От страха у меня задрожали коленки.

«Белла, какая разница? Всем будет только лучше. Тебе даже никуда не придется уезжать».

«Нет!» - мой голос стал громче. - «Нет, Джейкоб! Я не позволю!»

«И как ты меня остановишь?» - язвительно спросил он, улыбкой смягчая свою колкость в мой адрес.

«Джейкоб, я тебя умоляю. Останься со мной», - если бы я могла двигаться, я бы упала на колени перед ним.

«Пятнадцать минут, пока я пропущу заварушку? Чтобы ты снова смогла сбежать от меня, как только решишь, что я в безопасности? Ты шутишь?»

Кажется, Эммет был согласен с ним, но ему совершенно не нравилось то, к чему это ведет.

«Я не убегу. Я передумала. Мы что-нибудь придумаем, Джейкоб. Всегда можно найти компромисс. Не уходи»!

«Ты лжешь».

«Нет, не лгу. Ты знаешь, я не умею врать. Посмотри мне в глаза. Я останусь, если останешься и ты».

На этот раз Эдвард действительно разозлился не на шутку.

- Есть ли предел его наглости? – зарычала Розали. – Спорю, он будет доволен, если таким способом уведет Беллу у Эдварда.

Его лицо стало жестким: - «И буду шафером у тебя на свадьбе?»

Я не смогла ничем возразить ему, все, что я могла произнести, было: - «Пожалуйста».

«Я так и думал», - бросил он. Лицо Джейкоба снова стало спокойным, но огонек в его глазах не потух.

«Я люблю тебе, Белла», - произнес он.

«Я люблю тебя, Джейкоб», - грустно прошептала я.

Боль опять возвратилась в глаза Эдварда.

Он улыбнулся: - «Я знаю это лучше, чем ты думаешь».

И Джейкоб повернулся, чтобы уйти.

«Все что угодно», - закричала я ему вслед, горло сжималось от страха за него. - «Все что хочешь, Джейкоб. Только не делай этого!»

Он остановился и медленно повернулся ко мне.

«Не думаю, что ты говоришь именно это».

«Останься», - умоляла я.

Он мотнул головой.

«Нет, я ухожу», - он замолчал, решая что-то. - «Но я могу предоставить судьбе решать».

«Ты о чем?» - выдавила я.

«Мне не придется ничего делать специально – я просто пойду и сделаю то, что могу изо всех своих сил, для стаи, и позволю случаю решить», - он пожал плечами. - «Если ты, и правда, сможешь убедить меня, что действительно хочешь, чтобы я вернулся, а не просто бескорыстно упрашиваешь».

- Манипулирующий ублюдок! – проорала Розали, Эдвард же задрожал от ярости. Использовать сострадание Беллы против нее – это действительно было очень низко. Как она может сопротивляться его желаниям, если на карту поставлена его жизнь? Она сделает все, что угодно, чтобы сохранить жизнь близкого ей человека.

«Как?» - спросила я.

«Можешь попросить меня», - предложил он.

«Вернись», - прошептала я. Как он мог сомневаться в моих намерениях?

Он, улыбаясь, покачал головой.

«Я не это имел в виду».

Секунды хватило сообразить, о чем он говорил, и все это время он смотрел на меня с таким видом, словно заранее знал мой ответ. Я все поняла, и выпалила, не задумываясь, сколько эти слова будут потом мне стоить:

«Джейкоб, ты поцелуешь меня?»

Эдвард громко зарычал; его глаза были закрыты, но боль и гнев и так четко были видны на его лице.

- Не поддавайся на его шантаж, Белла, - прошипела Розали, но она знала, что все это бесполезно, еще с того момента, когда щенок только заговорил об этом.

Его глаза широко раскрылись от удивления, затем подозрительно сузились.

«Ты блефуешь».

«Поцелуй меня, Джейкоб. Поцелуй и возвращайся».

Стоя в тени, он раздумывал, сражаясь сам с собой. Он уже почти повернул на запад, чтобы уйти. Все еще смотря вдаль, он сделал один неуверенный шажок в моем направлении, затем второй. Повернулся посмотреть на меня, в его глазах было сомнение.

Я смотрела на него. Не знаю, что за выражение застыло на моем лице в этот момент.

Джейкоб качнулся на пятках, и затем рванул вперед. Три длинных скачка и между нами больше не было расстояния.

Я знала, что он воспользуется преимуществом, данным ему этой ситуацией. Я ждала этого и, когда его руки коснулись моего лица, а его губы нашли мои, я стояла не двигаясь, закрыв глаза, сжав руки в кулаки. Он целовал меня настойчиво, почти грубо.

Когда он почувствовал мое скрытое сопротивление, я поняла, что он разозлился. Одна рука Джейкоба переместилась мне на затылок, схватив меня за волосы. Другой рукой он грубо схватил меня за плечо, встряхнул и прижал к себе. Двигаясь вниз, нашел мое запястье и закинул мою руку себе на шею. Я оставила руку там, моя кисть все еще была сжата в кулак, я не была уверена, насколько смогу далеко зайти в своем желании оставить его в живых. Все это время его губы, непривычно мягкие и теплые, пытались заставить меня ответить.

Как только он понял, что я не опущу руку с его шеи, он оставил мое запястье в покое, и его рука переместилась на мою талию. Горячая рука Джейкоба прижалась к коже на моей спине, он дернул меня вперед, крепко прижав к себе. На какой-то момент он перестал целовать меня, но я знала, он не успокоится, пока не получит свое. Он целовал мне щеки, линию челюсти, опустился вниз на шею. Отпустив мои волосы, закинул мою вторую руку себе на шею.

Обе его руки были на моей талии, а губы нашли мое ухо.

«Белла, ты способна на большее», - прошептал он хрипло. - «Ты недооцениваешь себя».

Казалось, все это время Эдвард сгорал заживо, ожидая ее реакции и в то же время опасаясь ее.

Я задрожала, когда он куснул мочку уха.

«Да, именно так», - шептал он. - «Хотя бы раз позволь чувствам вырваться наружу».

Я отрицательно замотала головой, пока одна его рука не вернулась мне на затылок и не остановила меня.

Его тон снова стал язвительным:

«Ты уверена, что хочешь, чтобы я вернулся? Или ты хочешь, чтобы я погиб?»

Несколько рычаний прозвучали в ответ.

Злость на него прокатилась по мне, как удар хлыстом. Это уж слишком – он не сражался честно.

Мои руки уже были вокруг его шеи, так что я схватила его волосы, не обращая внимания на боль в сломанном суставе, и попыталась оттолкнуть его от себя.

А Джейкоб не понял меня.

Он был слишком силен, чтобы сообразить, что мои слабые руки, пытающиеся с корнем выдрать у него волосы, старались сделать ему больно. Вместо злости он вообразил себе страсть. Он решил, что я наконец-то ответила ему.

Задыхаясь от безумного желания, он прижался своим ртом ко мне, его пальцы с силой прижались к моей спине.

Толчок ярости вывел из строя мой самоконтроль, его страстный неожиданный ответ отключил его. Если бы в действиях Джейкоба был только триумф, я способна была бы противостоять. Но абсолютная беззащитность его внезапной радости сломала мою решимость, уничтожила ее.

Все Каллены зарычали. Эдвард же склонил голову, признавая поражение.

Вопреки всему мои губы поддались ему, странно, так я не целовалась никогда – с Джейкобом мне не нужно было быть осторожной, и он совсем не был осторожен со мной.

Мои пальцы запутались в его волосах, но теперь я притягивала его ближе.

Он был везде. Слепящее солнце окрасило мои веки красным, и это был цвет страсти. Жара была везде. Я не видела ничего и никого, кроме Джейкоба. Маленький клочок разума, оставшийся у меня, вопил - почему я не останавливала его? Еще хуже, почему я не хотела, чтобы он остановился? Что это значит? Почему мои руки ласкали его плечи, и почему мне нравилось чувствовать, какие они широкие и мощные? Почему мне казалось, что его руки, и так слишком сильно прижимавшие меня к его телу, прижимают меня недостаточно близко?

Казалось, что каждый из этих вопросов причинял Эдварду еще большую боль … Впрочем, как и остальным Калленам.

Вопросы были глупые, потому что я знала на них ответ. Я врала себе.

Джейкоб был прав. Он всегда был прав. Он был больше, чем просто мой друг. Вот почему было невозможно сказать ему «прощай». Потому что я любила его.

- Она по-прежнему больше любит тебя, - подумала Элис, необычайно расстроенная всем происходящим, но, похоже, на Эдварда ее слова не возымели никакого действия.

Тоже. Я любила его, больше чем было позволено, и все равно недостаточно. Я любила его, но этого было мало, чтобы что-то изменить. Это лишь усиливало наши страдания. Это лишь еще больше ранило его.

А я не переживала больше не из-за чего, только из-за его страданий. Я больше чем заслужила свои мучения. Я надеялась, что мне будет больно. Я надеялась, что буду страдать и мучиться.

В этот момент мы с ним были единым целым. Его боль всегда была и будет моей болью – теперь и его радость будет моей радостью. Я радовалась, и его счастье было с примесью боли. Почти ощутимой боли – она жгла меня словно кислотой, медленно и мучительно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: