Объектные отношения при паранойе

Клиническая практика предполагает, что ребенок, выросший параноидом, страдал от серьезных поражений ощущения собствен­ной действительности (силы); точнее, они подвергались повторя­ющемуся подавлению и унижению (Will, 1961; Tomkins, 1963; MacKinnon & Michel, 1971). В семье Даниэля Пауля Шребера, из сообщения которого о параноидньгх психозах Фрейд (1911) вы­вел теорию паранойи, отец был доминирующим патриархом и требовал от сына соблюдения сурового физического режима, пред­назначенного для того, чтобы сделать ребенка выносливым (Niederiand, 1959)*. В основе формирования параноидного чело­века обычно лежит критицизм, наказание, зависящее от каприза взрослых, которых никак нельзя удовлетворить, а также крайняя степень унижения.

Тот, кто воспитывает детей, становящихся впоследствии параноидами, также часто учится на примере. Ребенок может наблю­дать подозрительное, осуждающее отношение со стороны родите­лей, которые подчеркивают, что члены семьи являются единствен­ными людьми, которым можно доверять. Это парадоксально, с точки зрения их насильнических качеств и объективно более доб­рого мира школы и окружения. Параноидные личности погранич­ного и психотического уровней, как правило, выходят из жесто­кого дома, где в семейных отношениях критицизм и высмеивание

*Однако, обратите внимание на недавнее противоположное мнение Лотхана (Lothane, 1992) относительно "убийства души" Шребера не его отцом, а авторите­тами, которым он доверял, и правовой системой его эпохи.

преобладают или где один ребенок, будущая жертва паранойи, яв­ляется козлом отпущения — мишенью для ненависти членов семьи и проецирования качеств, в особенности тех, которые относятся к категории "слабость". Пациенты, находящиеся в диапазоне не­вротик—здоровый, как правило, происходят из семей, где тепло и стабильность сочетались с задиристостью и сарказмом.

Другим вкладом в параноидную организацию личности являет­ся неподдающаяся контролю тревога (непараноидная) у человека, осуществлявшего первичную заботу о ребенке. Параноидный па­циент в основном является выходцем из семьи, где мать была на­столько хронически нервной, что брала с собой термос с водой всюду, куда бы она ни шла (у нее постоянно пересыхало во рту), и описывала свое тело как "цементный блок" — от накопившейся напряженности. Когда бы ее дочь ни пришла к ней со своей про­блемой, мать либо отрицала ее, потому что она не могла вынести еще одно дополнительное переживание, либо представляла ее ка­тастрофически, потому что не могла контеинировать тревогу до­чери. Кроме того, матери было трудно провести разграничитель­ную линию между фантазией и поведением и, следовательно, она сообщала своему ребенку, что мысли эквивалентны поступкам. Дочь получала сообщение, что ее личные чувства — любви или ненависти — обладают опасной силой.

Например, однажды моя взрослая пациентка сказала своей ма­тери, что в ответ на произвол своего мужа она бросила ему вызов. Ее мать сначала утверждала, что дочь не понимает собственного мужа: он преданный муж, и она навоображала себе все его непри­ятные качества. После того, как моя пациентка с аргументами в руках продолжала настаивать, мать призвала ее быть осторожной, так как муж может побить или бросить ее, если его спровоциро­вать (ее саму муж'сильно бил, а потом бросил). И когда моя па­циентка продолжала выражать свой гнев по поводу его поведения, мать стала умолять подумать о чем-либо другом, чтобы ее отрица­тельные мысли не ухудшили бы еще данное положение вещей. Эта благонамеренная, но сильно нарушенная мать, не имевшая ком­форта в юности, оказалась неспособной обеспечить себе комфорт и впоследствии. Ее пропитанные тревогой советы и ужасные пред­сказания, сделанные в годы, когда происходило формирование Дочери, воплотились в страхах девочки. Моя пациентка, таким °бразом, утешить себя только путем решительной трансформации йоих чувств. Когда я начала работать с ней, она уже была знако-

ма с некоторыми терапевтами, которые были поражены ее бездон­ной нуждой и безжалостной враждебностью. Все они представля­ли ее как параноидную пациентку психотического или низкофун­кционального пограничного уровня. Ее способность рассказывать мне о взаимодействиях, подобных описанным, и оценивать, на­сколько деструктивными были они на протяжении всей ее жизни, проявилась только после многих лет терапии*.

В предыдущем примере искаженного материнского реагирова­ния можно обнаружить несколько различных зачатков паранойи. Во-первых, в данном случае не находили подтверждения как ре­альность, так и нормальные реакции пациентки на нее, что вы­зывало скорее страх и стыд, а не ощущение, что тебя поняли. Во-вторых, моделировались отрицание и проецирование. В-третьих, возбуждались примитивные фантазии всемогущества, которые ло­жились в основу диффузного и непреодолимого чувства вины. И, наконец, взаимодействие вызывало дополнительный гнев, не раз­решая первоначального стресса, тем самым увеличивая замеша­тельство пациентки относительно основных чувств и восприятии. В ситуации, подобной этой, когда личность неявно подвергает­ся оскорблению (в данном случае выглядевшее как непонимание, неспособность совладать с чувствами, угрозы), человек в какой-то момент должен почувствовать себя еще тяжелее, чем сначала. Но подобные реакции могут быть расценены как неблагодарность и злость, поскольку оскорбляющая сторона только пыталась по­мочь.

Эти виды затуманивающих мозги трансакций находят многочис­ленные повторения во взрослых взаимоотношениях параноидных личностей. Их интернализированные объекты подрывают и само­го параноидного человека, и того, с кем он вступает в отношения. Если первоначальным источником знаний для” ребенка является воспитатель, который сам глубоко нарушен и примитивно защи­щается, который, оставив попытки почувствовать безопасность или значимость, использует слова не для выражения истинных чувств, а для манипулирования, то последующие взаимоотношения ребен­ка с людьми не могут быть ненарушенными. Напряженные поту­ги параноидной личности понять, что же происходит "на самом

*Подростковым прототипом взаимодействия были ее сообщения матери о попыт­ках отца приставать к ней. Мать ухитрялась одновременно настойчиво утверждать, что этого не могло произойти, и упрекать дочь за ее сексуальность. Для более де­тального изучения истории этой измученной, но все же выстоявшей и в конце кон­цов восстановившейся женщины, см. МакВильямс (McWilliams, 1986).

деле" (Shapiro, 1965), в этом свете вполне понятны, так же как и замешательство, беспомощность и чувство отчуждения, возника­ющее у людей, общающихся с параноидными друзьями, знакомы­ми и родственниками.

Конечно, тревога матери не является единственным фактором, повлиявшим на психологию этой женщины. Если бы рядом с ней находились какие-либо значимые лица, осуществляющие заботу, способные к общению в подтверждающей манере, ее личность, возможно, не развивалась бы по параноидному пути. Однако отец молодой женщины, прежде чем оставить семью, когда дочь стала подростком, был ужасающе критичным, эксплозивным и не ува­жающим границы. Тенденция параноидной личности нападать, а не терпеть тревогу, связанную с ожиданием неизбежного дурного обращения ("Я сражу тебя прежде, чем ты сразишь меня"), явля­ется другой хорошо знакомой и удручающей ценой подобного ро­дительского отношения (Nydes, 1963). Присутствие пугающего отца и отсутствие людей, способных помочь ребенку пережить со­ответствующие чувства (не делая их еще хуже), составляет, соглас­но мнению многих терапевтов, успешно смягчивших ситуацию, общей основой воспитания паранойи (MacKinnon & Michel, 1971).

Вследствие их ориентации на проблему силы и тенденций к отреагированию, параноидные личности имеют некоторые каче­ства, общие с психопатическими типами. Однако решающее раз­личие состоит в их способности к любви. Даже при том, что они могут мучиться подозрениями относительно мотивов и стремлений тех, о ком осуществляют заботу, параноидные индивиды способ­ны к глубокой привязанности и к продолжительной верности. Несмотря на преследование и неприятие, которое они испытыва­ли со стороны тех, кто о них заботился в детстве, очевидно, что в их ранней жизни было достаточно участия и последовательности, чтобы у них сформировалось чувство, что о них заботятся. Резуль­таты подобных отношений и делают возможным проведение тера­пии в эмпатическом ключе — несмотря на все их грубые искаже­ния, антагонизм и ужасы.

Параноидное собственное "Я"

Главным полярным противоречием сэлф-репрезентаций парано-"Дных характеров является импотентный, униженный и презира-^ый образ собственной личности, расположенный на одном по-

люсе, и всемогущий, оправдываемый и торжествующий — на дру­гом. Напряжение между этими двумя образами затопляет их внут­ренний мир. Кошмарно, но ни одна из позиций не дает какого-либо утешения: страшная жестокость и презрение преследуют слабую сторону полярности, тогда как сильная сторона влечет за собой неизбежное следствие действия психологической силы, а именно — уничтожающее чувство вины.

Слабая сторона полярности проявляет себя в той степени стра­ха, с которой постоянно живут параноидные личности. Они ни­когда не чувствовали полной защищенности и всегда тратили не­измеримое количество своей эмоциональной энергии на отслежи­вание признаков угрозы окружения. Грандиозная сторона прояв­ляет себя в их "зацикленной на себе" установке: все случающееся имеет какое-то отношение к их личности. Это наиболее очевидно на психотическом уровне паранойи, когда, пациент полагает, например, что он является личной целью международной шпион­ской организации или принимает тайные сообщения о начинаю­щемся конце света во время теленовостей. Однако я также слышала о пациентах, многого достигших и ориентированных на реальность, которые размышляют о том, свидетельствует ли тот факт, что кто-то сел на их обычный стул, о наличии заговора с целью извести и унизить их. Между прочим, на диагностическом интервью такие пациенты часто не расцениваются как параноидные, и через не­сколько сессий терапевт может быть поражен возникновением орга­низованного убеждения, что все происходящее с пациентом отра­жает значимость его индивидуального существования для других людей.

Мегаломания параноидных пациентов, бессознательная или явная, обременяет их невыносимым чувством вины. Если я все­могущ, то все неприятные вещи означают мой провал. Тесная связь между виной и паранойей интуитивно может быть понятна любо­му из нас, кто ощущал свою провинность и переживал в предчув­ствии возможного разоблачения и наказания. Я замечаю, что когда кто-нибудь из моих студентов с опозданием возвращает мне статью он избегает встречи со мной, будто бы единственное, о чем я ду­маю, его проступок и планируемое мною возмездие. Женщина которую я лечила и которая имела внебрачную связь, рассказыва­ла со смехом, что однажды, ведя машину, она держалась за руки со своим любовником, но, увидев вверху полицейский вертолет. отдернула руку.

Сложной и мучительной проблемой для многих параноидных личностей является сочетание неясности своей сексуальной иден­тификации, тяги к однополой близости и связанная с этим озабо­ченность гомосексуальностью. Связь между паранойей и озабочен­ностью гомосексуальностью часто отмечалась клиницистами (Searles, 1961) и подтверждалась некоторыми эмпирическими ис­следованиями (Aronson, 1964). Параноидные личности (даже то их меньшинство, которое ведет себя в соответствии с гомоэротическими чувствами) могут расстраиваться от мысли о притягательно­сти своего пола до степени, которая едва ли вообразима для непараноида. Для гомосексуальных мужчин и женщин, которым трудно понять, почему их сексуальную ориентацию считают настолько опасной, гомофобия параноида представляется действительно уг­рожающей. Краткий период триумфа нацизма показывает, что когда параноидные тенденции разделяются целой культурой или субкультурой, проявляются самые ужасающие возможности*.

Параноидную озабоченность гомосексуальностью иногда объяс­няют как отражение "бессознательных гомосексуальных импуль­сов". Это выражение является дезориентирующим в том смысле, что не представляет собой обычное генитальное стремление, сти­мулирующее гомофобию. Это одиночество и желание единства душ общедоступно поясняет Карон (Karon, 1989):

"Поскольку в детстве нам было комфортно с детьми одного с нами пола, прежде чем стало комфортно и с противоположным полом, и поскольку люди одного с нами пола более похожи на нас, чем люди противополож­ного пола, то, когда мы удаляемся от всех, нас все же тянет к кому-то одного с нами пола. К сожалению, на­чиная осознавать эту тягу, пациенты неверно интерпре­тируют ее как гомосексуальность, и это обстоятельство включает защиты".

*Исследователи расцвета нацизма (F. Stem, 1961; Gay, 1968; Rhodes, 1980) связывают его психологическую природу с теми же типами событий, которые кли­ницисты находят в детстве отдельной параноидной личности. Уничтожающее уни­жение Германии в Первой мировой войне и последующие карательные меры, поро­дившие распространение дезертирства, голода и паники наряду с минимальным откликом со стороны международного сообщества, легло в основу привлекательности параноидного лидера и организованной паранойи, которую представляет нацизм. Гомофобия нацизма является, конечно, легендарной.

Другими словами, суть переживания собственной личности параноидными людьми состоит в глубокой эмоциональной изоли­рованности и потребности в том, что Салливан (Sullivan, 1953) назвал "подтверждающим согласием" от "дружбана".

Основной способ, которым параноидный человек пытается повысить свое самоуважение, состоит в напряжении действенных сил в борьбе против авторитетов и других людей, играющих зна­чительную роль. Переживания отмщения и триумфа дают им об­легчающее (хотя кратковременное и неглубокое) чувство безопас­ности и моральной ясности. Пугающее сутяжничество параноидных индивидуумов происходит из данной потребности вступать в схватку и побеждать преследующего родителя. Некоторые люди, наделен­ные параноидной личностью, посвящают себя служению жертвам угнетения и плохого обращения, поскольку их предрасположен­ность к борьбе с несправедливыми авторитетами и к отмщению побежденного удерживает их на баррикадах намного дольше, чем других довольно значительных социальных активистов, чья психо­динамика не настолько успешно предохраняет их от "перегорания".

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: