Гарри закончил писать о Венделине Странной и остановился, чтобы снова прислушаться. Молчание в огромном доме нарушал лишь отдаленный раскатистый храп его огромного кузена Дадли.

Глава первая. Совиная почта

Гарри Поттера по многим причинам можно было считать весьма необычным мальчиком. Во-первых, он ненавидел летние каникулы больше, чем любое другое время года. Во-вторых, он действительно хотел сделать уроки…

– Что?! – в унисон вскрикнули Сириус (отвлекшийся от изучения губ Ремуса) и Джеймс. – Он действительно хотел сделать уроки?

– Ну, – заметила Лили, – в желании делать уроки нет ничего плохого.

Ее муж оскорбился.

– Но, Лили…

– Тише, – перебил его Ремус, еле сдерживаясь, чтобы снова не закатить глаза. – Дай мне почитать.

…но вынужден был делать их тайно, под покровом ночи. Кроме того, он был волшебником.

– В этом-то что необычного? – вставил Джеймс.

На реплику никто не обратил внимания.

Время близилось к полуночи; он лежал на животе в кровати, натянув одеяло на голову как палатку, а в одной руке держа фонарик. К подушке он прислонил толстую книгу в кожаном переплете – «Историю магии» Батильды Бэгшот.

– Луна-а-а-атик… – застонал Сириус, чувствуя подступающую скуку. Он, конечно, хотел узнать о том, как жил его крестник… но история магии – это уже слишком.

Гарри хмуро двигал кончиком орлиного пера по странице, пытаясь найти хоть какой-нибудь материал для доклада, который ему задали: «Сжигание ведьм в XIV веке было абсолютно бессмысленным – обсудите».

– Скукотища, – пробормотал Джеймс, положил голову на плечо Лили и притворился, что захрапел. Громко.

– Джеймс, прекрати. – Лили сурово посмотрела на мужа и положила поудобнее Гарри в надежде, что тот, может быть, заснет.

Джеймс поднял голову и изобразил, словно застегивает рот на молнию, запирает на замок и выбрасывает подальше ключ.

Перо остановилось на абзаце, который вроде бы казался подходящим. Гарри поправил круглые очки, поднес поближе фонарик и прочитал:

На этот раз глаза закрыли и Джеймс, и Сириус, и комната снова наполнилась оглушительным храпом. Ремус, ущипнув себя за нос, продолжил читать про Венделину Странную, повышая голос, чтобы перекричать храпящих.

Гарри взял перо в зубы и достал из-под подушки чернильницу и пергамент. Медленно и очень осторожно он открыл чернильницу, обмакнул в нее перо и начал писать, периодически останавливаясь и прислушиваясь, потому что если кто-нибудь из Дурслей…

– Дурслей? – пробормотала Лили, пытаясь вспомнить, где же слышала это имя. – А где же Джеймс и я?

…услышал скрип его пера по пути в туалет, скорее всего, его бы заперли в шкафу под лестницей на все лето.

– Э-э-э… в шкафу? За что запирать его в шкафу? – удивленно поднял бровь Джеймс.

Семья Дурслей, живущая по адресу Тисовая улица, дом 4, и была причиной тому, что Гарри не любил летние каникулы. Дядя Вернон, тетя Петуния и их сын Дадли были единственными живыми родственниками Гарри. Они были магглами, и их отношение к магии недалеко ушло от средневекового.

– Петуния! – выдохнула Лили, дрожащей рукой прикрывая рот. – Единственные живые родственники?!

– А… а мы… умерли? – заикаясь, проговорил анимаг-олень, широко раскрыв глаза.

– Джеймс… – пробормотал Сириус, пытаясь подавить нехороший холодок в животе. Ремус нервно сглотнул и решил, что лучше продолжить чтение.

Погибших родителей Гарри…

– Так, на один вопрос ответили… – тихо сказал Джеймс, пораженный и опечаленный.

Несколько слез скатились по щекам Лили на волосы сына. Придвинувшись ближе к жене, Джеймс обнял ее, пытаясь не смотреть на убитые лица лучших друзей.

– Поверить не могу… – прошептал Сириус; его взгляд был наполнен болью.

– Вы умрете?.. – у Ремуса тряслись руки.

…которые тоже были волшебниками, под крышей дома Дурслей не вспоминали никогда. В течение многих лет тетя Петуния и дядя Вернон надеялись, что если будут обращаться с Гарри как можно хуже, им удастся вышибить из него магию. К их ярости, все усилия пошли прахом…

– Конечно! Невозможно вышибить магию из ведьмы или волшебника. Это невозможно, – фыркнул Сириус, одновременно пытаясь как можно незаметнее вытереть выступившие слезы. Конечно же, все это заметили. Где я? Где Лунатик? Где Хвост?

…и теперь они жили в постоянном страхе: вдруг кто-нибудь узнает, что Гарри уже два года учится в школе чародейства и волшебства Хогвартс? Самое большее, что теперь могли сделать Дурсли – в начале каникул запереть в шкафу книги заклинаний Гарри, его волшебную палочку, котел и метлу и запретить ему разговаривать с соседями.

Глаза Лили вспыхнули.

Разлука с книгами заклинаний была для Гарри серьезной проблемой, потому что учителя в Хогвартсе дали очень много заданий на каникулы. Особенно трудный доклад об Уменьшающих зельях задал Гарри его самый нелюбимый учитель, профессор Снейп…

– Что?

– Что?!

– Что?!

– Тише, ребята! Вы Гарри разбудите!

– Этот сопливый уродец станет учителем? – прошипел Сириус, с ненавистью смотря куда-то в пустоту.

– О Мерлиновы седые яйца, бедный мой мальчик! – вскричал Джеймс, пытаясь даже не думать обо всех ужасах, через которые предстояло пройти его сыну.

Ремус просто покачал головой от изумления. Да, конечно, он не так часто задирал Снейпа, как остальные Мародеры… но все-таки этот слизеринец наверняка доведет до ручки всех своих студентов.

– Ладно вам, ребята, дайте ему шанс. Он на самом деле не такой плохой.

…который с удовольствием воспользовался бы любой возможностью, чтобы задать Гарри отработку на целый месяц. Так что Гарри воспользовался шансом, предоставленным в первую неделю каникул.

Пока дядя Вернон, тетя Петуния и Дадли вышли в сад, чтобы повосхищаться новой машиной дяди Вернона, которую ему выдали в компании, Гарри тихонько спустился по лестнице, взломал замок в шкафу, стащил несколько книг и спрятал их в спальне.

Сириус поднял брови, задумавшись, не стоит ли ему научиться взламывать замки. Джеймс, похоже, думал о том же самом.

Если он не станет оставлять чернильных клякс на простыни, Дурсли и не узнают, что по ночам он изучает магию.

Гарри совершенно не собирался нарываться на проблемы с дядей и тетей, потому что они и так на него злились из-за того, что через неделю после начала каникул ему позвонил по телефону другой волшебник.

Рон Уизли, лучший друг Гарри в Хогвартсе, происходил из большой семьи волшебников. Это значило, что он знал многое, что было неизвестно Гарри, но никогда раньше не пользовался телефоном.

Ремус вздрогнул, вспомнив, как Джеймс однажды каким-то образом нашел телефон и позвонил ему. Он мог бы поклясться, что этот олень совершенно оглушил его беспрерывным криком.

К сожалению, на звонок ответил дядя Вернон.

– Говорит Вернон Дурсль.

Гарри, оказавшийся тогда в комнате, застыл, услышав голос Рона.

– АЛЛО? АЛЛО? ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ? Я – ХОЧУ – ПОГОВОРИТЬ – С ГАРРИ – ПОТТЕРОМ!

Рон так громко орал, что дядя Вернон подпрыгнул и отнес трубку на целый фут от уха, уставившись на нее с тревожно-яростным выражением.

– Ну и волшебники живут в то время, – фыркнул Джеймс.

– Кто бы говорил, Джеймс. Помнишь лето перед шестым курсом?

Олень-анимаг притворился, что не расслышал слов Ремуса.

– КТО ЭТО? – прорычал он в сторону трубки. – КТО ВЫ?

– РОН – УИЗЛИ! – крикнул в ответ Рон, словно они с дядей Верноном разговаривали с противоположных сторон футбольного поля. – Я – ШКОЛЬНЫЙ – ДРУГ – ГАРРИ…

Маленькие глазки дяди Вернона тут же отыскали совершенно застигнутого врасплох Гарри.

– Ой-ой-ой.

– Тише, Сириус, – быстро сказала Лили; ей не терпелось узнать продолжение истории.

– ЗДЕСЬ НЕТ НИКАКОГО ГАРРИ ПОТТЕРА! – рявкнул он, держа трубку на вытянутой руке, словно боясь, что она вот-вот взорвется. – Я НЕ ЗНАЮ, О КАКОЙ ШКОЛЕ ВЫ ГОВОРИТЕ! НИКОГДА БОЛЬШЕ МНЕ НЕ ЗВОНИТЕ! И НЕ СМЕЙТЕ ТРОГАТЬ МОЮ СЕМЬЮ!

– Как он посмел? – начала было Лили, но ее прервал Ремус, решивший, что лучше будет продолжить чтение, или он сойдет с ума.

И он швырнул трубку на телефон, словно ядовитого паука. Последовавший за этим скандал оказался одним из худших за все время.

– КАК ТЫ СМЕЕШЬ ДАВАТЬ ЭТОТ НОМЕР ЛЮДЯМ, КОТОРЫЕ… ТАКИЕ ЖЕ, КАК ТЫ? – зарычал дядя Вернон, брызгая на Гарри слюной.

Все четверо взрослых вздрогнули.

Рон, похоже, понял, что у Гарри из-за него возникли проблемы, потому что больше ни разу не позвонил. Лучшая школьная подруга Гарри, Гермиона Грейнджер, тоже с ним не связывалась. Гарри подозревал, что Рон попросил Гермиону не звонить, и это было прискорбно: родители Гермионы, самой умной ведьмы на курсе Гарри – магглы, так что она отлично знала, как пользоваться телефоном, и наверняка догадалась бы не упоминать Хогвартс.

Так что Гарри не общался ни с кем из друзей-волшебников целых пять долгих недель, и это лето получалось чуть ли не хуже предыдущего. Впрочем, одно малюсенькое улучшение все же было: после того, как Гарри поклялся, что не будет посылать писем друзьям…

– Да что такое с этими Дурслями? – гневно воскликнул Джеймс. – Не давать писать друзьям… это жуть просто.

…ему разрешили выпускать сову Хедвиг полетать ночью. Дядя Вернон сдался из-за шума, производимого Хедвиг, если ее вообще не выпускали из клетки.

Гарри закончил писать о Венделине Странной и остановился, чтобы снова прислушаться. Молчание в огромном доме нарушал лишь отдаленный раскатистый храп его огромного кузена Дадли.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: