РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ТЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КУЛЬТУРНЫХ НАРРАТИВАХ 4 глава

³ Так воспринимали капитализм Маркс и Энгельс, считая, что он вытол­кнет женщин и детей на рынок труда и тем самым подорвет семью. Но, несмотря на признание Энгельсом в "Происхождении семьи, частной соб­ственности и государства" факта угнетения мужчинами женщин в семье, он не увидел, что это угнетение базируется на праве контролировать труд женщин, и скорее даже сожалеет о крахе контролируемой мужчиной се­мьи (в "Положении рабочего класса в Англии").

жают играть решающую роль в поддержке полового разделения трудового процесса...

Заключение

Сегодняшний статус женщин на рынке труда и существова­ние полового разделения различных категорий рабочих мест яв­ляется результатом долгого процесса взаимодействия между пат­риархатом и капитализмом. Я сделала акцент на поведении именно мужчин-рабочих как участников этого процесса, потому что счи­таю этот акцент правильным. Для того чтобы покончить с подчи­нением женщин и для того, чтобы сами мужчины оказались вне отношений классового угнетения и эксплуатации, они должны быть принуждены к отказу от своей привилегированной позиции при разделении труда - на рынке труда и дома⁴. Капиталисты действи­тельно используют женщин как неквалифицированную, низкооп­лачиваемую рабочую силу, чтобы сбивать цену на мужчин-рабо­чих - но этот самый случай, когда объединение мужчин в поддержку патриархата, со свойственной ему иерархией и среди мужчин, обо­рачивается против них самих. Капитализм вырос на почве патриар­хата, патриархатный капитализм-это, прежде всего, стратифици­рованное общество. Если мужчины, не принадлежащие к правящему классу, действительно хотят быть свободными, они должны признать, что объединены во имя патриархатного капитализма и отказаться от своих патриархатных привилегий. Если женщины хотят быть свобод­ными, они должны бороться и против патриархата, и против капита­листической организации общества.

Именно потому, что половое разделение труда и мужское гос­подство имеют столь долгую историю, будет очень трудно унич­тожить второе, не уничтожив первого. Эти два явления настолько тесно переплетены, что для того, чтобы покончить с господством

⁴ Большинство марксисток-феминисток, занимающихся проблемами мар­ксистского анализа положения женщин, кажется, игнорируют эти базо­вые конфликты между полами, причем делают это явно в интересах ук­репления классовой солидарности, которая должна объединять мужчин и женщин-рабочих. Несколько месяцев назад моя подруга сказала: "Мы скорее добьемся окончания вьетнамской войны, чем заставим мужчин мыть посуду". И она была права.

мужчин, совершенно необходимо устранить разделение труда по полу⁵. Для освобождения женщин нужны коренные перемены на всех уровнях общества и культуры. В этой статье я постаралась доказать, что разделение труда по полу лежит в основе статуса женщин, и это разделение поддерживается деятельностью мно­гих институтов в масштабе всего общества. Но разделение труда имеет очень глубокие последствия, достигающие даже уровня под­сознания. Подсознание влияет на образцы поведения, которые понемногу подводят фундамент (или дополняют существующий) под социальные институты, которые в свою очередь транслируют именно эти образцы поведения.

Я считаю, что мы должны исследовать эти микрофеномены, также как и более глобальные явления, которые я затрагивала в на­стоящей статье. Например, существует очень глубоко интегрирован­ное в общественное сознание правило, согласно которому мужчины не должны подчиняться женщинам того же социального класса. На­глядное выражение соблюдения этого правила можно наблюдать на примере женщин - руководящих работников. Они показывают луч­шие результаты, если по роду деятельности имеют мало контактов с другими работниками своего уровня или управляют лишь неболь­шими коллективами. А на индустриальных предприятиях женщи­ны-инспекторы не могут успешно корректировать работу рабочих-мужчин. Существует также очень глубоко спрятанный страх быть идентифицированным/ой с другим полом. Согласно общепринятым правилам, ни мужчины, ни женщины не должны делать ничего соот­ветственно не-мужественного и не-женственного⁶. Мужчины-руко-

⁵ В нашем обществе "женская работа" обозначает работу с низким ста­тусом и низкооплачиваемую: "...мы можем заменить общепринятое суж­дение о том, что женщины меньше получают, потому что работают на низкооплачиваемых работах, суждением о том, что женщины меньше получают, потому что работают на женских работах... Столько време­ни, сколько существует рынок труда, разделенный на основании поло­вых различий, столько времени женщинам достаются рабочие места, которые считаются менее престижными и менее важными, что отражает низкий социальный статус женщин в обществе в целом" (Francine Blau [Weisskoff], "Women's Place in the Labor Market", American Economic Review 62, no.4 [May 1972]: 161).

⁶ "Использование табуированных слов, занятия спортом и другие интересы, которых не разделяют женщины, а также участие в видах деятельности,

водители, например, часто обмениваются рукопожатиями с мужчи­нами-секретарями, это знак уважения, который, возможно, помога­ет им сохранить свою "мужественность".

На следующем, более глубоком уровне, мы должны изу­чить подсознание: и как эти поведенческие правила усваива­ются, и как они развиваются в структуре личности⁷. Уже было предпринято несколько попыток изучить воспроизводство пола как социальной категории на базе биологических половых раз­личий на этом уровне - уровне формирования личности. Ма­териалистическая интерпретация реального мира предполага­ет, конечно, что социальное воспроизводство пола происходит на базе разделения труда между полами в широком смысле⁸, и, согласно законам диалектики, усиливает затем само это разде­ление труда. С моей точки зрения, из-за того, что система раз­деления труда имеет столь разветвленный характер, мы не смо­жем устранить его, пока не будут уничтожены социально

которые женщины склонны не одобрять - питье большого количества алкоголя, азартные игры, грубые шутки и различные сальные разгово­ры - все это предполагает, что группа взрослых мужчин в большой степе­ни стремится действовать против женского влияния, и поэтому присут­ствие женщин в них нетерпимо, если только они полностью не изменяют свой характер (Theodore Caplow, The Sociology of Work [New York: McGrow-Hill Book Co., 1964] P.239). Конечно, линия разделения между "мужс­ким" и "женским" миром" постоянно сдвигается. Так, в различные пери­оды XIX века каждая из таких профессий, как учительство, розничная торговля в магазинах, работа в офисе, считались абсолютно неприемле­мыми для женщин. Такое большое разнообразие границ между мужски­ми и женскими работами служит одной из причин того, почему стоит проследить проявление основных поведенческих образцов - хотя, в ко­нечном итоге, эти образцы порождаются самим разделением труда.

⁷ Каплоу считает, что эти правила объясняются согласно фрейдистским представлениям о том, что мужчины идентифицируют свободу от доминирования женщин с материнством, т.е. стремятся уйти из-под влияния своих матерей.

⁸ Например, существующее разделение труда дома, согласно которому только женщины нянчат детей, весьма сильно (и различно) влияет на струк­туры личностей девочек и мальчиков. He-фрейдистская интерпретация этого феномена содержится в работе N.Chodorow [1978] The Reproduction of Mothering: Psychoanalysis and the Sociology of Gender, Berkeley, CA: University of California Press.

установленные половые различия между нами, и тем самым само разделение труда по полу.

Атакуя и патриархат, и капитализм, нам нужно обнаружить способы изменить и макросоциальные институты и наши соб­ственные, глубоко укорененные привычки. Это будет долгая, трудная борьба.

ХАЙДИ ХАРТМАН

НЕСЧАСТЛИВЫЙ БРАК

МАРКСИЗМА С ФЕМИНИЗМОМ:

ПУТЬ К БОЛЕЕ ПРОГРЕССИВНОМУ СОЮЗУ¹

"Брак" марксизма и феминизма напоминает брачный союз мужа и жены, изображенный в английском гражданском праве: марксизм и феминизм есть одно целое, и это целое есть марксизм². Недавние попытки интегрировать марксизм и феминизм оказались неудовлетворительными для феминисток, поскольку подчиняют их борьбу "более масштабной" борьбе против капитала. Развивая наше сравнение, нам нужен либо здоровый брак, либо развод.

Неравенство этого брака, как и большинство социальных фе­номенов, не случайно. Многие марксисты привычно утвержда­ют, что феминизм в лучшем случае менее важен, чем классовый конфликт, а в худшем — раскалывает рабочий класс. Этот полити­ческий приговор следствием своим имеет анализ, который бес­следно впитывает феминизм в классовую борьбу. Более того, ана­литическая мощь марксизма по отношению к капиталу заслоняет его ограниченность по отношению к сексизму. Мы постараемся показать здесь, что хотя марксистский анализ обеспечивает су­щественное проникновение в законы исторического развития, в

¹ Hartmann H. The Unhappy Marriage of Marxism and FeminismiTowards a More Progressive Union" // L.Sargent (ed.) Women and Revolution: A Discus­sion of the Unhappy Marriage of Marxism and Feminism. London: Pluto Press, 1981

² Английский закон, гласящий: "через посредство брака мужа и жена стано­вятся одним субъектом перед лицом закона: то есть, юридические права жены на время состояния в браке откладываются или присоединяются к таковым правам мужа" часто перефразируется как "муж и жена - одно, и это одно - муж". I.Blackstone, Commentaries, 1965.

особенности в том, что касается капитала, категории марксизма бесполы. Только специальный феминистский анализ вскрывает системный характер отношений между мужчинами и женщина­ми. В то же время ограничиваться чисто феминистическим ана­лизом было бы неверно, поскольку он слеп по отношению к исто­рии и недостаточно материалистичен. Если мы хотим понять развитие западных капиталистических обществ и то трудное по­ложение, в котором в них находятся женщины, нам нужен и маркси­стский анализ, в особенности его исторический и материалистичес­кий метод, и феминистский анализ, особенно идентификация патриархата как социальной и исторической структуры. В этом эссе мы предлагаем новое направление марксистского феминис­тического анализа.

Путь к более прогрессивному союзу

Нам нужно подвергнуть исследованию многие проблемы. Патриархат в том смысле, как мы его понимаем, остается скорее описательным, чем аналитическим термином. Если мы считаем, что только марксизм неадекватен и радикальный феминизм сам по-себе неудовлетворителен, нам нужно разработать новые кате­гории. Нашу задачу осложняет то, что одни и те же факты, такие, как разделение труда часто укрепляют и патриархат, и капитализм, и в развитом патриархатном капиталистическом обществе труд­но выделить механизмы действия собственно патриархата. Тем не менее, это именно то, что мы собираемся делать. Мы указали уже, с чего собираемся начать: посмотреть, кому выгодна рабо­чая сила женщин, вскрыть материальную базу патриархата, ис­следовать механизмы иерархии и солидарности между мужчина­ми. Число вопросов, которые мы должны поставить, воистину бесконечно.

Можем ли мы говорить о законах движения патриархатной си­стемы? Каким образом патриархат порождает борьбу феминисток? Какие виды политики в области пола и борьбы между полами мы можем наблюдать в развитых капиталистических обществах? Како­вы противоречия патриархатной системы и как они относятся к про­тиворечиям капитализма? Мы знаем, что патриархатные отношения породили феминистическое движение и что капитализм породил классовую борьбу - но как выражается отношение феминизма к клас­совой борьбе в историческом контексте? В этом разделе мы поста­раемся дать ответ хотя бы на последний вопрос.

Феминизм и классовая борьба

Исторически и в настоящее время отношения феминизма и классовой борьбы либо представляли собой полную сепарирован-ность ("буржуазный" феминизм с одной стороны, классовая борь­ба с другой), либо в левых кругах феминизм был подчинен марк­сизму. В последнем случае это было следствием как аналитической силы марксизма, так и власти мужчин в левом движении. Это по­родило как открытую борьбу среди левого лагеря, так и противо­речивую позицию марксистских феминисток.

Большинство феминисток, которые считают себя радикаль­ными (настроенными против системы, капитализма, империализ­ма, придерживающиеся социалистических, коммунистических, марксистских и каких-либо еще подобных взглядов), согласны с тем, что радикальное крыло женского движения упустило свой момент, в то время как либеральное вроде бы использовало под­ходящее время и продвинулось вперед. Наше движение не нахо­дится более в том радостном, энергичном состоянии, когда что бы мы ~«и делали - воздействовали на общественное сознание, вовлекали в наше движение массы женщин (даже больше, чем оно могло в себя впитать), добивались признания интересов жен­щин в социальных вопросах, причем часто фундаментальнейшим образом бросая вызов и капиталистическим, и патриархатным об­щественным отношениям, - все удавалось. Теперь мы чувствуем, что отдельные части движения находятся под контролем различ­ных политических групп, и термин "феминизм" используется про­тив женщин - например, в судебных делах, когда судьи утвержда­ют, что женщины-домохозяйки, находившиеся в многолетнем браке, не нуждаются в алиментах после его распада, поскольку, как всем известно, женщины теперь освобождены. Недавняя не­удача попытки провести поправку о равных правах в Соединен­ных Штатах указывает на наличие у многих женщин обоснован­ных опасений, что феминизм по-прежнему будет использоваться против женщин, и говорит о реальной необходимости переоценки нашего движения, чтобы понять, почему так происходит. Впол­не логично в интересах этой переоценки обратиться к марксизму, поскольку это хорошо разработанная теория социальных пере­мен. Действительно, марксистская теория хорошо разработана по сравнению с феминистской, и именно это иногда приводит к тому, что, при попытке ее использовать, она уводит нас в сторону от целей феминизма.

Левые всегда сохраняли амбивалентность по отношению к женскому движению, часто считая, что оно опасно для интере­сов социалистической революции. Когда женщины из левых кру­гов посвящали себя феминизму, это могло угрожать личным ин­тересам мужчин из левых кругов. И, разумеется, множество левых организаций получали выгоду от женского труда. Поэтому, мно­гие левые аналитики (и в прогрессивной, и в традиционной фор­ме) обслуживали сами себя, как теоретически, так и политичес­ки. Они старались повлиять на женщин в плане отказа их от попыток разработать независимое понимание положения жен­щин и принятия "левого" анализа их ситуации. В качестве нашей реакции на это давление вполне естественно было самостоятель­но обратиться к марксистскому анализу. Мы постараемся присо­единиться к "братству", использующему эту парадигму, и смо­жем, наконец, прекратить попытки оправдать нашу борьбу в глазах братства вместо того, чтобы анализировать положение женщин в целях улучшения нашей политической практики. Наконец, мно­гие марксисты удовлетворены традиционным марксистским ана­лизом женского вопроса. Они считают класс подходящей катего­рией, с помощью которой можно понять положение женщин. Женщины должны рассматриваться как час рабочего класса, борь­ба рабочего класса против капитализма должна иметь приоритет над конфликтом между мужчинами и женщинами. Нельзя допу­стить, чтобы конфликт между полами влиял на классовую соли­дарность.

Поскольку экономическая ситуация в Соединенных Штатах за последние несколько лет ухудшилась, традиционный марксистский анализ был подвергнут переоценке со стороны своих сторонников. В 60-е гг. движение за гражданские права, за свободу слова для сту­дентов, антивоенное движение, женское движение, движение за за­щиту окружающей среды и возрастающая боевитость профессиональных группировок и объединений "белых воротничков" - все это поставило много вопросов перед марксистами. Но сейчас воз­вращение очевидных экономических проблем, таких как инфляция и безработица, затмило важность этих требований, и левые вернулись к "фундаментализму" - политике поддержки рабочего класса (в уз­ком смысле слова). Растущие "марксистско-ленинские" секты на­строены решительно антифеминистически, как с точки зрения докт­рины, так и практики. И существуют признаки того, что присутствие вопросов феминизма в академических левых кругах также снижа­ется. Проблема организации детских садов исчезает из повестки дня левых конференций. По мере того, как марксизм или полити­ческая экономия становятся интеллектуально приемлемыми, ком­пания "своих ребят" из числа либеральных ученых смогла вернуть удар компании "молодых ребят" из числа марксистов и радикалов, которые к тому же тоже были мужчинами и носителями вполне "мужских" взглядов, несмотря на всю свою молодость и радика­лизм.

Давление на радикальных женщин, требования отказаться от их глупых требований и стать "серьезными" революционерами усилились. Наша работа кажется пустой тратой времени перед лицом инфляции и безработицы. Очень симптоматично для режи­ма мужского господства, что наша безработица никогда не счита­лась кризисом. Во время последнего большого экономического кризиса 1930-х годов большой объем безработицы был частично снят за счет того, что женщины были исключены из многих сфер деятельности — система позволяла иметь только одно рабочее ме­сто на семью, и оно принадлежало мужчине. Капитализм и патри­архат вышли из кризиса, укрепив свои позиции. Точно так же, как экономический кризис служит укреплению капитализма, поскольку выправляет диспропорции, он может служить и патриархату. Трид­цатые годы вновь поставили женщин на место.

Борьба против капитала и патриархата не может быть успеш­ной, если феминизм как наука и социальная практика будет пре­небрегаем. Борьба, направленная исключительно против капита­листических отношений угнетения будет терпеть поражение, пока не будет пересмотрена политика фактической поддержки патри-архатных отношений угнетения. Анализ патриархата к тому же очень важен для определения того, какого рода социализм может быть полезен женщинам. Даже в то время, когда мужчины и жен­щины разделяют мнение о необходимости свергнуть капитализм, они сохраняют свои специфические интересы как представители разных полов. Ни из наших набросок, ни из истории, ни из трудов мужчин-социалистов пока неясно, означает ли социализм, за ко­торый борются мужчины и женщины, одно и то же для обоих по­лов. Для установления гуманного социализма требуется не толь­ко консенсус о том, что из себя должно представлять новое общество и новый гармоничный человек, но и более конкретная вещь - мужчины должны отказаться от своих привилегий.

Как женщины, мы должны позволить себе открыто гово­рить о срочности и важности наших задач, как было уже много раз в прошлом. Мы должны бороться против попыток явно или неявно принудить нас отказаться от целей, которые преследует феминизм.

Это предполагает два стратегических вывода. Во-первых, борьба за построение социализма должна быть в то же время борь­бой, в которой будут учитываться интересы всех участников дви­жения. Женщины не должны верить, что мужчины освободят их после революции - частично потому, что нет оснований считать, что они знают, как это сделать, а частично потому, что для них не существует никакой необходимости так поступить. Фактически, их насущные эгоистические интересы состоят в продолжении на­шего угнетения. Поэтому мы должны иметь наши собственные организации и нашу собственную базу. Во-вторых, мы считаем, что разделение труда по полу при капитализме дало женщинам неоценимый опыт, который научил нас понимать, что такое взаи­мозависимость людей и каковы их насущные нужды. В то время как мужчины ведут свою долгую борьбу против капитала, жен­щины знают, за что они борются. Общим правилом является то, что позиция мужчин по отношению к патриархату и капитализму не позволяет им как признать наличие потребности людей в забо­те, сочувствии и помощи, так и обнаружить потенциал для удовлет­ворения этих потребностей в не-иерархическом, не-патриархатном обществе. Но даже если мы сумеем просветить их, мужчины могут прикинуть объем потенциальных приобретений против потенци­альных потерь и предпочесть сохранение статус-кво. Мужчинам есть что терять, кроме своих цепей.

Как социалистические феминистки, мы должны организовать практику, которая совмещала бы в себе и борьбу против патриарха­та, и борьбу против капитализма. Мы должны настаивать на том, что в обществе, которое мы хотим создать, взаимозависимость будет значить освобождение, а не что-то постыдное, забота будет универсальной практикой, а не средством угнетения, и в котором женщины будут поддерживать лишь истинную, а не ложную сво­боду мужчин.

Марксизм и женский вопрос

"Женский вопрос" никогда не был "феминистским вопросом". Последний вопрос направлен на выявление причин полового не­равенства между мужчинами и женщинами, господства мужчин над женщинами. Большинство же марксистских аналитиков, об­ращавшихся к проблеме положения женщин, считали женским воп­росом скорее отношение женщин к экономической системе, чем к мужчинам, явно полагая, что последнее объясняется первым. Мар­ксистский анализ женского вопроса исторически имел три фор­мы. Все они рассматривали угнетение женщин в связи с отноше­нием (или недостаточным отношением) к производству. Определяя женщин как часть рабочего класса, этот способ анализа постоян­но подчиняет вопрос об отношении женщин к мужчинам вопросу об отношении рабочих к капиталу. Первая форма связана с имена­ми ранних марксистов - Маркса, Энгельса, Каутского и Ленина, которые считали, что капитализм выталкивает всех женщин на рынок труда и таким образом размывает разделение труда по полу. Второй придерживаются современные марксисты, которые рас­сматривают женщин в контексте "повседневной жизни" при капи­тализме. С этой точки зрения, все аспекты нашей жизни воспроиз­водят капиталистическую систему и все мы являемся работниками этой системы. И третья - марксистско-феминистская - сфокуси­рована на домашней работе и ее отношении к капиталу. Некото­рые ее представители считают, что домашняя работа также созда­ет прибавочную стоимость и что домохозяйки работают непосредственно на капиталистов.

Если Энгельс считал частную собственность основой ка­питалистического угнетения женщин, то Зарецки считает такой основой сферу частной жизни (privacy). Женщины угнетены, по­тому что они работают дома, "частным образом". Зарецки и Эн­гельс романтизировали доиндустриальную семью и общину - где мужчины, женщины, взрослые, дети работали вместе на основан­ном на семейной базе предприятии и все участвовали в жизни об­щины. Гуманный социализм, по Зарецкому, вновь объединит се­мью и создаст "счастливую мастерскую". Он утверждает, что сексизм не является новым феноменом, продуцированным капи­тализмом, но именно при капитализме он обрел специфическую форму, создав разделение между домом, семьей и частной жиз­нью с одной стороны, и рабочим местом - с другой. Усиление уг­нетения женщин произошло из-за того, что они вытеснены с опла­чиваемых рабочих мест. По мнению Зарецки, мужчины и женщины вместе (или по отдельности) должны бороться за восстановление единства двух разделенных сфер своей жизни, чтобы создать гу­манистический социализм, как будет удовлетворять как наши час­тные, так и общественные потребности.

Ни Энгельс, ни Зарецки, ни Далла Коста не могут предло­жить удовлетворительного анализа трудового процесса в рамках семьи. Кто получает выгоду от женского труда? Разумеется, капи­талисты, но точно так же и мужчины, которые в качестве отцов и мужей персонально обслуживаются у себя дома. Содержание и объем этих услуг может быть различным в зависимости от клас­са, этнической или расовой группы, к которой они принадлежат, но только не сам факт их получения. Мужчины имеют более вы­сокий уровень жизни, чем женщины, с точки зрения потребления предметов роскоши, свободного времени и оказываемых им лич­ных услуг. Материалистический подход обязывает не игнориро­вать этот важнейший момент. Из этого следует, что мужчины име­ют материальный интерес в продолжении угнетения женщин. В долгосрочной перспективе это может быть "ложным сознанием", поскольку большинство мужчин могут выиграть от отмены иерар­хии, являющейся непременной частью патриархата. Однако в кон­кретной современной ситуации все они контролируют труд дру­гих людей, и мужчины не изъявляют желания добровольно отказаться от этого контроля.

Марксизм - это теория развития классового общества, про­цесса накопления в капиталистических обществах, воспроизводства классового господства, а также развития противоречий и классовой борьбы. Капиталистические общества приводятся в движение в ре­зультате требований процесса накопления, что приводит к тому, что производство ориентировано на обмен, а не использование. В капи­талистической системе производство имеет значение только постоль­ку, поскольку оно вносит вклад в получение прибыли, и потреби­тельская стоимость продукции имеет только косвенное значение. Прибыль получается за счет того, что капиталисты имеют возмож­ность эксплуатировать рабочую силу, платить работникам меньше, чем стоит та продукция, которую они производят. Аккумуляция при­были систематически трансформирует социальную структуру, так­же как и производственные отношения. Резервная армия труда, бед­ность огромного количества людей и близость к бедности еще большего - все это побочные продукты процесса капиталистичес­кого накопления. С точки зрения капиталистов, воспроизводство рабочего класса "может быть пущено на самотек". В то же время, капитализм создает идеологию, которая всегда ему сопутствует -идеологию индивидуализма, конкуренции, доминирования, а в наше время еще особых форм потребительства. Каков бы ни был теоретический подход к генезису идеологии, невозможно отрицать, что это и есть доминирующие ценности капиталистических обществ. Марксизм позволяет нам понять многое о капиталистичес­ких обществах: структуру производства, происхождение той или профессиональной структуры, природу доминирующей идеоло­гии. Однако марксистская теория развития капитализма является теорией "пустых мест". Маркс, например, предсказал численный рост пролетариата и уменьшение численности мелкой буржуазии. Браверман и другие марксисты более детально и точно описали создание рабочих мест клерков и работников сферы услуг в раз­витых капиталистических странах. Но точно так же, как капитал создает эти места независимо от того, какие именно люди их зай­мут, так и категории марксистского анализа: "класс", "резервная армия труда", "работник общественного производства" не объяс­няют, почему те или иные места занимаются именно этими конк­ретными людьми, которые на них работают. Они не могут объяс­нить, почему именно женщины подчинены мужчинам внутри и вне семьи, и почему нет выхода из этого положения. Марксистс­кие категории бесполы, как и сам капитал. Они не могут сказать нам, кем будут заполнены "пустые места". И от этого так хромает марксистский анализ женского вопроса.

КЭРОЛ ПЭЙТМАН

ПОЛОВОЙ КОНТРАКТ¹

Участники контракта

Рассказывание всевозможных историй - основной способ, с помощью которого человеческие существа стараются придать смысл самим себе и своему социальному миру. Наиболее знаме­нитое и влиятельное политическое повествование о современнос­ти можно найти в трудах теоретиков социального контракта. Это повествование, или предположительная история, рассказывает нам о том, как новое гражданское общество и новая форма политичес­кого права создается на базе первоначального контракта. Объяс­нение всеохватной власти государства и гражданского закона, а также легитимности современного гражданского управления сле­дует из представления о нашем обществе как основанном на кон­тракте. Привлекательность идеи изначального контракта и теории контракта в более общем смысле, предполагающей, что свобод­ные социальные отношения принимают контрактную форму, сей­час, вероятно, велика, как никогда, начиная с XVII - XVIII вв., когда писатели-классики сочиняли свои истории. Но сегодня неиз-

Из работы: Pateman С. The Sexual Contract. Cambridge: Polity Press, 1988. Глава 1. P. 1 -18. В этом переводе я сознательно отхожу от традиции, соглас­но которой термин 'contract' в данном контексте устойчиво переводится как «договор» (например, «общественный договор» из текстов Руссо). Я иду на этот шаг по целому ряду причин: во-первых, помимо традиции перевода классических текстов существует уже и собственная традиция российской тендерной социологии, в которой устоялся термин «гендер-ный контракт», имеющий прямое отношение к описываемому Пейтман конструкту. Вообще, выражение «половой договор» не кажется осмыс­ленным на русском языке, и это не случайно. Во-вторых, само слово «кон­тракт», уже ставшее вполне родным для русского языка представляется мне гораздо более релевантным по своим смысловых оттенкам, чем слово «до­говор»: договор по корню своему является тем, что возникает в результате менно рассказывается только одна половина истории. Мы неверо­ятно много слышим о социальном контракте, но глубоким молча­нием обходится половой контракт.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: