ПРАЗДНИЧНЫЙ ХАРАКТЕР ДОСУГОВЫХ ДЕЙСТВИЙ.

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ПРАЗДНИКИ И ОБРЯДЫ,

ИЛИ

ПРАЗДНИЧНОСТЬ

КАК ФЕНОМЕН

РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ

МОСКВА

ПРОФИЗДАТ

ББК 71

Г 127

Издание осуществлено при финансовой поддержке

Министерства культуры и массовых коммуникаций

Гагин В. Н.

Г 127 Национальные праздники и обряды, или Праздничность как феномен русской культуры: теоретический и исторический аспект. - М: Профиздат, 2005. - 320 с.

В книге В.Н.Гагина рассматривается большой пласт русской культуры, не получивший пока что достаточного освещения в специальной литера­туре. Он включает в себя различные развлекательные действа в часы досуга. В первой части книги автор анализирует структуру и особенности «праздничности» как существенного качества досуговых действий (игрищ, зрелищ, праздников, балов и др.). Во второй ее части читатель может оз­накомиться с историей их становления и развития.

В.Н.Гагин — автор многочисленных публикаций по проблемам культур-но-досуговой деятельности. Среди них: «В клубе, где всем интересно», «Выразительные средства клубной работы», «Юмор и сатира как средства нравственного воспитания в клубе», «Культура России: праздник как фе­номен культуры», «Культура России: государственные праздники» и др. Книга предназначена профессионалам культурно-досуговой деятельно­сти, преподавателям и студентам, организаторам массовых торжеств, празд­ников, обрядов, а также широкому кругу читателей, интересующихся ис­торией культуры в России. Книга может быть использована в качестве учебного пособия по курсу «Культурно-досуговая деятельность».

ISBN 5-255-01449-4

Гагин В.Н. • 2005

АПРИКТ • 2005

Внукам моим, Ивану и Дмитрию,

посвящает автор эту книгу,

завещая им любовь к Отечеству,

ее Истории и Культуре

ВВЕДЕНИЕ

«Культура - это интеллектуальный аспект искусственной среды, которую человек создает в ходе своей социальной жизни».

А. Моль

Понятие «культура» столь многогранно и содержательно, и каждая грань ее к тому же столь определенна и функциональна, что вряд ли требует какой-либо еще одной дефиниции. Тем более что существую­щие 400 (или 500 - по иным источникам) определений культуры ха­рактеризуют различные ее стороны достаточно исчерпывающе.

Принято считать, что она вбирает в себя три сферы, характеризую­щие культурный потенциал любого общества. А именно: художествен­ную, научную, и техническую. Однако есть и еще одна сфера, в которой творческое начало культуры проявляется столь же существенно и прин­ципиально. Это сфера досуга, которая не может быть ограничена эле­ментарным использованием человеком своего свободного времени.

Многочисленные публикации по истории русской культуры неред­ко сводятся ее авторами к генезису, по большей части, ее художествен­ной сферы (сферы искусства, иначе говоря)'. Понятие «культура Рос­сии»оказывается, таким образом, настолько зауженным, что факти­чески превращается в синоним понятия «искусство России».

За пределами исследований остается такой мощный пласт культу­ры, как совокупность развлечений, игр, зрелищ, праздников и т.д. Пласт этот достаточно самостоятелен, ибо, во-первых, каждый его элемент обладает присущей только ему суммой выразительных средств, разно­образием способов установления контактов с аудиторией (зрителями, слушателями). Можно утверждать, стало быть, что названная совокуп­ность обладает собственной морфологией, т.е. строением, помогающим не только с достаточной точностью определить специфику каждого

' См.:3езина М.Р. История русской культуры. - М., 1990; История культуры Рос­сии: Учебное пособие. - М., 1993; Балакина Т.И. История русской культуры. — М., 1995; Введение в культурологию: Учебное пособие. - М., 1996; Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. - М., 1997; Рапацкая Л.А. Русская художественная культу­ра. - М., 1998; Гсорпюва Т.С. История русской культуры. — М, 2000 и др.

элемента названной совокупности, но и рассмотреть ее генетически и исторически, то есть в процессе ее становления и развития.

Во-вторых, каждый элемент этой совокупности (развлечение, игра, зрелище, праздник и т.д.) ориентирован на активное соучастие аудито­рии в предлагаемом организаторами действии (танцах, играх, забавах и пр.). Именно - подчеркнём это - на активное соучастие,когда каж­дый человек, присутствующий на празднике (представлении, игре и пр.), не только созерцает и внимает, но и поет, танцует, скандирует (приветствия, лозунги) и т.п.

Разумеется, для того чтобы подобные действия производили высо­кохудожественное впечатление, они должны быть организованы. А это возможно, как писал А.В. Луначарский, при выполнении, по меньшей мере, трех условий. Это искреннее желание аудитории «откликнуться всем сердцем на событие, которое празднуется», определенный «ми­нимум праздничного настороения», талантливые организаторы, способ­ные организовать действие и руководить им так, «чтобы естественный порыв масс, с одной стороны, и полный энтузиазма, насквозь искрен­ний замысел руководителей, с другой, сливались между собой»¹. Это означает, что организационная функция является наисущественной для каждого из обозначенных элементов.

В-третьих, механизм организации развлекательного действия обу­словлен сменой разнообразных впечатлений, получаемых человеком в процессе соучастия в этих действиях. Смена впечатлений, в свою очередь, обусловлена чередованием разнообразных художественно-выразительных средств (слова, музыки, танца и т.п.), оказывающих на человека максимально насыщенное художественное воздействие, рож­дающее у него состояние праздничности,т.е. мощного эмоционально-чувственного восприятия предложенного организаторами действия, имеющего не только художественно-эстетическую, но и нравственно-мировоззренческую значимость.

Отсюда следует, что ни развлечения, ни игра, ни зрелище, ни праз­дник необладают «единообразным строением художественной ткани»², свойственной любому виду искусства (музыке, театру и др.). И, стало быть, они не могут являться видами искусства. Однако в структуре (драматургии) игр, зрелищ, праздников и т.п. те или иные произведения искусства могут быть использованы (и используются!) либо в полном, либо во фрагментарном виде. Но всякий раз подобное использование подчиняется тому замыслу, который вызвал к жизни конкретное развлекательное действие. Таким образом, и игра, и зрели­ще, и праздник и т.д., не являясь, по сути, видами искусства, представ­ляют всего лишь «формы конгломеративного или ансамблевого соче­тания различных искусств»³, а не их органическое синтезирование.

¹ Луначарский А.В. О массовых празднествах, эстраде и цирке. - М., 1981. — С.85. –

²Каган М. Морфология искусств. - М., 1972. - С.235.

³Там же. - C.378.

Согласимся с М. Каганом, отметившим, что в первом случае речь идет о механическом объединении произведений разных искусств «в некоем отрезке пространства и времени»¹. Данная ситуация характер­на для концерта, литературно-музыкальной композиции, «музыкальной гостиной», бала и пр. Здесь действует принцип «коицертности», когда один номер следует за другим. Художественная значимость подобной программы обусловлена как высоким художественно-эстетическим качеством каждого ее номера, так и логикой художественного замысла организатора (режиссера), соединившего все концертные номера вое­дино, во имя художественной целостности всего действия.

Ансамблевое сочетание представляет собой объединение различных видов искусств в ином «отрезке пространства и времени», организуе­мом принципом «эпизодичности», т.е. последовательной сменой эпизо­дов, каждый из которых существует на основании закона «трех единств». В том числе единства места (наличие единой сценической или игровой площадки), единства времени (действие, даже если оно повествуя о прошлом, происходит в настоящем времени), единства действия (т.е. действия, объединенного единым замыслом организатора (сценариста, режиссера), проявляемого в том числе и в тексте ведущего (или веду­щих). Художественная ценность подобных программ обусловлена не только высоким художественно-эстетическим качеством каждого элемен­та в том или ином эпизоде, но и единым художественным замыслом всего действия. Данная ситуация характерна для зрелища, праздника, театра­лизованного представления, театрализованного шествия и т.д.

Все элементы отмеченной совокупности, т.е. различные развлечения, забавы, игры, зрелища и т.д. заполняют, иначе говоря, особую сферу культуры - сферу досуга, особо интересующую автора настоящей книги.

Впрочем, иногда об этой сфере вспоминали, но вскользь, попутно, как о явлениях, имевших «место быть». Например, даже в большом труде П. Милюкова (1859-1943) «Очерки по истории русской культу­ры», первые три части которого впервые были опубликованы еще в 1896-1903 годах, среди подробного и обстоятельного показа становле­ния и развития в России общественной мысли, просвещения, науки, литературы и искусства мы найдем лишь краткое упоминание о таких явлениях культуры, как скоморошьи представления и народные праз­днества, всегда являвшихся примечательной гранью русской культуры.

В последние десятилетия появился ряд исследований, предметом которых стали такие явления русской культуры, как балы, зрелища, праздники, игры и пр.² В эти же годы стали доступны для изучения

¹ Каган М. Морфология искусств. — С.234.

² Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. - СПб., 1995; Гагин В.Н. Культура России: государственные праздники. — М., 1998; Развлекательная культура России XVIII—XIX вв. Очерки истории и теории. — СПб., 2000; Захарова О.Ю. Светские це­ремониалы в России XVII — начале XX в. - М., 2001; Русский праздник. Праздники и обряды народного земледельческого календаря. - М., 2001; Кирсанова P.M. Костюм и быт XVIII-XIX вв. - М., 2002; Ковшарь И.Ф. Проблемы теории и истории массовых театрализованных представлений Нового времени. — М., 2002 и др.

труды русских историков, этнографов, давно ставших библиографичес­кой редкостью (работы П.Н. Милюкова, Н.И. Костомарова, А.В. Тере­щенко, М.Н. Забылина, И.Е. Забелина, Е.А Покровского)'. Исследуе­мая всеми этими авторами совокупность развлечений, увеселений, зрелищ, праздников, игр и т.п., т.е., по сути, сфера досуга, называется весьма разно. К тому же без достаточной убедительной аргументации. Какое-либо одно, наиболее точное и аргументированное понятие до сих пор не появилось. Разве что «свободное времяпрепровождение» -понятие, употребляемое практически всеми исследователями. Впрочем, оно не пригодно для определения совокупности развлекательных дей­ствий, ибо фиксирует всего лишь возможность выбора одного из них. Времяпрепровождение (или времяпровождение), по точному опреде­лению В. Даля, есть «способ проводить время»².

В коллективной монографии «Развлекательная культура России XVIII-XIX вв. Очерки истории и теории» совокупность развлекатель­ных действий (т.е. опять же сфера досуга) относится авторами к «раз­влекательной» или «обиходной» культуре³. Первое из них заужено, «зациклено» на развлечениях и забавах, оставляя за его пределами многочисленные формы интеллектуального досуга (шахматы, музи­цирование, чтение и др.). Понятие же «обиходная культура» еще менее корректно. Оно узко уже в своей сущности, ибо опять вспомним В. Да­ля: «обиходный» это «будничный, ежедневный..., опрятный, чистоп­лотный». Обиходить - значит, «ухаживать около чего-либо, ходить старательно за чем-либо, присматривать и делать самому»⁴.

Ю.М. Лотман, размышляя о совокупности балов, маскарадов, кар­точных игр в дворянском обществе, чаще использует понятие «быто­вая культура»⁵. Однако и оно недостаточно корректно, ибо вполне допустимо предположить, что его содержанием, помимо упомянутой совокупности развлекательных действий, закономерно могут быть и культура одежды и поведения, равно как и дизайн дома или квартиры, равно как и привычки, обычаи людей и прочее, и прочее, и прочее. Определение совокупности развлечений, увеселений, игр, праздни­ков, как сферы «культурно-досуговой деятельности»⁶, перспективно,

' Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. — М., 1994; Косто­маров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. - М, 1993; Терещен­ко А.В. Быт русского народа: В 4 кн. - М., 1997-1999; Забылин М. Русский народ. Его обычаи, предания, обряды и суеверия. — М, 1996; Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. — М., 1990; его же. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. - Новосибирск, 1992; Покровский Е.А. Детские игры. Преимуще­ственно русские. - М., 1997.

² Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. — М., 1994. — Т. 1. — Ст. 638.

³ См.: Развлекательная культура России. — С.5.

⁴ Даль В. Толковый словарь... - Т.2. - Ст. 1510, 1509.

⁵ Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века // Кн.: Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. - СПб., 2002. - С.233-254.

⁶ Культурно-досуговая деятельность. - М., 1998. — С. 3, 10—70.

хотя и требует дальнейшего уточнения: философского осмысления понятия «досуг», формулировки ряда дефиниций («досуговая культу­ра», «досуговая деятельность» и др.). И в том числе изучения такой ее составляющей, как праздничность.

Понятие «досуговая культура», конечно же, непривычно. Одних оно шокирует, других - раздражает, третьих - хотя бы царапает. Между тем для определения совокупности различного рода развлечений, игр, зрелищ и т.п. оно, в сравнении с отмеченными понятиями, представ­ляется наиболее точным. В том числе и с понятиями аналогичными («театральная культура», «музыкальная культура» и даже - «художе­ственная культура»). Оно обладает не только, как было выше уже отмечено, определенным, специфичным, присущим только данному понятию своимсодержанием, своеобразиемвыразительных средств, но и совокупностью специальных учреждений - центров досуга(до­мов культуры, клубов, стадионов и т.д.)

Возможно, в будущем, и не столь уж отдаленном, ученые, понимая, что никакое определение не может быть исчерпывающим и однознач­но всеми понимаемым, сумеют закрепить за каждым понятием огра­ниченную область применения. Сейчас же, по-моему, существеннее и вернее иное: не принимать (близко к сердцу, как говорят в народе) терминологические расхождения или совпадения за содержательные; не встречать их при чтении этой монографии «в штыки», а согласиться с правом ее автора, описывающим реальность, определять ее тем или иным термином.

В данном случае автор собирается размышлять о сфере досугакак пространстве личностного бытия и о «досуговой культуре»как сово­купности разнообразных действий (развлечений, игр и т.п.). Посколь­ку же каждое из них для своей реализации требует динамики, уже выбор человеком того или иного действия (затеи, игры и т. п.) суще­ствен, ибо обусловлен характером его образованности и культуры, склонностью, наконец, к тому или иному виду досуговой деятельно­сти.Для одного это - творчество за шахматной доской, для другого -участие в любительском спектакле, для третьего - часы, проведенные за мольбертом, для иных - посещение спектакля или концерта, стади­она или дискотеки и т.д.

Стало быть, мы можем говорить не только об уровнедосуговой культуры, но и о творческой деятельностив часы досуга, результа­том которой и является возникновение у человека состояния празд­ничности.Наисущественной черты любой творческой деятельности -подчеркну это особо. Исторически она складывалась как сфера выяв­ления творческих потенций человека. Об этом говорят народные ле­генды и сказания, танцы и пляски, песни и обряды, игры и забавы.

Сфера досуга многообразна. Человек нуждается в ней постоянно. И не только для того, чтобы занять свое свободное время. И не только для того, чтобы получить отдохновение от трудов праведных при прослушивании музыки, чтении книг, прогулке по лесу или парку, игре

в шашки или карты и пр. Эта сфера необходима человеку для того, чтобы постоянно ощущать праздничностьот участия в игре или процессе познания нового; праздничность уже от самого присутствия, как говорится, на этом «празднике жизни».

Существенно при изучении проблем «досуговой культуры» выявить сущность феномена праздничности, его значимость для процесса организации развлечений, игр, зрелищ и т.п. Каждая из этих акций объединяет как субъекта этого процесса, создающего (органи­зующего) некое действие(бал, игру, зрелище и др.), так и его объект(зрителя, игрока), активно в нем соучаствующего. Но эта действенная триада останется всего лишь схемой, контуром проводимой творчес­кой акции, если каждая ее составляющая (субъект - действие - объект) не будет овеяна атмосферой праздничности.

Создать некое значимое действо без влюбленности в его идею, замысел, без увлеченности самим процессом его воплощения - невоз­можно. Создатель действа уже обязан заложить в него будущие искры, блестки праздничности.Праздничная аура действа, а еще ранее - ожидание встречи с ним, предвкушение удовольствия и радости от соучастия в этом действе, переживание последующего послевкусия по его окончании и являет собой механизм его существования.

Вот об этом и книга: о феномене праздничности как сверхзадаче процесса организации развлечений, игр, зрелищ и пр., и путях ее дости­жения на материале русской культуры. Именно русской,подчеркну это особо, а не российской, ибо культура развлечений, игр, зрелищ, обрядов, праздников многих народов России описана достаточно подробно и об­стоятельно¹, в то время как аналогичный аспект русской культуры оста­ется фактически мало изученным. Поэтому по-прежнему представляют интерес источники, впервые изданные в позапрошлом веке.

Интерес к описанию, исследованию таких явлений культуры, как народные праздники и обряды, забавы и развлечения, зрелища возник в России еще в 30-е годы XIX в. И здесь прежде всего следует назвать И.М. Снегирева (1793-1868) - профессора Московского университета, фольклориста и этнографа, автора многочисленных работ² по «просто­народной», как тогда говорили, русской культуре. Несмотря на опре­деленную идеализацию русской патриархальной старины, работы Снегирева не потеряли своей научной значимости и по сию пору. Это особенно относится к его труду «Русские простонародные обряды», где впервые были сформулированы не только определения праздника и обряда, но и подчеркнуто их принципиальное различие. «Само слово «праздник»,- писал Снегирев, - выражает упразднение,свободу от

¹ См., например: Плссковский Ф.В. Свадьба народов коми. — Сыктывкар, 1968; Урузманова Р.К. Современные обряды татарского народа. — Казань, 1984; Игры народов СССР. - М., 1985; Тульцева Л.А. Современные праздники и обряды народов СССР. -М., 1985; Мальми В. Народные игры Карелии. - Петрозаводск, 1987 и др.

² Снегирев И.М. Русские в своих пословицах. - М., 1837; Русские простонародные праздники и суеверные обряды. - М., 1837—1839; Лубочные картинки. - М., 1861 и др.

будничных трудов, соединенную с весельем и радостью.Праздник есть свободное время, обряд - знаменательное действие, принятый способ совершения торжественных действий; последний содержится в первом» (подчеркнуто мною. - В.Г.)¹.

Выявление Снегиревым «веселья и радости» как одной из задач проводимого праздника, принципиально и существенно для нашего исследования, ибо означает, что именно ему принадлежит и первен­ство в определении праздничностипраздника как существенной его особенности.

Близка позиции Снегирева и работа А.В.Терещенко «Быт русского народа». Хотя она, как явствует уже из ее названия, связана с явлени­ями бытовой культуры России, тем не менее ее автор подробно и обстоятельно описывает, но при этом и сравнивает, сопоставляет тра­диции русских народных праздников, забав, развлечений, проводимых в различных регионах страны. Терещенко, так же как и его предше­ственник², стремится подчеркнуть состояние праздничности,вызыва­емое соучастием народа во многочисленных праздниках и развлекатель­ных действиях. Важно заметить и то, что эта праздничность,как отмечает автор, - и это существенно! - рождена не только непосред­ственным соучастием русского народа в том или ином действии, но и рождающимся в его среде глубоким пониманием своей органической сопричастности к истокам русской культуры и ее истории. Нам, пишет Терещенко, «усладительно вспомнить, что предков жизнь, не связан­ная условиями многосторонней образованности излилась из сердечных их ощущений, истекла из природы их отчизны и этим напоминается патриархальная простота, которая столь жива в их действиях, что как будто бы это было во всяком из нас»³.

Чрезвычайно существенны для исследования проблемы феномена праздничности работы И.Е. Забелина (1820-1908) «Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях» и «Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях», впервые изданных в 1862 и 1869 годах. В описании домашних форм досуга в царской и боярской среде Забе­лин исходит из своеобразия Руси, т.е. из сложившихся к тому времени в обществе патриархальных отношений, органически свойственных русскому человеку. Суть их в том, что подданные государя относятся к нему как к «отцу родному», а царь, в свою очередь, к ним, как к «своим детям». В этих взаимоотношениях заложена та же «патриар­хальная простота», те же «сердечные ощущения», истекающие «из природы их отчизны», о которой писал Терещенко, и которые, в свою очередь, рождают состояние праздничности от участия в череде праз­дников и развлекательных действий.

¹ Снегирев И.М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. — М., 1837. - Вып.1. - С.5

² Работа А.В.Терещенко «Быт русского народа» впервые была опубликована в 1848 г. и сразу же стала библиографической редкостью.

³ Терещенко А.В. Быт русского народа. — М., 1997. - 4.1. - С.8.

Ссылка на труды И.М. Снегирева, А.В. Терещенко и И.Е. Забелина принципиальна, прежде всего потому, что каждый из них сумел подчер­кнуть значимость хотя бы одного элемента упомянутой ранее триады. Для Снегирева - это влияние действия(праздника, обряда и др.) на объект(первоначально, зрителя, но превращающегося впоследствии в соучастника этого действия). Для Терещенко - выявление особенностей действия(представления, забавы, игры и др.), организованного субъек­томпроцесса (скоморохами, гуслярами, петрушечниками и т.п.). Для Забелина - всесторонний анализ происходящих действий.

И хотя ни Снегирев, ни Терещенко, ни Забелин не обнаружили взаимодействия всех элементов упомянутой триады, они сумели из­бежать простой констатации и описательное™ разнообразных дей­ствий в часы досуга, присущих большинству публикаций XIX в. А вот М. Забылину, сообщающему в своей книге «Русский народ, его обычаи, обряды, предания и суеверия» интересные сведения о тради­ционных русских играх, об особенностях «звериной и птичьей охоты» и многочисленных «народных заблуждениях», не удалось избежать кон­статации и описательности. Аналогично поступил и Е.А. Покровский (1838-1895) в своей работе «Детские игры. Преимущественно рус­ские», впервые изданной в 1887 году. Несмотря на примечательный подзаголовок («в связи с историей, этнографией, педагогикой и ги­гиеной»), работа Покровского предлагает читателю массу тщательно описанных вариантов (но всего лишь - вариантов!) разнообразных детских игр, характерных для различных регионов России. Читатель не встретит в работе какого-либо их сопоставления, выявления обще­го и частного, определения истоков возникновения и пр. Подобная тенденция констатации, описательности сохранилась и впослед­ствии¹. Не станем упрекать их авторов в отсутствии серьезного, глубокого анализа проводимого этнографического материала. Замечу, что тем самым накапливался, концентрировался ценнейший этногра­фический, фольклорный, практический материал для последующих исследований.

Поскольку автор предлагаемой читателю работы рассматривает генезис феномена праздничности в наиболее распространенных фор­мах развлечений, забав, зрелищ и т.п., характерных для культуры Рос­сии от IX в. до пятнадцатых годов XX в. (точнее, до 1917 г.), суще­ственно подчеркнуть обращение к трудам В.О. Ключевского (1841— 1911) и Н.И. Костомарова (1817-1885).

' Калмыкова A.M. Праздники и зрелища у различных народов. - СПб., 1903; Львов К.И. Иллюстративные вечера. - М., 1925; Баян В. Кумачовые гулянки. Хоро­водные игры. Маевка. Свадьба. Девичья вечорка. Масленица. Всчорка. Частушка. - М.; Л., 1927; Рюмин Е. Массовые празднества — М., 1927; Бардовский А.А. Клубная и до­машняя вечеринка. — М., 1928; Глан Б.Н. Костюмированный вечер в клубе. — М., 1930; Массовые праздники и зрелища. - М., 1961; Климов Е. Новые обычаи и праздники. — М., 1964; Театрализованные праздники и зрелища. 1964—1972. — М.,1976; Наши праз­дники: Сб. - М., 1977 и др.

Исследование феномена праздничности и его самобытности потре­бовало последовательного рассмотрения конкретных этапов, пройден­ных русским народом в процессе своего развития. В.О. Ключевский образно называл эти этапы «привалами» или «стоянками», которыми «прерывалось движение русского народа по равнине и на каждой из которых наше общежитие устоялось иначе, чем было оно устроено на прежней стоянке»'.

Таких этапов (или периодов), по Ключевскому, в истории России до середины XIX в. было четыре. Принимая предложенную периодиза­цию, разделяю и организующий принцип членения исторических пе­риодов, выдвигаемый Ключевским, - народные передвижения, вызы­ваемые политическими и экономическими факторами. Так, первый из них занимал пространство VIII—XIIIвв., когда «масса русского народа сосредотачивалась на среднем и верхнем Днепре с его притоками»². Это был период роста торговых городов, развития различных промыс­лов (звероловства, бортничества и др.), принятия христианства на Руси. Это была, по утверждению Ключевского, «Русь Днепропетровская, городовая, торговая» (здесь и далее - курсив Ключевского. - В.Г.). Второй период русской истории (XIII - середина XV в.) характерен тем, что основная масса русского народа сосредотачивается теперь на Верхней Волге с ее многочисленными притоками. Появляются княжес­кие уделы, начинается «удельное дробление верхневолжской Руси под властью князей»³. К промысловым занятиям прибавляется занятие земледелием. Это уже «Русь Верхневолжская, удельно — княжеская, вольно - земледельческая»⁴.

Третий период русской истории (вторая половина XV - второе десятилетие XVI1 в.) — основная масса русских людей распространя­ется в южном и восточном направлениях, образуя «особую ветвь на­рода - Великороссию, которая вместе с населением расширяется за пре­делы Верхнего Поволжья»⁵. Одновременно происходит процесс кон­солидации племен, которые впервые соединяются «в одно политическое целое под властью московского государя». Возникает «Русь Великая, московская, царско-боярская, военно-земледельческая».

Четвертый период истории (XVI1 - первая половина XIX в.) Россия занимает пространство от северных морей до моря Черного, Кавказского хребта, Каспия, Урала и Сибири. Власть - централизована (царь, импе­ратор). И опирается она уже не на бояр, а на созданный в процессе раз­вития и усиления России военно-служивый класс, т. е. на дворянство.

Это «политическое собирание и объединение частей Русской зем­ли, - писал Ключевский, - и есть господствующий политический факт периода. Основным фактом экономической жизни остается земледель-

¹ Ключевский В.О. Русская история: В 5 т.- М., 2001. - Т.1. - С.55.

² Там же.

³ Там же.

⁴ Там же.

⁵ Там же. С.56.

ческий труд, окончательно ставший крепостным»¹. Однако в этот же период зарождается промышленность, возникают первые фабрики и заводы, потребовавшие, естественно, значительного притока вчераш­них сельских жителей в города и рабочие поселки. И, стало быть, последующего изменения их образа жизни. Так возник период «все­российский, императорско-дворянский»².

Продолжая логику определения исторических периодов Ключевско­го, можно говорить о пятом периоде русской истории (вторая половина XIX - первое десятилетие XX в.), который характеризовался дальней­шим укреплением российской государственности; развитием капитали­стических отношений; многочисленными социальными столкновениями и взрывами. Период этот можно определить как всероссийский, импер­ский, капиталистический. События каждого из отмеченных периодов русской истории, ее политические и экономические факторы меняли образ жизни русского общества, вызывая при этом определенные, а иногда и значительные изменения в характере культуры, в том числе и в сфере досуга. Можно утверждать несомненную смену доминант в ее развитии. Определение такой доминанты, по мысли А.А. Ухтомского (1875-1942), есть важнейший принцип познания, аналогичный закону тяготения, который, «может быть, сам по себе и неинтересен, но кото­рый достаточно назойлив, чтобы с ним не считаться»³. Замечание суще­ственное и принципиальное для настоящей работы, ибо требует выяв­ления (для каждого исторического периода) иерархии форм времяпре­провождения в различных социальных слоях русского общества.

И в этом отношении весьма существенно для настоящей работы обращение к труду Н.И. Костомарова «Очерк домашней жизни и нра­вов великорусского народа в XVI и XVII столетиях». Он сразу же по выходу в свет привлек внимание не только историков и этнографов, но и широкие круги читающей публики (в 1862 г. она была отмечена почетным отзывом Академии наук). Привлек внимание не только убе­дительными картинами старинного быта, воссозданными талантливым историком и бытописателем, но, прежде всего, глубиной историческо­го анализа, показом истоков возникновения народных празднеств и увеселений. Прошедшую жизнь, утверждал Костомаров, невозможно узнать только по описаниям, самым добросовестным, царских дворов и правительственных приемов. «Кроме политической сферы оставалась еще не тронутой жизнь народных масс с их общественным и домаш­ним бытом, с их привычками, обычаями, воспитанием, сочувствиями, пороками и стремлениями»⁴.

Замечание существеннейшее, позволяющее говорить о двух, по крайней мере, глубинных пластах русской культуры - дворянском и крестьянском.Именно дворянское и крестьянское сословия были, по

¹ Ключевский В.О. Русская история: В 5 т. - М., 2001. - Т.1 — С.55. ^:

² Там же.

³ Ухтомский А.А. Интуиция и совесть. - СПб., 1996. - С.8.

⁴ Костомаров Н.И. Собр. соч.: В 8 кн. - СПб., 1903. - Кн.1. - С.720.

преимуществу, и создателями, и пользователями, и хранителями тра­диций в сфере досуга, являющегося пространством нашего исследова­ния'. К середине XIX в. они составляли основу социального общества России: почти 87 процентов образовали сельские сословия, т.е. дворя­не (помещики) и крестьяне².

Формы досугового времяпрепровождения у этих сословий были, в основном, различны. Интерес к тем или иным формам далеко не всегда был постоянен. Поэтому интересно выявить доминанту среди иерархии форм времяпрепровождения у дворянского и крестьянского сословий в различные периоды истории России. Итак, пространство исследова­ния определено. Назван и предмет его - праздничность. Установлены границы поиска: IX в. - первое пятнадцатилетие XX в. Осталось выяс­нить, как же происходил процесс становления и развития празднично­сти в двух основных слоях России - дворянстве и крестьянстве.

И это - задача настоящей книги. Точнее, ее первой части. Вторая часть книги будет охватывать социалистический и постсоциалистичес­кий период России (1917-2000 гг.). Изменится политическое устрой­ство общества. Станут иными общественные и социальные условия. Естественно, что они не могут не вызвать определенные изменения в сфере досуговой культуры и проявления в ней праздничности. Возник­нут принципиально новые центры досуговой культуры (дома культу­ры, клубы, кинотеатры и т.п.), которые предложат русскому человеку многочисленные формы массовой, групповой и индивидуальной досу­говой деятельности.

Праздник в условиях новой действительности станет едва ли не ве­дущей формой досуговой деятельности. Он приобретет особо массовый характер. Помимо официальных (государственных) праздников, так называемых «красных дней календаря», появится ряд массовых празд­ников (профессиональных, молодежных и пр.), социально-культурное своеобразие которых потребует еще специального научного изучения. Итак, громадный фактический материал по проблемам увеселений, зрелищ, праздников, накопленный в мире за последние два века, по­пытки выявления их сущности, определение особенностей и прочее позволяют утверждать, что мы, может быть, стоим перед необходимо­стью разработки новой науки - эортологии, - науки о праздниках и праздничности. Хотелось бы думать, что предлагаемый труд окажется полезным для будущих ее исследователей³.

' Вклад дворянского и крестьянского сословий в русскую художественную культу­ру исследован В.Ф.Овчинниковым в работе «Феномен таланта в русской культуре». — Калининград, 1999.

² См.: Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Россия: Энцикл. словарь. — СПб., 1898. — С.86.

³ Мое исследование потребовало, что естественно, тщательного изучения литера­туры различной направленности, как философской, социологической, исторической, так и мемуарной, методической, справочной. Объем публикуемой работы не позволяет, к сожалению, представить сё подробный, обстоятельный анализ. Отсылаю интересующе­гося читателя к библиографии по проблеме праздничности, как феномена культуры (см. с.312-317).

РАЗДЕЛ 1. ПРАЗДНИЧНОСТЬ

КАК ПРОЯВЛЕНИЕ

ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

«Если организованные массы проходят шествием под музыку, поют хором, исполняют какие-нибудь гимнастические маневры или танцы,.. - то те, остальные, неорганизованные массы, обступаю­щие со всех сторон улицы и площади, где про­ходит праздник, сливаются с этой массой.,, весь народ демонстрирует сам перед собой свою душу».

А.В. Луначарский

Русскую культуру часто, вполне обоснованно, называют духовным опытомрусского народа. Опытом, который включает в себя «много­вековой опыт жизни и творческих созиданий народа»'. Опытом, без которого невозможно понять ни отечественную историю, ни характер русского народа, ни его культуру. Опытом, без которого невозможно создать культуру, как нынешнюю, так и будущую, - достойную того высокого уровня, который она имела некогда. Опытом, помогающим осмыслению сверхзадачи своей личной деятельностив ее сопостав­лении со сверхзадачей, стоящей перед культурой.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: