ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ ВЗГЛЯДА НА СМЕРТЬ

Малеева Ирина, ЯрГУ

Если бы мы были внимательней и мужественней,

то смерть была бы нам родной, близкой и привычной.

Митрополит Антоний (Блюм)

Смерть - это стрела, пущенная в тебя, а жизнь -

то мгновение, что она до тебя долетит.

Суфийская мудрость.

Смерть - исконная философская тема, такая же широкая как жизнь. Может быть, она не всегда явно звучит у того или иного мыслителя, но всегда является внутренней пружиной философских размышлений. Отношение к смерти, смысл смерти - основа решения мировоззренческих вопросов: о человеческом бытии, об устройстве мира, вообще. Самосознание, отличительная человеческая особенность, неразрывно связана с осознанием собственной смертности. Не даром философы разных времен и народов вслед за Цицероном повторяют, что философия есть помышление о смерти. Тема эта имеет множество аспектов и ракурсов рассмотрения, коснемся некоторых из них.

В самом общем смысле, под смертью понимают прекращение жизни, переход организма в неорганическое состояние. Смерть неотвратимо настигает все живое. Философский же аспект смерти касается человеческого отношения к смерти, к собственной смертности. Несмотря на повседневное наблюдение естественного перехода всего живого от жизни к смерти, человек никак не может смириться со своей смертью, с конечностью своего существования; ищет бессмертия и обособляет себя на этом основании из животного мира.

Р. Лифтон в своем исследовании (Lifton R, Livinq and dyinq. NY, 1977) классифицирует категории иммортализации: биологическое бессмертие (продление в потомстве), творческое (продление в результатах своей деятельности), теологическое (трансцендирование смерти через установление связи с вечными духовными ценностями), натуралистическое (путем слияния с природой), чувственное (достижение измененных состояний сознания, состояния просветления, экстаза, расширенных состояний). На самом деле, в истории философии мы встречаемся с более дифференцированным набором "теорий" бессмертия, что вызвано невозможностью для человека понять и принять смерть как конец своего бытия.

Жизнь и смерть являются взаимоструктурирующими принципами бытия. С одной стороны, осознание человеком собственной смертности заставляет его осознанно относиться к собственной жизни, искать ее смысл, с другой стороны, уровень и характер саморефлексии и рефлексии отношений человек - мир определяет отношение человека к смерти. Поэтому отношение к смерти является индикатором типа цивилизации. На этой посылке строит свою теорию социальный философ Филипп Ариес. Он утверждает, что существует связь между установками в отношении к смерти, доминирующими в данном обществе на определенном этапе развития, и самосознанием личности, типичной для этого общества. Ариес так описывает эволюцию отношения человека к смерти.

· Начальный этап эволюции, восходящей к архаической стадии - "прирученная смерть". Смерть воспринималась как обыденное явление, без особых страхов. Человек пока еще органично включен в природу, между живыми и мертвыми существует определенная гармония. Уход не воспринимался как полный и бесповоротный разрыв, т. к. между мирами живых и мертвых не ощущалось пропасти.

· Второй этап - "смерть своя", Ариес связывает с распространением идеи Страшного суда, первоначально как суда над всем человечеством, а с пятнадцатого века - как индивидуального процесса (свидетельство осознания человеческой индивидуальности). Росло понимание различия между мертвыми и живыми, кладбища начали устраивать за городскими стенами.

· Третий этап - "смерть далекая и близкая", связан с массовыми эпидемиями в Европе. Незащищенность перед столь распространенной, почти обыденной смертью толкает на различные способы защиты: игнорирование собственной опасности, забвение смерти, "пир во время чумы", "пляски смерти"... Впервые появляется эротизм смерти.

· Четвертый этап - "смерть твоя". Смена "цивилизации инстинктов" "цивилизацией объектов" в 18-ом веке, когда иным стал характер семьи (образцовым стал брак по любви), изменилось и отношение к смерти близкого человека, переживаемое теперь сильнее, чем возможность собственной. Смерть - разлука. "Небеса - место новой встречи любящих сердец" - подрыв тождества смерти с болью, страданием.

· Современный этап - "смерть перевернутая". Забвение, медикализация смерти. Ариес связывает это со сменой мест сексуальности и смерти в коллективном бессознательном. (один из основных экзистенциалов всегда должен выступать в виде табу, но в ходе истории они меняются местами).

Несмотря на существование различных мнений по поводу изменяемости восприятия смерти в ходе истории, будет справедливо утверждать, что смерть воспринимается не только индивидуальным сознанием, но и коллективным, являясь, таким образом, фактором культуры.

В обыденной жизни людей современной цивилизации существует табу смерти. Мы не рассуждаем о собственной кончине, оберегаем детей от столкновений со смертью и раздумий о ней. Так, филологическое исследование А.М.Кацева ("Языковые табу и эвфемия". Л., 1988) показывает широкий спектр иносказаний, выработанных в английском, немецком, французском, русском, испанском и итальянском языках, дабы не звучали слова "смерть", "умирать", "кладбище" и т. д. "Люди страшатся смерти, как малые дети потемок" (Фрэнсис Бэкон).

Подобное избегание разговоров, размышлений о смерти и, как бы, попытка вовсе изъять смерть из существования объясняется отношением современной культуры к человеческой личности как к наивысшей самоценности, отчужденностью современного человека.

А человек Древнего Китая в воображаемом пространстве времени занимает необычную для нас позицию: он обращен лицом к прошлому, к будущему же повернут спиною, и вся устремленность его ретроспективна. Будущее не привлекает слишком большого внимания - ведь время движется по кругу. Отсюда - взгляд на смерть как на "возвращение" и одновременно как на "превращение", ибо Дао лепит из старого материала все новые формы: ничего не пропадает, но ничего и не остается неизменным. Жизнь, скорее всего, лишь сон и не нужно бояться Пробуждения.

Другой аспект рассматриваемой темы затрагивает Мишель Вовель, ("Смерть и Запад с 1300 года до наших дней"), указывая на важность различения двух моделей отношения к смерти: обыденное восприятие и религиозную трактовку смерти. И если религиозные трактовки, образ смерти в культуре эволюционируют, то обыденное восприятие смерти, отношение к смерти близких кажется более неизменным на протяжении многих веков; памятники литературы и искусства дают тому свидетельства. В.П.Горан в своем исследовании анализирует личностное самосознание героев Древних эпосов Месопотамии, Египта и Греции перед лицом смерти, и мы вполне можем сопереживать тем древним героям и сегодня.

Считается, что подлинное философское исследование проблемы смерти было начато в связи с изменением ракурса рассмотрения человеческого бытия экзистенциалистами. В классической философии если эта тема и затрагивалась, то в контексте идеалистической проблематики бессмертия души, страдания и искупления, греха и смирения. "Обычные философские этики не имеют завершительной эсхатологической части. И если они и трактуют о проблеме бессмертия, то без углубления проблемы самой смерти и преимущественно в связи с нравственной ответственностью человека..., в лучшем случае с потребностью завершения бесконечных стремлений человеческой личности. Идея бессмертия обосновывалась при помощи натуралистической метафизики, признания души субстанцией. Тут не было никакого прикосновения к глубочайшей проблеме смерти... Проблема смерти есть не только проблема метафизики, она также есть проблема более углубленной, онтологической этики."(Н.Бердяев)

Предшественник экзистенциализма Серен Кьеркегор воспринял от Лютера идею о том, что жизнь формируется не ее началом, но ее концом, т. е. смертью, и развил ее. Затем Мартин Хайдеггер вывел смерть из теологического и натуралистического плана рассмотрения, задал ей онтологический статус. Отказываясь от субстанционального бытия, Хайдегер предлагает рассматривать бытие человека в качестве его возможности, т.е. того чем он может стать. Для того, чтобы представить бытие человека в его цельности и завершенности, к бытию в возможности добавляется его конечность, смерть, которая выражает законченную возможность человеческого бытия. Смерть - это самая сокровенная возможность, не относящаяся к кому-либо другому: нельзя умереть вместо другого, смерть - всегда моя смерть. Таким образом, именно сознанием смертности, по Хайдеггеру, определяется субъективность, индивидуализация. Смерть есть то, что делает человеческое бытие "собственным" или "подлинным". Неподлинное бытие к смерти - повседневное существование человека, где смерть - обыденное событие. Стремясь забыть о смерти, не размышлять о ней, забалтывая страх смерти, человек имеет боязнь, что есть слабость недостойная, равнодушие, отчуждение от смерти. В подлинном бытии к смерти человек вырывается из потерянности в обыденности, обособляется от других и освобождает себя для собственной смерти, а осознав до конца тот факт, что он не знает своей смерти, человек опускается в бездны страха. Этот ужас человек испытывает от ощущения собственной принадлежности не только поверхности, но и глубине, не только времени, но и вечности.

В культуре смерть воспринимается как неизживаемая загадочность , как ускользающая сверхразумность. Смерть определяет бытие культуры тем, что вынуждает последнюю вечно ее дешифровывать (впрочем, без надежды на окончательный успех), лишать смерть ее трансцендентного статуса, не будучи, однако, в силах это осуществить. Культура стремится "одомашнить" Смерть, т.е. трансформировать ее из трансцендентного объекта в объект трансцендентальный, целиком описываемый средствами данного культурного языка. В то же время в рамках самой культуры осознается факт несводимости такой природной реальности, как смерть ко всякой культурной форме, к любому накладываемому на нее смысловому контуру.

Особое отношение к смерти имеют мистики. Как и большинство философов, они считают смерть важнейшим моментом человеческой жизни, но, в отличие от ученых, мистикам Древнего Востока был доступен иной мир (Египетская и Тибетская книги мертвых). При этом феномен смерти не сводится к одному моменту, а имеет продолжительность, этапы. По сути, цель любого мистического учения - подготовка сознания человека к переходу от жизни к смерти, от бытия к небытию. Современные исследования человеческой психики (в частности, С.Гроф) показывают, что это не досужие выдумки.

Еще Карл Густав Юнг, уделявший много времени изучению мифологий и различных мистических течений, сделал попытки внести элементы восточного мировоззрения в круг рассматриваемых европейской наукой проблем. В последние годы жизни он обсуждал, в частности, вопрос о том, какая часть психики продолжает существовать после физической смерти. Факты из прошлого и наблюдения за психикой современных ему людей позволили Юнгу считать возможным новое рождение после путешествия в области Бардо. "В западном мире только католическая церковь оказывает хоть какую-то помощь душам умерших, в целом, на Западе нет ничего, что можно было бы сравнить с "Книгой мертвых". Предание относит "Книгу мертвых" к числу сокровенных книг, в которых описан специфический способ магического "исцеления души" после смерти. С рациональной точки зрения культ мертвых основан на вере во вневременное существование души, но его иррациональную основу следует искать в психологической потребности живых что-нибудь сделать для умерших. Эта потребность проявляется даже у "просвещенных" людей, переживших смерть близких или друзей, благодаря чему - независимо от степени нашей "просвещенности" - на Западе сохранились обряды, связанные с мертвыми. Но, не считая католических заупокойных месс, эти обряды проводятся на очень низком уровне - и не потому, что мы не способны убедить себя в бессмертии души, а потому, что крайне рационализировали указанную психологическую потребность. Мы ведем себя так, словно смерти вообще нет и, независимо от своей веры в загробную жизнь, ничего для умерших не делаем. Уровень католических заупокойных месс достаточно высок, ибо они направлены на психическое благополучие умерших, а не на слезливую сентиментальность живых, но и они не сравнимы с высочайшим духовным напряжением, запечатленным в "Книге мертвых". Ее наставления столь подробны и столь приспособлены к малейшим изменениям в состоянии умершего, что каждый серьезный читатель вправе задать себе вопрос: "А что если мудрые ламы и в самом деле заглянули за пределы трех измерений и сорвали завесу с величайшей из тайн?"

Мудрый Восток предостерегает также и от ложного мнения, что будучи духовным, можно победить смерть. Ошо замечает, что смерть можно победить только, если побеждена и жизнь тоже. Они две стороны одной монеты, у вас не может быть монеты только с одной стороной. Все, что мы знаем, это наша земная жизнь... Мы не знаем совершенно ничего о том, что находится за пределами жизни-и-смерти. Откуда появляется жизнь, оттуда же появится и смерть. Точнее сказать, жизнь и смерть идут бок-о-бок. Они два крыла или две ноги - они идут рядом.

Нет ни абсолютной жизни, ни абсолютной смерти, - а люди в неведении говорят о них (Инь-цзы). Небытие - это голова, жизнь - позвоночник, а смерть - крестец; жизнь и смерть, существование и погибель - одно единое тело (Чжуан-цзы). Для современной науки это остается пока красивым загадочным образом.

Использованная литература

1. Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993.

2. Вашестов А.Г. Ариес. // Современная западная философия: Словарь - М.,1991.

3. Горан В.П. Идея судьбы и зарождение личностного самосознания в древних культурах Месопотамии, Египта и Греции. // Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

4. Гуревич А.Я. Смерть как проблема исторической антропологии. // Одиссей: человек в истории. М., 1989, с. 115.

5. Ошо Язык существования. М.,1996.

6. Смерть как феномен культуры, Сыктывкар, 1994.

7. Фрейд З. Мы и смерть. По ту сторону принципа наслаждений. СПб. 1994.

8. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993.

9. Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - Просвещение. М., 1991.

10. Юнг К.-Г. Психологический комментарий к "Тибетской книге мертвых". // Тибетская книга мертвых, СПб, 1992.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: