Сделай Сам Свою Работу на 5

Османская империя и Польско-литовское государство в 20 —50-е годы XVI в.





 

Экспансия Османской империи в страны Центральной и Восточной Европы после Мохачской катастрофы осуществлялась с еще большим размахом и целеустремленностью, с еще более широким использованием противоречий между государствами данного региона. Это объяснялось не только ростом военно-политического потенциала самой Порты, но и созданием весьма благоприятного для нее баланса сил между странами данной части европейского континента, возникновением выгодного для нее статуса их взаимоотношений.

Оценивая международную конъюнктуру после битвы у Мохача, следует иметь в виду не только крах Венгерского королевства, но и значительное ослабление позиций Ягеллонов. Данное обстоятельство фиксировалось полным крушением всех расчетов Сигизмунда на возможность превращения династической унии между Польшей, Венгрией и Чехией в реальную унию, фактическим признанием со стороны Кракова раздела венгерских земель между Портой и Габсбургами; вместе с тем ухудшение внешнеполитического положения Польши подтверждалось и значительными ее территориальными потерями на востоке — переходом в состав Русского государства Смоленска и Северщины. Эти очевидные факты ослабления Ягеллонов свидетельствовали одновременно и об усилении позиций их тогдашних соперников на международной арене — правителей империи и Московской Руси.



Складывание подобной расстановки сил в регионе во многом предопределило и характер внешней политики Порты того времени, в частности дальнейшее подчинение ей венгерских земель, установление сотрудничества с ослабевшими Ягеллонами, а вместе с тем обострение отношений с Габсбургами и Василием III1.

Но вставая на путь политического сближения с Польшей, явно направленного против Москвы и империи, Стамбул отнюдь не думал восстанавливать позиции Ягеллонов в Венгрии или содействовать чрезмерному территориальному росту Польско-литовского государства в Восточной Европе.

Так, хотя Сигизмунд и обладал юридическим «правом» занять после смерти своего племянника Людовика (Лайоша) венгерский престол 2, турецкая дипломатия сделала все, чтобы этого не произошло. И следует признать, что в этих своих усилиях Порта пошла далеко: она не только явно в противовес Ягеллонам поддержала претензии трансильванского воеводы Яноша Запольяи на венгерскую корону (10 ноября 1526 г. он стал венгерским королем), но и фактически примирилась с появлением второго венгерского короля, выдвинутого Габсбургами (16 декабря 1526 г. им стал брат императора Карла V австрийский эрцгерцог Фердинанд, тогда уже король Чехии) 3. Но и этим Сулейман не ограничился. Стремясь предотвратить военно-политическое вмешательство Сигизмунда в венгерские дела, султан санкционировал проведение зимой 1526—1527 гг. большого крымского набега на окраины Польско-литовского государства. Сорокатысячная орда татар вторглась с юго-востока в земли Короны и Литвы. Удар пришелся преимущественно по Галиции и Подолии. Никакого сопротивления татары не встретили, ибо на границе не было вооруженных сил. На территории Великого княжества Литовского татары доходили до Турова. Удачные действия в январе 1527 г. подоспевших литовских войск под командованием гетмана князя Константина Острожского дали возможность изгнать последние отряды татарского арьергарда. Но эти «военные успехи» не могли ни вернуть пленных, ни оказать защиту населению огромных территорий Украины и Белоруссии 4. Разумеется, крымские операций такого масштаба исключали какую бы то ни было возможность для Сигизмунда участвовать в борьбе за венгерскую корону. Более того, правители Османской империи, не оказав активного противодействия наступавшему в 1527—1528 гг. на венгерские земли Фердинанду (это могло быть обусловлено просто невозможностью быстро собрать после кампании 1526 г. новую боеспособную турецкую армию или следствием сознательно допущенной пассивности Стамбула), тем самым не только поставили Ягеллонов перед реальной перспективой создания большого и сильного межгосударственного комплекса в составе Австрии, Венгрии и Чехии 5, но и содействовали резкому ослаблению венгерского короля Яноша Запольяи (последний потерпел ряд поражений от австрийцев, самое тяжелое под Кошицами в марте 1528 г.) 6.





В этих условиях и польский король Сигизмунд и Янош Запольяи быстро сблизились друг с другом (Янош Запольяи был вынужден летом 1528 г. искать убежища на территории Польши)7 на общей политической основе — установления тесного сотрудничества с Портой. И действительно, напуганный перспективой усиления Габсбургов Сигизмунд мог предложить ослабленному Яношу Запольяи лишь один путь превращения его в вассала турецкого султана, а самому себе — заключение союза с Османской империей. Еще зимой 1527— 1528 гг. в Стамбул направился польский посол Иероним Лаский, который от имени Яноша Запольяи заключил договор о вступлении последнего в вассальную зависимость от турецкого султана. Взамен этого Запольяи были обещаны покровительство и поддержка в борьбе с Габсбургами 8.

Но И. Лаский выступал, разумеется, не только как посол Венгрии. Он зондировал в Стамбуле почву, выясняя также планы султана в отношении Польши. Лаский доносил Сигизмунду I, что султан крайне недоволен борьбой польских отрядов с османами (многие поляки без разрешения правительства участвовали в войне против османов в Венгрии на стороне прогабсбургских группировок). Великий везирь Ибрагим-паша пригрозил новым татарским набегом, откровенно удивляясь при этом, что в Польше еще осталось население после разорения ордой восточных земель Короны и Литвы в 1526—1527 гг. 9

Вложил свою скромную лепту в «восточную политику» и престарелый примас Польши Ян Лаский. Он подал королю памятную записку, где «горячими словами» «остерегал» и «предупреждал» короля от всяких контактов с «немцами», т. е. с Габсбургами, и настаивал на дружбе с новым венгерским королем. Высший иерарх католической церкви в Польше прямо указывал, что официально правительство должно придерживаться нейтралитета, а неофициально — сотрудничать с Портой. Эту идею поддерживала и королева Бона, На основе подобной «политической платформы» даже произошла консолидация магнатных группировок. Король послушно принял политику этих кругов 10.

Союз с Запольяи был подкреплен щедрой финансовой поддержкой со стороны короля, и особенно примаса. Как указывал папа Климент VII, церковные деньги католической Польши (сборы с прихожан, доходы с земель и другого имущества) фактически шли на поддержку армии венгерских магнатов, помогавших удерживать Венгрию под игом мусульманского повелителя 11. Подобные действия показали Риму и Вене, что их расчеты были абсолютно ошибочными. Польша целиком вошла в русло османской политики.

Таким образом, Сигизмунд не только отказался от «прав» на венгерскую корону, не только содействовал превращению Яноша Запольяи в турецкого вассала, но и приветствовал предложение самого султана установить с ним отношения дружбы и сотрудничества. Побывавший в Стамбуле в 1528 г. польский посол Ян Теичинский просто перезаключил прежний договор с Портой (от 1525 г.), что означало продление перемирия еще на пять лет (до 1533 г.)12. Закрепив таким путем свои политические тылы со стороны Польши и Венгрии, удостоверившись во враждебности Габсбургам Франции и Венеции 13, Сулейман смело приступил к развертыванию наступательных операций против Фердинанда; на сей раз быстро собрав большую армию, султан бросил ее уже осенью 1529 г. на борьбу с Габсбургами 14.

В сентябре 1529 г. Сулейман Великолепный во главе 120-тысячной армии осадил Вену. Ожесточенное сопротивление австрийцев и имперских войск, эпидемии среди осаждавших, нехватка продовольствия — все это заставило султана снять осаду и отойти на Балканы 15.

Однако эта неудача османов не отразилась на польско-османских связях. Польша продолжала по существу придерживаться в отношении Порты дружеского нейтралитета, несмотря на возникавшие чисто тактические разногласия между обеими странами 16. Этот политический курс Польши окончательно оформился именно к концу 20-х годов XVI в. В дальнейшем он оставался без изменений в течение многих десятилетий.

В 30—50-х годах XVI в. внешняя политика Польши по отношению к Порте становится, однако, более сложной — в ней нашли отражение некоторые общеевропейские аспекты международной жизни того времени. Безусловно, основная и незыблемая линия польской политики и дипломатии, направленная на перезаключение и юридическое оформление договора о мирных отношениях с Османской империей, осталась прежней. Но существовали и другие стороны в связях обеих стран.

Осада Вены осенью 1529 г., нараставшая угроза османской агрессии дали возможность императору Карлу V, несмотря на недовольство протестантских князей, временно объединить силы империи для противодействия османам в Центральной Европе 17. В 1530—1533 гг. Венгрия становится ареной ожесточенных военных действий. Армии Фердинанда и Сулеймана и отряды Запольяи сражались в Трансильвании и на границе Славонии. В это время Краков формально выступил в качестве посредника между воюющими державами. Наконец, в 1533 г. при активном вмешательстве Сигизмунда I, которому во многом способствовал и сам Карл V, между Фердинандом, Сулейманом и Запольяи было заключено долговременное перемирие18. В дальнейшем оно, правда, неоднократно нарушалось. Однако противники, видимо, истощили свои материальные и военные резервы (и султан и император вели войну не только на Балканах, нэ и в Средиземноморье) 19. Снова намечалось примирение между Фердинандом и Запольяи 20.

Но в этой внешне спокойной международной обстановке подспудно намечались новые политические веяния, грозившие значительно ее осложнить: в середине 30-х годов снова обострилась борьба между Ягеллопами и Габсбургами, в частности и борьба за дальнейшую судьбу короны св. Стефана. Так, правящий дом Польши, возвращаясь к планам польско-венгерской династической унии, выдвинул сначала проект передачи венгерской короны Сигизмунду Августу (тогда уже реальному наследнику польского престола), а потом — идею заключения брачного союза Яноша Запольяи с Изабеллой Ягеллон 21.

Параллельно и Габсбурги предпринимали попытки обеспечить себе контроль над всей Венгрией, во всяком случае такими были планы на будущее.

В 1538 г. Фердинанд заключил с Запольяи мирный договор, в котором между прочим речь шла о передаче Габсбургам всех венгерских земель в случае смерти Запольяи 22.

Допустив заключение такого договора, Порта формально проявила больше расположения к Фердинанду, чем к венгерскому королю. Не удивительно, что в этих условиях венгерский король стал искать поддержки не столько у Габсбургов и Сулеймана, сколько у Ягеллонов. Видимо, не случайно тогда же Янош Запольяи дал согласие на свой брак с Изабеллой Ягеллон, который и был оформлен 1 февраля 1539 г. 23

Разумеется, этот брачный союз был в какой-то мере вызовом не только Габсбургам, но и самому Сулейману. Тем не менее Порта отнеслась к этому факту более спокойно, чем Габсбурги. Связанная тесными политическими контактами с Краковом, османская дипломатия увидела в таком ходе событий возможность продолжения сотрудничества с домом Запольяи.

Правда, следует признать, что данный этап сотрудничества Порты с венгерским правящим домом сопровождался загадочными обстоятельствами. Через несколько дней после появления у Яноша Запольяи и Изабеллы Ягеллон наследника венгерский король умер. Тем не менее его маленький сын Янош был объявлен королем Венгрии под именем Иоанна II. Его признали и активно поддерживали как Османская империя, так и Польша 24. Были восстановлены таким образом условия для продолжения борьбы против Габсбургов. Политический смысл событий прекрасно понимал и Фердинанд, который сразу начал вести открытую войну против нового венгерского короля. Вскоре ему удалось даже изгнать юного короля с территории Венгрии.

Однако развивая наступление на Буду, Габсбург столкнулся с большой армией Сулеймана. Здесь османы одержали еще одну важную победу над силами империи 25. Теперь австро-османская война продолжалась в новых условиях. В этой ситуации польское правительство решилось на повторение акции, которую оно некогда осуществило в отношении отца Иоанна II — Яноша Запольяи, Как и Яношу Запольяи-отцу, Польша предоставила сыну и его матери убежище на своей территории. Через тринадцать лет, в 1554 г., при поддержке поляков и османских войск Иоанн II был вновь провозглашен королем в южной части Трансильвании 26.

Конечно, основу внешней политики Польши в этот период определяли не непосредственные связи с Портой. Они осуществлялись в рассматриваемое время в ходе самых разнообразных контактов, но прежде всего посредством традиционных, весьма представительных посольств из Кракова 27.

В 1532 г. в Стамбул был отправлен польский посол Петр Опалиньский. Его назначение на этот пост не было случайным. Он входил в окружение молодого Сигизмунда Августа и королевы Боны и принадлежал к тем кругам, которые поддерживали Запольяи и его протурецкую политику. Это, видимо, не составляло тайны для Стамбула, так как посол был хорошо принят в столице османов. Опалиньскому удалось заключить в начале 1533 г. новый «вечный мир» между Польшей и Османской империей 28. Трактат, заключенный на этот раз, являлся результатом договоренности о перманентном мире, а не о перемирии, как это было в 20-е годы. Предполагалось, во всяком случае (на это надеялись в Кракове), что новый «вечный мир» будет иметь большое значение в деле дальнейшего развития отношений между двумя странами.

Активность Опалиньского на Босфоре не ограничивалась переговорами о мире. Одновременно с поляками в Стамбуле находилось посольство от Габсбургов; при дворе султана тогда решался также вопрос о новом татарском хане Сахиб-Гирее. Собрав обо всем этом сведения, Опалиньский передавал их в Краков, и эта информация побудила польское правительство к действиям, давшим определенные результаты. После многочисленных «упоминок» и подарков новому татарскому хану он перестал угрожать окраинам Польско-литовского государства, уйдя грабить Северскую землю, входившую в состав Русского государства 29.

Надо полагать, что султану удалось добиться и другой важной цели — направить воинственные устремления магнатских правительств Польши и Литвы в угодном себе направлении. Этим направлением по традиции оказалась все та же Московская Русь, дальнейшему усилению которой Порта не могла сочувствовать. Так, не без участия Стамбула вскоре после заключения польско-турецкого мира 1533 г. началась по инициативе Сигизмунда третья литовско-московская война30. Уже через год после посольства Опалиньского, в 1534 г., польско-литовские войска наносили интенсивные удары по пограничным районам Московии. В дальнейшем им помогали как поволжские татары, совершившие поход к Костроме и Нижнему Новгороду, так и крымские, организовавшие набег не только на Северские земли, но и на земли, лежавшие к югу от Москвы, в районе Рязани. Султан готов был даже оказать вооруженную помощь Си-гизмунду в борьбе против Руси 31.

Заключение мира 1533 г. повлекло оживление дипломатических контактов между Польшей и Портой. Почти каждый год в Стамбул отправлялось из Польши посольство. Так, в 1533, 1535 и 1543 гг. там были послы во главе с Яном Оцоским. В 1533 г. столицу османов посетил один из крупнейших сановников польского государства — Андрей Тенчинский, совершивший паломничество в «Святую землю»32. Османские посольства также посещали Краков. В качестве султанских послов выступали при этом даже выходцы из Польши, перешедшие в мусульманство. Возникла личная переписка между Сулей-маном Великолепным и Сигизмундом Августом 33. Но подобная политика магнатского «сенаторского короля» Сигизмунда I и королевы Боны, дочь которой Изабелла в 1539 г. стала женой Запольяи, не отвечала интересам не только большинства народа, но и отдельных группировок польско-литовских феодалов. Уже в 1537 г., во время волнений шляхты подо Львовом (место сбора шляхетского ополчения), прозвучали резкие выпады в адрес короля и его клевретов, ничего не делавших для отражения татарских набегов, инспирированных из Стамбула. В 40-х годах XVI в. это положение дел стало главной причиной критики в адрес Сигизмунда и определило в целом отношение шляхты к правительству. В начале 1544 г. на Петроковском сейме уже совершенно четко был поставлен вопрос о необходимости войны с турками и сбора ополчения 34. Призыв к борьбе с османской агрессией нашел отклик в кругах образованного польского общества. Появились исторические, литературные и публицистические сочинения, пропагандировавшие идею борьбы против османов * (* Подробно об этом см. в гл. 13.).

Несмотря на уступки оппозиции, выразившиеся прежде всего в установлении контактов с Габсбургами (будущий король Сигизмунд Август породнился с австрийским домом, гетман Тарновский представил проект антиосманского союза с эрцгерцогом Фердинандом), Сигизмунд Старый, Бона и придворные круги сумели блокировать принятие всех новых решений «восточного вопроса», отстоять свою позицию в отношении Турции. В 1547 г. между Портой и Польшей снова был заключен «вечный мир» 35. Взамен довольно призрачного обещания султана не нарушать восточной границы Польши она отказывалась от самостоятельной политики по отношению к Венгрии и Молдавскому княжеству, а также от участия в военных союзах Габсбургов и в любых иных антиосманских союзах. От такого «вечного мира» выигрывала прежде всего Порта. Нейтралитет Польши, безусловно, давал возможность Османской империи вести активную политику на Балканах, продолжать свою экспансию в Средиземноморье, а также в Центральной и Восточной Европе.

В середине 30-х годов XVI в., после преодоления междоусобиц в Крыму и усиления нового хана Сахиб-Гирея возникла угроза открытого дипломатического разрыва (одной из причин была нерегулярность выплаты Литвой дани). Правда, посылка в Бахчисарай литовских послов во главе с А. Горностаем с «упоминками», а затем во главе с М. Тышкевичем не дала ожидаемых результатов. Тогда в Вильно 22 марта 1538 г. был собран специальный сейм по поводу возможной войны с татарами, ставивший вполне конкретные вопросы организации и финансирования войск, намечаемых к отправке против Крыма 36. Но до войны дело не дошло.

В 1540 г. с Крымом был заключен мир, по которому была выплачена ханству дань в размере 15 тыс. злотых, а также предусматривалось совместное выступление против Москвы 37. Этот договор в 1542 г. был возобновлен 38.

Таким образом, возникшие в середине 30-х годов некоторые трения между Крымом и Литвой главным образом на финансовой почве не изменили существа взаимоотношений турецко-крымской дипломатии с Польско-литовским государством, не парализовали уже сложившегося политического сотрудничества между ними. Данное обстоятельство получило подтверждение в факте нового мирного соглашения между Польшей и Османской империей, достигнутого в 1447 г. В результате этого договора османы получили полную возможность вести борьбу с европейскими государствами (прежде всего с Габсбургами) без всякого опасения противодействия со стороны Польши 39.

Османская угроза, татарские набеги, меры по борьбе с ними обсуждались в середине 40-х годов XVI в. не только на польских сеймах. Эти вопросы были основными и на сеймах Великого княжества Литовского. Но дискуссии в высшем законодательном органе государства мало что давали для организации отпора агрессорам, впрочем, как и материальные приношения с целью «умиротворения». Ежегодная дань в 15 тыс. золотых дукатов, которую с конца 20-х годов XVI в. платил Сигизмунд Август в качестве великого князя крымскому хану40, также не всегда являлась залогом мира. В 1549 г. Сагиб-Гирей ударил по Волыни. Захватив много полона и добычи, он без потерь вернулся в Крым. Через два года новый хан Девлет-Гирей, который предварительно обязался за дань не нападать на территорию Великого княжества, захватил г. Браславль, который он сжег, а гарнизон перебил. Следствием этих набегов было то, что уже в 1552 г. Сигизмунд Август вновь платил «упоминки» татарам 41.

Последующие дипломатические акции, направленные на умиротворение агрессора, почти ничего не давали для обеспечения мирного существования южных и юго-восточных территорий Польши и Литвы. Мало что менялось и после подтверждения договоров о «вечном мире» в 1554, 1564 и 1568 гг. 42 Положение на южных окраинах Польско-литовского государства оставалось напряженным.

Вот почему жители пограничных районов, провинциальная шляхта поддерживали любые акции, рассчитанные на отражение османско-татарской агрессии, даже если эти действия были не согласованы с центральным правительством или шли вразрез с его политикой.

В начале 50-х годов в Кракове узнали о весьма оживленных и многолетних контактах между папой римским, Габсбургами и Мос-ковией, чьи интересы страдали от действий Порты. И хотя отношения с Римом и Веной стали непосредственной темой дискуссии на сейме в 1553 г. в Кракове 43, в результате чего наметились точки сближения с позицией папы и Габсбургов, тем не менее политика польского правительства мало изменилась в отношении Стамбула и оставалась в рамках постоянного и дружеского нейтралитета. Подобную позицию Сигизмунда Августа, короля польского и великого князя литовского, не поколебала и политика самой Москвы, которая в 50-е годы XVI в. делала реальные шаги в направлении русско-литовского сближения с целью обороны от общего врага — Крымского ханства 44.

Итак, прослеживая развитие отношений между Османской империей, Крымом и Польско-литовским государством за период 20— 50-х годов XVI в., можно констатировать существование прочных отношений сотрудничества между ними, что определялось расстановкой сил в регионе и между прочим наличием у них тогда общих противников — Габсбургов и Московской Руси. Однако следует признать, что официальные заключения мира между сторонами и сохранение Польшей «дружественного нейтралитета» не исключали случаев крымских вторжений на окраины Польско-литовского государства (случаев редких по сравнению с тогдашней практикой набегов на южные земли Московской Руси), что должно было напоминать Сигизмунду о необходимости, во-первых, регулярно выплачивать «упоминки», а во-вторых, строго следовать намеченному курсу в отношениях с Портой и Крымом.

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.