Балканские провинции Османской империи в XVI в.

Дальнейшее укрепление в XVI в. османского владычества над покоренными балканскими народами, а также заметное расширение в это время подвластных Порте территорий в ходе успешных действий против королевства Венгрии и Венеции привели к политическим переменам на карте Юго-Восточной Европы того периода 1.

Уже в начале XVI в. османские войска заняли ряд венецианских опорных пунктов в Албании и Греции (Дуррес и др.), в 1521 г. под их натиском пал Белград. После сокрушительного разгрома венгерской армии при Мохаче (1526) под власть Порты попали обширные югославянские территории, прежде входившие в состав Венгерско-Хорватского королевства (Срем, Славония, часть Далмации и Боснии, северная Сербия); венецианские владения в Далмации свелись к узкой приморской полосе от Задара до Сплита и ряду изолированных городов и анклавов (Котор и др.); Венеция также сохранила еще часть Истрии, ряд островов в Эгейском море, Крит и Кипр. После разгрома королевства Венгрии и захвата турками центральной ее части (с Будой) значительно сократились и размеры Хорватии (так называемых «остатков остатков»), перешедшей под власть Габсбургов.

Эти изменения политической карты Балканского полуострова в XVI в. имели, как известно, своим последствием значительное увеличение численности югославянского населения, находившегося под османским господством, а также — в соответствии с успехами османской экспансии в Европе и упрочением власти Порты над ее балканскими владениями — и весьма глубокие внутриполитические сдвиги, результатом которых было заметное ухудшение положения покоренного христианского населения.

Прежде всего эти перемены в положении местного крестьянства стали заметны в тех областях, которые до успешных завоеваний начала XVI в. служили пограничной полосой балканских владений Османской империи в Европе (в частности, в Северной Сербии, отчасти в Боснии, позднее в Среме). Когда во втором и третьем десятилетии XVI в. османские границы передвинулись в северо-западной части Балканского полуострова далеко вперед, одним из важнейших мероприятий Порты стала ликвидация прежних податных льгот, которыми пользовались некоторые категории местного крестьянства. В соответствии с решениями Порты об унификации крестьянских податей «влахи» Смедеревского санджака (в 1536 г.) были приравнены к райе; такие же изменения в положении влахов происходили в то же время и в Боснии и в других областях; ликвидировались податные льготы и права «филуриджиев» в северо-восточной Болгарии, а также сокращались права иных категорий и групп местного населения (войнуков, мартолозов и пр.) в других балканских провинциях Османской империи 2.

Одновременно с этим переводом в податное сословие прежних «привилегированных» прослоек христианского населения отмечался и переход части их верхушки (например, влашских старейшин, стоявших во главе общин — «кнезов» и «примичуров») в ряды османского феодального класса 3. Однако не менее важен тот факт, что даже в тех областях, где имел место некоторый рост числа христиан-сипахов (спахиев) за счет упомянутых влашских кнезов и примичуров, это не приостановило все более ускорявшийся в середине и конце XVI в. процесс консолидации феодальной верхушки в балканских владениях Порты, превращения ее в монолитное сословие мусульман-землевладельцев, резко отделенное в силу социальных различий и религиозной принадлежности от податной массы местного крестьянства (в подавляющем большинстве — за исключением некоторых районов Боснии, Герцеговины и Албании — сохранявшего христианскую веру). Уже к середине и концу XVI в. число христиан-сипахов резко упало, как это явствует из сравнения дефтеров Крушевацкого (1516) и Видинского (1560) санджаков, а владения, еще остававшиеся у христиан-сипахов, (а также у христианской церкви и монастырей), заметно сократились 4.

Не вызывает сомнения то обстоятельство, что процесс консолидации османского феодального класса в XVI в. не был связан только с исламизацией некоторых христиан-сипахов или с сокращением владений (либо с лишением их спахийского статуса) тех феодалов, которые сохраняли христианскую веру. В этой связи важную роль играли и те отношения, которые возникали между отдельными спа-хиями, их семьями и группировками, те изменения в системе юридического оформления прав феодального землевладельца, которые обозначались уже в XVI в. В частности, в то время значительно усилились боснийские и албанские мусульмане-феодалы (отчасти из числа местной знати, принявшей ислам, отчасти из рядов османских завоевателей, осевших в этих районах). Рост влияния этих группировок боснийских и албанских феодалов был закономерно связан с закреплением за одними и теми же семьями высших военных и административных постов в данной области, с передачей по наследству земельных пожалований — тимаров (в качестве так называемых оджаклук-тимаров) и чифликов 5. Среди таких наиболее влиятельных феодальных родов балканских провинций Османской империи можно назвать, например, семью Синан-паши в Албании, обладавшую постами санджак-беев Влеры и Дельвины, Соколовичей и Караосмановичей в Боснии и др.

Вполне понятно, что процессы консолидации османского феодального класса и нивелировки положения местного крестьянства на Балканах находили непосредственное отражение и в соотношении мусульманского и .христианского населения (особенно в городах балканских провинций), и в дальнейшей исламизации местного населения. Перевод боснийских и сербских влахов на положение прочей угнетаемой райи обусловливал, с одной стороны, постепенный переход в ислам тех представителей влашской верхушки, которые получали тимары, с другой стороны — стремление и простых крестьян-влахов таким же путем добиться некоторого облегчения податного бремени 6. Вероятно, привилегированное положение горожан-мусульман было причиной заметной (особенно в XVI в.) исламизации городского населения, которая нашла свое отражение в налоговых реестрах, подробно рассмотренных Н. Тодоровым.

Эти материалы свидетельствуют о том, что на Балканах уже «в первой половине XVI в. ощутимо росло мусульманское население» 7. Возрастание численности мусульман в балканских городах стало еще более заметным в конце XVI в. (удельный вес мусульман-горожан был к началу XVII в. равен уже 60, 93%, тогда как в середине XVI в. число мусульманских хозяйств в городах равнялось лишь 40,09%) 8. Вполне возможно, что в действительности количество мусульман в городах Балканского полуострова в XVI в. было гораздо больше, поскольку специфика основной массы сохранившихся источников (податных реестров) не позволяет точно определить численность основных категорий и прослоек городского населения; понятно, что османские дефтеры (списки налогоплательщиков) не дают представления о тех категориях (прежде всего мусульманского) населения, которые не облагались податями либо находились в городах временно. К их числу нужно отнести значительные гарнизоны и другие подразделения османских войск, а также феодалов-сипахов, представителей исламского культа, управителей вакфов, местную османскую администрацию и т. п. 9

В соответствии с этим, вероятно, допустимы и определенные коррективы в тех количественных пропорциях, которые устанавливаются Н. Тодоровым для чисто мусульманских и чисто немусульманских городов, как и для городов с преобладанием христианского или мусульманского населения. Однако все это, на наш взгляд, не может оспорить намеченные в труде Тодорова выводы об основных закономерностях развития балканских городов в XVI в., а именно: о росте чисто мусульманских городов, увеличении числа городов с преобладанием мусульманского населения, более того — о концентрации мусульман в сравнительно крупных городах (например, в Сараево, Софии, Видине, Скопье, как и в столицах империи — Эдирне и Стамбуле) 10. Однако исламизация была весьма быстрой не только в крупных военно-административных центрах, но и в более мелких городах, примером которых может служить Зворник. Так, в Зворнике «за десять лет 90 хозяйств (т. е. примерно 1/5 всего городского населения.— Е. Н.) приняли мусульманство, так что осталось всего 30 хозяйств христиан, но и они спустя некоторое время также растворились в массе мусульман» 11.

Помимо процессов исламизации и ассимиляции немусульманского-населения в городах, в XVI в. еще быстрее совершался процесс развития чисто мусульманских городов, как и городских центров с преобладанием нехристианского населения (Сараево, Эльбасан, Салоники и др.). Между тем, рост городов во многом (в частности, в сфере развития местных ремесел) был связан с политикой Порты, с выполнением ее военных заказов 12.

Об этих важных процессах, существенно менявших весь облик балканских городов, можно судить не только на основании официальных османских материалов. Весьма примечательны также свидетельства тех памятников, которые возникли в ту эпоху в среде-покоренных балканских народов и которые отражают процесс исламизации христиан в XVI в.

Важны, в частности, свидетельства двух житий софийских мучеников XVI в., погибших за отказ принять ислам,— жития Георгия Нового, написанного болгарским священником Пейо 13, и жития Николы Нового, созданного болгарским писателем середины XVI в. и видным представителем христианского духовенства г. Софии Мате-ем Грамматиком 14. Как повествует в своем произведении поп Пейо, Георгий Новый был сожжен живым в г. Софии 11 февраля 1515 г. за отказ принять предложение местного кадии (османского судьи) и фанатиков-мусульман отречься от христианства. В этом произведении заслуживает внимания указание на то, что Георгий был искусным ремесленником (золотых дел мастером) и что он был вынужден уехать в Софию из своего родного города Кратова при Баязиде II, так как «боялся, что будет насильно отведен во дворец султана» 15. Сочинение Матея Грамматика также свидетельствует о «потурчении» болгар местными османскими властями: Никола Новый за отказ принять ислам в 1555 г. осужден на смерть и забит камнями мусульманской толпой во главе с правителем г. Софии — «Эпархом», как его называет Матей 16.

Названные свидетельства средневековой болгарской литературы вполне согласуются с сообщениями других источников об усилении османского гнета. Известно, в частности, что при Селиме I и Сулеймане I обсуждались проекты обращения в ислам христиан и закрытия всех церквей 17. В некоторых сербских летописях говорится о начале правления следующего султана — Селима II (1566—1574), что «царь продал церкви и монастыри по всем царствам его», т. е. обременил христианское духовенство «продажами» — штрафами 18.

Вполне понятно, что столь значительное усиление в XVI в. османской политики, направленной на ассимиляцию и подавление покоренных балканских народов, вызывало нарастание протеста и сопротивления широких масс южнославянского, греческого, отчасти албанского населения Османской империи. Существенно, что недовольство выражала также христианская феодальная и полуфеодальная верхушка покоренных османами балканских народов, часть духовенства (вероятно, некоторые христиане-спахии), не желавшая мириться с сокращением своих земельных владений, с уменьшением или ликвидацией ее прав и привилегий, с вытеснением из рядов феодального сословия Османского государства.

Нарастание недовольства в среде христианского населения европейской части Османской империи в XVI в. нашло свое выражение в обострении идеологической борьбы, в отказе многих жителей этих земель (в частности, южных славян и греков) от перехода в ислам и в перестройке существовавшей тогда организации православной церкви. Появились цитировавшиеся выше специальные сочинения, прославлявшие стойкость борцов за веру. Авторами этих произведений были представители как низшего православного духовенства (поп Пейо), так и среднего и высшего клира (Матей Грамматик — «великий ламбадарий» софийской митрополии). В этих житиях отражено горячее сочувствие к софийским мученикам со стороны их единоверцев, подчеркнут тот факт, что мужество Георгия и Николы, отвергавших посулы мусульман и османских правителей, воодушевляло новых борцов, не боявшихся умереть за свой народ 19.

В этот период обострились также противоречия внутри православного духовенства в балканских областях Османской империи, в частности между южнославянским (прежде всего, низшим) клиром и верхушкой православной церкви (в основной своей части греческой или грецизированной), высшими представителями Охридской архиепископии и Константинопольской патриархии. Причиной недовольства южнославянского духовенства, как и широких кругов славянской паствы, было засилие греческого клира в названных церковных организациях, осуществлявших в начале XVI в. церковную власть над всем православным населением Балкан, а также большие поборы греческого духовенства и проявляемое им смирение и уступчивость перед османскими властями20.

Наиболее ярко недовольство южнославянского населения сложившимся в начале XVI в. положением в системе православной церковной организации в Османском государстве нашло проявление в значительных переменах церковной структуры на территории, которая прежде входила в состав Сербского и Боснийского государств. Последовало «самозванное» отделение сербской церкви во главе с Павлом Смедеревским от Охридской архиепископии (в 20-х годах XVI в.), а затем с разрешения Порты официальное восстановление самостоятельной Сербской (Печской) патриархии (в 1557 г.), с чем должны были смириться владыки и Охридской архиепископии, и Константинопольской патриархии21.

В связи с тем что эти серьезные изменения в системе церковного управления сербских земель неоднократно освещались в литературе (хотя до сих пор некоторые детали остаются спорными), здесь следует обратить внимание на наиболее важные моменты, характеризующие отношение сербского народа и османских властей к указанным проявлениям резких противоречий в среде православного духовенства. Вполне вероятно, что в широких кругах славянского населения Сербии и других владений Османской империи стремление восстановить самостоятельную сербскую церковь, избавиться от засилия высшего греческого клира Охридской архиепископии и Константинопольской патриархии связывалось с надеждами на более действенное заступничество «своего» — сербского патриарха перед османскими властями, на более активное противодействие не только политике исламизации, но и попыткам «эллинизации» местной православной церкви. Несомненно, что путем создания сербской самостоятельной патриархии влиятельные прослойки христианского населения сербских земель, в особенности в Смедеревском санджаке (христиане-спахии, местное сербское духовенство, верхушка влашских общин, старейшины мартолозов, может быть, и некоторые сербы-горожане) 22, стремились укрепить свое положение в рамках османской феодальной системы. Возможно, представители этих слоев рассчитывали с помощью названной церковной реформы добиться также большего влияния в западной части Балканского полуострова и в завоеванной османами Венгрии, т. е. в тех областях, куда еще накануне и в период османских завоеваний переселялись сербы и влахи и где резко возрастала численность православного (прежде всего сербского) населения.

Какова же была позиция османских правителей во время этой церковной борьбы на Балканах? Чем объяснялась та поддержка, которую оказали местные османские власти и часть высшего чиновничества Порты стремлениям сербских кругов к восстановлению самостоятельности, сербской церкви? Даже в период своего «самозванного» выступления смедеревский епископ Павел, провозгласивший себя архиепископом и патриархом, не только чувствовал себя полноправным главой сербской церкви, назначая новых епископов, но и смог добиться ареста своего противника — охридского архиепископа Прохора и его приверженцев23. Лишь через пять лет (ок. 1532 г.) Прохору Охридскому, использовавшему помощь всех восточных патриархов (в особенности константинопольского) для изменения позиции Порты, удалось вновь подчинить себе сербское духовенство. Такая «терпимая», а в 1557 г. открыто благожелательная, позиция Порты по отношению к требованиям восстановить сербскую церковную организацию, с одной стороны, обусловливалась, видимо, желанием использовать противоречия в среде православного духовенства балканских областей, прежде всего противоречия греческого и сербского клира. С другой стороны, Порта, разжигая церковную борьбу среди балканских христиан и вынуждая тем самым православное духовенство к большей податливости и покорности, имела своей целью надежно укрепить свое господство именно в той части своих европейских владений (в Сербии, Боснии, отчасти в Хорватии и Далмации, а также в Славонии, нынешней Воеводине и Южной Венгрии), где сербское население не только было весьма многочисленным, но и привлекалось к военной службе и пользовалось поэтому некоторыми льготами в рамках османской системы 24.

Не случаен тот факт, что в первый период существования новой Печской патриархии (т. е. в 1557—1587 гг.) во главе сербской церкви стояли близкие родственники уроженца Боснии, самого великого визиря Мехмеда Соколовича: его брат Макарий, позднее — племянники Макария (Антоний, Герасим и Савватий) 25. Политику тесного сотрудничества с Портой продолжали в конце 80-х — начале 90-х годов и эфемерные преемники патриархов из рода Соколовичей (Ерофей и др.). О тесной связи между благожелательной позицией Порты к Печской патриархии в этот период и стремлением османской феодальной верхушки укрепить таким образом свое господство в этих областях Османской империи свидетельствует также значительное расширение границ Печской патриархии (по сравнению с ее диоцезом в XIV—XV вв.), которые включили громадную территорию от Задра до Буды и от Дубровника до Софии и Скопье (т. е. всю Сербию, Боснию и Герцеговину, часть Хорватии, Далмации, Македонии и юго-западной Болгарии, значительную часть Венгрии). Показательно, что с ведома османских властей печские патриархи считали возможным подчинять себе и местных католиков, рассматривая себя в качестве полноправных пастырей всего христианского населения, жившего во «всей сербской земле и поморской и в северных странах е остальных» (именно таким был официальный титул печских патриархов) 26.

Все эти проявления церковной борьбы в балканских провинциях Османской империи в известной мере были связаны также и с теми этносоциальными процессами, которые проходили в данном регионе в XVI в. В европейских областях империи продолжалось развитие сложившихся ранее народностей, а именно южнославянских, греческой, албанской и османской (турецкой), причем в ходе этих процессов значительную роль играла рассмотренная выше османская политика исламизации и ассимиляции покоренного нетурецкого населения 27. За счет исламизированных христиан существенно увеличивалась численность османской (мусульманской) этносоциалыюй общности, которая отнюдь не была однородной. По всей видимости, уже к XVI в. следует отнести начало формирования особой мусульманской народности в Боснии (или боснийско-мусульманской общности), становление которой было связано с широким распространением ислама не только в городах, но и в деревнях Боснии и Герцеговины, а также с консолидацией боснийских феодальных верхов, обусловленной практикой передачи по наследству тимаров местными мусульманскими феодалами 28. Сходные этносоциальные процессы протекали и в албанских землях, где среди местного населения также заметно возрос удельный вес мусульман и постепенно исламизируемых христиан.

В общем процессе развития южнославянских народностей в эту эпоху имело место расширение территории, на которой развивалась сербская народность. В результате крупных миграций сербского населения, как и боснийских мусульман, говоривших на сербском языке, границы сербской народности заметно раздвинулись на север и северо-запад, что, в свою очередь, обусловило этническую неоднородность населения в завоеванных османами областях (в части Хорватии, Славонии, в известной мере в Венгрии) и одновременно заметное сближение сербов и хорватов 29.

Естественно поэтому, что для дальнейшего развития этнического самосознания как уже существовавших, так и только формировавшихся народностей имело большое значение наличие народных тра диций, особенностей социальной структуры, самостоятельных церковных организаций, выделявших ту или иную народность в пределах Османской империи в самостоятельную «общину» (миллет). Так, например, в связи с интенсивной исламизацией городов все более отчетливо проявлялись различия между преимущественно мусульманским городом и христианской деревней (славянской, албанской, греческой сельской общиной); в среде южнославянских (равно как и албанской) народностей роль горожан становилась менее важной, возрастало, напротив, значение патриархальной крестьянской среды, сохранившейся в особенности в малодоступных горных районах (в Черногории, в северной Албании, в горных массивах других частей Балканского полуострова)30.

Вместе с тем в условиях упрочения османской феодальной системы для дальнейшего развития нетурецких народностей значение особенно важного фактора приобретало наличие самостоятельной христианской церкви (Константинопольской патриархии — для греков и Печской — для сербов). Более того, в кругах местного духовенства, не только пользовавшегося по соглашению с Портой сугубо конфессиональными правами, но в известной мере исполнявшего и политические, судебные и фискальные функции по отношению к представителям соответствующего «миллета» (народа), сохранялись традиции прежней феодальной государственности, существовавшей до османского завоевания (в частности, традиции Сербского государства Неманичей — в сербских землях)31.

Существование стабильных факторов исторической жизни народностей (наличие общего языка, устойчивых культурных традиций и обычаев, а для сербов и греков — самостоятельной церковной организации) в определенной мере обусловливало сохранение и этнических общностей среди балканского населения. Однако это не исключало развития таких тенденций, которые постепенно приводили к усилению локальных особенностей внутри той или иной народности и к образованию внутри ее небольших, но ярко выраженных этно-социальных единств (например, формировавшихся на базе так называемых «племен» в нынешней Черногории, северной Албании и Герцеговине) 32.

Эти процессы были, несомненно, связаны со значительной ролью в балканских провинциях Османской империи сельского самоуправления, которое содействовало сплочению местных жителей (в особенности славян и албанцев, в меньшей мере — греков) в борьбе против османского государства. Однако местное самоуправление покоренных народов использовалось в то же время Портой для контроля за крестьянской массой, для сбора налогов с крестьян и даже с так называемой «привилегированной райи» 33. С этой целью, как указывалось выше, некоторым представителям сельской верхушки покоренных народностей (примичурам, кнезам, коджабашиям) Порта предоставляла небольшие тимары или разного рода льготы. Некоторые права, включая право ограниченной автономии, получили на Балканах небольшие области или острова, в пределах которых все внутреннее управление осуществляли местные выборные представители, происходившие из кругов местной христианской феодальной или полуфеодальной знати.

Весьма существенно при этом то обстоятельство, что зачастую такие «автономные» права приобретались жителями той или иной области (обычно горной, малодоступной или пограничной) в ожесточенной борьбе против османских властей, нередко после неудачных карательных экспедиций войск Порты. Так, уже в XVI в. почти поминальной стала зависимость от Порты горных областей Албании — Химары, Дукагини, Великой Мальсии; фактической самостоятельности добились черногорцы, майноты и сулиоты (жители отдельных районов Пелопоннеса и Эпира) 34. Пользовалось некоторой автономией и население ряда островов Эгейского моря (Наксоса, Андроса, Пароса, Милоса, получивших в 1580 г. подтверждение своих прав от Порты, а также Тасоса, Псары и др.) 35.

Сохранение местного самоуправления в районах, заселенных покоренными нетурецкими народностями, независимо от целей, преследовавшихся при этом османскими властями, несомненно, способствовало сплочению славянского, греческого и албанского населения в борьбе против османского гнета, феодальной эксплуатации и политики исламизации. Эта борьба постепенно усиливалась в течение XVI в., особенно активизируясь во время военных конфликтов Османской империи с враждебными ей державами (Венецией, Испанией и др.). Именно в XVI в., в эпоху так называемого «процветания» Османской державы и ее наивысшего военного могущества, приобрело особый размах народное движение против османской власти — борьба болгарских и сербских гайдуков, греческих клефтов, хорватских ускоков 36.

Гнет османской феодальной системы, исламизация, отмена прежних льгот отдельных прослоек христианского населения обусловили не только выступления отрядов гайдуков, но и массовые восстания против власти Порты. Уже в 1526—1527 гг. вспыхнуло восстание сербского населения южных областей бывшего королевства Венгрии (Баната и Бачки) под руководством Йована Ненада 37.

Во время турецко-венецианской войны 1537—1540 гг. призывы Венеции и ее союзников по антиосманской Священной лиге выступить с оружием в руках против Порты нашли отклик среди славянского, греческого и албанского населения прибрежных районов Ионического и Адриатического морей 38. Благодаря поддержке местного населения (в том числе черногорцев) испано-венецианские силы заняли г. Херцег-Нови и Рисан, а ожесточенное сопротивление албанцев Химары сорвало план османского вторжения в Апулию. Химара так и осталась непокоренной, несмотря на то, что османскими войсками в этой области руководил сам султан Сулейман I и великий визирь Аяз-паша (потурчившийся химариот)39.

Выступления нетурецкого населения имели место не только в приморских районах, где местных повстанцев могли поддержать военные силы противников Порты и их флот. В 1564 г. началось восстание в одной из внутренних областей Румелии — в Прилепской области (Македония). Сначала против османской власти здесь выступили крестьяне всей Мориховской нахии, затем движение охватило горные малодоступные местности, равнинные селения и часть христианского населения г. Прилепа. Известно о выступлении горожан Прилепа и крестьян окрестных сел против местных властей и в конце 1565 г 40, т. е. еще до нового подъема освободительного движения балканских народов, связанного с турецко-венецианскои войной и разгромом османского флота при Лепанто (1571).

Весть о войне Венеции против Порты и о создании широкого антитурецкого союза была с воодушевлением встречена черногорцами, албанцами Химары и Дукагини, греками Морей. Множество добровольцев присоединялось к войскам Венеции, опытные моряки из балканских приморских областей участвовали в битве при Лепанто, где был уничтожен османский флот. Однако острые разногласия среди участников антитурецкой лиги и выход Венеции из коалиции не позволили развить наметившиеся в начале этой (так называемой «Кипрской») войны локальные успехи освободительного движения

Победы османкисх сил в борьбе против христианских коалиций и локальных выступлений местного населения балканских провинций империи не могли помешать сопротивлению покоренных народностей, резко усилившемуся именно в этот период, начиная с 70-х годов XVI в. 42 Значительно возросли размеры гайдуцкого движения, постоянно вспыхивали волнения в отдельных районах, находившие поддержку у населения соседних областей 43. Но особый размах приобретает освободительное движение балканских народов в конце XVI — начале XVII в., когда наступил кризис Османской империи, наиболее остро проявившийся в ее европейских провинциях.

Именно в этот период, когда началась война так называемой «Священной лиги» (коалиция Австрии, Испании, папской курии) против Порты (1593-1606), одно за другим вспыхивали восстания в разных частях Балканского полуострова: вооруженное выступление сербов в Банате (1594), албанцев (1594-1596), болгарского населения в г. Тырново, где был провозглашен новый болгарский царь Шишман III (1598), населения Южной Сербии и Герцеговины (1597-1598) Гайдуцкие отряды захватывали даже крупные населенные пункты: в 1595 г. они взяли Софию; в 1596 г. ускоки заняли на некоторое время важный опорный пункт османских войск — г. Клис.

Существенное значение имело в это время такое новое явление, как активное участие в освободительном движении балканских народов конца XVI — начала XVII в. представителей тех феодальных и полуфеодальных прослоек местного населения которые ранее воздерживались от открытых выступлений против Порты. В подготовке названных выше восстаний конца XVI в. против османско, власти особую роль сыграли руководители местных церковных организаций (в частности, Печской патриархии и Охридской архиепископии), видные представители сельского и племенного самоуправления сербских земель и Албании, местное духовенство и горожане Болгарии 44. Они развернули оживленную дипломатическую деятельность, стараясь добиться помощи со стороны держав антиосманской коалиции (а также от России). Эти деятели стремились также обеспечить координацию усилий разных повстанческих центров и объединение всех балканских народов в борьбе против султанской власти.

Кризис османского владычества на Балканах, совпавший по времени с общим кризисом феодальной системы Османской державы, наглядно показал, что политика Порты неминуемо вела к обострению социальных и конфессиональных противоречий в балканских провинциях империи, к подъему освободительного движения всего немусульманского населения и его сплочению в борьбе против Порты. Закономерно, что христианское население (славяне, греки, албанцы) в антиосманской борьбе искало поддержки прежде всего у тех держав, которые находились под угрозой османской экспансии и пытались дать ей отпор. Исторически обусловленным было то, что подвластное Порте население балканских стран стремилось в эту эпоху укрепить свои культурные связи с соседними государствами и Россией. Эта тенденция ярко проявилась в деятельности и православного духовенства, и представителей других прослоек христианского населения Османской империи. Важным показателем изменившейся к концу XVI в. общей социально-политической обстановки на Балканах явилось дальнейшее развитие славянских, греческой и албанской народностей, их сближение и сплочение в борьбе против гнета османского феодального класса, создавшей предпосылки для нового подъема освободительного движения в XVII в.

В частности, постепенное сокращение налоговых льгот и привилегий отдельных прослоек крестьянства (влахов, войнуков и др.), резкое сокращение числа христиан-сипахов, ликвидация самостоятельной сербской церкви и другие мероприятия Порты,— все это создавало со временем реальные предпосылки для нарастания в XVI в. сопротивления южнославянских и других балканских народов и перехода к открытой форме освободительной борьбы, к вооруженным выступлениям против османского феодального владычества.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: