Познавательная деятельность в Сети

Возможности познавательной деятельности в Сети определяется тем, что Интернет изначально представляет собой большой справочник, где представлены самые разные темы. Здесь можно обнаружить свежие но­вости, материалы газет и журналов, бесплатные объявления, разные базы данных — адреса и телефоны учреждений и граждан, наличие лекарств в аптеках и т.п. [141].

Характеристики Сети как информационной среды для рядового поль­зователя перечисляются в работе Л. О. Пережогина: безграничность ин­формационных ресурсов частного, научного или общественного харак­тера; возможность получения информации в любой из технически су­ществующих форм — текстовом, аудио, видео и т. д.; возможность для каждого пользователя размещать в Сети и делать доступной для не­ограниченного числа других пользователей собственную информацию без

привлечения значительных материальных ресурсов; возможность обрат­ной связи между пользователем и предоставившим информацию субъек­том. Одной из основных проблем получения информации в Интернете является ее достоверность. Оценить качество получаемых сведений отча­сти позволяет присутствие в Сети имеющих хорошую репутацию систем доступа к информации (газет, телевидения, издательств, радиоканалов), в виде создаваемых ими on-line версий, отчасти — работа администрато­ров поисковых систем, но в большей степени определение достоверности информации является задачей, решаемой самим пользователем [159].

Становясь орудием познания, киберсреда оказывает влияние на про­текание интеллектуальных процессов, формируя особое, адекватное своим свойствам, мышление.

Наиболее полную разработку проблемы специфического Net-мышления мы встречаем в работе Е. Е. Прониной [173].

Автор рассматривает особый тип мышления как отражение спе­цифики сетевого текста. К наиболее значимым отличиям такого текста

2.3. Что мы делаем в Интернете? 45

относятся: наличие в нем гепертекстовых ссылок («линков»), его своеоб­разная «ассорти-композиция», специфические темпоритм и стилистика.

• Благодаря «линкам» сетевой текст вписывается в многочисленные и разнообразные контексты, задающие в принципе незамкнутое множество его значений. Кроме того, по мере движения по ссыл­кам, число которых не лимитировано, мысль читателя может пере­ориентироваться, подчинившись побочным импульсам любопыт­ства, или даже непроизвольно перемениться под влиянием новых данных.

• Композиционная специфика отражает ситуацию кристаллизации смыслов в условиях фундаментальной неопределенности, когда на первый план выдвигаются субъективные основания наделения смыслом. При этом композиция упрощается до простого перечня фактов, мнений, прецедентов, цитат, подробностей, привходящий обстоятельств, персоналей, потому что наличие привычных для других видов текстов сюжетных ходов стеснило бы спонтанность выбора информационных элементов и замедлило бы скорость пе­ребора вариантов формирующейся у субъекта информационной картины.

• К темпоритмическим особенностям автор относит сугубую лако­ничность, прерывистость изложения, использование эллипса¹* в качестве основной стилистической фигуры, благодаря чему Net-мышление по своим характеристикам сопоставимо с феноменом внутренней речи.

• Стилистически интерактивность сетевого текста выражается в его публичной субъективности, проявляющейся в нарочитой смопре-зентации, макароническом словоупотреблении, слэнговой фразео­логии, упрощенности и одновременно жеманности синтаксиса, экстравагантности и апломбе суждений как устойчивых типоло­гических признаках. Смыкание «пароксизма публичности... и вы­плеска субъективности» делает возможным высокоэмоциональное соприкосновение влечений индивидуального бессознательного с архетипами коллективной психики. Элемент самоупоения, харак­терный для публичной субъективности, раскрепощает сознание: человек мыслит, говорит и действует без оглядки на регламент, субординацию и приличия, следуя собственным интенциям, видя мир в свете личных интересов и ощущая свое прямое воздействие на ситуацию. Его суждения приобретают смелость, прямоту и чет­кость. Публичная субъективность превращается, тем самым, в уни­версальный эвристический прием.

Порождаемая перечисленными особенностями текста, специфи­ка новой парадигмы мышления обозначается как его «фрактальность» (фрагментарность). Современный человек, указывает Е. Е. Пронина, — сталкивается с таким количеством разнообразных и часто внешне не свя­занных фрагментов информации, что у него появляется возможность

Прием пропуска элемента высказывания, легко восстанавливаемого благодаря нали­чию общего для говорящего и слушающего контекста.

46 Глава 2. Интернет как объект научного исследования

2.3. Что мы делаем в Интернете? 47

и необходимость отказаться от установления причинно-следственных отношений, и перейти к декодированию сообщений по принципу по­добия собственным влечениям и содержащимся в памяти паттернам («фракталам»). Он невольно переходит на мышление фрагментами, ко­гда вывод является не фиксацией однозначного следствия единой при­чины, а кумулятивным эффектом множества взаимодействующих, на­капливающихся и концентрирующихся случайностей. В Net-мышлении кумулятивная причинность становится фундаментальной категорией со­знания. При этом объективное и субъективное, рациональное и ирра­циональное соотносятся на равных. Фрактал как комплекс информации (и единица мышления) представляет собой сообщение и одновременно является компонентом цельной картины; он принципиально незавер­шен, структурно раскрыт для интерактивного контакта. Для его осво­ения требуется собственная активность: «додумывание», привлечение дополнительных сведений, личный опыт, сверка с реальностью. Пуль­сация внутреннего алгоритма задает ритм самоорганизации фрактала, структура которого остается открытой для поступательного развития, так как число итераций в принципе бесконечно [173, с. 271-288].

Поисковое поведение в Сети ранее всех прочих стало интересовать маркетологов, чьи исследования ориентированы на анализ поведения клиента — посетителя или покупателя с целью улучшения «видимости» сайта в результатах выдачи поисковых систем по поисковым запросам. Об актуальности подобных исследований говорит, например, такой факт: к 2002 г. почти половина европейских пользователей предложения рабо­тодателей в случае необходимости искала в Сети [132].

Категорией, операционализируюшей поисковое поведение пользо­вателя, является глубина интереса пользователя — количество времени, проведенное пользователем на сайте в ходе сессии, и количество страниц, просмотренных пользователем на сайте в ходе сессии [58]. В рамках мар­кетинговых исследований выявлена склонность 70-90% посетителей Ин­тернета искать определенную информацию с помощью поисковых систем (которые также называют поисковыми машинами), при этом просматри­вать лишь небольшую часть результатов поиска (2-3 страницы) [167].

С. Sherman, анализируя результаты исследований за несколько лет, приходит к выводу о росте «разборчивости» клиентов: если в 2002 г. 81 % пользователей поисковых машин просматривали первые три страницы выдачи, а 48 % пользователей просматривали сайты только с первой страницы результатов поиска, то к настоящему времени эти цифры составляли соответственно 62 % и 90%. 41 % пользователей, из тех, ко­торые продолжают поиски, если не находят удовлетворительного ответа на первой странице, используют другие поисковики или переформу­лируют запрос; четыре года назад так поступало лишь 28 %. С другой стороны, выявляется рост лояльности: в случае неудачного поиска 82 % делают повторный запрос через тот же поисковик, видоизменяя иско­мое словосочетание, а в 2002 г. такую лояльность поисковой системе проявляло лишь 68% пользователей.

Из опрошенных британцев, как показало исследование маркетин­говой фирмы Harvest Digital, только 24% используют одну поисковую систему, 20% пользуется четырьмя и более поисковиками. Британские пользователи полагаются на поисковые системы как важный источник информации, но в то же время не доверяют полученным результатам. Только 22 % уверено в том, что они всегда получают необходимую ин­формацию. При этом пользователи считают, что это происходит по их вине. Только 8 % заявило, что проблема заключается в плохой работе поисковых машин. Гораздо больше опрошенных считают, что они вводят некорректные запросы (36%) или ищут слишком специализированную информацию (32%). Оставшиеся 24% обвиняют рекламодателей. Для 17 % основным фактором выбора сайта является выдача сайта на первой позиции; 36% пользователей уверено, что те компании, чьи сайты вы­даются на верхних позициях, являются лучшими в своей области [148].

Таким образом, маркетологические исследования не только демон­стрируют необходимость учета психологических особенностей пользова­телей для эффективной организации поискового продвижения сайтов, но и выявляют различия отношения посетителей поисковых систем к этим средствам.

Теоретический анализ поискового поведения пользователей Япс1ех'а предпринял Н. Бузикашвили. Автор вводит такие категории описания фе­номена, как логическая структура и пространство физической реализа­ции поиска, типы отображений (реализаций) логической структуры, типы сессий как проекции реализации на подпространства пространства реа­лизации. Им высказано предположение об ограничениях на реализацию, вытекающих из ограниченности кратковременной памяти; построена про­цедура автоматического выявления логических сессий и проверены гипо­тезы об их чередовании; получены стандартные характеристики поиско­вого поведения пользователя русскоязычного Веба [32].

При эмпирических исследованиях внешне измеряемая глубина ин­тереса дополняется такими внутренними переменными, как восприя­тие сложности поисковой задачи, критерии успешности поиска, основа­ния прекращения поисковой активности [304]. Исследуются объективные и субъективные факторы, определяющие сетевое поисковое поведение.

К группе объективных детерминант можно отнести различия в форме предоставления информации [234,396]. В частности, при использовании наиболее распространенных иерархических поисковых систем пользова­тель должен обладать достаточно развитыми навыками, которые оказы­ваются базовыми: владение клавиатурой, орфографическая грамотность, установление логических отношений между понятиями в границах логики Буля с целью выделения ключевых слов (что практически определяет воз­растной порог доступности таких поисковых систем) [242]. Исследуется также влияние принципа неопределенности [380] и устройства используе­мых поисковых систем. Так, исследование J. R. Griffiths и Р. ВгорМу выяви-о, что коммерческие сетевые проекты определяют поисковые стратегии, спользуемые студентами британских университетов: если систему Google

48 Глава 2. Интернет как объект научного исследования

2.3. Что мы делаем в Интернете?

используют в качестве первичного источника информации 45 % опрошен­ных, то каталоги университетских библиотек привлекают в том же качестве только 10% [304].

Субъективный фактор описывается как сфера пересечения особенно­стей субъекта и объекта (пользователя и поисковой задачи) [445]. В каче­стве важнейшей детерминанты направленного на поиск информации по­ведения рассматривается задача, стоящая перед пользователем [237, 243, 249,250,310,368,394,502,515]. Оказывается целесообразным выделение типов задач: поиск фактов (информации), интерпретация или исследова­ние; среди параметров, влияние которых на поисковое поведение наиболее значимо, указывается трудность задачи, которая может быть объективной и субъективной; последняя делится в свою очередь на ожидаемую и дей­ствительную [368].

Так, в работе J.Gwizdka и l.Spence исследуются связи между опера­циональными показателями поискового поведения в Интернете, объек­тивной сложностью и субъективно воспринимаемой сложностью выпол­ненного задания. Оказалось, что объективными предикторами субъектив­ных характеристик решаемых в Интернете поисковых задач являются: количество просмотренных для решения веб-страниц, время, затраченное на каждую страницу, степень отклонения от оптимального пути поиска и линейность этого пути [310].

Предметом исследования J. Kim явилась сложность поисковой задачи, связанная с особенностями процессов восприятия и оценивания пользо­вателя; чем больше (судя по времени и количеству затрачиваемых усилий) пользователь вовлечен в решение, тем более сложной представляется ему задача [365].

Обширное общеевропейское исследование спонтанно (в отсутствие специального обучения) формирующихся стратегий поиска информации в Сети [488] показало необходимость рассмотрения объективных (типы сайтов) и субъективных (цели, приемы, критерии оценки) фактов. Веб­сайты могут быть трех типов: коммерческие порталы (такие, как Yahoo или MSN), поисковые машины (например, Google или AltaVista), тема­тические (многочисленные сайты, особенности которых определяется те­матикой). Субъективно продукт их деятельности оценивается пользова­телями по числу ответов на запрос, и при этом ценным может оказаться небольшое количество альтернатив: выявлено, что только в трех случаях из пятидесяти пользователь переходит ко второй странице списка резуль­татов поиска.

По данным опроса пользователей, наиболее важными характеристи­ками, на основе которых производится выбор поисковых систем, являют­ся: надежность, скорость, качество информации, дизайнерские качества сайта, гарантии конфиденциальности, понятные оформление и язык, воз­можность использования местных идиом, очевидная связь с решаемой проблемой, отсутствие необходимости предоставлять личную информа­цию, отзывы других пользователей, друзей или СМИ.

По тому, что является содержанием и итогом поисковой деятельности, исследователями были выделены три группы пользователей:

• использующие пассивную стратегию поиска обращаются к Интернету часто, предпочитают популярные вебсайты (преимущественно ком­мерческие порталы), просматривают тексты на родном языке. При отборе информации они руководствуются соображениями прямого отношения к запросу. Они доверяют простым и понятным интерфей­сам. При отсутствии ответа на запрос они считают, что в Сети такой информации нет;

• использующие стратегию отбора — наиболее типичные посетители Интернета. Обычно они обращаются к вебсайту, когда уже что-либо знают по интересующему их вопросу. Просматривая результаты поис­ка, они принимают во внимание количество альтернатив, удобна ли навигация и т.д. Отбирая содержание, они предпочитают информа­цию, представленную в прямой и понятной форме. Они ищут сайты, на которых можно найти исчерпывающую информацию о знакомых предметах;

• использующим динамическую стратегию Интернет предоставляет ши­рокие возможности. Техническая компетентность таких пользовате­лей позволяет им обращаться к разным вебсайтам в зависимости от за­дачи поиска. Их собственное знание о предмете поиска помогает по­лучать релевантную информацию в более эффективном режиме. Про­сматривая результаты поиска, они принимают в расчет такие пара­метры, как количество альтернатив, время и скорость, используемые языки, возможность использования родного языка и удобство интер­фейса. При отборе информации учитываются все релевантные фак­торы: надежность, конфиденциальность, соответствие информации запросу, простота и ясность ее формы и достоверность ее содержа­ния. Такие пользователи достигают наилучших результатов [235,488].

При описании субъектных особенностей пользователей внимание иссле­дователей привлекают такие характеристики, как возраст [242, 261, 309] и пол [381], локализация доступа к Сети (рабочее место или дом) [323], индивидуальные различия [298,364,447], мотивационные и эмоциональные особенности [369,398,464], специфика представлений (организации знаний) [319,370] и поисковые стратегии [309] пользователей; вербальные навыки [321], наличие опыта решения поисковых задач [319,385,405], индивидуаль­ные особенности поискового поведения в физической среде [367] и т. д.

Возрастные особенности пользователей, и прежде всего, связанные ^с ними естественные ограничения, требуют учета как при решении за­дачи создания системы эффективной поддержки перевода образования на высокотехнологичную основу [242], так и при обучении пользованию Интернетом людей пожилого возраста [261,473].

Лол: судя по данным наблюдения за поисковым поведением школь­ников, проведенного канадскими исследователями, можно говорить о том,

50 Глава 2. Интернет как объект научного исследования

что мальчики формулируют относительно более короткие запросы, тратят меньше времени на частные страницы, просматривают больше гипер­текстовых ссылок и, в общем, более активны в Сети по сравнению с девочками [381].

Локализация доступа приобретает значимость в связи с развитием домашнего Интернета. «Диванный» пользователь, как правило, не ищет информацию, связанную с его работой или учебой, он интересуется чем-то совершенно личным. Проведенное американскими учеными исследо­вание, в рамках которого пользователи вели специальный дневник, пока­зало, что домашний поиск отличается от аналогичной активности на ра­бочем месте: ищут чаще, короче, менее широко и более разнообразную информацию [323]. Пользователи, имеющие домашний доступ к Интерне­ту, характеризуются по результатам европейского исследования как более опытные и более искушенные в поисковой деятельности [488]. С другой стороны, при использовании Интернета оказывается возможным прене­брегать требованиями дисциплины на рабочем месте: судя по опросам ев­ропейских пользователей, треть анкетированных признала, что во время работы пользуется услугами Интернет-магазинов или занимается поиском туристических предложений [132].

Опыт: D. Nahl и С. Tenopir использовали при обучении новичков программу, которая постоянно призывала учащихся озвучивать свои мысли; благодаря этому была собрана информация о характеристиках субъектов (цели, мотивация, удовлетворенность поиском), а также возникающих у них в течение обучения вопросах. Среди спонтанных высказываний выделены имеющие отношение к аффективной, когнитивной и сенсомоторной сторо­нам поисковой активности. Показано, что в основном поиск направлен на информацию, необходимую для работы; при обнаружении релевантных текстов новички стремятся их сохранить или распечатать, а не прочитать или просмотреть; как правило, результатами поиска они удовлетворены [405]. В связи с этим представляет особый интерес замечание С. Holscher и G. Strube, о том, что для опытного пользователя поиск релевантной информации часто является трудоемким и фрустрируюшим занятием [319].

Аффективные особенности: в работе K.-S. Kim, посвященной исследова­нию связей когнитивных и аффективных характеристик (когнитивные стили и стили разрешения проблем) и поисковых стратегий пользователей, показа­но, что при факторизации выделяются факторы фокуса контроля и эмоцио­нального контроля. Первый фактор определяет навигационную активность, в том числе, движение по ссылкам и возврат, а второй влияет на поисковую активность, включая поиск по ключевым словам, а также производительность поиска, измеряемую по его точности и тщательности [369]. Любопытно, что R. White и S. M. Drucker выделяют среди пользователей «навигаторов» и «исследователей», указывая на значительные различия в поисковом поведе­нии представителей этих «классов» [515], что может быть связано со специ­фической траекторией личностного развития пользователей, обладающих определенными аффективными и когнитивными характеристиками.

2.3. Что мы делаем в Интернете? 51

Информацию о текущих исследованиях интеллектуальных и семанти­чески-ориентированных поисковых системах можно получать на научно-образовательном портале «Лингвистика в России: ресурсы для исследова­телей» [125].

Обучение как реализация познавательной потребности в Интернете привлекает внимание прежде всего специалистов в сфере среднего, выс­шего и последипломного образования; исследуются проблемы, связанные с техникой и содержанием образования, влиянием опосредованного Се­тью учения на личность и межличностные отношения [37, 252, 290, 348, 373, 384, 386, 398,441,443,444,492, 538].

В русле подобных исследований рассматриваются вопросы, связан­ные с влиянием увлечения Интернетом на школьную успеваемость, IQ, развитие воображения, чтение в детском и подростковом возрасте. В це­лом исследования показывают, что такие факторы, как внутрисемейная атмосфера и особенно детско-родительские отношения оказываются бо­лее сильными факторами, определяющими развитие интеллектуальных функций [106]. Показано, что пребывание в Интернете может положи­тельно влиять на зрительно-пространственную функцию [469], развитие индуктивного мышления, двигательные функции и способность к кон­центрации²' [106, с. 234], школьную успеваемость [355]. Продемонстри­рованы возможности использования в образовательных системах техноло­гий Интернета, способствующих развитию мыслительных, мнемических, аттенционных, имажитивных, сенсорно-перцептивных действий [35]. Ис­пользование обучающих Интернет-технологий может решить проблему индивидуализации обучения [134], обеспечения профессионализации при получении высшего образования [528] и профессионального роста после обучения [142].

Одним из примеров использования потенциала Сети в целях об­разования является проект «Интернет-школа „ Просвещение.ги"» [174]. Приоритетным направлением деятельности Телешколы стали открытое образование, развитие системы дистанционного образования, разработ­ка специализированных сетевых учебных курсов и их использование в учебном процессе в образовательных учреждениях, в системе под­готовки, переподготовки и повышения квалификации педагогических работников. Образовательный ресурс Интернет-школы включает в себя разработанные специалистами Телешколы программы по предметам ба­зисного учебного плана для учащихся III ступени общеобразовательных учреждений, банки разноуровневых тестов, заданий тренажера, кон­трольных и домашних работ, лабораторный практикум удаленного досту­па, различные творческие задания и проекты. Образовательный ресурс Интернет-школы позволяет решать задачи дистанционного обучения участников проекта, проживающих как в различных регионах России,

«Люди, играющие постоянно (в видеоигры), похоже, развивают способности к кон­центрации и в особенности ментальное состояние, прежде регистрируемое лишь у атлетов высшей лиги» [ 106, с.46|.

52 Глава 2. Интернет как объект научного исследования

2.3. Что мы делаем в Интернете?

так и за рубежом, организации сетевого взаимодействия школ, внутри-школьной профилизации при профильном обучении старшеклассников на основе индивидуальных учебных планов, подготовки к единому го­сударственному экзамену.

В связи с широким внедрением Интернета в повседневную жизнь и в практику школьного обучения, совершенствованию его потребитель­ских качеств и ориентации большой части сетевых ресурсов на молодежь возникает эффект преобразования среды обучения: в быту взрослые поль­зователи (родители и учителя, не использующие Интернет-технологии) уступают детям. Своеобразным следствием интернатизации становится обновление формы старой проблемы отцов и детей, разделяемых теперь отношением к Интернету и вообще современным информационным тех­нологиям [106,366,472,505,521]. Поколение Net быстрее овладевает и эф­фективнее пользуется ресурсами Сети, нежели взрослые. Исследования показывают, что это связано преимущественно с двумя факторами: боль­шей пластичностью метальных структур ребенка по сравнению со взрос­лым и предпочтение детьми индуктивного способа обучения в то время как взрослые придерживаются дедуктивного способа, менее эффективно­го в работе с компьютером 1106,490].

На стыке проблематики поискового поведения и обучения (как при­обретения знаний) исследуются факторы и особенности деятельности по поиску информации, связанной со здоровьем [300-302,461,489,508]; некоторые авторы выдвигают задачу формирования эффективных и без­опасных стратегий поиска медицинской информации [400,522].

Реализация в Сети познавательной деятельности ближе всего соот­ветствует функциям, изначально определявшим развитие высокотехно­логичных информационных устройств. Однако по мере приспособления к нуждам и вкусам широкой публики Интернет приобрел такую толе­рантность по отношению к совершаемым в нем действиям, что в сред­нем ни поисковая активность, ни обучение, ни получение консультаций не является, по-видимому, на настоящий момент ведущими формами Ин­тернет-поведения. Даже в тех случаях, когда, судя по внешним условиям деятельности, она должна быть связана с получением в Сети информации, прагматика отступает на задний план: студенты вместо того, чтобы искать необходимые справки и сведения, болтают в чатах, что ведет к снижению академической успеваемости [385]; в какой-то фирме выяснили, что лишь 23 % трафика с рабочих мест приходится на работу [227]; подсчитано, что в среднем организации вынуждены тратить до 6 % от общих расходов на оплату бесполезного блуждания по Сети своих сотрудников, или сер­финг ([239], другое название — стемминг [299]).

Хакерство как вариант познавательной деятельности в Интернете

Другим видом искажения познавательной активности, опосредован­ной Интернетом, является хакерство, которое, с одной стороны, предстает

как яркий пример творческой одаренности в сфере применения информа­ционных технологий, а с другой — как увлечение познанием в сфере ин­формационных технологий, выходящее за рамки профессиональной или учебной деятельности и необходимости [5,14]. Существуют и гораздо бо­лее жесткие определения: в литературе часто встречается представления о том, что хакерство — это связанная с компьютерами и Интернетом преступная деятельность [119, 139,435]. М. Вершинин считает, что «из-за своей децентрализованности и отсутствия единой идеологии, отдельные группы движения хакеров всегда будут являться частью терроризма, кри­минального мира, радикальных обществ и деструктивных культов» [43].

Однако такой эксперт в сфере борьбы с компьютерной преступно­стью, как К. Касперски, отмечает: парадоксально, но компьютерные пре­ступники принесли больше пользы, нежели вреда и в экономическом, и в социальном планах. Помимо того, что реальный ущерб, приносимый вандалами, составляет 5-10% от общего числа случаев потери инфор­мации (против 50 %, приходящихся на ошибки самих пользователей), их существование обеспечивает рабочие места специалистам по компьютер­ной безопасности [107, с. 27-28]. Вообще явление хакерства, как можно видеть из излагаемого материала, вызывает противоречивое отношение как в специальной литературе, так и на уровне обыденного сознания.

Термин «хакер» менял свое содержание с течением времени. Если изначально он ассоциировался с деятельностью выдающихся программи­стов, занимающихся компьютерами на научном уровне [256,490], то в на­стоящее время критерием хакерства становится удачная или неудачная по­пытка получить несанкционированный доступ или несанкционированное использование компьютерных систем. Считается, что термин не описыва­ет гомогенную группу; скорее, он служит обозначением, объединяющим субгруппы, различающиеся мотивами и целями [425]. Например, среди крэкеров — людей, которые исследуют компьютерную систему и наносят ей урон, выделяют категории информационных брокеров, метахакеров, darksider'oB, киберпанков [226].

В исследовании деятельности хакеров М. Вершинин [43] выделяет три подхода.

• Первый из них на основе критерия несанкционированного втор­жения в информационную систему отождествляет хакерство с пре­ступной деятельностью, классифицируя ее по целям («шутники», «фрикеры», «сетевые хакеры», «взломщики-профессионалы», «ван­далы»), средствам (хакеры "software", «сетевые», «почтальоны», «вирусописатели», «вербовщики»), типам мотивации хакерской де­ятельности (материальная заинтересованность, политические, ре­лигиозные мотивы, поиск информации о конкурентах, желание отомстить, стремление доказать свое мастерство).

• Второй подход опирается на критерий мотивации при оценке дея­тельности хакеров: хакер — человек подсматривающий и ищущий, может быть корыстным взломщиком — кракером (в другой транс-

54 Глава 2. Интернет как объект научного исследования

2.3. Что мы делаем в Интернете? 55

крипции — крэкером), или разрушителем-кибертеррористом, ки-берпанком, хактивистом.

• В рамках третьего подхода хакерство рассматривается как истори­
ческий и социокультурный феномен, имеющий собственные спе­
цифические признаки на различных этапах своего развития.

Описывая национально (или культурно) специфичные особенности ха­керства как субкультурного явления, М. Вершинин дает портреты аме­риканского, европейского, азиатского «типа хакера».

Российский тип хакеров отражает, по мнению автора, обшие осо­бенности национальной ментальное™ (неопределенностьсамосознания и поиском культурной идентичности; бинарный характер существования и развития культуры; коллективизм сознания, отрицающего иерархию; отношение к власти и законам как внешнему, чуждому элементу и т. п.); к его характеристикам относятся следующие черты:

• это подросток или мужчина в возрасте от 15 до 45 лет, как правило, не привлекавшийся к уголовной ответственности;

• владеет компьютером в диапазоне от начального до высокопрофес­сионального уровня;

• добросовестный работник, но с завышенной самооценкой, нетер­пимый к насмешкам, потере социального статуса;

• отличается ярко выраженной индивидуальностью, обычно скры­тен, любит уединенную работу, мало общителен;

• в большей степени предрасположен к идеологическому обоснова­нию взломов, чем его собратья за рубежом [43].

В историческом плане хакерство как социокультурный феномен эво­люционировало настолько значительно, что некоторые авторы считают некорректным применять самый термин в отношении современных ком­пьютерных подпольщиков, которых следует считать просто компьютер­ными террористами или представителями делинквентной молодежи [402].

Схематично выделяют раннее и современное хакерство.

В момент свое го зарождения, по мнению С.Дрейфус [74], движение хакеров служило выражением ряда нерешенных социальных и психоло­гических проблем. Характерными особенностями представителей хакер-ской субкультуры были бунтарское отношение к любым проявлениям власти; высокий интеллект (в основном, технической направленности); семейное неблагополучие; школьная дезадаптированность, развивавша­яся по вине недалеких учителей, «угнетавших» способных детей; наличие признаков душевной болезни или таких симптомов, как одержимость, зависимость, неуравновешенность; отсутствие выраженной алкоголь­ной, а тем более, наркотической зависимости («это противоречило бы сжигающему их желанию знать, притупило бы остроту их восприятия»).

Хакерами первых поколений двигали такие мотивы, как принад­лежность к динамичному современному виду деятельности; потребность в уважении и восхищении, которая удовлетворялась благодаря успешно проведенным «операциям»; общение с себе подобными — блестящи­ми, но странными и замкнутыми людьми, интересующимися тонкими техническими компьютерными проблемами; стремление к обретению

индивидуальности, построенной на основе технической подкованности, а не возраста, внешности или социального статуса, что было шансом для тех, кто чувствовал себя изгоем в реальной жизни, не имел «нор­мальных» друзей в школах и университетах, не смог избавиться от своей подростковой неловкости.

Свойственное юности стремление ко всему новому и неизведан­ному, сталкиваясь с наличием, с одной стороны, технических и финан­совых ограничений, с другой — нерациональным, с точки зрения хаке­ров, использованием мощных ресурсов, имевшихся у государственных и коммерческих структур, порождало антиавторитарную и антиправи­тельственную направленность идеологии компьютерного андеграунда, в которой, однако, «не было ожесточенности». Золотыми правилами раннего компьютерного андеграунда были следующие: не наносить вре­да компьютерным системам, которые ты взламываешь (не говоря уже об их уничтожении); не изменять информации в этих системах (за ис­ключением регистрации, чтобы замести следы); делиться информацией с другими.

S. Levy дает описание «этики настоящих хакеров»: доступ к компью­теру — и всему, что обучает, — должен быть неограниченным и всеобщим; вся информация должна быть свободной; недоверие к власти, провозгла­шение децентрализации; хакер — это его достижения, а не образование, возраст, раса или социальное положение; компьютер — средство искус­ства; компьютер изменяет жизнь к лучшему; компьютер дает возможность самому определять правила игры [388].

Организованный по принципу «королевского двора, населенного ари­стократами и придворными с различными степенями старшинства и духом соперничества» [74], мир хакеров предоставлял возможность «карьеры», продвижения в иерархии, основанной на уважении к «мастерству». По­степенно, однако, основным занятием андеграунда становится фрикинг (взлом телефонных систем) и кардинг (кража номеров телефонных карт и кредитных карт с целью использования для оплаты личных счетов), то есть лишенные флера «аристократизма» откровенно воровские дей­ствия. В итоге сообщество распадается, так как стремление к обогащению не может служить идеологической основой для формирования партнер­ских отношений [74].

Современный хакер может довольно плохо представлять себе, как действуют используемые им технические средства, но это не мешает ему быть достаточно эффективным и заслуживать уважение в своей среде [102]. Возможность имитации хакерской деятельности, воспроизведения чужих находок и приемов ведет к тому, что помимо специалистов высо­кого уровня к сообществу принадлежат так называемые wannabee («хочу быть как») [14].

Еще одной исторической особенностью современного состояния суб­культуры хакеров является тенденция к усилению «андеграундности» и сращению (в частности, работа по найму) групп хакеров с различны­ми криминальными, радикальными и террористическими организациями;

56 Глава 2. Интернет как объект научного исследования

2.3. Что мы делаем в Интернете?

на основе такого объединения возникают явления, получившие названия «кибершпионаж», «кибертеррор», «киберпреступление» [43].

Согласно определению G. Weimann, кибертеррористы проникают в государственные и частные компьютерные системы, нанося ущерб воен­ному, финансовому и инфраструктурному секторам развитых экономик. Автор прослеживает историю термина и обсуждает обоснованность объ­единения разнообразных явлений, наблюдаемых в киберпространстве, под настолько эмоциогенным названием. По его мнению, необходимо разли­чать кибертерроризм и хактивизм, означающий объединение хакерства и политической активности. В отличие от хакеров, не интересующихся политикой, хактивисты используют виртуальные блокады, e-mail атаки, внедрение и разрушение компьютерных программ, компьютерные вирусы В политических целях [512].

Для общественного мнения при формировании образа хакера мифо­логия, созданная усилиями журналистов, является гораздо более значи­мым материалом, чем реальные поступки и особенности личности [256]. В СМИ и подростковой субкультуре на смену одержимым программистам пришли новые типичные образы: мстительный составитель компьютер­ных вирусов, любознательный подросток, удачливый жулик, благородный Робин Гуд, гениальный злодей и т.д. |14].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: