ПЕРВЫЕ ПРАВОСЛАВНЫЕ ПРАЗДНИКИ

«... в язычестве есть предчувствие Евангелия, ... свет Откровения в какой-то мере был даро­ван всем народам».

Александр Мень

Значимость православного христианства для становления и разви­тия культуры России нельзя не отметить. М. Погодин был, безусловно, прав, утверждая, что именно в недрах религии «началась или образо­валась европейская наука (первые ученые — духовные, и первая наука — богословие, библиотеки - в монастырях), и искусство (живопись, зод­чество, музыка в храмах, театр), и торговля (ярмарки при монасты­рях), и язык (летописи отечественные)...»'. Православная церковь в России в этом отношении не составляет исключения.

Именно она сыграла огромную созидательную роль в формирова­нии духовной, нравственной культуры русского человека, проявляемой им в трудовых буднях, и в часы, не столь длинные, отдыха и досуга. Стержнем нравственной культуры всегда была вера. Она помогала человеку понять и осмыслить общие представления о добре и зле, которые позднее будут воспроизводиться поколениями вне их осознан­ного отношения к религии. Вера формировала этику русского обще­ства, которой оно будет руководствоваться на протяжении всей своей истории даже без юридических законов. Она была для русского чело­века опорой в дни невзгод и несчастий. «Люди ищут Бога, — писал Л. Пантелеев. - И всегда будут его искать. Потому что можно убить человека, можно убить целый народ, но нельзя убить идею Бога. Люди ищут путей общения с Ним. В один прекрасный день огонь веры затеплится в душе молодого — или не очень молодого - человека. В этот счастливый день он начинает понимать, что без Бога жизнь — бессмыслица»².

Православная церковь для русского человека была всегда тем ост­ровом, где отдыхала, в часы досуга, истинно русская душа. «Право-

¹ Погодин М. Исторические афоризмы. — С.66. ² Пантелеев Л. Я верую ... - Л., 1991. - С.130.

славная церковь, - писал социолог и правовед К.П. Победоносцев (1827-1907), - красна народом. Как войдешь в нее, так почувствуешь, что в ней все едино, все народом осмысленно и народом держится»¹. Церковь для русского человека - особенно в провинции, в деревне -всегда была не только молельным домом, но и местом культурного общения. Если угодно, своеобразным театром или концертным залом.

Я чуть ранее уже отметил роль православной церкви к приобще­нию русского народа к книге и чтению, ставшему - на века! - одним из любимейших занятий в часы отдыха, в часы досуга. Но вспомним еще и о том, что именно православная церковь во-многом содейство­вала распространению в России хорового искусства. Что она же содей­ствовала зарождению русского театра, возникшего первоначально в духовных учебных заведениях. Так постепенно, но и направленно происходило приобщение русского человека к высокому и духовному. Иначе говоря, его постижение красоты, первое ее глубокое понимание. Той красоты, за которую русский человек «душу готов положить, - так он ее любит»². Православные праздники в этом отношении играли далеко не последнюю роль.

Внедрение первых православных праздников далеко не всегда вос­принималось в обществе благостно. Языческие праздники из памяти людской искоренять было сложно. Поэтому, осуждая те или иные язы­ческие действа народного праздничного календаря, церковь тем не менее понимала, что официальное их запрещение далеко не лучший способ борьбы с ними. Правильнее было бы попытаться придать тем или иным языческим действам новую окраску, наполнить их религи­озным содержанием, религиозным мировоззрением. По этому пути и пошла церковь.

Вот, например, уже упомянутая в этой книге Радуница. Ее празд­нование не однажды осуждалось церковью (в том числе постановле­нием Всецерковного собора XVI в.). Но при этом подчеркивалось, что поминовение - есть, безусловно, богоугодное дело. Однако проводить­ся оно должно было без веселья и тем более без поминания на клад­бище вином или водкой. Поэтому Радуница введена была церковью в систему пасхальных торжеств и отмечалась обычно во вторник первой недели после Пасхальной седмицы, называемой в честь апостола Фомы³ Фоминой (т.е. это десятый день после Пасхи).

В народе Радуницу называли «усопшим праздником». В этот день после вселенской панихиды, отслуженной в церкви, отправлялись на

¹ Победоносцев К. Значение православного храма // Кн.: Вера, молитва, любовь: Сб. - М., 1994 - С.52.

² Там же. С.53.

³ Фома — один из двенадцати апостолов, учеников - последователей Христовых. Был глубоко предан Иисусу Христу. И долго не верил в Его воскресение, пока однаж­ды, спустя 8 дней, Иисус Христос не дал ему осязать Свои раны (См.: Ин.11: 14-16:; Ин. 14: 5-7). После вознесения Иисуса Христа и сошествия Св. Духа на апостолов, проповедывал в Палестине, Месопотамии, Индии.

кладбища «угощать родительские душеньки». Персонаж повести И. Шмелева - Горкин - так комментировал этот обычай: «Сегодня "усопший праздник"... сегодня поедем на могилки, скажем ласковым шепотком: "Христос Воскресе, родимые, усопшие рабы божие! Ра­дуйтесь, все мы теперь воскреснем!"». Потому и зовется - «Радуни­ца»'. На кладбище пасхальное яйцо закапывалось около креста, дру­гое - крошилось на могилу птицам, ибо искренно верили, что они, отведав угощение, заступятся за покойного на том свете перед Богом.

Языческий праздник Ивана Купала был приурочен к христианско­му празднику в честь Иоанна Предтечи (Крестителя). Именно от него в водах Иордана принял крещение водой Иисус Христос, равно как и некоторые его ученики. Смешение языческого божества Купала с хри­стианским праздником, посвященным Рождеству Иоанна Крестителя, а также созвучие слов «Купала» и «купать» привело в народном созна­нии к изменению и названия праздника. В народе его часто называли просто Иванов день. И был этот праздник, как и в языческие времена, одним из самых любимых в народе. Как отмечает в своей монографии В. Колесникова, была у него одна особенность: «...сложившаяся тради­ция требовала, чтобы в празднике принимали участие все - от мала до велика. Ибо коллективное исполнение обрядов, действ, запретов ку­пальской ночи обеспечивало благополучие и охрану от всего недобро­го и нечистого для каждого жителя села или деревни»².

Подобное сращивание религиозных и языческих традиций было характерно и для других праздников, внедряемых на Руси православ­ной церковью. Празднование Дня Рождества Христова (25 декабря по старому стилю) проводилось, говоря современным языком, по двум сценариям. Праздник этот - один из важнейших; он воплощает в себе образ Богочеловека. Празднованию Рождества предшествовал Рожде­ственский или, иначе, Филиппов³ пост, завершающийся сочельником. Здесь следует напомнить, что «сочиво» - обязательное постное блюдо из проращенной пшеницы с медом⁴, символизирующее на празднич­ном столе будущую жизнь, рожденную из «мертвого» зерна.

Сценарий празднования Рождества Христова включал в себя зре­лище «пещного действия». Фактически с этого момента можно вести отсчет «праздничного времени». Действо это, по словам Костомаро­ва, «отправлялось во многих местах и долее сохранялось в Новгоро­де»⁵. Оно проводилось за неделю перед праздником и привлекало массу народа. По сути, это было церковное представление, содержа­ние которого заключалось в чудесном избавлении от смерти в раска-

¹ Шмелев И. Лето Господне. - М, 1991. - С.537.

²Колесникова В. Праздники Руси православной. - М., 1998. - С. 145.

³ Филипп - один из двенадцати апостолов Иисуса Христа.

⁴ Для приготовления сочива очищали 1,5 стакана зерен пшеницы и варили из них на воде жидкую кашу. Затем добавляли грамм 150 растертого в ступе мака, перемеши­вали с медом (эстоловых ложек) и добавляли в охлажденную кашу.

⁵ Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. - С.200.

ленной халдейской печи трех отроков, не подчинившихся приказу ва­вилонского царя Навуходоносора поклоняться языческому божеству. Действо это готовило как бы человека духовно к большому и свет­лому празднику.

Но он должен был бы быть готовым и телесно. Поэтому «празднич­ное время» включало в себя и праздничную уборку дома; баню, уст­роенную накануне; новые рубахи и платья, специально подготовлен­ные к празднику. Все эти действа приобретали значимость ритуала, становились с веками традицией, которая бережно сохранялась и пе­редавалась последующим поколениям.

Атмосферу подготовки к празднику эмоционально и образно пове­дал И. Шмелев в повести «Лето Господне»¹: «В Сочельник обеда не полагается, а только чаек с сайкой и маковой подковкой. Затеплены все лампадки, настланы новые ковры. Блестят развязанные дверные ручки, зеркально блестит паркет. На столе в передней стопы закусочных та­релок, «рождественских», в голубой каемке. На окне стоят зеленые четверти «очищенной», подносить народу, как поздравлять с Праздни­ком придут. В зале - парадный стол, еще пустынный, скатерть одна камчатая. У изразцовой печи, — пышет она, не дотронуться, - тоже стол, карточный, раскрытый, — закусочный: завтра много наедет по­здравителей. Елку еще не внесли: она мерзлая, пока еще в веселых сенях, только после всенощной ее впустят».

За трапезу, которая начиналась не ранее чем на небе покажется первая звезда, знаменующая окончание поста и символизирующая Звезду вифлеемскую, садились после молитвы. Причем если небо в ночь перед Рождеством было «звездисто», стало быть, ожидали бога­того приплода скота и обилия ягод, и грибов.

Непременным эпизодом праздника Рождества Христова было уча­стие в длительном церковном богослужении, называемом всенощным бдением². Обязательными его элементами были крестный ход и лития (торжественное благословение хлеба и вина). По окончании богослу­жения наши предки собирались за праздничным столом, который, по традиции, был весьма обилен³. Стол непременно застилался соломой или сеном, а ножки его обязательно опутывали веревками, чтобы домашний скот не разбежался. Таким образом, воссоздавалась как бы атмосфера дня рождения Иисуса Христа: сено, взвар (т.е. компот из сухих фруктов, который на Руси готовился в связи с рождением ребен-

¹ Шмелев И. Лето Господне. - М., 1991. - С.477-478.

² Всенощное бдение (всенощная) — церковное богослужение суточного круга, свер­шаемое по великим праздникам. Состоит из вечерни, утрени и часа первого (или ве­ликого повечерия и утрени).

³ Праздничный обед обычно готовился из 12 разных блюд — столько дней занимают Святки. «Домосторой» - энциклопедия древнерусского домашнего быта - рекомендо­вал, например, к рождественскому столу такие блюда, как гусь, запеченный с яблока­ми; поросенок, фаршированный гречневой кашей; солонина с чесноком и пряностями и т.п. Его обязательными компонентами были колядки — печеные изделия из ржаного теста с начинками, намазками и пр.

ка) и кутья - обязательные принадлежности трапезы, напоминающей о неизбежном - земной участи Спасителя.

Празднование по церковным канонам сменялось празднованием по народным традициям. Это были Святки. Все двенадцать дней празд­нования (от дня Рождества Христова до дня Крещения) были напол­нены не только радостью и весельем. Но и высокой духовностью, добротой, сердечностью, столь присущими русскому человеку. Не случаен в этом смысле церковный обряд славления, суть которого в обходе церковным причтом с молитвой и пением всех прихожан.

Корни большинства святочных действий, славящих наступление нового солнечного года, имеют ярко выраженный языческий характер. Например, уже упомянутые колядки. Православная церковь всегда (и до сих пор, кстати) резко и неодобрительно отзывалась о колядовании. Достаточно сослаться хотя бы на одну из глав «Стоглава» (сборника постановлений московского Церковного собора 1551 года, созданного царем Иваном Грозным). Но с сосуществованием в досуговой культуре россиян этого элемента язычества церковь вынуждена была смирить­ся. Равно как и с различными видами гаданья или ворожбы (на курице, у ворот, на луковицах, башмаком и пр.)¹. Равно как и с таким непре­менным элементом святочных действий, как ряжение.

Корни ряжения, как и корни колядования уходят во времена языче­ства. Именно тогда начали складываться его основные признаки: ис­пользование разнородных масок (фантастических или зооморфных), называемых в народе «харями», «рожами», «личинами»; костюмирова-ния; своеобразных телодвижений (скачки, подскоки, прыжки и пр.) и т.д. В этнографических исследованиях встречаются описания различ­ных ряжений и связанных с этим действий. Так, «коня» (или «кобы­лу») изображали обычно двое ряженых, покрытых попоной с головой. Один из них держал палку или вилы, на которую цеплялась соломен­ная конская голова. «Вождение коня» состояло из различных сценок: «коня» укрощал хозяин; «коня» покупали у цыгана; «конь» мог быть резвым или, напротив, дохлым и пр. Использовались и другие маски: «козы», «медведя», «петуха», «Бабы-яги», «смерти» и т.п.² Естествен­но, носившие ее должны были действовать в соответствии с избран­ным образом³.

Хождение ряженых представляло собой шумную, колобродящую группу, передвигающуюся по деревенским улицам с неизбежными

¹ См.: Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и по­эзия: В 2 кн. - М„ 1996. - Кн.1. - С.16-28.

² Позднее, в XVIII-XIX вв., такими масками-образами станут: «барин», «гене­рал», «поп», «купец» и другие, имеющие острый сатирический характер. Их исполь­зование станет преобладающим по сравнению с масками фантастическими или зоо­морфными.

³ Следует заметить, что традиция ряжения сохранила свою жизнеспособность и в последующие века. Ее отголоски ощутимы и в «масляничных потехах» Петра I, и в маскарадах XV1II-XIX вв., и в праздниках первых послереволюционных лет XX в. и т.д. Ряжение можно рассматривать и как один из истоков русского национального театра.

остановками перед домами наиболее зажиточных крестьян. Именно здесь начинались святочные «бесчинства», когда обливали глазеющих на действо водой, мазали их сажей; опрокидывали кадки или ведра с водой и т.п. Все действа сопровождались битьем в тазы, сковороды, в печные заслонки и пр. В лучшем случае игрой на музыкальных инст­рументах. Если подобные «бесчинства» все же дозволялись и воспри­нимались присутствующими как должное, то жестко запрещалось в период Святок охотиться. Это считалось грехом, и серьезным. Было распространено поверие, что нарушившего запрет может вскоре ожи­дать крупное несчастье.

Святки органично и естественно были связаны с еще одним право­славным праздником — Крещением Господним, который отмечался 6 января по старому стилю. Праздник этот имел и еще одно назва­ние - Богоявление. Его драматургия, с точки зрения церковных кано­нов, мало чем отличалась от празднования Рождества Христова: веру­ющие соблюдали пост, тщательно готовились к празднику, в крещен­ский сочельник угощались кутьей, блинами и овсяным киселем. Молодежь в крещенскую ночь проводила последнюю святочную вече­ринку с песнями, плясками, гаданиями (вспомним с детства знакомые строки В.А. Жуковского:

«Раз в крещенский вечерок

Девушки гадали:

За ворота башмачок,

Сняв с ноги, бросали...»

Главным же событием этого праздника было «хождение на Иор­дань» (купание в проруби) и водосвятие. Действа эти тщательно гото­вились. С благословения священника на реке (озере) устраивали «иор­дань»: вырубали во льду крест. Прорубь- освящалась — священник погружал крест в «иордань». В день праздника, после богослужения, крестным ходом направлялись к этой «иордани». Здесь, чтобы быть здоровым и чтобы очиститься от святочных грехов, прихожане либо окунались в прорубь с головой, либо умывались прямо из «иордани». Сюда же пригоняли скот, который священники окропляли освященной в реке водой. Воду эту, кроме того, пили сразу же при завершении обряда. И, кроме того, набирали в различные сосуды для последующе­го домашнего использования во время болезней и прочих неприятно­стей. Примечательно, что освященная вода никогда не портилась. И, более того, действительно снимала жар у болящего, способствова­ла быстрому заживлению ран и т.п.

Нельзя не упомянуть еще об одном действе, обязательном для праз­дника Крещения Господня - обряде «дивьи смотрины», т.е. смотринах невест. Парни высматривали их еще во время богослужения в церкви, а затем у «иордани», где девицы, достигшие брачного возраста, рас­полагались на каком-либо возвышенном месте. И, конечно же, смот-

рины продолжались и во время гуляний, и на посиделках. Причем, помимо парней, невест высматривали и их родители. Оценивались не только и не столько внешние данные (красота, рост и пр.), а умение девушки шить, плести кружева, ткать. Немаловажно было и то, в какой семье росла девушка: в «справной», трудолюбивой или в разгильдяй­ской, пьющей и пр. «Яблоко от яблони недалеко падает», - говорили в народе.

И все же самым любимым у русского народа праздником была Пасха. Более любимым, - подчеркнем это, - чем Рождество. В Пасхе заложен большой потенциал гуманизма, жизнелюбия; это торжество жизни и бессмертия над смертью¹. Не случайно церковь называет этот праздник «торжеством торжеств» или «праздником праздников».

Праздник христианской Пасхи отмечается по лунному календарю. Поэтому он не имеет постоянной даты. К празднику непременно пекли куличи, красили яйца, делали пасху (или паску). Все это до празднич­ного богослужения следовало освятить. Традиция освящения имеет как христианские, так и языческие корни. Ритуализирован и процесс из­готовления этих символов праздника.

Так, кулич должен быть круглой, цилиндрической формы: верхуш­ка его украшалась крестом, сделанным из теста. Благодаря введению в тесто большого количества молочных жиров и сахара, кулич, как правило, долго не черствел. Считалось, что от того, насколько удался кулич, зависела судьба семьи. Растрескавшаяся корка, к примеру, су­лила несчастье или даже смерть кого-то из родных.

Крашеное яйцо в пасхальной обрядности занимало особое место. Оно всегда было символом праздника: через смерть к возрождению жизни. Красный цвет, в который принято было красить яйца, также не случаен. По легенде, Мария Магдалина на Пасхе подала кесарю Теве-рию красное яйцо со словами: «Христос воскресе!» Красный цвет - символ возрождения верующих «кровью Христа». Поэтому не случаен и обычай красить яйца на Страстной неделе именно в Чистый четверг².

Не менее существен и еще один символ праздника - творожная пасха (или сырная паска). Она должна была иметь традиционную форму четырехугольной усеченной пирамиды. Изготовлялась она в

¹ Любопытно, как при определении «главного» религиозного праздника обнаружи­вается менталитет народа. У западных христиан основной праздник - Рождество: это проявление логики развития жизни, се трезвая, прагматическая оценка. И действитель­но, завершился длительный тяжелый пост с его запретами на все житейские удоволь­ствия; начинается, «рождается» новый этап жизни. У россиянина душа более возвы­шенная; он склонен верить в сказку; он - мечтателен и наивен. И вместе с тем он понимает; преодоление смерти — это преодоление обстоятельств; это - преодоление себя. Вознесение Христа - это поступок героя. А на Руси всегда умели ценить и чтить героев.

² Страстная неделя - последняя Великого поста, предшествующая Пасхе и посвя­щенная воспоминаниям о страданиях Иисуса Христа. Чистый четверг - четверг на Страстной неделе, посвященный воспоминаниям о Тайной вечере, последнем ужине Иисуса Христа со своими учениками.

специальной форме («пасочнице»), на стенках которой были вырезаны буквы «X» и «В», что означало «Христос воскресе!» Было принято делать ее за сутки до самого праздника, но не позднее чем за 12 часов до него.

Драматургия церковного празднования насыщена и разнообразна. В субботу, накануне празднования светлого Воскресения Христова, в церкви начиналось главное пасхальное действо: по окончании пения канона торжественно открывались Царские врата. В алтарь вносилась плащаница и под пение «Воскресение Твое, Христе Спасе...» возла­галась на престол.

Ровно в полночь при перезвоне колоколов начинался крестный ход — один из важнейших эпизодов пасхального действа. Это - как бы торжественная встреча воскресшего Христа. Отсюда и праздничность процессии: кресты, хоругви, горящие свечи, светлое праздничное об­лачение священослужителей. Отсюда и традиционная имитация ше­ствия жен-мироносиц, которые шли ко гробу Господню ночью, при свете фонарей. И пасхальная процессия также начиналась с выноса ана­логичного фонаря, после которого уже несли и крест, и хоругви, и ико­ны. И только затем шли певчие, а за ними священослужители и дья­коны с Евангелием и иконой «Воскресение Христово». Завершали процессию прихожане. Все это действо шло под пасхальный стихарь «Воскресение Твое, Христе Спасе...».

Обойдя церковь, процессия останавливалась перед ее закрытыми западными дверьми, которые в данный момент символизировали тот самый камень, что закрывал вход в гробницу Христа. После очередной молитвы, после осенения священником ворот храма и троекратного исполнения всей процессией тропаря «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробе живот даровав» двери рас­пахивались и процессия возвращалась в церковь. Здесь вновь от­крывались Царские врата, что в данном случае символизировало от­крытие райских врат Христом. Кульминационный момент действия -исполнение пасхального канона «Воскресение день, просветимся лю-дие...». Каждая строфа канона сопровождалась повторением тропаря «Христос воскресе из мертвых»'. И в заключение церковного действа священник обходил собравшихся, приветствуя их словами «Христос воскресе!», на что они отвечали: «Воистину воскресе!» После этого верующие христосовались, поздравляя друг друга. Стоит заметить, что целовались при этом только близкие родственники и особы одного пола.

Автор столь подробно остановился на описании церковного пасхаль­ного действа с тем, чтобы отметить удивительную драматургическую его стройность и четкость, органическое единство разнообразных

¹ Канон - христианское песнопение, состоящее из 9 песен (тропарей), каждая из которых предваряется ирмосом (т.е. «связью), придающим песнопению музыкальное, ритмическое и богословнос единство. Канон часто называют словесной иконой.

выразительных средств (слова песнопений, изобразительных компонен­тов, колокольного перезвона и т.п.), направленных на утверждение в сознании присутствующих значимости отмечаемого события, а также создания их праздничного настроения. Стоит заметить, что подобная структура, возникшая в давние времена, практически не изменилась и

по сию пору.

Первый день Пасхи полагалось проводить в кругу семьи за трапе­зой и тихим отдыхом, без песен и плясок. Вообще считалось непри­личным в этот день ходить в гости. Большим грехом считалась для этого дня выпивка. Во второй же день начинались пасхальные гуля­ния. Они продолжались всю неделю (до субботы). А начинались гуля­ния с гостевания, т.е. посещений друг друга с самыми добрыми поже­ланиями. И здесь уже нельзя не упомянуть всеобщие трапезы, по сути, те же пиры времен язычества - обильные, хмельные, веселые. Как замечает Иловайский, «русские князья и дружинники, как истые сла­вяне, любили весело жить»'.

Общая трапеза на празднике была явлением, объединяющем всех и вся, в определенной степени разрушающим границы сословности, к которым, как уже было отмечено автором, издавна тяготела Русь, Россия. Костомаров прав, заметив, что «русские пиры у всех сословий сопровождались одинаковыми чертами, приемами и обрядами»². Где-то к концу XII - началу XIII в. складывается структура пиров. По на­блюдениям Костомарова, они были двух родов: «собственно пиры и братчины»³. В первом случае хозяином пира, его давшим, был один человек. Во-втором (на «братчине, братовщине») хозяевами были обыч­но несколько человек, устраивавшие для его проведения складчину. Такой обычай существовал прежде всего среди сельских жителей.

Расширились и поводы для организации пиров (или всеобщих тра­пез). Это могли быть собственно православные праздники, а кроме того, дни рождения князя, закладка и освящение церкви и т.п. Н.И. Костома­ров сообщает, например, что князь Владимир Святославович «не ог­раничивался обычными каждодневными пирами (курсив мой. - В.Г.); в большие праздники, особенно в случае освящения церквей, Влади­мир устраивал пиры на самую широкую ногу»⁴. Такой же пир описан в летописи 996 года; пир был посвящен освещению церкви Преобра-женья в Василеве, сооруженной в память избавления от печенегов.

Пиры, которые устраивались боярами, ничем не отличались от пиров княжеских. Да и в организации быта, досуга они, естественно, старались подражать князьям. Издавна взращивался обычай: то, что «любо» князю, «любо» и боярину. Выезжая на охоту, окружали себя собственными вооруженными слугами, т.е. имели как бы личную дру-

¹ Иловайский Д. Становление Руси. - С.458.

² Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы... - С.173.

³Там же.

⁴ Костомаров Н.И. Предания о княжении Владимира после крещения его // Собр. соч.: В 8 т. - СПб., 1905. - С.372.

жину. Имелись у них «в штате» и разного рода «игрецы» (плясуны, песельники, акробаты и пр.). Особенной пышностью и многолюдством окружали себя те бояре, которые занимали должности воевод, посад­ников и тысяцких.

Пирами православные праздники не завершались. Разнообразные игры, забавы были их естественным продолжением. И, пожалуй, имен­но здесь проявлялась их близость к языческим игрищам. Красная Горка в этом отношении наиболее характерный пример. Свое название этот праздник берет из глубокой старины. Горы всегда рассматривались как колыбель человечества, как обитель богов и потому для древнего че­ловека всегда были священны. Слово же «красный» имело множество значений. В том числе красивый, радостный, веселый и пр. Весной холмы, на которых обычно чествовались боги, становились красивы­ми, «красными». Отсюда и название праздника пробуждающейся при­роды, праздника весны - «Красная Горка».

Исследователи русской старины очевидно правы, заявляя, что Крас­ная Горка «в большей степени связана не с христианской, а с древней языческой традицией празднования начала весны»'. И действительно, в Древней Руси устраивались празднества в честь Даждь-бога. И имен­но в его честь зажигались костры, свершались мольбища, приносились жертвы, а уж затем собственно происходило празднование. Включав­шее в себя и поминовение близких, и общую трапезу, и пляски, и песни и т.п. На Красную Горку совершались венчания («на Красную Горку девок разборка», - говорили в народе). С Красной Горки начинались летние развлечения молодежи: качели, игры, хороводы, которые про­должались до Покрова (1 октября по старому стилю).

Едва ли не самыми популярными играми в это время были игры с яйцами. Одна из них - «перебой» (или «битки»), когда играющий за­жимал яйцо в руке, в то время как партнер бил по нему своим. Били по договору: либо острыми концами (т.е. «носочком»), либо тупым (т.е. «пяткой» или «жопкой»). Игрок проигрывал, если его яйцо оказыва­лось разбитым; в этом случае он забирал себе яйцо противника.

Известны были игры с катаниями яиц: либо с какого-либо бугорка, либо со специально изготовленного деревянного лоточка. При этом старались или откатить яйцо как можно дальше; или своим яйцом выбить, не разбив его, как можно больше яиц партнера, расположив их полукругом перед лотком. Разбитые яйца забирал тот, у кого игровое яйцо оставалось целым.

Если перечисленные игры привлекали, помимо детей, и парней, то в «пряталки» чаще играли девушки, женщины и, конечно, дети. Водя­щий прятал одно или несколько яиц в опилках (траве, кустах и пр.). игроку предлагалось их отыскать с одной попытки.

Всеобщий восторг и у детей, и у молодежи вызывали качели. В описываемый период существовал, вероятно, самый простой их вид,

¹ Цит. по кн.: Русский праздник. - С.270.

называемый «скакухами». Широкая длинная доска укладывалась на чурбан. Один из видов «скакухи» (или «скакание на досках») был таков: кто-то становился на один конец доски, другой прыгал на про­тивоположный. Естественно, что первый подпрыгивал вверх, при этом ему надо было еще либо выделывать какие-то фигуры, либо просто «строить рожи».

Устанавливались качели перед Пасхой на том месте, где обычно проходили молодежные гуляния (на берегу реки, на поляне, у околицы и т.п.). Качаться на них разрешалось либо вечером в первый день Пасхи, либо с понедельника по субботу на пасхальной неделе. В иные дни пользование ими считалось грехом.

Еще одна забава, устраиваемая на Красной Горке, - кликанье (или закликание) весны, в котором участвовали в основном дети и женщи­ны. Начиналось оно рано утром. Происходило на традиционном месте деревенских гуляний. Здесь девушки водили хороводы. Постепенно к ним присоединялись и парни. Кстати, хороводы порой заканчивались визгом и смехом девушек, которых парни валили на землю, делая «кучу малу», шлепая их при этом по заднему месту.

О хороводах, впрочем, следует сказать особо. И.П. Сахаров писал, что из всех форм досуга именно хороводы «представляются столь же древними, сколько древня наша жизнь». Невозможно, утверждал уче­ный, определить «первоначальное значение хоровода». Но то, что он был доступен всем возрастам - абсолютно бесспорно: «девы и женщи­ны, юноши и старики равно принимают в них участие»'.

Существовали два вида хороводов: плясовые и игровые. Для пер­вого из них были характерны различные коленца, выделываемые их участниками, т.е. сложные движения, присядки, «дроботушки» и пр. При этом участники хоровода (и парни, и девушки) двигались либо цепочкой по кругу, либо разомкнутыми рядами навстречу друг другу. В игровом хороводе разыгрывалось содержание песни. Такие хорово­ды чаще всего были девичьими. Взявшись за руки, они двигались по кругу, подчиняясь ритму песен, которые и распевали. В центре же круга несколько девушек (а иногда и парней) пантомимически изображали события, о которых шла речь в песнях.

Итак, христианизация Руси не могла не затронуть досуговую сферу жизни народа. Наиболее явственно это проявилось в синтезе право­славных праздников с обрядами и традициями языческими. Произош­ло и соединение церковного календаря с народным, земледельческим. И если до христианизации все земледельческие работы проводились с ориентировкой на почитаемых богов-идолов, то после христианизации сезонные наблюдения увязывались уже с именами тех или иных свя­тых. (Так, например, говорили: «С Петра солнце на зиму, а лето на жару» или «С Петрова дня - красное лето, зеленый покос» - имелось в виду 12 июня по старому стилю, когда заканчивалась основная ра-

¹ Сахаров И.П. Народный дневник... - С.162, 164.

бота на огородах, но прибавлялось забот в поле и на лугах.) И вскоре функции бывших божеств перейдут к святым, утвержденным право­славной церковью. Пророк Илья заменит громовержца Перуна, святой великомученик Георгий Победоносец - Даждь-бога; почитание Мако-ши («матери сырой земли») сольется с образом Богоматери и т.д. Но примечательно, что еще долго для русского христианина языческие боги не перестанут существовать. Они только, как отмечает Милюков, станут «бесами, и борьба с ними сделалась его прямой обязанностью»¹.

Отметим это как естественную закономерность. Разумеется, не сводимую только к замене имен божеств. Языческая Русь, обожеств­ляя все живое, не в состоянии была понять величие человека как духовного созидательного начала в природе. Это смогло сделать хри­стианство, определившее смысл жизни как сознательное духовное развитие в человеке тех внутренних потенций, что заложены были в него Господом.

Приобщение народа Древней Руси к православной культуре сви­детельство тому, что на рубеже ХН-ХШ вв. он искренно принял пра­вославную веру. Об этом же заявляют и археологи, обнаружившие в древних захоронениях, относящихся к этому периоду, многочислен­ные приметы христианской символики (нательные крестики, иконки, ладанки и пр.). Все это говорит о том, что к концу XII столетия пра­вославная церковь стала занимать прочные позиции в жизни русско­го человека. И хотя церковь в это время еще не достигла, по мнению В.О. Ключевского, высот православия, она не переставала стремить­ся к достижению единоверия. И организуемые церковью праздники были в этом отношении весьма действенным средством воздействия на прихожан. Прежде всего потому, что именно здесь русский чело­век остро и трепетно начинал ощущать свою сопричастность к таин­ству, рождающую в его душе особое, возвышенное, праздничное состояние.

Это состояние И.А. Ильин называл «воображающим вчувствовани-ем». Его основа - созерцание, которое Ильин трактовал, как «непос­редственное восприятие..., но только в том смысле, что оно предается тотальному вживанию в любое жизненное содержание. Это содержа­ние, может быть, мыслится или желается, или воспринимается чув­ственно, или видится в мечте...»².

В минуты переживания состояния праздничности или «вообража­емого вчувствования» человек, участвовавший в православном празд­нике, сияет и светится. «Свет, — писал И.А. Ильин, — изливается во все его душевные состояния, планы, труды и предприятия. Светятся его глаза, лучится его взгляд. Светла его улыбка. Поют звуки его голоса; гармонически естественна его походка»³. Но достигнув высот столь

¹ Милюков ПН. Очерки по истории русской культуры. - Т.2 - 4.1. - С.24.

² См.: Ильин И.А. Собр. соч. - Т.З. - С.543-544. ¹ Там же. С.555.

возвышенного, как бы «летящего» состояния в минуты (только лишь!) катарсиса, человек не забывал о том, что он - «я — еемь!» Пережив состояние праздничности, обретя тем самым духовную силу, русский человек стремился сохранить ее в себе как можно дольше с тем, чтобы передать частицы ее людям, его окружающим, - родным, близким,

ученикам.

И это давнее, сложившееся еще на заре развития православной праздничности, стремление русского человека к добру и соучастию, с веками не исчезало, не гасло. Для русского человека было важно понять, «что он сам излучает в мир и притом во всех сферах жизни»¹.

Вместе с тем надо заметить, что хотя христианские традиции довольно активно проникали в сознание людей, языческое в них долго еще не сдавало своих позиций. «Масса оставалась по-прежне­му языческой. Усвоение и правильное выполнение внешнего обряда христианского - хождение в церковь, исполнение треб и участие в святых таинствах - было еще делом будущего»². Язычество продол­жало жить в понятиях и верованиях народных, во всякого рода приметах, предрассудках и пр. Существовал, например, такой суе­верный обычай: в случае охлаждения к себе мужа жена давала ему пить воду, которой она предварительно омыла свои потаенные ме­ста. А в преддверии Нового года (в ночь на 1 сентября) деревенские девушки шли на гумно гадать о замужестве. Здесь, как тогда счи­тали, обитал домовой дух овсянник, к которому-то и обращались девушки со своими просьбами о суженом. Обращались так: надо было задрать платье на голову, повернуться голым задом к деревне и громко, четко произнести такие слова: «Овинник-родимчик, суж­дено что ли мне в нонешнем году замуж идтить?» Предполагалось три варианта ответа. Либо у девицы возникнет ощущение, что домовой гладит ее голой же рукой (плохая примета: жизнь в заму­жестве будет бедной и трудной). Либо ей покажется, что домовой поглаживает ее мохнатой рукой (а это означало, что жизнь в заму­жестве будет приятной и богатой). Либо, наконец, ее никто не по­гладит (стало быть, и сидеть ей в девках еще год, по крайней мере). Такого рода суеверия и приметы были вес

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: