Нахождение научных описаний рукописей

Розыскам необходимых рукописей помогают их научные описа­ния. Что такое эти научные описания, и в чем их важность?

Рукопись не печатная книга, названия у нее нет, состав рукописи, если он не раскрыт в научном описании, всегда таит неожиданности. Каждый иссле­дователь, обращаясь к рукописи, не отраженной в научном описании, вынуж­ден заново производить огромную работу по ее изучению. Эта работа повто­ряется столько раз, сколько ученых обратятся к этой рукописи. Такая трата сил и времени бессмысленна. Результаты исследования состава рукописи не должны теряться для будущих исследователей. Они должны фиксироваться в научных описаниях, а последние необходимо регулярно публиковать.

Если нет научных описаний рукописей, то это значит, что разыскание необходимых списков изучаемого памятника отдано на волю случая. Отсутствие научных описаний дезорганизует работу исследователей и в другом отношении. Ученые, пересматривающие огромный материал рукописных хранилищ, вознаграждают себя тем, что публикуют материалы, которыми они специально не занимались и для научной публикации которых они не имеют поэтому достаточных данных. Ученые, работающие без описаний, выхватывают там и сям любопытные памятники и документы и торопятся их опубликовать, без тщательного их изучения и воздерживаясь при этом пре­дупреждать читателей, что ими не собраны все списки издаваемого памят­ника.

В результате работа ученых утрачивает строгую специализацию, и в целом научная работа над памятниками во многих отношениях дезорганизуется.

К сожалению, большинство научных описаний наших рукописных хра­нилищ — старые, дореволюционные. Многие из рукописных собраний пос­ле революции переместились, сосредоточились в крупных хранилищах и поэтому, пользуясь старыми научными описаниями, исследователи должны сами предпринимать розыски этих собраний, да и сведения в этих старых научных описаниях устарели — не учитывают последней научной литерату­ры по памятникам, даются по непринятым в настоящее время схемам, невер­но датируют памятники и т. д.¹

Если же мы примем во внимание, что и эти старые научные описания рукописей стояли для своего времени на низком уровне и были весьма мало­численны, то неудовлетворительность положения с научными описаниями станет особенно ясной.

Около восьмидесяти лет тому назад В. Н. Перетц писал: «Мы не можем похвалиться ни обилием ученых описаний рукописей, ни качеством их. Как ни странно — до сих пор такое собрание, как Погодинское древлехранили­ще, находящееся уже 50 лет в ведении импер. Публичной библиотеки, не удостоено внимания...»

^С тех пор положение мало в чем изменилось, хотя в последние годы ра­бота по описанию древнерусских и славянских рукописей заметно оживи­лась. В связи с подготовкой к составлению Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР, вышли описания пергаменных рукописей БАН', ГБЛ² и ГИМ³ а также описания отдельных собраний⁴. Продолжали выходить тома систематического описания рукописного отдела БАН⁵, опубликован обзор фондов Древлехранилища Пушкинского Дома⁶. Из более старых опи­саний упомянем описания рукописей Ярославля и Калинина⁷.

И все же работа по созданию научных описаний ведется недостаточно интенсивно. По существу деятельность рукописных отделов должна носить научно-исследовательский характер. Здесь наряду с чисто библиотечно-библиографическими задачами должны ставиться задачи научные — архео­графические. Без изучения невозможно хранение.

Сколько рукописей остается недоступными исследователям-текстоло­гам оттого, что хранители рукописных отделений не ведут археографичес­ких исследований и не публикуют научных описаний рукописей!

^Основные требования, которые должны быть предъявлены к описаниям рукописей, это: полнота, точность и осторожность. Нет ничего более вред­ного, чем неполно описать рукописи, дать о них неверные сведения. Это зна­чит «похоронить» рукописи для исследователей. Лучше чтобы не было ника­кого описания рукописей, чем плохое. Если нет научных описаний — исследо­ватель сам их пересмотрит, но если научное описание есть — исследователь, как правило, этому описанию доверяет. Он предполагает, что собрание изуче­но, просмотрено и ничего нового в нем найти нельзя или, по крайней мере, трудно.

Напомним в связи с этим, что при научном описании рукописей можно наблюдать крайнюю неравномерность труда археографа. Отдельные части состава рукописей могут быть определены археографом быстро: это те час­ти, которые содержат наиболее часто встречающиеся и известные ему по личному опыту и исследовательской литературе памятники. На других же частях, заключающих мало исследованные или даже не определенные нау­кой памятники, археограф вынужден задерживаться на недели и месяцы. Между тем именно эти последние части, вводящие новый материал, пред­ставляют собой наибольшую научную ценность.

Хороший исследователь опознается в науке по тому, как он умеет «дотя­гивать» свое исследование — доводить до конца изучение. Именно послед­ние этапы исследования оказываются всегда наиболее трудными. Поверхно­стный исследователь бросает работу на полпути, спешит ее опубликовать, когда в ней еще остаются некоторые неясные вопросы, требующие, однако, для своего завершения серьезных усилий. Это свойство поверхностного ис­следователя, у которого не хватает силы воли использовать все возможно­сти исследования на его завершающих этапах, особенно нетерпимо в архео­графе, занимающемся научным описанием рукописей. Неряшливо и неточ­но определенные «трудные» памятники (пусть даже кажущиеся археографу малозначительными) — главная беда научных описаний, «заживо хороня­щих» свежий научный материал.

Теперь вернемся к «обзорам» и «путеводителям». Достаточно просмот­реть их, чтобы убедиться, что в них как раз принято за правило «недотяги­вать» материал. В «путеводители» и «обзоры» выборочно включается толь­ко то, что известно, что эффектно по названию, научная ценность чего уже установлена и известна. Иными словами, в «путеводители» и «обзоры» не попадают самые ценные для исследователя сведения, и это редко учитыва­ется теми, кто ими пользуется. При этом отбор упоминаемых в них памятни­ков крайне субъективен. Распространяемая ими «иллюзия изученности» со­браний особенно вредна.

Итак, первое требование, которое предъявляет текстолог к археографу, к научному сотруднику наших рукописных хранилищ — это вести исследо­вательскую работу по научному описанию рукописей и вести ее так, чтобы ни один памятник не оказался погребенным под неряшливым, торопливым, неточным определением его в описании или под общей рубрикой «единицы хранения» в каталоге библиотечного типа или в неупоминаемых материалах «обзоров» и «путеводителей».

Само собой разумеется, что эта особенность научного описания рукопи­сей должна учитываться при планировании работы по их составлению. Нельзя требовать от археографа, чтобы он, описывая рукописи, неизменно стремился к грубо количественным показателям: наиболее ценные части научных описаний — это те, над которыми археографу понадобилось поси­деть немало времени, пересмотреть наибольшее количество справочников, научной литературы, получить наибольшее количество консультаций от специалистов, не раз перечесть описываемые памятники от начала до конца.

Археографическая работа требует доверия и добросовестности. Дове­рия к археографу — при планировании его работы и предоставлении ему времени, добросовестности же — со стороны археографа, без чего совер­шенно невозможно, разумеется, и доверие. Между тем и другим должно быть полное равновесие. Если археограф проявил хотя бы малейшие при­знаки спешки, т. е. недобросовестности, в работе по научному описанию ру­кописей, его необходимо не допускать впредь к этой работе, ибо проверить и выявить все его ошибки почти невозможно: для этого нужно проделать за­ново всю его работу. Ставить же археографа, занимающегося научным опи­санием рукописей, в условия контроля завышенной и только количествен­ной «нормой работы» — также крайне опасно и вредно.

Если мы обратимся к вопросу о том, почему же у нас так мало составля­ется и выпускается научных описаний рукописей, то, я думаю, в этом отно­шении в первую очередь следует вспомнить слова Эрнеста Ренана, написан­ные им более ста лет назад. Э. Ренан писал в 1848 г.: «При настоящем состо­янии науки нет более настоятельно необходимого труда, как критический каталог рукописей' различных библиотек... Вот, по-видимому, очень скром­ная потребность..., а между тем научные изыскания будут затруднительны и неполны до тех пор, пока эта работа не будет окончательно выполнена»². «Чиновники, заведовавшие хранилищами документов, не всегда проявляли такое же усердие, как теперь (Э. Ренан пишет это в 1848 г. —Д. Л.), знакомить публику с имеющимися у них материалами путем правильных инвентарей. Составление таких точных и вместе кратких (sommaires) инвентарей, какие издаются в наше время, работа очень и очень тяжелая, не дающая никакого Удовлетворения. Многие чиновники, живущие, в силу занимаемых ими дол­жностей, посреди остатков старины и имеющие возможность рыться в них во всякое время и делать открытия, предпочитали лучше работать для себя, чем для других, и занимались, вместо скучного редактирования каталогов,^своими личными изысканиями. Кто, собственно, в наше время открыл, обна­родовал и комментировал большую часть документов? — чиновники, состо­ящие при хранилищах документов. Благодаря этому замедлилось составле­ние общей описи исторических документов. Оказалось, что лица, обязанные по своей профессии составлять описи документов, всего больше имели воз­можность обходиться без инвентарей»'.

Дать сведения о существующих печатных и рукописных научных описа­ниях собраний древних рукописей не входит в задачу настоящей книги. Это задача археографии. Укажу только, что почти в каждом крупном хранилище рукописей имеется более или менее обширное справочное собрание печат­ных описаний рукописей. К сожалению, ни одно из рукописных хранилищ не имеет полного собрания всех печатных описаний.

Вот почему текстолог в розыске печатных и рукописных описаний руко­писей, в установлении местонахождения этих собраний, в нахождении нуж­ных ему списков должен в основном лично знакомиться с рукописными со­браниями и хранилищами, вести розыски путем консультаций у специалис­тов-археографов — устно или через переписку. Многому могут помочь товарищеские связи с лицами, занимающимися рукописями. Ни в одной на­учной области взаимопомощь специалистов не играет, вероятно, такой большой роли, как в археографии.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: