УКРЕПЛЕНИЯ ЕЁ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

(ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XV-XVI вв.)

«Постепенное складывание и укрепление Рос­сийского государства с центром в Москве было тесно связано с образованием русской народности»

М.Н. Тихомиров

По определению Ключевского, период с 1462 по 1613 год был для России «временем Московской Руси, или Великорусского государства», своеобразным «третьим периодом» его истории². Атмосфера России в это время определялась двумя, тесно взаимосвязанными силами. С од­ной стороны, это централизация власти в руках одного правителя (Ивана III и Василия III) - сначала великого князя, Государя Всея Руси,

¹ Карамзин Н.М. История государства Российского: В 12 т. - СПб., 1892. - Т.5. -С.227-230.

²Ключевский В.О. Русская история. - Т. 1. - С.468.

а затем и царя (Ивана IV, принявшего сей титул, равный император­скому, в 1547 году). С другой стороны, это мощнейшее повышение статуса русской православной церкви как внутри страны, так и вне её. Утверждение патриаршества (на Церковном соборе 1589 г.) - лишь одно тому свидетельство, имевшее громадное для России значение'. Единение верховной и церковной власти в этот период привело, в конечном итоге, к уничтожению междоусобиц между князьями, объе­динению русских земель, к окончательному освобождению Руси от монголо-татарского ига («стояние на Угре», 1480 г.). В княжение Ива­на III начинает складываться централизованный государственный ап­парат, зарождается приказная система управления, получает развитие поместное землевладение и т.д.

Краткое время стабильности, наступившее в России в XVI в., спо­собствовало и развитию культуры. Идет бурное возведение камен­ных церквей. Особенно в Москве, столице Московского княжества. Строятся школы и училища. Появляются первые печатные русские книги («Апостол», «Часослов», «Букварь»).

Отмечу еще два памятных события русской культуры этого пери­ода, помогающие определить доминанту и в развитии сферы досуга. Во-первых, это появление усадеб: боярских, монастырских, «усадеб горожан» и др. Каждая из них представляла собой один или более дворов с хозяйственными постройками, садом, окруженных высокой крепкой оградой. Со временем именно усадьбу назовут «колыбелью отечественной культуры». Здесь возникнут и будут культивироваться и многочисленные формы досуговой деятельности - от пеших и кон­ных прогулок, театрализованных игр и фейерверков до музицирования и спектаклей (музыкальных, хореографических, драматических) и т.п. Во-вторых, основание в 1524 году знаменитой впоследствии Мака-рьевской ярмарки, названной так потому, что проходила у стен Мака-рьева монастыря, на левом берегу Волги, в 100 верстах от Нижнего

Новгорода².

Именно эта ярмарка положила начало их стремительному развитию в России. Однако было бы ошибочно сводить значимость ярмарок только к экономике, т.е. к периодически организуемым торгам, рын­кам, смотрам самых разнообразных товаров. Конечно же, ярмарка прежде всего явление экономическое³. Но в то же время нельзя не отметить и её социально-культурную роль.

¹ Русская православная церковь добилась тем самым полной автономии или неза­висимости от Константинопольского патриархата и, как следствие, возвысило значи­мость Московского первосвятитсля «на степень, равную с древними восточными пат­риархами», как отмечает Иловайский, (см.: Иловайский Д. Царская Русь. - М, 1996.

- С.410).

² Макарьсвская ярмарка просуществовала, кстати, до 1818 г. По императорскому указу от 15 февраля 1817 г. она была переведена в Нижний Новгород.

³ В дореволюционной России, в середине XIX в., их было 6,5 тысячи, а в начале XX в. - 18,5 тысячи.

Ярмарки решительно способствовали разрушению замкнутого мира общины. В условиях становления рыночных отношений они станови­лись первыми в России деловыми клубами, своеобразными «полиго­нами общения» с иноземными купцами, что было не безразлично для совершенствования деловой активности русского человека. Кроме того, они способствовали росту его культурного кругозора. Ведь основными посетителями ярмарок были купцы и крестьяне, которые приобщались здесь к элементам городской культуры, хотя, конечно же, в те времена она была еще не столь совершенна.

Но всё же... Всё же, XVI век, вобравший в себя такие события, как расширение территории России за счет Урала и Сибири; окончатель­ное установление крепостного права; проведение первых реформ (де­нежной - «введение копейки», административной - установление «вла­стной вертикали», говоря современным языком); гибель одной динас­тии и утверждение новой и т.п., можно оценить как своеобразное предисловие к дальнейшим главам русской истории, включающей в себя, естественно, и дальнейшее развитие её культуры, в том числе и досуговой культуры. «Узелки» многих последующих событий в исто­рии России, в истории её культуры «завязывались» именно тогда, в XVI веке.

5.1. ПЕРВЫЕ ОФИЦИАЛЬНЫЕ

(ГОСУДАРСТВЕННЫЕ) ПРАЗДНИКИ

«Всенародное участие в управлении страной есть мечта, навеянная нам микроскопическими республиками древней Греции...

Самодержавие представляется у нас не столько необходимым и нужным... сколько потребнос­тью для народа и безопасности государства».

A.M. Бакунин

Разумеется, происходящие в стране события не могли не отра­зиться на изменении характера досуговой культуры в этот период. Именно в это время начала выстраиваться система государственных праздников, которая окончательно сложится в XVII-XVIII вв. Это важно подчеркнуть, ибо их социальная сущность (во все времена, у всех народов) - едина: содействовать ещё большему упрочению ав­торитета государства как в глазах собственных граждан, так и в восприятии иноземных держав. И вместе с тем способствовать еди­нению народов, его населяющих. Превращению, иначе говоря, на­родности в нацию.

Одним из первых государственных праздников стал день венчания на царство(или коронование). Именно его надлежало отмечать повсе­местно. При Иване IIIон приобрел характер величественного обряда,

основанного на «византийских преданиях»¹. Такого обряда, естествен­но, не было в Древней Руси, ибо первые русские князья были языч­никами. Венчание на царство - обряд более торжественный и помпез­ный. Оно предполагало использование ряда реликвий, которые появи­лись на Руси ещё в период правления Владимира Мономаха².

Первое венчание на царство «по византийскому чиноположению» свершил Иван III. Венчался на царство его внук Дмитрий. По оконча­нии торжества великий князь дал богатый пир для знатных людей и духовенства. Не был забыт и народ православный, для которого было организовано угощение. Кроме того, царское венчание сопровождалось впоследствии такими благотворительными акциями, как-то: пожалова­нием разных лиц в высшие чины (т.е. в бояре, окольничие, конюшие и пр.), выдачей служилым людям двойного годового жалованья, на­граждение их оружием, золотыми кубками и т.п., объявлением льгот торговым людям в платеже пошлин, а крестьянам - в податях и обро­ках и т.д. Такая структура венчания на царство (торжественный обед -пиры (позднее, балы) - благотворительные акции) сохранится, с не­большими изменениями, до самого последнего венчания на царство Николая II.

Данное событие отличалось всегда «замечательной устойчивостью (консерватизмом)», направленным на то, чтобы строго соблюдались «достоинство и честь своего государя»³. В свою очередь, подобная праздничная, обрядовая структура действа не могла не сформировать в народе нашем того почитания и благоговения, с которым он на протяжении веков относился к особе своего государя.

Иностранные путешественники, послы, посетившие Россию в XVI в., с удивлением отмечали, что русские, даже при упоминании в простой беседе имени государя, снимают шапки. Государь для русских в те годы — исполнитель воли Божией. Так и говорили в народе: «Воля Божия да государева». Или так: «Ведает Бог да государь». Со време­нем сложится и традиция отмечать день венчания на царство действу­ющего государя ежегодно. Так возник важнейший для России первый государственный праздник.

При Иване IV, как официальный (государственный) праздник, ста­ли отмечать еще одно событие - именины государя. Или, точнее гово­ря, тезоименинствогосударя (в переводе с греческого слово это озна-

¹ Иловайский Д. Царская Русь. — С.362.

² Есть предание о том, что византийский царь Константин Мономах после Фракий­ской войны прислал великому князю Владимиру Святославовичу, деду Ивана III, с митрополитом Неофитом святые дары: крест с частью Животворящего Древа; венец со своей головы, именуемый «мономаховой шапкой»; золотые цепи и др. Этим венцом митрополит Неофит и был венчан и провозглашен царем «Великой Руси». С этой поры Владимир и стал называться Мономахом, а использование при венчании реликвии стали впоследствии обязательными при таинстве венчания на царство. Со временем к ним добавятся скипетр (в 1584 г., при венчании Федора Ивановича), держава (в 1598 г., при венчании Бориса Годунова) и т.д.

³ Иловайский Д. Царская Русь. - С.362.

чает праздник в честь знаменитого, достойного уважения и обожания человека). День этот, как отмечал Д. Иловайский, справлялся «наро­дом наряду с самыми большими праздниками»', установленными пра­вославной церковью.

С XVI в. праздник тезоименин будет отмечаться регулярно в честь правящего государя, а также государыни. В этот день принято было закрывать все лавки и не работать. Народ шел в храмы на молебен «о продолжении дней царствующему дому». Затем для него организовы­валось угощение и гулянье.

Основное богослужение проводилось в кафедральном соборе сто­лицы при обязательном присутствии царского (императорского) семей­ства, ближайшего окружения (первоначально - боярской думы, по­зднее - министров, послов и др.). Пушечные выстрелы возвещали мно­голетие тезоимениннику. После чего он принимал поздравления. Завершалось все пиром для именитых людей. Которое не ограничива­лось, разумеется, застольем. Тешили именинника и плясуны, и певцы, и скоморохи, и борцы с медведями, последних до начала действия со­держали на царском дворе в железных клетках.

Борец (обычно простолюдин) выходил против медведя, имея в руках лишь деревянные вилы (рогатину). В его задачу входило раззадорить медведя, а затем успеть всадить ему рогатину в грудь между двумя поднятыми передними лапами и укрепить другой её конец таким об­разом, чтобы его удерживать. Нередко здесь случались и драмы, когда медведь либо задирал смельчака, либо основательно его ранил. Однако победителя государь награждал новым платьем и хлебом. И только! Иначе говоря, тешился именинник в зависимости от дозы выпитого, равно как и от своего темперамента.

Историки рассказывают, например, как царь Иван Васильевич на одной трапезе, изрядно выпив, забавы ради, вылил на голову дворяни­на Гвоздева миску горячих щей. Гвоздев не выдержал и закричал, за что получил от царя удар кинжалом. Истекая кровью, несчастный упал и более не подавал признаков жизни. Кликнули лекаря, которому царь сказал: «Вылечи моего верного слугу, я с ним неловко поиграл». «Так неловко, - отвечал лекарь, - что теперь уже не Бог, ни Ваше Величе­ство не заставите его играть». Так, говорят, бывало в кругах прибли­женных к особе государя.

Значительную группу официальных праздников в это время состав­ляли праздники православной церкви.Совокупность государствен­ных и православных праздников и определяла, по сути, официальный уровень сферы досуга как во второй половине XV, так и в XVI в.

Система православных праздников стала складываться в России уже к середине XVI в. В жизни русского человека они сразу же заняли значительное место, внося в нее радость, раскрепощение, празднич­ность. Заполнив часы его досуга гармонией и красотой. Они не рас-

¹ Иловайский Д. Царская Русь. - С.360.

сматривались церковью и её прихожанами как дань прошлому. Никог­да не подчеркивалась (ни церковью, ни официальной властью) их обязательность. Формировалась у русского человека потребность в соучастии в православных праздниках. «Участвуя в них, - писал Алек­сандр Мень, - каждый верующий приобщается к опыту Церкви... Он как бы заново переживает великие события евангельской и церковной истории, живет в них, проходя таким образом целую школу духовного возрастания»¹.

Впрочем, вряд ли правомерно утверждать, что всякий русский человек, принявший участие в православном празднике, прошел тем самым «школу духовного возрастания». Большая часть прихожан ви­дела в церковных обрядах, праздничных действах прежде всего вне­шнюю сторону. Они почитали иконы, изображавшие Иисуса Христа, Богоматерь, святых². Каждая икона всегда была предметом глубочай­шего почитания, религиозного чествования. Считалось, что именно икона концентрирует мысли и чувства молящихся, содействуя укреп­лению их веры. Так и было. Впрочем, встречалось и иное отношение к иконе. О чем писал позднее В.Г. Белинский: «годится - молиться, не годится - горшки покрывать». Люди охотно посещали церковные службы, усердно отдавая земные поклоны и крестные знамения. Но некоторые из них произносили «имя божие, почесывая себе задницу»³. К началу XVI в. большинство русских людей уразумело, что надо много молиться. И поэтому молились сняв шапки, около каждого храма или креста на большой дороге. Молились не только пробудившись от сна, но и отходя к нему. Молились перед трапезой и после неё. Молились перед всякой работой и перед каждым делом. Молились, непременно перебирая в руках четки. Антиохийский архидиакон Павел, оценивая подобную истовость тогдашнего русского человека, заметил как-то полушутливо, что-де все русские «непременно попадут в святые: они превосходят своей набожностью самих пустынножителей»⁴.

«Пустынножителей» русские люди XVI в., возможно и могли пре­восходить. Но вот европейцев этого же периода - никоим образом. Имею в виду образованность и кругозор тогдашнего европейца.

И тем не менее вполне закономерно можно утверждать, что систе­ма православных праздников к середине XVI в. сложилась. Она вклю­чала в себя не только праздничные дни, назначаемые церковью для торжественного чествования Господа Бога, Пресвятой Богородицы и

¹Мснь А. Православное богослужение. Таинство. Слово и Образ. - М., 1991. -С.54.

² Искусство иконописи, сложившееся в Византии, особого расцвета достигло на Руси. «Правда, - писал А. Мснь, - в XVII веке это поразительное искусство пришло в упадок, и только наше столетие (XX. -ВТ.) как бы заново открыло его художествен­ную и духовную ценность». Там же. С. 14.

³ Белинский ВТ. Собр. соч.: В 9 т. - М., 1982. - Т.8. - С.284.

⁴ Цит. по: Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. - Т.2 - Ч. 1. — С.28.

святых, но и многочисленные дни поста. Включение последних в систему празднования не было случайным. Посты, по христианскому учению, есть «праздники духа». Цель их - побеждение плоти, утвер­ждение духовного над мирским, духовно-нравственных стремлений над чувственным. Помимо однодневных постов (в среду и пятницу каждой недели), а также постов в день памяти Усекновения главы святого Иоанна Предтечи 29 августа (11 сентября) и в день Воздвижения Креста Господня 14 (27) сентября, церковь установила еще четыре многодневных поста. Среди них: Рождественский (или Филиппов) пост (40 дней)'; Великий пост (49 дней) до празднования Пасхи; Петров пост (от 8 до 42 дней), завершающийся празднованием 12 июля Дня святых первоверховных апостолов Петра и Павла; Успенский пост (14 дней), завершаемый празднованием Дня Успения Пресвятой Бого­родицы. В общем, около 200 дней отводилось для «праздников духа».

Официальных православных праздников к XVI в. стало уже нема­ло. Можно говорить о четырех сложившихся к тому времени их груп­пах (классификация до сих пор не изменилась). Первая группа- это праздники в память важнейших событий из жизни Иисуса Христа. Таких праздников установлено было семь: Рождество Христово (25 декабря/7 января)², Крещение Господне, или Святое Богоявление (6/19 января), Преображение Господне (6/19 августа), Вербное Воскре­сенье (за неделю до Пасхи), Вознесение Господне (через 40 дней после Пасхи), Святая Троица, или Пятидесятница (через 50 дней после Пас­хи), Крестовоздвижение (14/27 сентября).

Вторая группа- это праздники в память Пресвятой Богородицы, а также в честь её чудотворных икон. Событиям из жизни Матери Божией посвящено пять праздников. Среди них: Рождество Пресвятой Богородицы (8/21 сентября), Введение во Храм Пресвятой Богородицы (21 ноября/ 4 декабря), Сретение Господне (2/15 февраля), Благовеще­ние Пресвятой Богородицы (25 марта/ 7 апреля), Успение Пресвятой Богородицы (15/28 августа).

Из множества икон Божией Матери в России особо почитали Вла­димирскую (21 мая/Зиюня), Казанскую (8/21 июля), Иверскую (12/25 февраля) и др. Многие праздники икон были установлены в память от избавления Руси (России) от нашествия врагов.

Третью группуправославных праздников составляют дни памяти святых. Их почитание первоначально было стихийным. Однако к се­редине XVI в. к лику святых церковью были официально причислены (канонизированы) многие апостолы, великие князья, священнослужи­тели, мученики веры и т.п. Дни памяти святых обычно определялись либо по дате их кончины, либо по началу их прославления. Нередко

¹Кстати, определение длительности поста в 40 дней не было случайным. В соот­ветствии со Святым писанием именно 40 дней лил дождь и продолжался потоп; имен­но 40 дней блуждал народ Израиля в пустыне; именно это же количество дней постил­ся Иисус Христос.

² Даты приводятся по старому и новому стилю.

этот день связывался с каким-либо языческим праздником с тем, что­бы впоследствии вытеснить его из памяти народной. Так, День Иоанна Крестителя должен был оттеснить языческий праздник бога Солнца (День Ярилы).

Четвертая группа- это так называемые «великие праздники», учрежденные в честь каких-либо замечательных событий. Назовем некоторые из них. Так, 29 августа/ 11 сентября в церковном календаре значится великий праздник Усекновение главы пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Разумеется, он не требует и не пред­полагает бурного проявления чувств, веселья и пр. Это - праздник памяти, т.е. такой, о котором можно сказать знакомыми словами совре­менной песни - «праздник со слезами на глазах».

В народе этот день исстари называли Иоанном Постным и полага­ли его концом лета и началом осени. Так и говорили: «Иван Постный -осени отец крестный», «Иван Постный пришел — лето красное увел», «Иван Предтеча гонит птицу далече»и т.д. По старинным же поверьям в этот день нельзя было брать в руки что-либо рубящее или колющее (нож, топор и пр.). Грешно было есть что-либо круглое (яблоко, кар­тофель, капусту и др.). Иначе говоря, все то, что рождало ассоциации с головой Крестителя, покоящейся на блюде.

К этой же группе следует отнести и праздник в честь славных и всехвальных первоверховных апостолов Петра и Павла. Это - наибо­лее последовательные ученики Иисуса Христа. Петр к тому же был одним из двенадцати апостолов, избранных самим Христом. Оба они во времена Нерона приняли мученическую смерть. Память о них и отмечается до сих пор 29 июня/12 июля. В народе этот праздник на­зывали Петровки, или Петров день.

Из названных праздников церковь особо выделяла двунадесятые праздники. Девять из их числа были определены как «непреходящие» (или неподвижные), т.е. имеющие четкую дату проведения: Рождество Пресвятой Богородицы, Крестовоздвижение (или Воздвижение Чест­ного и Животворящего Креста Господня), Введение во Храм Пресвя­той Богородицы, Рождество Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Святое Богоявление (или Крещение Иисуса Христа), Сретение Госпо­да нашего Иисуса Христа, Благовещение Пресвятой Богородицы, Пре­ображение Господа Бога Иисуса Христа, Успение Пресвятой Богоро­дицы.

Три православных праздника не имеют точной даты проведения и потому считаются «преходящими», т.е. отстоящими на определенное число дней от празднования Пасхи. К ним относятся: Вход Господен в Иерусалим (или Вербное воскресение), Вознесение Господне, День Святой Троицы (или Пятидесятница). Напомню, что праздник Пасхи не входит в состав двунадесятых праздников в силу его особой значи­мости. Не случайно его почитают как «праздник праздников».

Православные праздники выгодно отличались от официальных (го­сударственных) значительно большей красотой и эмоциональностью.

Отбору средств художественной выразительности церковь уделяла серьезное внимание. Не случайно рядом специальных решений Цер­ковных соборов в XVI в. были определены структура и средства вы­разительности для каждого православного праздника. Это должно было усилить, углубить состояние праздничности во время его празднова­ния во храме: вызвать у каждого его участника возвышенное, несколь­ко даже экзальтированное состояние восторга и умиления, ощущение своей причастности к таинству великого свершения.

Пожалуй, наиболее точно и полно значимость художественно-эсте­тического в структуре православного праздника была оценена религи­озным философом, ученым-энциклопедистом П.А. Флоренским (1882-1937). Он определил ее как высший синтез «разнородных художествен­ных деятельностей»'. Церковное богослужение, тем более в праздничные дни, явление, действительно, высокохудожественное. И наверное, именно со звучащих колоколов в дни праздников и бого­служений средневековый человек воспринимал храм как нечто, возвы­шающееся над обыденностью. Восхищая красотой, каждый храм яв­лял собой силу и неколебимость, обещая защиту, давая надежду. «Воз­вышаясь среди деревянных домов, — писал Александр Мень, — словно конный витязь среди дружинников, он невольно напоминал, что каж­дый христианин - воин духа»². Колокольный же звон, сзывающий на действие, оценивался русским человеком не просто как звук некоего гонга. Это была скорее «музыкальная проповедь, вынесенная за порог церкви», которая «возвещает о вере, ... будит уснувшую совесть»³.

Пробуждению совести, пробуждению в человеке человеческого содействовали и церковное пение, и изобразительное искусство, и «искусство огня» (освещение свечами), и «искусство дыма», и «искус­ство запаха» и «искусство одежды»⁴. «Даже самый легкий анализ любой из сторон церковного искусства, - писал П. Флоренский, - по­кажет связанность этой стороны с другими»⁵.

Влияние создаваемой системы православных праздников, облада­ющих яркой художественной выразительностью и эмоциональностью, на сферу досуга было весьма значительным. В праздничные дни при­хожане часы своего досуга посвящали многочисленным церковным бдениям, которые не только их не угнетали физически, но, напротив, позволяли ощущать состояние душевного подъема, восторга, празд­ничности.

¹ Флоренский П. Избранные труды по искусству. — М., 1996. — С.201.

² Мснь А. Православное богослужение. — С. 15.

³ Там же. С. 12.

⁴Столь подробное перечисление выразительных возможностей, используемых в церковных богослужениях, необходимо для понимания основного принципа организа­ции и досуговых мероприятий. Только синтез (комплекс) выразительных средств спо­собен должным образом воздействовать на аудиторию, собравшуюся для совместного проведения досуга.

⁵ Флоренский П. Избранные труды по искусству. С. 209, 211. 208.

Даже периоды постов (а пост, напомню, определялся церковью как «праздник духа») воспринимались русскими людьми спокойно и дос­тойно. Хотя приходилось отказываться не только от пищи и воды, но, как и требовала церковь, от плотских развлечений, всякого рода зре­лищ и игр. Время отдавалось целиком прослушиванию проповедей и домашним молениям.

В дни же проведения православных праздников все праздничные развлекательные действа могли проводиться после торжественного богослужения в храме. Летом это были качели, хороводы и т.п., зи­мой - Святки, катание «на тройках», катание с гор и пр.

Складывающаяся в этот период система православных праздников имела своей целью не только их упорядочивание, отработку единых ритуалов. Система православных праздников должна была нанести ощутимый удар по всё ещё существующим языческим обрядам и тра­дициям, которые почитались как обычаи дедов и прадедов. И более того, им следовали с большей сердечной отдачей, ибо они были более близки и понятны. Не будет ошибкой сказать, что в этот период в русском народе зародилось «д в о е в е р и е», сочетавшее элементы язычества и развивающегося православия. Доказываемого, кстати, многочисленными археологическими раскопками, в ходе которых об­наруживались уникальные предметы, относящиеся к периоду, как ут­верждают археологи, именно «двоеверия».

Однако сколько бы на протяжении XV-XV1 веков не высказывалась церковь против языческих традиций и обрядов, они продолжали суще­ствовать. Церковным же проповедникам оставалось лишь комментиро­вать эту тягу народных масс к «бесовским» увеселениям. Иначе гово­ря, языческим игрищам, которые включили в себя не только песни и пляски, но и порой непристойные забавы, несущие «отрокам осквер­нение, а девицам растление». Характерно в этом смысле свидетель­ство одного из проповедников того времени, горько заметившего, что когда-де надо идти в церковь, «мы «позёвываем», и почёсываемся, и потягиваемся, дремлем и говорим: холодно или дождь идет... А когда плясуны или музыканты, или иной какой игрец позовет на игрище или собрание идольское, то все туда бегут с удовольствием... и весь день стоят там, глазеют»'. Впрочем, подобные стенания мало кого трогали. Равно, как и грозные запреты, провозглашаемые Церковным собором или самим Патриархом.

А запретов было в XV-XVI вв. обнародовано достаточно. Запреща­лось не только чтение светской литературы, но и игры в шахматы, зернь или тавлеи, поскольку они порождены «нечистивыми» народами. Вели­ким грехом считалось бритьё бороды или пострижение усов, ибо обы­чай делать это - латинский, а стало быть, еретический. Не рекомендо­валось русскому человеку перенимать одежду иноверных земель, ибо в этом случае нельзя будет определить его как истинного православного.

¹ Цнт. по: Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. - Т.2. - Ч. 1. - С.267.

Запрещалось общение с иностранцами, так как «обычая злая от них приемше», человек впадает во грех и может дойти до преступления. Понятно, что подобные запреты могли лишь способствовать утверж­дению застоя как в организации бытовой, так и культурной (точнее, культурно-досуговой) жизни человека эпохи XV-XVI вв. Д. Иловайс­кий очень точно определил состояние общества в этот период: «цари­ло невежество не только в народной массе, но и между самими ее пастырями»', в силу их малограмотности и склонности к суевериям, своими корнями уходящими в язычество.

Иначе говоря, процесс превращения языческой Руси в «святую Русь» в XV-XVI вв. продолжался. Хотя и шел медленно и, как это часто бывает в Отечестве нашем, с громадным скрипом. Но важно подчеркнуть, что это был процесс создания именно национальной русской церкви. «Русское благочестие, - писал Милюков, - дей­ствительно приобрело особый отпечаток, отличавший его не только от Запада, но и от Востока. Содержание русской веры стало своеобразно и национально»². Для развивающейся России это было существенно. Для всех сфер её деятельности, быта и культуры. И конечно же, в том числе и для её сферы досуга.

5.2. НАРОДНЫЕ ПРАЗДНИКИ И ГУЛЯНИЯ

«Отнимите у русского народа поэзию, унич­тожьте его веселый разгул, лишите его игр, и наша народность останется без творчества, без жизни».

И. П. Сахаров

Ошибочно полагать, что только празднование православных и первых государственных праздников составляло в XV-XV1 вв. со­держание сферы досуга. Сохранились свидетельства того, что уже на рубеже XV и XVI вв. и на всем протяжении века XVII, «моло­дежь упражняется в разнообразных играх, и притом весьма близких к военной службе, состязается в беге в запуски, борется в кулачном бою и ездит в конском ристании; всем, а в особенности самым опыт­ным из стрелков, назначаются награды»³. Прочие возрастные груп­пы - и женщины, и дети, и старики - были при этом благодарными зрителями.

Столь же ошибочно считать, что в XV-XVI вв. только церковь была единственным местом, куда отправлялся человек в часы своего досуга. Было ещё одно, скажем так, «учреждение», которое с полным правом

¹ Иловайский Д. Царская Русь. - С.419.

² Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. - Т.2. - Кн.1. - С.28-29.

³ См.: Родина. 2003: - № 3. - С.ЗО.

может претендовать на то, чтобы называться центром досуга. Доста­точно, своеобразным, впрочем.

Речь идет о питейном заведении, называемым в те годы разно. Первоначально - кружалами¹, или корчмами (вспомним у А.С.Пуш­кина в «Борисе Годунове» - «Корчма на Литовской границе»). Запечат­лено это название и в пословицах. Например, такой: «Корчма не вы­сока, да дорожка весела». Как сообщает Н.И. Костомаров: «Содержа­тели и содержательницы таких заведений получали вино в казенных заведениях или курили тайно у себя и продавали тайно. Вместе с вином в корчмах были игры (в кости прежде всего. — В.Г.), продажные жен­щины и табак»² (курсив мой. - В.Г.) - вполне достаточный ассорти­мент для организации досуга мужчин!

Позднее, при Иване Грозном, в 1552 году в Москве на Балчуге (ныне район Москворецкого моста) был открыт первый кабак. Выстроен он был исключительно для опричников. Вино здесь не продавалось; оп­ричники (и только!) получали его здесь бесплатно и столько, сколько были в состоянии «принять на грудь». И.К. Кондратьев писал, что именно «с легкой руки опричников Москва начала «испивать» первая, и до того «испивать», что нашему посольству, бывшему в Испании в 1667 году, показалось за диковинку, что оно на улицах Мадрида не встречало пьяных»³.

И хотя народ по-прежнему предпочитал употреблять мёд, пиво или квас, хлебное вино, секрет которого кремлевские монахи открыли в 1505 году, становится для него всё более притягательным. К этому времени уже научились делать не только простое вино, но и вино «доброе», и вино «боярское», т.е. достаточно крепкое. «Народ вошел во вкус», - замечал в своей книге И.К. Кондратьев. И многие полюби­ли бывать в кабаках, которых, впрочем, в XV-XVI вв. было не столь уж много.

Работали кабаки практически ежедневно с семи утра до десяти вечера. Хозяевам кабаков запрещалось открывать их во время крест­ных ходов и в часы, когда в храме проводилась литургия. Посещали кабаки только мужчины по воскресеньям и праздничным дням. Посе­щение их в будние дни оценивалось как предосудительное. Парням, девушкам, женщинам посещение кабака было категорически запреще­но; это считалось делом «зазорным».

Кабак был клубом простого народа, где собирались для общения, для беседы - это был основной стимул. О чем, кстати, свидетельству­ют красноречивые пословицы: «Людей повидать, в кабаках побывать», «Где хотите, там и бранитесь, а в кабаке помиритесь», «Где кабачок, там и мой дружок» и т.д. В кабаке, помимо беседы, хозяин его мог предложить игры (в кости, карты, домино, шашки) - это были стиму-

¹ Кружало - питейное заведение, где вино подавалось в кружках, после принятия которых человек кружит, т.е. делает круги (шатается, качается и пр.).

² Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. - С. 183-184.

³ См.: Кондратьев И.К. Седая старина Москвы. - М., 1996. - С.444-145.

лы дополнительные. Как тогда говорили: «не на деньги, а для приохо-чивания покупателей на напитки и для преумножения казенного дохо­да и народного удовольствия»'.

Разумеется, весьма смело с моей стороны, назвать кабак подлин­ным досуговым центром. Или, более того, очагом художественной культуры. Но, как говорится, «из песни слова не выкинешь»: подобные заведения действительно занимали немалое место в досуге русского человека. Во все времена. (Мы ещё упомянем и о ресторанах, и о трактирах, в которых художественные программы действительно были заявлены. Порой они были достаточно прогрессивны для своего вре­мени. Стоит напомнить, например, что граммофон появился в России именно в трактире. И люди специально приходили в трактир слушать музыку. Но об этом - разговор ещё впереди.)

Всё же отношение к кабаку и формам досуга, которые он мог предложить, у массы людей было негативным. Прежде всего пото­му, что кабак разрушал, установленный Богом порядок жизни. Он предлагал праздник ежедневный. Но праздник, и тем более связан­ное с ним пиршество, могло быть проведено только в честь Бога и его святых апостолов. Так шло от предков. А память предков на Руси всегда уважали. Вот почему у народа было твердое убеждение: «В кабак попасть, в нем и пропасть». Говорили и так: «Сон да баба, кабак да баня - одна забава!»; «В кабаке родился, в вине крестил­ся»; «Озорника ищи в тюрьме, а пьяницу в кабаке». И еще: «Пой­дем в церковь! «Вишь, грязно». Ну, так в кабак? «Уж разве как под забором пройти!»².

Кабак считался заведением настолько грязным, низменным, дья­вольским, что не разрешалось ставить его не только у человеческого жилья, но и на берегу реки или озера, дабы не поганило оно окружа­ющую красоту. Земля, на которой стоял кабак, считалась опаганенной. Верили люди, что войдя в кабак, человек попадает в мир нечистой силы. Опившегося или убитого в пьянке человека не хоронили на кладбище, ибо верили и в то, что земля после этого откажется родить урожай. Подобное отношение к кабаку нашло свое отражение во множестве песен, баллад XVI-XVII вв., распеваемых в часы досуга.

Внимая ропоту и негодованию народа, царь Федор Иоаннович, при вступлении на престол, указал все кабаки закрыть иуничтожить. Указ сей выполнен не был: Борис Годунов сумел убедить царя кабаки не закрывать для пополнения государственной казны. Кабаки стали отда­вать в откуп, и они стали приносить немалые доходы государственной казне. Так появилась государственная должность «верного целоваль­ника»³. Монопольное право государства на изготовление и продажу алкогольной продукции не сводились только к пополнению казны, оно

¹ См.: Кондратьев И.К. Седая старина Москвы. - С.446.

² См.: Даль В. Толковый словарь. - Т.2. - С. 166.

³ При получении кабака «в откуп» его хозяин целовал крест, обязываясь тем самым исправно платить налог, имевший, кстати, тенденцию к постоянному увеличению.

позволяло контролировать объем потребления алкоголя S стране, быть, по словам Похлебкина, хорошим индикатором (показателем) состоя­ния самого общества¹. Замечание, которое трудно оспорить.

Но не следует считать, что сфера досуга для русского человека России XV-XVI вв. ограничивалась посещением церкви - всеми, и кабака - некоторыми нашими соотечественниками. Стремление рус­ского человека к досугу, заполненному действиями яркими, вырази­тельными, веселыми, создающими праздничное настроение, весьма для него характерно. Оно обнаруживалось не только в песнях и плясках, но и во множестве самых разнообразных досуговых действах. И в этом я вижу проявление национального характера русского человека.

Такое проявление национального характера русского человека - его доброты, сердечности, трудолюбия, стремления помочь соседу, жела­ния откликнуться на беду² - ощущается в сельском торжестве, назы­ваемом «помочи».Односельчане охотно приходили на помощь друг другу. Особенно вдовам, которые в такой помощи нуждались прежде всего. Даже в воскресенье, когда работать считалось за великий грех, селяне выходили на вдовье поле или огород. Понимали, в положении таком может оказаться всякий. «За вдовою и Бог с сумою», - так говорили.

Впрочем, помочи - понятие общее. Каждый вид трудовой деятель­ности имел, как сообщает А. Тереще

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: