Фил. Канта: априоризм, соотн-ние теоретического и практического разума, «явлений» и «вещей в себе»

Гносеология, возведенная в ранг основного элемента теоретической фил., ознаменовала переворот в фил., осуществленный родоначальником нем. идеализма Кантом. Предметом теоретической фил. д/б не изучение самих по себе вещей – природы, мира, человека,– а исследование познавательной деятельности, установление законов познания и его границ. Поэтому свою фил. К. называл трансцендентальной в отличие от "догматического" рационализма 17 века. В творческой деятельности К. два периода: ранний или "докритический", до 1770 г., и "критический", когда он создал свою фил. систему, "критическую фил-ю". Первый период – время естественнонаучных увлечений К. (математика, геология, физическая география, физика). Рез-том стала "Всеобщая естественная история и теория неба", нанесшая 1-й удар по метафизич. мировоззрению, господствовавшему в естествознании 18 века. В этой работе была выдвинута космогоническая гипотеза происхождения и стр-ры солнечной системы с учетом естественнонаучных достижений того времени (з-на всемирного тяготения Ньютона).

Предпосылкой всех трех "Критик" явл. учение К. о "вещах в себе" и "явлениях", существующих независимо от сознания. Мир вещей - мир "вещей в себе". Ни ощущения, ни понятия рассудка, ни суждения разума не дают и не м. дать теоретич. знания о "вещах в себе". Истины естественных наук и истины математики не знание "вещей в себе". Это знание лишь тех сторон, свойств и отн-ий вещей, к к-ым приложимы формы нашего сознания: ощущения, понятия, суждения. "Вещи в себе непознаваемы". Причем непознаваемость "вещей в себе" имеет принципиальный характер. Познаваемы только явления. Под явлениями понимается не внешняя сторона вещи, а то что является нашим ощущениям (чувствам). Человек живeт как бы в двух мирах: чувственно воспринимаемом, в к-ом он как чувственное существо подчинен законам природы, и умопостигаемом, где он свободно подчиняет себя закону разума, т.е. нравственному закону. Мир "вещей в себе", умопостигаемый мир, мог бы быть доступен лишь разуму, ибо он полностью закрыт для чувственности. Но разуму-теоретическому, т.е. науке он недоступен. Однако это не значит, что мир этот вообще "закрыт" для человека. Он "открывается" практическому разуму или разумной воле. "Практический" разум призван обосновать не убеждение в существовании вещей природы, недоступных "теоретическому" разуму, а веру в существование таких "предметов" мысли, кик Бог, бессмертие, нравственный порядок и т. п. Практическим разумом он называется потому, что его функция - руководить поступками человека, т.е. устанавливать принципы нравственного действия. Воля позволяет человеку определить свои действия всеобщими предметами (целями разума). Существо, способное действовать в соответствии со всеобщими, а не только эгоистическими целями, сеть свободное существо. Свобода - независимость от определяющих причин чувственного мира. Если в мире эмпирическом, природном всякое явление обусловлено предшествующей своей причиной, то в мире свободы разумное существо может действовать, исходя из разума вовсе не будучи детерминированным природной необходимостью.

Недоступность мира "вещей в себе" теоретическому разуму К. связывал также с тем, что разуму не может соответствовать реальный предмет. Он имеет дело с мнимым и противоречивым предметом. Так, если взять идею мира в целом, то можно доказать справедливость двух противоречащих утверждений, характеризующих мир. Например, тезис о том, что мир ограничен в пространстве и имеет начало во времени, также доказуем, как и противоположный тезис – мир бесконечен в пространстве и безначален по времени. Такие противоречия К. назвал антиномиями. Обнаружение антиномий свидетельствует, что предмет, к-му приписываются взаимоисключающие определения, непознаваем.

"Знание" умопостигаемого мира, открывающегося практическому разуму, – это особого рода знание-призыв, знание-требование, обращенное к нам и определяющее наши поступки. Оно сводится к содержанию высшего нравственного закона, категорического императива: "Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства".

Учение К. о знании опирается на его теорию суждения. Знание всегда выражается в форме суждения, т.е. отношения между субъектом и предикатом. При этом Кант выделяет два вида суждений: аналитические, в которых предикат не дает нового знания по сравнению с тем, что имеется в субъекте (например, "все тела имеют притяжение", где предикат "притяжение", а субъект "тело"), и синтетические, в которых предикат не выводится из субъекта, а соединяется с ним (например, "некоторые тела имеют тяжесть"). В свою очередь синтетические суждения подразделяются Кантом на два типа: апостериорные, опытные ("некоторые лебеди черные") и априорные, доопытные ("все, что случается, имеет свою причину"). Первостепенное значение в науке имеют априорные синтетические суждения, ибо п них выражается необходимость и строгая всеобщность как самые существенные характеристики знания. Вопрос же об источниках, видах и границах знания выступает как вопрос о возможности априорных синтетических суждений. Говоря более конкретно, Кант поставил три вопроса. Как возможны синтетические суждения: а) в математике? б) в теоретическом естествознании? в) в метафизике (философии)? Решение этих трех вопросов К. связывал с тремя формами познания: чувственности, рассудка и разума. Чувственность есть способность к ощущениям, рассудок – к понятиям, разум – к умозаключениям. Вопрос о возможности априорных синтетических суждений в математике К. рассматривал в учении о формах чувственного познания. Определяющим здесь является пространство (априорная форма внутреннего чувственного созерцания) и время (априорная форма внешнего чувственного созерцания). Априорные синтетические суждения в математике возможны потому, что в основе всех положений математики лежат априорные формы нашей чувственности - пространство и время. Априорные синтетические суждения в теоретическом естествознании возможны благодаря категориям – понятиям рассудка, независимым от доставляемого опытом материала. Причем, категории у К. не формы бытия, а понятия нашего рассудка. понятия эти – не отражение реальности и данной в чувственном опыте, а только формы, под которые рассудок подводит доставляемый чувственный материал. Будучи таковыми, категории априорны, они постоянны и не развиваются. Вопрос о возможности априорных синтетических суждений в метафизике, т.е. в теоретической фил., - вопрос о способности разума к умозаключениям, приводящим к идеям.

Разум образует три идеи:

1) идею о душе как о целостности всех психических явлений;

2) идею о мире как безусловной причинно-следственной связи явлений;

3) идею о Боге как безусловной причине всех явлений.

Идея - представление о цели, к которой относится наше познание, о задаче, которую оно ставит. Отсюда возможны:

а) только наука о психических явлениях, а не философская наука о душе;

б) естественные науки об обусловленности явлений, а не философская наука о мире как безусловно целом;

в) и невозможна философская наука о Боге как безусловной причине всего существующего.

Кант опровергает все теоретические доказательства существования Бога. Все они основаны на логической ошибке: существование Бога в них выводится из понятия о Боге. Но из понятия не может быть выведено существование того, что мыслится в этом понятии. В существование бога можно только верить, так как этой веры требует наш "практический" разум, т.е. нравственное сознание. Без веры в Бога не может быть никакой уверенности в том, что в мире существует нравственный порядок.

В проблеме о возможности метафизики, т. е. философии, К. выделил два вопроса: как возможна метафизика в качестве природной склонности и как возможна метафизика как наука? Отвечая на первый вопрос, К. полагал, что из самой природы общечеловеческого разума возникают метафизические вопросы о мире, его началах, бытии. При этом неизбежно возникают противоречия в связи с неспособностью разума достоверно судить о бесконечно многообразных предметах, составляющих проблематику метафизики. Вся предшествующая метафизика, считал Кант, как раз опиралась на природную склонность разума к философствованию. и в этом он видел ее догматизм. Предшествующая философия не задумывалась над принципиальным вопросом, суть которого заключается в возможности или расширения "с достоверностью нашего разума, или ограничения его определенными и твердыми границами". В этом случае и возникает вопрос: как возможна метафизика как наука?

Т. о., критика разума приводит к науке. И эта наука не может иметь такого огромного, устрашающего объема, так как она занимается не объектами разума, многообразие которых бесконечно, а только самим разумом, задачами, возникающими исключительно из его недр и предлагаемыми ему собственной ею природой, а не природой вещей, отличных от него. Другими словами, метафизика или философия возможна как познание, "занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего познания предметов", то познание априорно по своей сути и названо К. трансцендентальным. Систему априорных понятий соответственно К. назвал трансцендентальной философией. При этом трансцендентальная философия могла бы включать как аналитическое, так и априорное синтетическое знание. Но это было бы слишком широко. Поэтому К. сосредоточил внимание "на принципах априорного синтеза". "Мы занимаемся здесь именно этим исследованием, которое мы можем назвать собственно не учением, а только трансцендентальной критикой, так как оно имеет целью не расширение самих знаний, а только исправление их и должно служить критерием достоинства или негодности всех априорных знаний". В этой связи Кант сделал попытку создания органона чистого разума как совокупности тех принципов, на основе которых "можно приобрести и действительно осуществить все чистые априорные знания". Полное применение такого органона дало бы систему чистого разума. Наука же, рассматривающая чистый разум, его источники и границы, была названа пропедевтикой в системе чистого разума.

Кант утверждает принципиальную самостоятельность и самоценноноеть нравственности. Предшествующие теории были гетерономны. т.е. выводили мораль из внешних по отношению к ней принципов. Одни моралисты видели корень нравственных принципов в некой принудительной санкции – воле Бога, устоях общества, требованиях врожденного чувства. Другие настаивали на том, что нредставление о добре и зле суть производные от целей, вторых добивается человек, и последствий, вытекаюших из его поведения, от его стремления к счастью, наслаждениям, пользе. Для этики К. характерно учение о независимости, или "автономии" морали от религии. Для себя самой мораль не нуждается в религии; благодаря чистому практическому разуму она довлеет сама себе. К. поставил веру в Бога в зависимость от морали. Человек морален не потому, что Бог предписал ему мораль. Наоборот, человек верит в существование Бога. потому, что этой веры требует мораль.

Учение Канта о человеке окрашено в пессимистические тона. Основу нравственной обязанности д. искать "не в природе человека или в тех обстоятельствах в мире, в какие он поставлен, а исключительно в понятиях чистого разума". Вся моральная фил. покоится на своей чистой основе. Она ничего не заимствует из знания о чел-ке (из антропологии), а дает человеку как разумному существу априорные законы. В своей подлинности – а это, по Канту, более всего важно именно в практической области – нравственный закон может быть отыскан только "чистой философией". Фил-ия, к-ая перемешивает "чистые" (априорные) принципы с эмпирическими, не заслуживает даже имени философии. Вот почему основа этики - "метафизика нравственности". Она должна исследовать идею и принципы возможной чистой воли, а не действия и условия человеческой воли, которые большей частью черпаются из психологии. "Моральный закон есть единственное определяющее основание чистой воли".

К. придает огромное значение проблеме перехода от долга к склонности, возможности их синтеза: поступок будет моральным только в том случае, если совершается единственно из уважения к нравственному закону. В случае конфликта между чувственной склонностью и нравственным законом К. требует безусловного подчинения нравственному долгу. Для достижения истиной моральности необходимо, чтобы образ мыслей людей основывался на моральном принуждении, а не на добровольной готовности, иначе говоря, на уважении, которое требует исполнения закона, хотя бы это делалось неохотно. Моральное состояние, в котором человек всегда должен находиться, есть "добродетель, т. е. моральный образ мыслей в борьбе". Это иллюзия, говорит Кант, будто не долг, т.е. уважение к закону, служит определяющим основанием моральных поступков людей. Хвалить самоотверженные поступки как благородные можно постольку, поскольку "имеются следы, дающие возможность предполагать, что они совершены только из уважения к своему долгу, а не в душевном порыве .

Это учение придает этике характер враждебный чувственной природе человека. Поступок, совершаемый согласно велению нравственного долга, но и согласный с чувственной склонностью, неизбежно должен потерять нечто в своей моральной ценности. Исходной предпосылкой этики оказалось сложившееся у К. под влиянием Руссо убеждение в том, что всякая личность – самоцель и ни в коем случае не должна рассматриваться как средство, хотя бы это были задачи всеобщего блага. "Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству". Практический нравственный закон или категорический императив, возможен только при условии, если существует нечто представляющее абсолютную ценность само по себе. Такая цель "сама по себе - человек.

Каждое лицо должно налагать свою собственную, на сам себя направленную волю условие се соответствия с автономией разумного существа. Оно не должно подчиняться никакой цели, которая была бы невозможна по закону воли самого субъекта. Представление личности как самоцели неотделимо от идеи долга. Связь эта делает неприемлемой эпикурейскую этику наслаждения. Кант строго отличает учение о счастье от учения о нравственности. Весь фундамент учения о счастье создают эмпирические принципы. Напротив, в учении о нравственности они не имеют ни малейшего применения. Отличие это Кант считает самым важным и первым условием при исследовании чистого практического разума. Однако отличие принципа счастья от принципа нравственности не д/б их противопоставлением. Чистый практический разум вовсе не хочет, чтобы отказывались от всех притязаний на счастье. Он требует только, чтобы там, где идет речь о долге, на эти притязания не обращали внимания. Забота о своем счастье никогда не может быть непосредственным долгом, а еще меньше – принципом долга. Все эмпирические основания определения воли, как относящиеся к принципу счастья, должны быть отделены от высшего нравственного основоположения и не должны входить в него как его условия: такое вхождение уничтожило бы всякое их нравственное значение.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: