, в котором возникают задачи исследований и поиски его психологического решения.

Прежде чем перейти к собственно психологическим вопро­сам, нельзя не упомянуть о том, что проблема потребностей человека может и должна быть рассматриваема с позиций ряда дисциплин. Помимо указанного психологического круга вопро­сов, знание того, что человек является продуктом общественно-исторических условий, заставляет ограничить от психологи­ческого социологический, или историко-материалистический, план рассмотрения. Как известно, основоположники марксиз­ма-ленинизма осветили общественное происхождение и приро­ду потребностей.

Разрешая эту проблему с общественно-исторических пози­ций, они заложили социально-генетическую основу психологии потребностей. Проблемы потребностей человека тесно связаны с политической экономией и с такими ее вопросами, как по­требление, предложение, спрос, цена и т. п.

Эти проблемы также тесно связаны с вопросами права и нравственности, с историей культуры и быта людей. Но было бы неправильно отсюда прийти к выводу, что потребность от­носится не к психологической области. Конечно, на этом не стоило бы останавливаться, если бы не приходилось слышать этого крайнего и неправильного утверждения. Этой стороны вопроса вместе с тем важно коснуться потому, что он представ­ляет частный пример важной принципиальной проблемы связи и различий в социальном и психологическом рассмотрении од­них и тех же фактов. Факт, касающийся известной группы лю­дей, связанной с общими условиями их деятельности и поведе­ния, даже наблюдаемый на одном человеке, поскольку он ха­рактеризует группу людей и их взаимоотношения, является предметом историко-материалистического рассмотрения. Факт, касающийся отдельного человека в связи с закономерностью поведения, деятельности и переживаний его как отдельного че­ловека даже при его социальной обусловленности, является психологическим фактом. Один и тот же факт может быть

предметом и психологического, и общественно-исторического изучения, но план анализа в первом и втором случае различен. Так, этический и неэтический, благородный и подлый, закон­ный и преступный поступки могут подвергнуться в том и дру­гом плане различному рассмотрению.

Наряду с общественно-историческим исследованием по­требностей существует, как известно, естественно-историчес­кое их рассмотрение, которое имеет прежде всего два плана — сравнительно-зоологический и физиологический.

Как известно, теория таксисов и тропизмов Леба правомер­на для той ступени развития, которую объективное исследова­ние установило у простейших организмов, ступени, на которой ясно выражены количественные и качественные особенности избирательных реакций животного — притяжения к объекту и отталкивания от него, тенденции овладения объектом или ухода от него.

Не останавливаясь здесь на сравнительной биологии и раз­ных этапах биогенеза потребностей, которые должны быть предметом специального исследования, отметим лишь несколь­ко моментов, важных для дальнейшего обсуждения проблемы. На более высоких уровнях развития животных мы встречаемся со сложными актами поведения, или реакциями, которые в психологии давно называются инстинктами. Как известно, была острая дискуссия между И. П. Павловым и В. А. Вагне­ром по вопросу о природе инстинктов. Первый назвал их слож­ными безусловными рефлексами, второй считал их образова­нием особого рода, но сточки зрения рассматриваемого нами вопроса является более важным то, что не вызывало расхожде­ния обоих выдающихся ученых и что вместе с тем не подверга­лось ими достаточному рассмотрению.

Если мы сравним сухожильный рефлекс со слюноотдели­тельным пищевым или обнимательным и эрекционным поло­вым, то мы увидим, что внешнее раздражение и рефлекторный ответ различным образом соотносятся в двух этих видах реф­лексов. В то время как сухожильный рефлекс довольно постоя­нен, пищевой и половой рефлексы отчетливо колеблются в за­висимости от состояния организма и связанного с этим состоя­ния мозговых центров, а ответная реакция явно зависит не только от внешних воздействий, но и от внутренних условий.

Этими условиями являются для пищевого рефлекса степень на­сыщенности, связанная с заполнением преимущественно же­лудка, а также с химическим составом крови, обусловленным приемом пищи и всасыванием пищи в желудочно-кишечном тракте. Роль состава крови показывает зависимость инстинк­тивных, иначе сложно-безусловнорефлекторных, действий от физико-химических условий, которые на высоком уровне раз­вития опираются на ту же недостаточно еще ясную физико-хи­мическую основу, которая определяла на низком уровне тропизмы простейших животных. В еще большей степени роль внутренних условий выступает в половых рефлексах, при кото­рых как элементарные рефлексы, так и сложная цепь последо­вательных действий определяются мощным влиянием на не­рвную систему биохимических процессов организма и специ­альных продуктов внутренней секреции — гормонов. Гормо­нальная и биохимическая динамика являются соматической ча­стью внутреннего компонента деятельности нервной системы. О связи внутренней биохимической регуляции с внешней дос­таточно написано. Поэтому останавливаться на этом нет надоб­ности; можно лишь отметить и здесь правильность формулы — внутреннее есть перешедшее внутрь или усвоенное внешнее. Генетическая зависимость внутреннего от внешнего не исклю­чает значения внутреннего, роль которого тем более сказывает­ся, чем сложнее организм и чем больше вырастает роль инди­видуального опыта.

Разнообразию, изменчивости, противоречивости, множе­ственности внешних влияний противостоят внутреннее единое, хотя и сложное и противоречивое целое, целостность организ­ма, представляющая синтез многосторонних сложных вне­шних воздействий. Являясь результатом внешних влиянии, внутреннее выступает в тем более значительной роли, чем бо­гаче усвоенный внешний опыт. Это относится, конечно, и к че­ловеку. Но, возвращаясь к животному, надо остановиться на втором пункте в характеристике инстинктов, не только мало затронутом в полемике Павлова и Вагнера, но вообще недоста­точно разработанном. Это — вопрос о пластичности инстинк­тов, о приспособляемости инстинктивно обусловленного пове­дения и действий. Нас сейчас интересует только вопрос о том, что представляет собой видоизмененный инстинкт и что пред-

ставляет собой та сила, которая переделывает инстинкты.

Поучительные для интересующей нас проблемы данные мы получаем на прирученных домашних животных. С одной сто­роны, мы знаем, что собака может дружно уживаться с кошкой, будучи воспитанной вместе с ней с раннего возраста. С другой стороны, мы знаем, что у таких домашних животных, как соба­ки, лошади, воспитывается торможение непосредственных им­пульсов инстинкта запрещениями хозяина, т.е. влиянием инди­видуально приобретенного опыта, который, будучи условно-рефлекторной связью — ассоциацией, является вместе с тем и силой, противостоящей стихийной силе инстинкта и подчиня­ющей себе поведение животного.

Если одомашнение животного позволяет у него наблюдать процесс формирования поведения под влиянием человека, то особенно существен в поведении животного того вида, который близок предкам человека, их так называемый стадный ин­стинкт. Ф. Энгельс пришел к выводу, что человекообразными предками человека были обезьяны, живущие в стаде. Рядом отечественных и зарубежных авторов изучалось поведение группы обезьян, многообразные формы которого позволяют го­ворить о мощном влиянии тенденций к общению, к совместно­му пребыванию, к совместной системе действий.

Можно думать, что здесь больше, чем где-нибудь, инстинк­тивное побуждение к совместной деятельности и к совместно­му пребыванию регулируется индивидуальным опытом в соот­ветствии с теми требованиями, которые выработаны опытом стада и которым подчиняются члены стада.

Описательное сравнительно-зоологическое исследование дает фактический материал, без которого невозможно генети­ческое понимание потребностей. Над раскрытием механизма потребностей, над закономерностями этого механизма и его развития работает физиология. Нет сомнения в том, что в фи­зиологии высшей нервной деятельности психология потребно­стей находит свою естественную основу.

Мы ограничимся здесь лишь некоторыми важными для на­ших позиций вопросами. И. П. Павлов не пользовался терми­ном потребность, но неоднократно говорил об основных жиз­ненных тенденциях — самозащитной, половой, пищевой и т.п. Эти инстинкты, или сложные безусловные рефлексы, осуще-

ствляются, по Павлову, главным образом деятельностью под­корковых образований головного мозга. С состоянием этих тенденций и их центральных образований связана «заражен­ность» клеток головного мозга, являющаяся важнейшим усло­вием образования и выявления условнорефлекторной связи. Заряженность подкорковых образований влечет за собой состо­яние заряженности коркового представительства, безусловных рефлексов. Но при развитии учения И. П. Павлова о заряжаю­щей кору роли подкорковой области головного мозга нужно об­ратить внимание на то, что во взаимоотношении корковой и подкорковой областей головного мозга обнаруживается топи­чески различное распределение процессов возбуждения и тор­можения в зависимости от характера безусловного рефлекса — полового, пищевого, оборонительного и т.д.

Вместе с тем одностороннее представление только об анта­гонизме коры и подкорки или индивидуальных взаимоотноше­ний между ними должно быть дополнено представлением о си­нергизме с динамической сменой этих взаимоотношений. В связи с этим физиологические основы и потребностей, и эмо­ций требуют правильного освещения. Если о потребностях в физиологии И. П. Павлова говорится мало, то вопрос об эмо­циях неоднократно привлекал его внимание. И. П. Павлов сближал эмоции и инстинкты, или сложные безусловные реф­лексы, относя их к деятельности подкорковой области. Но для психологии эмоций и для физиологического их объяснения важны близость их к чувствам и необходимость правильно по­нять интеллектуальные и этические эмоции и сложные эмоцио­нальные состояния подъема, вдохновения и т.п. Эти последние в соответствии с целостностью работы головного мозга вклю­чают и корковые процессы и немыслимы без них. А это застав­ляет шире смотреть на мозговой субстрат эмоций и, считая ос­новным динамическим условием эмоции деятельное состояние подкорковой области, не исключать, а включать в понимание механизма эмоции разную в зависимости от ее уровня роль коркового компонента.

Вместе с тем, принимая во внимание роль общесоматичес­ких, вегетативно-висцеральных, эндокринно-биохимических компонентов проявления эмоции, необходимо учитывать роль идущей в головной мозг мощной волны интеро- и проприоцеп-

тивных импульсов. Это приводит к взгляду на эмоции как на интегральные состояния организма различной нейродинами-ческой структуры и подтверждает представление В. М. Бехте­рева о мимико-соматических рефлексах как о компонентах эмоций.

Нетрудно убедиться в том, что наш экскурс в область эмо­ций имеет непосредственное отношение к проблеме потребнос­тей человека. Единство внутренних и внешних инстинктивных тенденций поведения животного представляет механизм слож­ного безусловного рефлекса, осуществляющегося подкорковой частью головного мозга. Само возбуждение инстинктивного механизма реакций объединяет внешние воздействия с висцерогенными нервными и эндокринно-биохимическими явления­ми. Очевидно, все эти системы импульсов с их интенсивнос­тью и витальной значимостью не могут не проникнуть в кору головного мозга, не отражаться на коре и не изменять ее состо­яния соответственно сказанному выше. Но, как известно, давно уже разделяют у человека (а это имеет известное отношение и к животным) инстинктивные влечения, преимущественно врожденные, органически безусловные, и приобретенные в жизни, воспитанные на высшем человеческом уровне культур­ные, идейные потребности. В отличие от врожденных влечений — тенденций, имеющих в основном безусловнорефлекторный характер, приобретенные потребности отражают те динами­ческие тенденции, которые характеризуют динамический сте­реотип. Мы уже отметили, что условнорефлекторная, или ассо­циативная, связь обладает побудительной силой. Вероятно, что болезненность переделки прочного стереотипа обусловлена не только прочностью связей, но и силой тенденции к реакции и повторению ее. Это полностью относится к так называемым привычкам и к силе привычек, создающих так называемые привычные потребности. Роль опыта сказывается не только со­зданием потребностей, но и способом удовлетворения их. Это объясняет нам патологию влечений и потребностей: ненор­мальные формы удовлетворения потребностей, например, в по­ловой области половые извращения.

Вместе с тем привычное удовлетворение потребности мо­жет вести к ее гипертрофии и к такой дифференциации ее, ко­торая называется утончением, изощренностью, изысканностью

ее, не касаясь положительного или отрицательного смысла этих слов. Нельзя в связи с этим не упомянуть еще о том, что некоторые потребности, удовлетворяясь, создают такие биохи­мические изменения в организме, что оказывают действие не только в силу условнорефлекторных связей, но и в силу насту­пающих биохимических следствий удовлетворения потребнос­ти, которые являются источником усиления потребностей и бо­лезненного состояния так называемой абстиненции при отсут­ствии удовлетворения. Это, как известно, относится к наркома­нам и к наиболее распространенной форме наркомании — ал­коголизму.

Из всего изложенного мы видим, как широк диапазон про­блемы потребностей человека и ее правильного и полного, в частности, физиологического освещения.

Возвращаясь к психологической стороне проблемы, мы прежде всего должны говорить о потребности в развитом со­стоянии для того, чтобы генетическое исследование было целе­направленно; иначе, чтобы оно могло ставить вопросы в отно­шении к прошлому для объяснения развитого в настоящем, а на основе этого настоящего могло предсказать тенденции раз­вития в будущем.

Соответственно этому центральным содержанием исследо­вания является развитая потребность, т.е. осознанная потреб­ность, которая в сознательной форме отражает тяготение к предмету потребности и внутреннее побуждение, направляю­щее возможности человека к обладанию предметом или владе­нию действием. Нужно упомянуть о том, что формирование со­знательной потребности также составляет задачу физиологи­ческого объяснения, решение которой возможно лишь в буду­щем.

Степень осознания потребности характеризуется различ­ными уровнями, из которых высшему соответствует не только отчет в объекте потребности, но и в ее мотивах и источниках. Низший уровень характеризуется неясным тяготением при от­сутствии осознания предмета и мотива тяготения к нему. Вмес-

те с тем высший сознательный уровень потребности характе­ризуется еще другой особенностью, также подлежащей в даль­нейшем физиологическому объяснению, а именно высшей са­морегуляции — владением потребностью и всей системой вы­текающих из нее поступков. Понятие высокого самообладания относится к управлению своими импульсами при максималь­ной степени их напряжения.

Целостность организма, нервной системы и психики выра­жается в потребности тем, что, отражая даже какую-то частич­ную нужду, она всегда является потребностью личности как це­лого, как психической индивидуальности. Единство личности, организма и жизненного опыта не исключает, а при многообра­зии жизненного опыта предполагает органическую связь, сис­тему потребностей. У одних индивидов она может быть более согласованной и гармоничной, у других — выражение проти­воречивой, что отражается и на характере единства результиру­ющего действия.

Потребность представляет основной вид отношения чело­века к объективной действительности. Она является основным видом отношения человека к окружающему, потому что пред­ставляет связь организма с жизненно важными объектами и обстоятельствами. Как всякое отношение, она выражает изби­рательную связь человека с различными сторонами окружаю­щей действительности. Как всякое отношение, она потенциаль­на, т.е. выявляется при действии объекта и при известном со­стоянии субъекта. Как всякое отношение и даже более, чем дру­гой вид отношений, она характеризуется активностью. Если можно условно говорить о безразличном или пассивном отно­шении, то к потребностям этот термин неприменим даже ус­ловно, так как потребность или существует как активное отно­шение или не существует вовсе. На потребностях, подобно дру­гим отношениям, явственно сказывается не только разная сте­пень их сознательности, но и различное соотношение врожден­ного и приобретенного компонентов.

Различное протекание жизненных процессов отражается в ритмическом характере напряжения потребностей. В зависи­мости от условий жизни потребность нарастает, обостряется, удовлетворяется и угасает. Однако такая динамика тем более выражена, чем более органический характер имеет потреб-

ность. Так, потребность в воздухе, точнее, в кислороде, выра­жается дыхательной ритмикой; в пищевой и половой деятель­ности также ясно сказывается ритм. Если, наоборот, обратить­ся к потребности в чистоте, потребности в общении, в труде, к интеллектуальным и художественным потребностям, то в них отсутствует ритмика, хотя волнообразный характер нарастания и убывания потребности в связи с ее удовлетворением обнару­живается и здесь.

Как важнейший компонент нервно-психической жизни чело­века потребность связана со всеми сторонами высшей нервной или психической деятельности. Эта связь тем более отчетливо выступает, чем более напряжена потребность. В первую оче­редь, конечно, возникает вопрос о взаимоотношении потребно­сти, желания и стремления.

Здесь важно не словесно-логическое разграничение, а уста­новление объективных различий. Правильно указывалось, что желания и стремления отличаются от влечений тем, что после­дние отражают непосредственное органически обусловленное побуждение, не требующее даже дифференцированного созна­ния объекта и мотивов этого побуждения. Кроме того, желание и стремление представляют не тот или иной уровень и тип по­требности, но лишь моменты субъективного отражения притя­гательного действия объекта, причем в стремлении они отра­жены с большой активной побудительной силой.

Выше нами уже указывалось на связь потребностей, влече­ний-тенденций и эмоций. Динамика соотношения потребнос­тей и эмоций требует специального исследования, но вопрос о соотношении особенностей эмоций и потребностей следует по­ставить в двух планах.

Во-первых, это отражение темперамента в единстве по­требностей и эмоций. Типичные варианты соотношения силы — остроты потребностей и эмоциональной горячности со стой­костью напряжения их характеризуют основные типы темпера­ментов и стоят в тесной связи с типологическими особенностя­ми нервной системы, на чем-то останавливаться здесь не будем ввиду сравнительной ясности вопроса. Однако и здесь требует также внимания то соотношение типа и системности, на кото­рое мы уже обращали внимание (1954), говоря о том, что ос­новные типические свойства — сила, подвижность, уравнове-

шенность — могли быть различны у одного и того же человека в разных системах. Поэтому указание на общий тип оказывает­ся у человека обычно недостаточным. Это имеет ближайшую связь с потребностями. Так, обычное жизненное, а также кли­ническое наблюдение, как известно, отмечает, что большое влечение к пище не обязательно сопровождается интенсивным половым влечением. Интенсивность и выраженность влечений не находится ни в прямой, ни в контрастной связи с интеллек­туальной или другими культурными потребностями, причем это не зависит от различного обусловленного всей историей развития человека уровня культуры, потребностей. Потребнос­ти в труде и в интеллектуальном удовлетворении не параллель­ны. Также не параллельны потребности в литературе, в музы­ке, в живописи. Было бы неправильно всю разницу в этих пос­ледних потребностях сводить к воспитанию так же, как было бы неправильно разницу в способностях объяснять обучением. Не касаясь тонких и сложных соотношений в этих вопросах, повто­рим лишь, что и в потребностях, как и в общих типах, должен быть учтен недооцененный и еще недостаточно разработанный павловский принцип системности.

Во-вторых, характерна связь потребности с видом эмоцио­нальной реакции. Известно, что препятствия и неудачи в удов­летворении потребностей вызывают эмоции раздражения, т.е. эмоции с преобладанием процессов возбуждения — от раздра­жительного недовольства до ярости. Роль препятствий показа­на в опытах как физиологической школы И. П. Павлова, так и психологической школы К. Левина (К. Lewin, 1926).

В опытах школы И. П. Павлова было установлено, что трудность в разрешении задачи вызывает срыв в сторону воз­буждения или торможения. Срыв в сторону торможения может проходить через фазу реакции возбуждения или раздражения. В психологическом плане неудовлетворение потребности мо­жет вызвать отказ и угасание потребности или, по данным кли­нического опыта, угнетение, депрессию как психологический эквивалент физиологического торможения в одних случаях и как сложную опосредованную реакцию на неудачу (фрустра­цию) (см.: Rosenzweig, I946) с обострением чувства малоцен-ности — в других случаях (см.: A. Adler, 1922). Разрешение задачи, овладение объектом и удовлетворение потребности вы-

зывают эмоцию удовлетворения. Таким образом, радость, гнев и печаль являются выражением удовлетворения или неудовлет­ворения потребности. Недостаточно ясное, но особое место за­нимает в удовлетворении потребностей страх. Хотя это неясное соотношение явилось центром специального интереса в вопро­се соотношения эмоций и потребностей в построениях психо­анализа, но независимо от многочисленных критических заме­чаний по этому поводу эмоция страха давно и прочно связана-с проблемой самозащитного инстинкта, или сложного безуслов­ного рефлекса. Психологическое и психобиологическое иссле­дование здесь явно недостаточно. Нельзя не заметить, что и физиологическое исследование высшей нервной деятельности, дав общую интерпретацию состояний страха, не получило дос­таточного экспериментального материала. Поэтому и с физио­логической, и с психологической стороны этот вопрос требует дальнейшего освещения. При этом ясно, что эмоция страха, связанная с оборонительным рефлексом — репульсии, отвер­жения и отталкивания, оказывается явно несовместимой с при­тягательным характером объекта, влечением к нему и потреб­ности в нем. Хотя много писалось о самозащитном инстинкте, об инстинктивном влечении к самозащите, но отражение ин­стинктивной тенденции к самообороне никак не может быть отнесено к потребностям.

Мы неоднократно указывали на значение и необходимость разработки связи принципов отражения и отношения (1953, 1956) в психологии: потребность как вид отношения связана с другими видами отношений и с различными видами отраже­ния. Что касается до других видов отношения, то здесь можно упомянуть прежде всего о любви и интересе.

Владение любимым предметом, или взаимность любимого лица, является средством удовлетворения потребности. В люб­ви так же, как и в потребности, любимый объект является ис­точником активно положительного отношения. Однако потреб­ность и любовь выступают как две стороны единого отноше­ния, как его эмоционально-оценочная, с одной стороны, и как его побудительно-конативная' сторона, с другой. Мы не можем

¹ Конативный — от латинского слова «сопаге» — «стремиться, домогаться» (примеч. авт.).

здесь касаться динамического соотношения обоих понятий во­обще, но в связи со сказанным о реакции ярости отметим важ­ность превращения любви в эмоциональное отношение другого знака при отсутствии взаимности.

Если любовь представляет вид преимущественного эмоци­онального отношения, то другой вид его — интерес — связан с преимущественно познавательным отношением (см.: В. Г. Ива­нов, 1955). Разумеется; мы далеки от мысли односторонне интеллектуализировать понятие интереса. В нем, как во всяком отношении, содержатся все функциональные компоненты пси­хической деятельности, но в интересе доминирует познаватель­ная эмоция, связанная с потребностью интеллектуального ов­ладения, и волевое усилие связано с преобладанием интеллек­туальной трудности задачи. Поэтому интерес нами определялся как активно положительное отношение к познавательному объекту и как потребность к интеллектуальному овладению. Если интерес генетически связан с ориентировочным рефлек­сом «что такое» (Павлов), возникающим и сохраняющимся только в отношении к новым объектам, то в интересе выступа­ет не только и не столько реакция, сколько отношение, которое выражается системой активных субъективно и объективно ком­понентов, определяемых как потребность познания, т.е. интел­лектуального овладения новым, неизвестным. Однако интерес выражает не только отношение к познанию, например, к той или иной науке, но более общее отношение к значимому объек­ту реальности, к познавательному овладению им.

Интерес как тенденция познавательного отражения вместе с тем совпадает с потребностью знания от примитивного любо­пытства до научного познания.

Как известно, различные стороны психической деятельнос­ти представляют разные стороны процесса отражения действи­тельности. Простейшей формой отражательной деятельности в психологическом плане является ощущение. Напряжение по­требности как целостного и активного отношения отражает за­рядку центров, которая в силу целостности мозга и организма сказывается на всех сторонах деятельности, в том числе и на ощущениях. Этому вопросу посвящена статья Б. Г. Ананьева (1957), показывающая важные зависимости, существующие между ощущением и потребностью, различные по стадии по-

требности, различные соотношения с ощущением в зависимос­ти от характера потребности и влияния не только потребностей на ощущения, но и роль ощущения в развитии потребностей. Можно, присоединяясь к изложенным Б. Г. Ананьевым данным, добавить еще некоторые соображения. Так, зарядка центров, связанная с обострением потребности, вызывает изменение всего функционального состояния мозга. Физиологические ис­следования П. О. Макарова (1955), которыми надо дополнить сказанное выше о физиологической стороне потребностей, по­казывают, что при экспериментальной жажде изменяются элек­троэнцефалограмма, характер чувствительности, данные адек­ватной оптической хронаксии, увеличивается интервал, необхо­димый для различения стимулов оптического или акустическо­го и др. Изменяется и сложная нервная деятельность. Напри­мер, при оценке степени экспериментальной жажды количе­ством воды, потребленной для ее утоления, видно, что одни ис­пытуемые правильно оценивают потребное количество, выпи­вая для утоления жажды то же количество, которое они указа­ли, другие переоценивают, а третьи недооценивают жажду.

Клиника представляет патологический материал, весьма су­щественный для понимания вопроса, в котором мы отметим здесь лишь относящееся к ощущениям. Помимо сложного, а не линейного соотношения остроты вкуса к разным пищевым ве­ществам как при экспериментальном голодании, так и у лиц, страдающих алиментарной дистрофией (см.: Н. К. Гусев, 1941), можно указать в одном случае на наблюдавшееся нами (в Ленинградском психоневрологическом институте им. Бехте­рева) чрезвычайное, превосходящее всякое ожидание обостре­ние обоняния у больной, страдавшей идеями «дурного запаха», исходящего от ее тела. Она в силу этого испытывала неудержи­мую потребность постоянно принюхиваться. Это перенапряже­ние, обусловленное сложными переживаниями, вызвало резкое повышение обонятельной чувствительности. В другом случае у больной с болезненно резким обострением половой потребнос­ти раздражители, чрезвычайно отдаленно связанные с поло­вым раздражением, не только пожатие руки мужчины, не толь­ко звук его голоса, но даже звук шагов, вызывали сильное по­ловое перевозбуждение, отмечаемое жалобами больной и кар­тиной резких патологических изменений в электроэнцефалог-

рамме.

Здесь ясно выступает картина доминанты, отражающая па­тологическую потребность, определяющая все течение нервно-психических процессов. Нельзя не указать при этом на черты, специфичные для психологии человека. При психологической сексуальной доминанте больная боролась с ней, и ее обраще­ние в клинику выражает не только борьбу, но и поиски помощи в борьбе с этим влечением. Поэтому в качестве характеристики психики человека надо указать, что физиологическая потреб­ность в нормальных условиях в полной мере не может стать доминантой человека с сохранной личностью, так как им про­тивостоят социально обусловленные тенденции поведения, а снижение поведения человека до уровня животного связано с распадом социально обусловленных импульсов.

Потребность, выражая состояние мозга и организма в це­лом, больше всего сказывается на системах реакций, направ­ленных на восприятие объекта и овладение им. Физиологичес­ки она связана с механизмом доминанты и с соответствующим потребности системным возбуждением и торможением. Корре­лятом этого физиологического механизма, как известно, явля­ется психический процесс внимания, который связан с непос­редственным интересом и направленностью не только более простых, но и более сложных процессов умственной и еще шире творческой деятельности. И. П. Павлов говорил о «неот­ступном думанье», о «жаре познания», об «интеллектуальной страсти», которые представляют выражение потребности в ин­теллектуальной деятельности. Нужно, однако, подчеркнуть, что дело не только в интеллектуальной потребности, но что любая потребность направляет также и высшую отражательную дея­тельность на предмет потребности. Поэтому в удовлетворении художественной музыкальной потребности участвует не только чувство, но и все стороны интеллектуальной деятельности. По­требность мобилизует и высшие процессы нервно-психической деятельности человека, его творческое воображение, в котором сознание в самом полном смысле слова, как говорил Ленин, не только отражает, но и творит действительный мир.

Научная группировка потребностей, их классификация, представляют существенную задачу. Существующий разнобой классификаций, конечно, говорит о различном понимании по-

требностей, зависящем от того, что многое в понимании по­требностей имеет еще характер умозрительный. Например, свойственные всем организмам, в том числе и человеку, тен­денции, в частности, самозащитная тенденция, отождествляют­ся нередко с инстинктами. В существовании этой тенденции нет сомнений, но возникает вопрос: можно ли ее относить к потребностям. Во всяком случае, — во-первых, с точки зрения синтеза субъективного и объективного опыта, как говорилось выше, этого нельзя сделать. Самозащитная тенденция выступа­ет в форме реакций, а не потребностей. Во-вторых, есть стрем­ление основные жизненные потребности определять в чрез­мерно широких понятиях. Так, 3. Фрейд, имеющий большой конкретный опыт, вместе с тем говорит о «влечении к жизни и влечении к смерти». Оба понятия представляются чрезмерно абстрактными или собирательными, которые, может быть, можно было бы использовать в натурфилософском плане, но для психологии они оказываются слишком широкими, так как нет реального переживания потребности жизни.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: