Жизнь в киберсреде: условия, география, история, антропология

Среда, поддерживающая существование Интернета, называется ки-берпространством. Термин «cyberspace», введенный в 1984 г. У. Гибсоном, после возникновения всемирной телекоммуникационной Сети стал обо­значать создаваемое ею пространство [226].

Основополагающим качеством киберпространства является зависи­мость его формальных характеристик от представлений и склонностей его создателей (их знания и умения, профессиональные навыки и привычки, уровень интеллектуального развития, этические взгляды и эстетические потребности, формы и способы взаимного общения в рамках сообщества профессионалов-кибернетчиков и за его пределами [38)), что, по мнению некоторых исследователей, создает повышенную ответственность специ­алистов за последствия применения их разработок [15].

Хотя оно может использоваться для моделирования «естественно­го» мира, киберпространство имеет совершенно особые качества: беспро-странственность (существование нигде) и прекращение действия физиче­ских законов. По выражению S. Mizrach, здесь реки текут вверх и растут хрустальные деревья [403].

Киберпространство обладает своими географией, историей, этнографией, идеологией. Географическое описание пространства Интернета представлено, например, в имеющихся «картах» (см., например, [13]) и исследованиях культурной географии Сети [403,467].

Исторический аспект выделяется при рассмотрении культурного Ин­тернета, или феномена киберкультуры. Теоретик J. Macek [392] описыва­ет киберкультуру как широкое социальное и культурное движение, свя­занное с развитием информационных и коммуникационных технологий Нарративную суть киберкультуры определяют представления об отноше­нии между технологией, с одной стороны, и свободой, властью фор­мированием новых границ (тема киберэкспансии), достоверностью (тема релятивизации опыта) - с другой. Типологизируя подходы к описанию Феномена, J. Macek выделяет утопические, информационные, антропо­логические и эпистемологические концепции. История киберкультуры по определению автора, - это история «колонизации мира ICT» (инфор­мационных и коммуникационных технологий), его освоения и означения

32 Глава 2. Интернет как объект научного исследования

2.2. Жизнь в киберсреде: условия, география, история, антропология 33

с помощью культурных практик, а ее историческая периодизация опи­рается на изменении отношения к лидирующим тенденциям социальной и культурной жизни глобального общества. J. Macek пишет о том, что со второй половины 1990-х киберкультура, ранее находившаяся в оппози­ции, становится лидирующим явлением собственно культуры [391]; одним из манифестов «новой культуры» является опубликованная в 1997 г. статья J. Katz под говорящим названием «Рождение государства Интернет» [365].

Десять лет назад J. Katz воочию наблюдал процессы «умирания су­ществующей политической системы» и «возникновения постполитиче­ского Виртуального государства», создающего новый социальный класс. Его граждане тогда, в 1997 г., были молоды, более образованны и бо­гаче, чем средний гражданин, среди них было больше мужчин и пред­ставителей белой расы, чем в целом в популяции. Они жили повсюду, но их было больше в технологически развитых районах. Они работали в университетах, компьютерных компаниях и телекомах, в СМИ, банках и финансовых корпорациях. У них не было недостатка в свободном вре­мени. Они учились в элитных заведениях и продолжали учиться посто­янно; им были доступны почти все мировые информационные ресурсы. Поэтому их ценности, в отличие от ригидной политической идеологии, постоянно эволюционировали. Однако некоторые из их наиболее об­щих ценностей казались совершенно отчетливыми: это свобода, матери­ализм, толерантность, рационализм, технологичность, отказ от традици­онных противопоставлений левые/правые, республиканцы/демократы, либералы/консерваторы. Они отвергали требования политкорректности, отрицали догмы, считая, что проблемы надо решать адекватно реаль­ности, предпочитали дискутировать, а не принимать программы. Отка­зываясь от устаревших догматических систем, постполитическая идео­логия вычленяла из них то, что представлялось действительно ценным: гуманизм из либерализма, экономические возможности из консерва­тизма, объединяя их с отчетливым осознанием личной ответственности и страстным стремлением к свободе.

Новая культура, предсказывал J. Katz, будет основана на этике ин­дивидуальности, а не лидерства: системы, в которых информация рас­пространяется нерегулируемо, не поддерживают производство лидеров.

Единственной доминирующей этической идеей нового сообще­ства явится свобода информации, против которой с разной степенью настойчивости выступают правительство, корпорации, религиозные ор­ганизации, образовательные учреждения и, наконец, родители.

Граждане страны Интернет смогут, если захотят, создать более ци­вилизованное общество, новую политику, основанную на рационализме, свободе информации и стремлении к истине, новые формы общности. Если они решат сформировать политическое движение, то в какой-то момент они сумеет перевернуть мир. Если они выберут путь, связанный с влиянием на систему ценностей общества, они сумеют сделать этот мир лучше [365].

Надо признать, что ожидания не всегда имеют положительный знак; Интернет как наднациональное образование вызывает сравнение с Вави­лонской башней, он угрожает человечеству своим интеллектуальным пре-

восходством и может поднимать человека на борьбу за свою прежнюю при­роду и «возврат назад», то есть, вероятно, в доинтернетное состояние [54].

Как показала реальная история развития Интернета, изменения, свя­занные с его воздействием на социальную жизнь, имеют не такой револю­ционный и драматический характер, как ожидалось; они вполне вписы­ваются в устоявшиеся практики существования и поддерживают сложив­шиеся структурные отношения в обществе [523]. Вероятно, возможности, открывавшиеся по мере развития Интернета, обусловили интерес его со­здателей к построению виртуального мира, в котором возможны самые радикальные исправления человеческой природы — как индивидуаль­ной, так и общественной, что нашло свое отражение в киберидеологии. В связи с этим по крайней мере часть потенциальных реформаторов, чьи амбиции связаны с решением глобальных задач, направляет свои усилия не на «реальный», а на «виртуальный» мир. Снижается ли при этом ме­ра воздействия Интернет-культуры на «первую реальность», можно будет оценить, вероятно, только по прошествии определенного времени.

В предсказательных теориях информационного общества появление глобальной информационной сети связывалось с выравниванием инфор­мационной среды, однако современные исследователи констатируют, что на современном этапе развития Интернета имеет место прямо противопо­ложная тенденция. Поскольку количество подключений зависит от уров­ня технико-экономического развития региона, этот уровень определяет позицию страны или региона в глобальном информационном простран­стве; поэтому в показателях развития Интернета отражается обществен­ное, экономическое и техническое неравенство [154]. В строящемся ин­формационном социуме возникает также новое социальное неравенство, основой которого является не уровень знания, а характер отношения (в том числе доступ) к информации; на смену идее о грядущей интел­лектуальной рациональности человека информационного века пришло утверждение его принципиальной иррациональности, незавершенности, неопределенности [20].

Оправдала Сеть чьи-то ожидания или нет, но право иметь статус полноценной субкультуры, без сомнения, к настоящему моменту времени завоевала. Л. О. Пережогин констатирует присутствие практически полно­го набора необходимых признаков, позволяющих констатировать форми­рование самостоятельной Интернет-культуры: собственный сленг, внут­ренняя иерархия, набор устоявшихся идей, составляющих мировоззрен­ческую позицию членов субкультуры, определенные этические нормамы, достаточное количество формальных и неформальных лидеров, формиру­ющих вокруг себя устойчивые сообщества пользователей и осуществляю­щих в них идейное предводительство. Как всякая субкультура, Интернет объединяет большие группы населения, формирует круг интересов и об­щения, стимулирует развитие межличностных отношений и имеет свои положительные и отрицательные факторы влияния на индивидуальную сферу психической деятельности своих членов [159].

34 Глава 2. Интернет как объект научного исследования

2.2. Жизнь в киберсреде: условия, география, история, антропология 35

В этнографическом отношении Интернет представлен в киберантро-пологических исследованиях [293,311,312,392,395,401,402]. Киберантро-пология — это научное направление, изучающее людей в виртуальных сообществах и сетевой среде. Основанием для выделения данного направ­ления послужила идея о том, что новые виртуальные сообщества не могут быть определены по своим географическим или семиотическим (этиче­ским, религиозным, лингвистическим) границам. Формирующиеся в ки-берсреде на основе взаимных интересов сообщества не имеют классовых, национальных, расовых, гендерных, языковых критериев отбора [267,268]. Перед киберантропологией стоят следующие вопросы: для какого рода виртуальной активности киберпространство предоставляет возмож­ности; какого рода социальные отношения возникают здесь; как власть воздействует на природу киберпространства и получаемый в нем опыт; каковы определяющие новую реальность системы ценностей и убежде­ний; как люди ориентируются в киберпространстве и как их пребывание здесь приобретает культурное содержание; является ли киберпростран­ство отражение этноцентризма и культурных приоритетов тех, кто стоял у истоков его формирования [403]. Одним из аспектов антропологическо­го описания демографии Интернета, выделение групп его населения [90], общим названием которых может служить термин cybercitizens, или neti-zens — нетизены, сетиянины [116, 191], а также образуемых ими сетевых сообществ [286,313,513,522].

В широком смысле, Интернет-сообшество — это группа людей, участ­вующих в социальном взаимодействии посредством виртуального обще­ния, находящихся в каких-либо связях между собой в едином простран­ственно-временном промежутке, заданном веб-сайтом, и осознающих се­бя как членов данного сообщества [116]. Как любое сообщество, кибер-сообщество обладает своими собственными мифологией, языком, набо­ром этических норм и ценностей, эстетических установок, потребностей, вкусов, предпочтений, стандартов, символов, усваиваемыми отдельными пользователями [38,59]. Примерами Интернет-сообществ являются: ком­пьютерные фирмы и организации, а также неформальные группы и груп­пировки: Википедия, ЖЖ-комьюнити, "Yahoo Groups", веб-форумы, чаты, сетевые игры и т.п. [38,519].

Так как еще относительно недавно приобщение к киберкультуре тре­бовало от новых членов достаточно высокого образовательного и имуще­ственного ценза, это оказывало формирующее воздействие на особый об­щий и профессиональный стиль кибернетчиков; в основном, люди, имев­шие отношение к Сети, «много и хорошо» учились, стремились иметь вы­сокие заработки; по определению И. Васюкова, среди кибернетчиков ред­ко можно было встретить человека, полностью недовольного жизнью [38]. Однако, как явствует из сопоставлений прежнего и современного состо­яния еще одного вида киберсообществ — хакеров, — в настоящее время «цензы» стали гораздо более либеральными, а стилевая специфика посте­пенно размывается.

Являясь полноценным сообществом [366], объединение нетизенов становится объектом социологического изучения. Так, С. Кремлева на основе проведенного в 2001 г. on-line социологического исследования русскоязычного чата «Сибирские Партизаны» знакомит читателя с демо­графическими характеристиками «населения», его динамикой, группиро­ванием, сменой поколений, критериями, служащими для самоидентифи­кации, формирующимися там отношениями и т.д. [116]. Этика, традиции, ритуалы, условия возникновения и этапы развития группы, динамика от­ношений между членами группы, ролевая структура и функции группы в отношении сообществ хакеров раскрываются в исследовании Е. В. Обу­ховой [153].

Исторический аспект Интернет-сообществ связан и с процессом раз­вития Сети как таковой, и с развитием самих сообществ [19]. Выделяя долговременное Интернет-сообщество в качестве специфической общно­сти, И.М.Чернов [211] определяет его как замкнутую самоорганизую­щуюся и самовоспроизводящуюся группу ников, проявляющуюся в со­здании и воспроизводстве гипертекстовой системы. Следствия функцио­нирования и развития такой системы — социальные и психологические изменения субъектов.

Основным моментом развития Интернет-сообществ является вхо­ждение в него новых членов, идентифицируемых никами. Отдельный индивид может иметь несколько ников, под одним ником может скры­ваться несколько индивидов. Совокупность ников образует коллектив­ный субъект сообщества. Существование сформировавшегося сообще­ства от отдельных ников не зависит. Ник характеризуется временем своего существования, активностью в форуме или чате, а также своей ролью в форуме, и значением форума для них. По этим критериям все ники можно разделить на группы новичков и ветеранов.

С психологической точки зрения характеристика Интернет-сооб­щества определяется через 4 состояния (чуждость, новизна, удоволь­ствие, равнодушие) и через 3 фазы перехода состояний. Первое состо­яние — чуждость, и первая фаза — преодоление отчуждения и переход от чтения контента к сотворчеству, — занимающая от нескольких дней до нескольких месяцев самоидентификация в сообществе. Второе состо­яние — новизна; эта фаза длится до 2 лет и сопровождается изменением отношений, самооценок и самоощущений, развитием новых механиз­мов творчества и общения. Затем новички переходят в разряд ветеранов, чье состояние — удовольствие от участия в форуме, без дополнительных приобретений, с ощущением, что с ними это уже было. Переход в со­стояние равнодушия приводит к выходу из форума. Долговременные форумы характеризуются равновесием пополнения и выбытия, и коли­чественным ростом основных групп субъектов [211].

В. Нестеров отмечает нестабильность обычных сетевых сообществ, указывая, что средняя продолжительность их существования в относи­тельно стабильном составе не превышает одного-двух лет. Анализ пер­сонального состава пользователей чата «Отель у Максима» показал, что

36 Глава 2. Интернет как объект научного исследования

даже в самых устойчивых больших виртуальных коллективах за год пер­сональный состав этих социумов обновляется как минимум на 50-60%, то есть средний срок жизни конкретного человека в этой форме социу­мов также не более 1,5-2 года. Описывая внутри- и межпоколенческие отношения, В. Нестеров указывает, что при каждом ресурсе существует группа «долгожителей», переживающая не только свое, но и несколько следующих поколений; именно они часто определяют нормы и правила социума и служат носителями его традиций. Однако, так как их чис­ленность не превышает 2-7 % от общего количества участников, нормы и традиции социума с каждым «обновлением состава» видоизменяются, иногда до полной противоположности [144].

А. Е. Жичкина предлагает различать сетевые сообщества, характери­стики которых приближаются к реальным (закрытые, со стабильным со­ставом и четкими границами, ясными нормами), и специфически интер­нетные (с нестабильным составом, неопределенными границами и норма­ми). В первом случае члены сообщества идентифицируемы друг для друга, во втором — практически нет, так как в сообществах второго типа суще­ствуют выраженные трудности осуществления социальной категоризации из-за отсутствия индикаторов социальных ролей. Поэтому единственной формой категоризации оказывается категоризация партнера как «человека вообще», а основную роль играет прошлый опыт субъекта, а не призна­ки объекта, то есть задействуются атрибутивные процессы — проекция (приписывание собственных черт объекту восприятия), идеализация (на­деления объекта чертами идеала я) и т.д. [86].

Особым направлением исследований населения Сети является изучение коммуникации как основы существования в киберпространстве [413,438]. Сформировалось представление о том, что коммуникативные процессы в таких сложноорганизованных системах, к каким относится Интернет, принципиально отличаются от процессов в системах с малым количеством элементов, и для их объяснения таки х понятий, как обмен информацией, кодирование/декодирование, хранение информации, уже недостаточно. Предлагается использовать такие понятия, как «самоорганизация ком­муникативного процесса», «сложноорганизованная структура согласован­ности коммуникаций» [26, с. 242].

К наиболее очевидным особенностям сетевого общения относятся его вербальность и внетелесность; при расширении списка в него вносят нематериальность, текстуальность, условность, мифологичность, аноним­ность [179]и т.д. Особое мнение высказывает С. Выгонский, по мнению которого в информационной среде образы и изображения начинают пре­обладать над текстами, наблюдается «резкий сброс антитекстовой инфор­мации», в чем автор видит своеобразную компенсацию развития людей как исключительно «текстовых существ» [54].

В исследованиях лингвистических особенностей Сети речь идет об особых языковых явленииях, их влиянии на поведение коммуникантов,

2.2. Жизнь в киберсреде: условия, география, история, антропология 37

об определенных коммуникативных стратегиях и их реализации в про­странстве Интернета [69, 172,186, 187, 189, 197] и др.

Интернет-дискурс, то есть зафиксированная посредством электрон­ных технологий речь, рассматривается как своеобразный лингвистический феномен, новый функциональный подстиль: с одной стороны, он обладает многими характеристиками разговорной речи (спонтанность, линейный характер, непосредственный характер речевого акта, контекстная обуслов­ленность и др.), с другой — имеет письменную форму фиксации. В мето­дологической статье И. М. Богдановская, Н.Н.Королева, В. X. Манеров, Ю. Л. Проект, С. И. Смирнов обосновывают необходимость при исследо­вании данной разновидности дискурса использовать совокупность прие­мов лексико-семанического, морфологического, синтаксического, социо­лингвистического, прагмалингвистического, герменевтического анализа [26, с. 227-229].

В настоящее время ведутся исследования лингвистических особен­ностей русскоязычного Интернета [66,69,186, 197]. Выделим среди работ, выполненных в данном направлении, исследования сетевого (виртуально­го) фольклора, в котором находит свое отражение самосознание сетевых сообществ [147, 179], и компьютерного жаргонизма [186], наличие кото­рых, на наш взгляд, свидетельствует о целостности и самодостаточности киберкультуры.

Один окулист по имени Зрачков ввел все свои личные данные 8 международную сеть «Интернет» и лег спать. Ночью данные были украдены. Воры унесли все: рост, вес, пол, сексуальные предпочтения, профессию, родной язык и даже девичью фа­милию матери.

Зрачков проснулся и сел на кровати.

— Агу! — сказал он и пополз на четвереньках к яркому предмету — ночной лампе ^с желтым абажуром [53, с. 60]

38 Глава 2. Интернет как объект научного исследования

Киберидеология в узком смысле, как ее описывает И. Васюков, — это система понятий и представлений, которая складывается в групповом со­знании кибернетчиков, мотивирует, оправдывает и определяет весь образ и стиль их жизни, выстраивает линию поведения, заставляет брать на себя те или иные обязательства. Господствующие в ней идеи технократизма, владычества компьютерщиков и интернетчиков над другим «внешним» миром в зависимости от возраста профессионала могут либо толкать к по­гружению в специальные дисциплины или в мир компьютерных игр, либо служить основанием целых политических идеологий, порой полностью от­рицающих гуманитарное знание и гуманность как таковую.

Также актуальными для киберидеологии являются, с одной стороны, идеи индивидуализма, индивидуальных достижений и индивидуального успеха, с другой — корпоративизма и клановости, порождаемых коллек­тивным и массовым характером компьютерной индустрии. И. Васюков считает, что существует определенная изолированность кибернетчиков, кибернетической культуры от остальных субкультур общества, объясняя это замкнутостью характера компьютерщиков, элитарностью их образо­вания и спецификой деятельности [38].

В широком смысле под киберидеологией понимаются этические ас­пекты киберкультуры вообще [312].

В виртуальной «свободной энциклопедии» Wikipedia можно обнару­жить несколько необычных терминов, обозначающих специфически се­тевые идеологические системы:

• Сингуларишарианизм — морально-философское течение, основанное на представлении о возможности и желательности технологического совершенства как продукта деятельности более эффективного, чем человеческий, разума.

• Трансгуманизм — интернациональное культурное движение, выдви­гающее задачу применения научных и технологических достижений в целях расширения когнитивных и физических возможностей че­ловека и преодоления таких условий человеческого существования, как болезнь, старость и смерть. Такое преобразованное существо достойно наименования «постчеловека». Wikipedia указывает, что в США можно наблюдать начало формирования трансгуманистическо­го движения.

• В противоположность информационной энтропии постулируется экст-ропия, достигаемая благодаря непрерывному совершенствованию чело­веческой природы. Экстропизм концептуально обосновывает транс­гуманизм, выдвигая идеи сознательной, активной, самоуправляемой эволюции человека, составной частью которой могут быть изменения, связанные с прогрессом биомедицинских технологий [519].

Для России особо идеологически значимой оказывается возможность «великой романтической Интернетовской Свободы», однако в русско­язычной, как и во всемирной Сети, киберидеология включает в себя ряд

2.2. Жизнь в киберсреде: условия, география, история, антропология 39

осознанных ограничивающих правил поведения, кодекс поведения, или сетевой этикет [184].

Косвенным отражением идеологических приоритетов можно считать количество имеющихся в доступе ссылок по той или иной теме, связанной с использованием Сети. Например, в поисковой системе Google в ответ на запрос "Internet psychology" обнаруживается 19 ссылок, объединяемых термином «аддикция», темой «культура киберпространства» — 67, темой «взаимодействие человека и компьютера» — 482, темой «преследования online» — 828 (данные на начало 2007 г.).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: