Характер и эмоциональная сфера

«По образу и подобию...»

Изучение специфики развития личности в виртуальной среде, где от­ношения между образом и движением строятся не так, как в естественной для человеческой психики природной среде, не может обойтись без об­ращения к тому слою индивидуальности, который наиболее тесно связан с телесностью человека и с теми задачами, которые ставит перед психикой необходимость адаптации к определенным физическим параметрам окру­жения. Начать такое исследование нам представлялось целесообразным с изучения черт характера, которые, с одной стороны, формируются на ба­зе свойств темперамента и обеспечивают оптимальные способы исполь­зования имеющихся у конкретного индивида энергоресурсов, а, с другой, ориентированы на адаптацию к социальному окружению и вырабатыва­ются «в процессе взаимодействия с социумом в конкретных культурно-ис­торических условиях жизнедеятельности» [180]. Интернет, выступающий и как физическая среда (с весьма специфическим, но вполне определен­ным набором характеристик-требований к субъекту деятельности), и как пространство культуры, предоставляющей в распоряжение своего носи­теля определенные средства категоризации и реагирования, может быть описан с помощью тех черт характера, которые отличают уже адаптиро­вавшихся к его условиям людей. Черты характера, по мнению В. М. Руса-лова [Русалов], формируются как «устойчивые поведенческие стратегии, опирающиеся на позитивный и негативный личный опыт в преодолении новых ситуаций». А. Г. Шмелев [220] указывает на то, что измерение инди­видуальных различий строится на процедуре «помещения» испытуемых, адаптированных к существованию в разных средах, в некую обобщенную, неспецифическую для изучаемого признака ситуацию, где они демонстри­руют разницу в привычном, стереотипном поведении именно потому, что их способы реагирования, их установки, диспозиции, черты характера сложились под влиянием жизни в определенных — и различающихся, — условиях. Так, склонность к риску формируется у того, кто вырос в среде, где риск оправдан и приносит успех, а осторожность появляется как черта характера, если среда положительно подкрепляет осмотрительность и от­рицательно — безрассудность. Таким образом, изучение черт характера может служить инструментом к выявлению тех специфических условий какой-либо среды, которые отличают ее от других и позволяют выделять

ее как системное целое, «фигуру». Именно эта задача выявления систе­мообразующих параметров Интернет-среды была поставлена нами при изучении черт характера разработчиков и жителей Интернета.

Второе соображение, которое заставляет нас обратиться к изучению характера носителей Интернет-культуры — это возможность обсудить на данном материале проблему «наследования» качеств создателя некото­рой искусственной среды ее потребителем, обитателем, или — в общем виде — проблему подобия тварного существа своему творцу. Некоторые авторы считают, что именно это свойство конституирует культуру: «Куль­турная природа киберпространства выражается в том, что его форма пол­ностью определяется представлениями и склонностями создателей» [403]. Искусственная, созданная со специальной целью, среда, задавая новые условия существования своему обитателю, фактически формирует его как носителя тех качеств, которые отвечают возможностям пользования все­ми благами данной среды. Таким образом, создатель среды, в пределе — отдельной вещи, формирует и того человека, который сможет пользовать­ся этой вещью и жить в этой среде и чем полнее искусственная среда удовлетворяет потребности своего пользователя, тем в большей степени последний оказывается внутренне связанным с создателем среды.

Вещь не только несет на себе отпечаток индивидуальности своего создателя, но и опосредствует отношения творца вещи и ее пользователя. Анализ этого явления дан в работе В. Н.Топорова [196] «... в вещи, как в зеркале, отражается замысел Бога относительно этой вещи. Из этого аспекта „бога-вещного" подобия вытекает для человека, имеющего дело с вещами, очень важное следствие: вещь в силу описанного ее подобия ведет человека к Богу, и человек, пользуясь вещами по своим „низким", собственно человеческим нуждам, должен помнить, что через них он всту­пает в общение с Богом и Бог через них говорит с человеком». Иными словами, в терминологии теории деятельности, то, что для потребителя выступает как условие его деятельности, то для создателя является це­лью — представлением о результате действия, и у потребителя всегда есть возможность проникнуть в замысел создателя, а если речь идет не об от­дельной вещи, то и в Образ мира творца, — достаточно лишь усилия по осознанию условий своей деятельности и рефлексии своих качеств как результата адаптации к этим условиям.

В случае Всемирной Сети мы имеем дело не с единичной вешью, а с целым миром предметов и технологий, составляющих самодостаточ­ную, замкнутую на себя реальность, представляющую собой среду обита­ния тех, кто ощущает себя жителями этой виртуальной «планеты». Следо­вательно, особенности картины мира разработчиков сетевых ресурсов — этого коллективного демиурга, — откристаллизовываясь в свойствах Ин­тернета, задают условия существования для его жителей. Предъявляемые этой средой требования к человеку, в свою очередь, формируют у него определенный «сетевой» характер, подобно тому, как социально-истори­ческие и этно-географические условия существования приводят к фор-

136 Глава 4. Жители Интернета: особенности и перспективы развития

4.1. Характер и эмоциональная сфера 137

мированию социального и национального характера (ср.: Фромм, Клю­чевский и др.). Сами же разработчики, создавая среду обитания для жи­телей, не являются в психологическом плане ее продуктом. Таким обра­зом, отношения между «мировоззренческим» компонентом черт характера разработчиков и операциональным компонентом черт характера жителей Интернета могут рассматриваться как модельный пример соотношения свойств тварного существа и свойств его творца.

Использовался опросник черт характера Русалова—Маноловой (ОЧХ).

Опросник содержит 80 утверждений, дающих вклад в 10 шкал. Особенностью данной методики является возможность содержательно интерпретировать не только высокие показатели по шкалам (как акцен­туацию), но и низкие (как дезакцентуацию). Авторами опросника пред­ложена интерпретация акцентуаций, включающая списки адаптивных и дезадаптивных черт, профессиональных особенностей, стрессогенных ситуаций, типичных способов совладения со стрессом и описание па­тологической динамики характера.

Нашу выборку составили молодые люди в возрасте от 19 до 25 лет, различающиеся как отношением к Интернету (пользователи, разработ­чики, жители), так и стажем сетевой активности («молодые специа­листы» со стажем от полугода до трех лет, «долгожители» со стажем свыше 3,5 лет). Отметим, что часть наших испытуемых, являясь жите­лями и даже разработчиками Интернета с 12-14 лет, к студенческому возрасту уже вошли в группу долгожителей. Для выявления значимых различий использовался критерий Манна—Уитни, а для оценки связ­ности шкал во внутригрупповых данных использовался коэффициент ранговой корреляции Спирмена.

Рассмотрим результаты сравнения двух экспериментальных групп но­сителей Интернет-культуры — разработчиков и жителей, и контрольной группы — пользователей. Были обнаружены значимые отличия данных экспериментальных групп от контрольной и не найдены различия между экспериментальными группами. Группа разработчиков отличается от кон­трольной по шкале циклотимность (акцентуация у половины испытуемых экспериментальной группы) и шкале гипертимность (значимо более низ­кие значения в экспериментальной группе). Группа жителей имеет значи­мо более низкие показатели по шкалам застреваемость и педантичность.

При разбиении выборки по стажу получены следующие значимые различия: группа долгожителей отличается более низкими показателями по шкалам гипертимность и демонстративность и более высокими — по шкале циклотимность.

Циклотимность как акцентуация характеризуется, как известно, на­личием двух фаз в поведении и самочувствии: в гипертимной фазе это активные, общительные, оптимистичные люди, в фазе спада они замкну­ты, пассивны. Интернет-среда и работа программиста в ней предоставля­ет возможность быть активным, целеустремленным и общительным тогда и в такой мере, когда и в каком объеме у человека появляются для этого внутренние ресурсы.

Самооценка циклотима долгое время остается неустойчивой и не­адекватной, поскольку человеку необходимо накопить опыт пребыва­ния в двух фазах и принять существование двух столь различных частей в структуре образа Я. Возможно, непредсказуемость собственного Я и тол­кает программиста к созданию виртуальной среды, среды, постоянно из­меняющейся и полной неожиданностей, но одновременно — рукотворной и потому питающей уверенность субъекта в достаточности интеллектуаль­ных средств в решении проблем, в частности, проблем общения и само­познания. В. М. Русалов и О. Н. Манолова указывают на то, что циклотим нуждается в коррекционных мероприятиях: «Индивид продуктивно может смоделировать и реализовать одну из фаз. Наступление другой приводит его в замешательство... С возрастом дистимная фаза удлиняется, реализа­ция гипертимных программ затруднена. Однако стереотипы, сложивши­еся у индивида в отношении своих возможностей продолжают оказывать влияние на мотивационную сферу...» [180]. Интернет-культура во многом формируется под такой коррекционный запрос.

В качестве стрессогенных для этих людей выступают ситуации:

• эмоционального отвержения или разлуки с близкими,

• конкурентные отношения и ущемление достоинства человека,

• необходимость длительного сохранения заданного уровня трудоспо­собности,

• невозможность реализации прежних программ.

Сами по себе эти ситуации вполне обычны в человеческой жизни, но при формировании новой среды существования вполне естественно за­даться целью минимизировать возможность их возникновения. Действи­тельно, в условиях Интернет-среды таких ситуаций легко можно избежать:

• переживание эмоционального отвержения и ущемления чувства соб­ственного достоинства не может развернуться в полном объеме в от­сутствии телесной проявленности субъекта и даже его анонимности,

• переживание разлученности не будет столь острым благодаря почте и «аське»,

• свобода планирования работы, развлечений и общения в Сети сни­жает риск попадания в ситуацию вынужденной работоспособности, конкуренции и непредвиденного краха поведенческих стереотипов.

Застреваемость и педантичность представляют собой черты харак­тера, опирающиеся по данным авторов теста на такую характеристику темперамента как психомоторная выносливость. Заниженные (по сравне­нию с контрольной группой) показатели свидетельствуют о более низкой, чем необходимо для обычной жизни выносливости жителей Интернета и сосредоточенности на достижении собственных целей и поддержании порядка (как в быту, так и в делах и планах).

138 Глава 4. Жители Интернета: особенности и перспективы развития

4.1. Характер и эмоциональная сфера 139

Представляется интересным на этом материале рассмотреть механизм перевода свойств среды (в нашем случае — технологических инвариантов информатики) в характеристики культуры.

Культура, как показано в работах антропологов и историков культу­ры (см., например, [96]), существует в поле бинарных оппозиций. Более того, именно выделение неких двух ярких и противоположных харак­теристик только и позволяет описать данную культуру как целое. Так, известный историк искусства Н. Певзнер в своей работе «Английское в английском искусстве» подчеркивает: «Исследование истории стилей, равно как и культурной географии народов, могут быть успешными, если они основаны на принципе противопоставлений, то есть на сравнении пар противоположных друг другу свойств. Английское искусство — это Констебл и Тернер, это дом правильной планировки и окружающий его нерегулярный сад» [158]. Как подчеркивает Ю.Л. Бессмертный, культура может быть описана не через усреднение, а через определение границ возможного отклонения индивида от стереотипа [24]. Эта позиция близка развиваемым Дж. Келли представлениям о принципиальной биполярно-сти личностных конструктов. По-видимому, работа субъекта — индивиду­ального или коллективного — по созданию картины мира всегда опирается на обнаружение двухполюсной шкалы, скрытой в свойствах среды. Эти свойства, взятые вне контекста задачи построения образа, никак между собой не связаны и могут встречаться в самых разнообразных сочетани­ях, определяя специфику конкретной среды, но вместе составляя сумму, а не целое. В. Ф. Петренко так говорит об этом: «... хотя принцип би-нарности является достаточно универсальной формой, к которой тяготеет человеческое сознание при категоризации мира, ... , тем не менее измере­ния, образующие бинарную шкалу, могут иметь различную генетическую природу, и их противопоставление является специфичным для данной культуры, данной социальной, возрастной, половой группы или для дан­ного конкретного индивида» [161).

Двухполюсность Интернет-культуры была обнаружена нами в чертах «национального» сетевого характера и в соответствующих ему свойствах среды, к которым происходит адаптация субъекта. Условно эту шкалу вслед за пионерами хакерства можно назвать «требование свободы». С одной стороны, носители Интернет-культуры в лице разработчиков ее средств отличаются большей неопределенностью образа Я и непредсказуемостью (прежде всего для самого субъекта) поведения и настроения. С другой стороны, основные потребители этих сетевых средств — находящие в Ин­тернет-культуре предмет своих потребностей жители нуждаются в физи­чески менее обременительной и социально менее регламентированной среде обитания. Таким образом, гипертимности как черте, востребован­ной в обычном реальности противостоит изменчивое и необремененное упрямством и уважением к порядку Я субъекта деятельности в виртуаль­ной реальности. Соответственно, среда, к которой хорошо адаптированы и разработчики и жители Интернета — это среда, в которой нет стрес-

согенных для циклотимов ситуаций, но есть ситуации стрессогенные для застревающих и педантичных (люди с такими чертами характера «вымы­ваются» из сетевых сообществ). Воспользуемся идей квадриполярности А. Г. Шмелева [220] и сравним списки дезадаптивных черт для циклоти­мов, с одной стороны, и адаптивных черт застревающих и педантичных, с другой. Свойства Интернета как среды обеспечивают возможность сдви­га востребованных в этой культуре черт по шкале «требование свободы»:

• от полюса «четкое следование нормативам» к полюсу «ролевая не­определенность»,

• от «низкая эмоциональность в прогнозируемых условиях» к «пара­доксальные эмоциональные реакции»,

• от «высокая работоспособность» и «надежность и аккуратность» к «от­сутствие последовательности в принятии и реализации решений»,

• от «принципиальность и бескомпромиссность» и «требовательность к себе и другим» к «неустойчивая самооценка»,

• от «длительное сохранение интереса к одному объекту» к «немотиви­рованные поступки».

То, к чему хорошо приспособлены застревающие — «высокая конку-ентоспособность» выступает как стрессогенная ситуация для циклотима. 'так, Интернет-культура с точки зрения внешнего (инокультурного) на-людателя толкает человека от порядка к вседозволенности, а с точки зре-ия того, кому на индивидном или личностном уровне трудно стремиться к победе в борьбе за «свое», — это пространство свободы самоопределения и самореализации.

Картина интеркорреляций черт характера в экспериментальных груп­пах весьма отличается от того, что наблюдается в контрольной группе.

Наиболее связаны между собой оказались результаты внутри кон-рольной группы: циклотимность имеет высокие корреляции (на уровне начимости 0,001 и 0,01) с пятью шкалами, гипертимность, экзальтиро-анность и дистимность — с четырьмя. В группах разработчиков и жите-ей максимальное число корреляций приходиться на экзальтированность, о составляет только четыре шкалы, при этом уровень большинства кор-еляций ниже, а в группе жителей уровень большинства корреляций — ,1 и 0,05, при этом уровень 0,001 отсутствует вовсе. Это свидетельствует, а наш взгляд, о меньшей унифицированности требований виртуальной реды к своим посетителям — люди с самыми разными чертами характе-а могут оказаться успешными в этом месте, особенно в роли «жителя» Интернета.

Структура связей между чертами характера в разных группах также оказалась различной. Наиболее значимой, «стержневой» чертой характера в контрольной группе является гипертимность. С ней отрицательно связа­ны циклотимность (р ^ 0,001), дистимность (р ^ 0,001) и педантичность (р ^ 0,01), положительно — демонстративность (р ^ 0,001). В группах но­сителей Интернет-культуры такой чертой оказалась экзальтированность.

140 Глава 4. Жители Интернета: особенности и перспективы развития

связанная положительно с эмотивностью, тревожностью, демонстратив­ностью и педантичностью. В целом группа разработчиков демонстриру­ет более высокий уровень связей между шкалами, чем группа жителей.

Итак, Интернет-среда явно предъявляет менее жесткие, чем внешняя реальность, требования к оптимистичное™, коммуникативности и скорости в психомоторной и интеллектуальной сферах (поданным Русалова и Маноло-вой есть связь между гипертимностью, демонстративностью, дистимно-стью, циклотимностью и этими свойством темперамента [180]) и более высокие требования к готовности ярко и бурно переживать свои и чужие эмоциональные состояния. Другими словами, виртуальная среда позволяет людям с разными энергетическими, коммуникативными и скоростными возможностями проявлять себя в опосредованном общении. Главным при этом оказывается способность демонстрировать — но лишь вербально и, при желании, отсрочено! — эмоциональность и эмпатичность.

Отметим, что истинная демонстративность этой средой не поддержи­вается, поскольку отсутствие референции («невидимость», невозможность для индивида оказаться в центре внимания) является наиболее стрессоген-ной ситуацией для демонстранта. Неудивительно, что показатели по этой шкале в группе долгожителей Интернета значимо ниже, чем в группе тех, кто работает и живет в этой среде сравнительно недолго.

Остановимся кратко на тех результатах, которые можно получить при изучении характерологических особенностей постоянных пользователей Интернет-ресурсов, если исследование проводить на специальном под­множестве — группе добровольцев.

Н. Petrie & D. Gunn провели в 1997-1998 г. сетевой опрос 445 пользо­вателей. Им предлагался список из 27 вопросов, направленных на выяв­ление отношения к Интернету, вызываемых им чувств и представлений, а также опросных данных самих испытуемых. Среди них был вопрос о том, считает ли респондент себя «зависимым». Кроме того, испытуемые запол­няли опросник Бека (Beck Depression Inventory) и Шкалу Айзенка (Eysenck Introversion/Extroversion Scale). Получены данные о том, что определяемая на основе самооценки испытуемых Интернет-аддиктивность положитель­но связана с интроверсией и депрессивными переживаниями [518]...

В работе, выполненной под нашим руководством А. Агаповой, данные по методике ОЧХ собирались путем опроса добровольцев из числа посе­тителей нескольких форумов. Сравнение данных этой экспериментальной группы с данными нашей контрольной группы выявило наличие значи­мо более высоких показателей по шкале дистимности. На наш взгляд эти результаты, как и сходные по смыслу данные зарубежных авторов, указывают на специфику проблем тех пользователей Интернета, которые, стремясь к общению, но не имея возможности в силу определенных осо­бенностей характера удовлетворять эту потребность в непосредственном контакте, вынуждены прибегать к межличностному общению, опосред­ствованному не только Интернетом, но и психологическими тестами.

4.1. Характер и эмоциональная сфера 141

Полученные в нашем основном исследовании данные — отсутствие значимых различий между показателями группы разработчиков Интернета и группы его жителей при наличии существенных отличий данных каждой из них от данных контрольной группы, — позволяет делать определенные предположения и о механизме «наследования» качеств в паре Творец-Тварь. Свойства разработчиков и свойства жителей Сети, как мы видели, не совпадают, если сравнивать их по отдельности со свойствами «не-ин-тернетчиков», но все же имеют столь много точек пересечения, что их ха­рактеры выступают для внешнего наблюдателя (в данном случае — иссле­дователя, применяющего методы математической статистики) как подоб-

ные. За счет чего формиру­ется это подобие, что стано­вится «точкой соприкоснове­ния» для двух коллективных субъектов Интернет-деятель­ности? Для среды, созданной современными IT, пересече­ние траекторий деятельности разработчика и жителя про­исходит в области пользова­тельских интерфейсов. Заме­тим, что эта «зона контакта» еще 10 лет назад была суще­ственно уже, так что история развития Интернет-програм­мирования и его научных и философских оснований мо­жет рассматриваться как ис­тория диалога Программиста

с Пользователем, причем последний развивался и изменял свой облик под влиянием представлений о нем первого (80-90-е гг. породили даже целое направление работ в области искусственного интеллекта: создание модели пользователя).

В целом же, процесс создания жителя Интернета «по образу и подо­бию» разработчика выступает как процесс скоординированного опредме­чивания потребностей реального и виртуального субъектов.

Для разработчика постоянный и благодарный пользователь ресур­сов — это «идеальный партнер». В профессиональной деятельности раз­работчика этот образ выполняет такую же роль как «идеальное Я» в само­сознании человека: нереалистичный и плохо дифференцированный образ формирует неверные ожидания и провоцирует применение неадекватных средств решения проблем — и созданный программистом продукт не на­ходит своего потребителя, не включаясь, тем самым, в «вещный мир» Сети. Развитие же сетевого пространства обеспечивается только тем про­граммным продуктом, создатель которого взял на себя труд вступления

142 Глава 4. Жители Интернета: особенности и перспективы развития

4.1. Характер и эмоциональная сфера 143

в диалогические отношения с пользователем, признания его полноцен­ным субъектом общения и построения модели пользователя (не обязатель­но доведенной до уровня формализации). Такая активность побуждается актуализированной потребностью в общении, а направляет ее в данном случае образ пользователя — того, кто еще не существует в реальности, но возникнет в Сети, когда программист сумеет создать там условия его существования.

Для жителя Интернета коллективный создатель этой среды также выступает как виртуальный партнер, как некое невидимое и неведомое существо, о свойствах которого он может судить лишь по особенностям сетевых ресурсов. Единственное, что известно про этого партнера точ­но, так это то, что он заинтересован в существовании жителей — ведь именно созданная им среда позволяет жителям удовлетворять с помо­щью Интернета самые разнообразные свои потребности, причем так, что опредмечивание потребностей сетевыми «предметами» оказывается более приятным, чем в «естественной» среде.

Таким образом, разработчик создает среду для такого пользовате­ля, которого он может себе представить в качестве идеального партнера, а жителем начинает себя чувствовать тот, кого эта роль устраивает больше, чем любая другая. Искренняя же привязанность к своему виртуальному Партнеру и доверие к Нему объективно составляют основу самого суще­ствования мира Интернет.

В заключение остановимся кратко на данных, полученных при срав­нении черт характера (методика ОЧХ, опросник на самомониторинг Снай-дера) новичков и «долгожителей» Интернета. В первую группу вошли ис­пытуемые, чей сетевой стаж не превышал стажа «молодого специалиста», т. е. 3-х лет; вторая группа была составлена из тех, кто живет или работает в Сети более 4-х лет. Получены следующие значимые различия (по кри­терию Манна—Уитни): группа долгожителей отличается большей выра­женностью такой черты как циклотимность и сниженными показателями по шкалам гипертимности, демонстративности (ОЧХ) и самомониторинг (методика Снайдера). Таким образом, длительная активность, опосред­ствованная Интернетом, возможна лишь для тех, кто либо меняет свой характер в сторону снижения внешней активности и демонстративности, либо исходно обладает определенной независимостью от внешнего успеха и признания.

Природа киберагрессии

Итак, как показывает изучение характерологических особенностей тех, кто стремится как можно больше своих задач решать с опорой на се­тевые ресурсы, главная черта Интернет-деятельности — телесная непред­ставленность субъекта деятельности — и есть то, что привлекает большин­ство пользователей. Возможность многие дела делать, лежа на диване или сидя в кресле, очень важна именно для людей с низкой психомоторной эргичностью. В обычной реальности им может не хватать настойчивости

при преодолении препятствий, в случае, если эта настойчивость должна выражаться и в физической активности. Таких людей часто упрекают в ле­ни и безответственности и только Интернет позволяет им проявить свою активность в приемлемых для них формах.

Существуют, однако, такие формы человеческой активности, которые в принципе невозможны вне телесного контакта. К ним, в первую очередь, относится физическая агрессия. Что происходит с агрессивностью чело­века в среде, не предоставляющей средств для физической и адресной агрессии? За счет чего возникает хакерство и другие виды девиантного поведения, если, как можно ожидать, в среду Интернет удачно инте­грируются люди, не обладающие высокой личностной агрессивностью? Изучение психологических механизмов агрессивного поведения в Сети может не только способствовать выявлению причин киберпреступности, но и позволит продвинуться в понимании механизмов трансформации телесности в среде виртуального существования.

Исследования агрессия и ее представленности в картине мира пока­зывают, что агрессивное поведение, и, в частности, склонность к экстре­мизму и терроризму, может быть связано не с личностной агрессивностью, а обуславливаться имплицитной теорией агрессии, содержащейся в кар­тине мира субъекта. Д. Зильманн [537] выделяет существование агрессив­ных действий, которые не только не выходят за рамки социальных норм, но и «служит социальным нормам». В определении «культурного насилия» И. Галтунг делает акцент на тех аспектах культуры, представленных рели­гией, идеологией, искусством, наукой, которые могут быть использованы для оправдания двух других форм насилия: А. Вежбицка [39] указывает на роль языка в разграничении допустимого и неоправданного для дан­ной страны насилия общества и/или государства в отношении отдельных граждан. Л. Бэрон, проведя анализ данных по 50-ти штатам США и округу Колумбия, получил результаты, подтверждающие гипотезу о том, что, чем выше объем санкционированного агрессивного потенциала, тем выше коэффициент насильственных преступлений в данном обществе. Таким образом, многие исследователи агрессии, несмотря на различия в рас­становке акцентов, поднимают одну и ту же проблему: культура задает нормы агрессии и является первостепенным источником формирования деликвентного поведения. Эти представления о механизмах агрессивного поведения позволяют по-новому взглянуть на информационный терро­ризм, хакерство и насилие в виртуальной среде; становится возможной постановка вопроса о «культуральной» специфике агрессивного поведе­ния в Интернете. Можно предположить, что уникальные свойства Интер­нет-среды, определяющие особый характер действования в ней субъекта накладывают свой отпечаток и на агрессивность людей, вовлеченных в се­тевую активность.

Исследование агрессивности носителей Интернет-культуры включа­ло в себя диагностику уровня агрессии с помощью методики басса— Перри, теста фрустрационного реагирования Розенцвейга и проективной

144 Глава 4. Жители Интернета: особенности и перспективы развития

4.1. Характер и эмоциональная сфера 145

методики «Рисунок несуществующего животного», а также оценку уров­ня легитимизируемой агрессии с помощью модифицированной методики М.Хогбена.

Опросник Басса—Перри [81] состоит из 29 утверждений и построен по принципу самоотчета, в котором по пятибалльной шкале предлага­ется оценить склонность исследуемого к враждебным мыслям и таким способам реагирования, как гнев и физическая агрессия.

Методика изучения фрустрационных реакций Розенцвейга состо­ит из 24 рисунков, на которых изображены два человека или более, занятые еще не законченным разговором. Ответ испытуемого, данный за одного из собеседников оценивается с точки зрения двух критериев: направления реакции и типа реакции. Направления реакции: 1) экс-трапунитивные реакции направлены на живое или неживое окружение в форме подчеркивания степени фрустрируюшей ситуации, в форме осуждения внешней причины фрустрации, или вменения в обязанность другому лицу разрешить данную ситуацию; 2) интропунитивные реак­ции направлены на самого себя; испытуемый принимает фрустрирую-щую ситуацию как благоприятную для себя, принимает вину на себя или берет на себя ответственность за исправление данной ситуации; 3) импунитивные реакции — ситуация рассматривается испытуемым как малозначащая, как отсутствие чьей-либо вины или как нечто такое, что может быть исправлено само собой, стоит только подождать и подумать. Реакции различаются также с точки зрения их типов: 1) тип «с фикса­цией на препятствии» — в ответе испытуемого препятствие, вызвавшее фрустрацию, всячески подчеркивается или интерпретируется как своего рода благо, а не препятствие, или описывается как не имеющее серьезно­го значения; 2) тип «с фиксацией на самозащите» — главную роль в от­вете испытуемого играет зашита себя, своего я, и субъект или порицает кого-то, или признает свою вину, или же отмечает, что ответственность за фрустрацию никому не может быть приписана; 3) тип «с фиксаци­ей на удовлетворении потребности» — ответ направлен на разрешение проблемы; реакция принимает форму требования помощи от других лиц для разрешения ситуации; субъект сам берется за разрешение ситуации или же считает, что время и ход событий приведут к ее исправлению.

В методике РНЖ испытуемому предлагают придумать и нарисо­вать несуществующее животное, а также дать ему ранее не существо­вавшее имя и ответить на ряд вопросов об особенностях его жизни. Как и многие другие проективные рисуночные тесты, тест направлен на диагностику личностных особенностей и, в частности, позволяет вы­явить личностную агрессивность. Уровень агрессивности оценивается по наличию прямых символов агрессии — когтей, зубов, клювов и т. п. Существенны в этом отношении и такие параметры как количество ост­рых углов в рисунке, наличие агрессии в названии животного и в целом его агрессивный вид [3]

Методика диагностики легитимизируемой агрессии [208] базирует­ся на методике "PLAQ", созданной американскими авторами М. Hogben, D. Byrne, M. Hamburger, J.Osland. Данная методика предлагает оценить по семибалльной шкале отношение человека к санкционированным об­щественным мнением проявлениям агрессии в различных сферах жизни.

Шкалы методики: «политика» — поддержка силовых решений в обла­сти политики и взаимоотношений государства с гражданином, «воспи­тание» — одобрение агрессивных мер в воспитании детей, «спорт» — интерес к силовым видам спорта и одобрение «силовых» приемов, «тра­диция» — принятие традиционально-мускулинных представлений в об­ласти межличностных отношений, «личный опыт» — интерес к видам деятельности, связанным с насилием (охота, восточные единоборства, уголовная субкультура и др.), «СМИ» — одобрение свободного освеще­ния насилия и агрессии в СМИ.

Исследование проводилось на объединенной группе представите­лей Интернет-среды, которая включала в себя группы жителей и «раз­работчиков». Объединение этих групп было обусловлено отсутствием значимых различий между ними по шкалам опросника Баса—Перри и методике диагностики легитимизируемой агрессии.

Как и ожидалось, в группе представителей Интернет-среды был обна­ружен значимо более низкий уровень физической агрессии по опроснику Басса—Перри (р = 0,05 для мужской выборки; р = 0,01 для женской выборки). Эти данные можно легко объяснить, если обратить внимание на устройство самой среды Интернет. Действительно, виртуальный ха­рактер взаимодействия в этой среде не позволяет надолго задерживаться в ней тем, для кого физическая агрессия является привычной и необхо­димой формой поведения. Ведь даже агрессия в виртуальных играх оста­ется все же «виртуальной», и тем, кто способен получать удовольствие от прямого физического насилия трудно долго оставаться только в рамках символической агрессии.

Тест Розенцвейга позволил выявить важную особенность фрустрацион-ного реагирования, характерную для членов сетевых сообществ. По срав­нению с контрольной в экспериментальной группе значимо чаще встре­чаются интрапунитивные реакции с фиксацией на преодолении препят­ствия (i). Враждебное же отношение (Е), проявляемое в виде порицания или агрессии по отношению к кому-то, т. е. экстрапунитивная реакция с фиксацией на защите я, встречается в экспериментальной группе зна­чимо реже (р ^ 0,001). Таким образом, главным оказывается стремление разрешить проблему, найти выход из ситуации, причем сделать это пред­полагается с опорой на собственные усилия. Более того, фрустрируюшая ситуация может быть рационализирована — интерпретируема как благо­приятная, выгодная или полезная (р ^ 0,05). Как видим, результаты изуче­ния особенностей реакции на фрустрацию носителей Интернет-культуры подтверждают наше представление о том, что агрессия этих людей может занимать в структуре их деятельности место операции, но, во всяком слу­чае, у большинства, не выступает в роли мотива.

Низкая агрессивность представителей среды Интернет обнаружива­ется и по рисунку несуществующего животного: только в рисунках 7.5 % испытуемых можно отметить некоторые признаки речевой агрессии.

По методике диагностики легитимизируемой агрессии по всем шка­лам, кроме шкалы «традиция» и независимо от половой принадлежности,

146 Глава 4. Жители Интернета: особенности и перспективы развития

4.1. Характер и эмоциональная сфера 147

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: