Замечания относительно общего тона книги 11 глава

внимания тот факт, что человек, казавшийся таким хорошим, стал вдруг плохим.

Прекрасно известно, что в психиатрических больницах и центрах психического здоровья пограничные пациенты расщеплены не только внутренне. Они создают (посредством проективной идентификации) расщепление среди персонала (******* & ********, 1954; ****, 1957; *. *****, 1972; *******, 1981; *********, 1984). Сотрудники, работающие с этими пациентами, регулярно вступают в споры друг с другом, поскольку одни из них испытывают '. сильную симпатию к пациенту, стремятся спасать его и нянчить-1 ся с ним, а другие чувствуют столь же сильную антипатию, пыта-1 ются не идти ему навстречу, ставить жесткие границы. Вот одна * из причин, по которой расщепление как защита, мягко говоря, * не вызывает восторга у профессионалов. Пациенты, использую-* щие ее как привычный способ организации опыта, имеют свой-1 ство истощать терпение тех, кто о них заботится.

Диссоциация

Несколько сомневаясь, я все же поместила диссоциацию в класс * примитивных защит на основании того, что ее действие глобаль- * ным и поразительным образом охватывает всю личность, а также, * потому, что многие диссоциированные состояния психотичны п(”1 своей природе. Она сильно отличается от всех описанных вышв1 процессов тем, что последние представляют собой нормальные способы функционирования и становятся проблемными, только1 если человек остается в них слишком долго или исключает другие^ пути взаимодействия с реальностью. Диссоциация отличается сле-1 дующим: любой из нас может быть способен к диссоциации при] определенных условиях (впрочем, и это спорно: многие исследо-1 вания показывают, что только высоко гипнабельные люди могу(] прибегать к данной защите). Но все же большинству из нас достав точно повезло, чтобы никогда не оказаться в таких условиях, *

Диссоциация— это "нормальная" реакция на травму, но нельэд1 сказать, что в ходе развития обязательно должны быть травмы^ Любой из нас, столкнувшись с катастрофой, большей, чем спо^ собен вынести (особенно если она связана с непереносимой болы^ или ужасом) может диссоциировать. Об отделении от тела во время^ угрожающих жизни бедствий и серьезных хирургических операций1

сообщалось так много, что лишь очень скептически настроенные люди могут полностью игнорировать свидетельства существования диссоциативных феноменов. Человек, с которым произошло непереносимое несчастье, в любом возрасте может диссоциировать; маленькие дети, неоднократно подвергавшиеся ужасному абыозу, могут научиться диссоциации как привычной реакции на стресс. В этом случае, если дети выживают и становятся взрослыми, они могут быть диагностированы как страдающие от характерологического диссоциативного расстройства и названы множественной личностью.

В последние два десятилетия наблюдается буквально взрыв исследований и клинических сообщений на тему множественной личности и диссоциации. Во всех этих изданиях подчеркивается тот факт, что диссоциирующих людей значительно больше, чем считалось ранее. Не исключено, что стало больше страшного детского абьюза, порождающего диссоциацию, или же мы достигли некоего порога массового осознания, особенно после публикации "Сибиллы" (*********, "*****", 1973), книги, которая настойчиво приглашает людей, подозревающих у себя регулярное диссоци-ирование, как можно скорее обратиться к профессионалам в сфере психического здоровья*.

Выгоды диссоциирования в невыносимой ситуации очевидны: диссоциирующий отключается от страдания, страха, паники и уверенности в надвигающейся смерти. Всякий, кто пережил выход из тела, находясь в смертельной опасности, и даже тот, кто не имеет такой мощной основы для эмпатии, легко поймет, что лучше быть вне чувства ожидания предстоящего собственного уничтожения, чем внутри его. Эпизодическая или мягкая диссоциация может способствовать проявлениям редкого мужества. Огромным недостатком такой защиты является, конечно, ее тенденция автоматически включаться в условиях, когда на самом деле не существует риска для жизни, и более точная адаптация к реальной уг-1 розе нанесла бы значительно меньший урон общему функционированию.

Травмированные люди склонныреагировать на обычный стресс как на опасность для жизни, немедленно впадая в амнезию или

Быстро нарастающий поток литературы, посвященной множественной личности и диссоциации, еще не влился в основное русло психоаналитической теории. Однако я пытаюсь провести эту интеграцию в данной книге (см. главу 15) — благо в аналитических кругах проявляют все большее внимание к диссоциативным состояниям (******, 1992; ***********, 1992).

становясь совершенно другими — ко всеобщему смятению. Человек, не имеющий личной травматической истории, не заподозрит диссоциацию, если его друг внезапно забудет что-то важное или необъяснимо изменится. Он, скорее, подумает, что его приятель , пребывает в дурном расположении духа, неуравновешен или просто лгун. Таким образом, тот, кто постоянно прибегает к такой защите, платит за это высокую цену межличностными отношениями.

Заключение

В настоящей главе я описала защиты, которые аналитики обычно рассматривают как первичные или примитивные: изоляцию,^ отрицание, всемогущественный контроль, примитивную èäåàëèзацию и обесценивание, примитивные формы проекции и интроекции, расщепление. Я включила сюда и диссоциацию, поскольку 1 в крайней форме она трансформирует идентичность использующего ее человека. Я рассмотрела происхождение каждой из защит в ходе1 нормального развития личности (кроме диссоциации, которая вызывается травмой), назвала адаптивные и дезадаптивные äåéствия каждой из них, указала личностные типы, связанные с преимущественным использованием каждой из первичных защит.

Дополнительная литература

Примитивным формам проекции и интроекции посвящено не- \ сколько достойных внимания книг (*****, 1982, *******, 1987:1 ******, 1992). Обсуждения других первичных зашит можно найти .1 в работах на тему психического развития, которые написаны ðàç-* личными авторами. Работы Клайн "Любовь, грех и искупление" 1 (*****, "****, ***** *** **********", 1937), "Зависть и признательность" (*****, "**** *** *********", 1957) многое ðàññêàçû-* вают о примитивных процессах и, в отличие от некоторых других^ ее книг, доступны начинающим терапевтам. Балинт (******, 1968) талантливо описал архаическую индивидуальную динамику; Бион (****, 1959) замечательно рассмотрел ее действие в группах.

6. ВТОРИЧНЫЕ (ВЫСШЕГО ПОРЯДКА) ЗАЩИТНЫЕ МЕХАНИЗМЫ

Поскольку фактически любой психологический процесс может 1быть использован в качестве защиты, никакой обзор защит не 1может считаться полным. По этой же причине любая селекция 1 защитных операций из круга существующих возможностей оказы-1 вается произвольной*. Я выбрала для описания "зрелые" защиты, 1или защиты "высшего порядка", следуя двум критериям: (1) час-1тота, с которой они упоминаются в психоаналитической клинической литературе и терапевтами-практиками; (2) их соотносимость 1с индивидуальными паттернами характера. Читатель должен пони-1 мать, что список любого другого автора несколько иной, где бу-1дут выделены иные аспекты защиты и отражены достижения в пси-1хоаналитической теории и практике другого автора.

Репрессия (вытеснение)

Самой основной из так называемых защит высшего порядка ^является репрессия. Она была одной из первых, что привлекли ^внимание Фрейда, и сегодня имеет давнюю историю психоанали-1таческого клинического и эмпирического исследования. Сутью 1лепрессии является мотивированное забывание или игнорирование. 1Скрытая здесь метафора напоминает о ранней модели драйвов, ^содержащей идею о том, что импульсы и аффекты стремятся выс-

*А- Фрейд (1936) в работе "Это и механизмы защиты" описала отрицание, реп-Грессию, реактивное формирование, смещение, рационализацию, интеллектуали-1зацио, регрессию, реверсию, поворот против себя, идентификацию с агрессором ^сублимацию. В более современной книге Лафлина (Н.Р. *********, 1970, 1979) [шдепено 22 основных и 26 дополнительных защитных механизмов, а также несколько ^специальных" защитных реакций. ***-111-* называет 18. Для описания я выбра-** те операции, ^которые являются наиболее распространенными и "встроенными" 1> современные психоаналитические модели, чем защиты из скромного списка А. 1фрейд. Кроме того, настоящая книга в большей степени о диагнозе, чем о психологических процессах как таковых. Поэтому я рассмотрю только часть из тех, что 11Юречислены в полномасштабном исследовании Лафлина.

вободиться и должны контролироваться динамической силой. Фрейд (*****, 1915) писал, что "суть репрессии состоит в том, что нечто просто удаляется из сознания и удерживается на дистанции от него". Если внутренний расклад или внешние обстоятельства достаточно огорчительны или способны привести пациента в замешательство, возможно их намеренное отправление в бессознательное. Этот процесс может применяться ко всему опыту, к аффекту, связанному с опытом, или к фантазиям и желаниям, ассоциированным с опытом.

Не все трудности, связанные с привлечением внимания или с , воспоминаниями, представляют репрессию. Лишь в тех случаях, -когда очевидно, что мысль, чувство или восприятие чего-либо^ становятся неприемлемыми для осознания из-за своей способности * причинить беспокойство, они становятся основой предполагаемо- '; то действия данной защиты. Другие недостатки внимания и памя-: ти могут быть вызваны токсическими или органическими причи-1 нами или же просто обычным умственным отбором важного *** тривиального. 1

Примером действия репрессии в глобальном, массированном^ виде мог бы послужить такой опыт насилия или зверства, после * которого жертва ничего не может вспомнить. Случаи, которые * когда-то назывались "военными неврозами", а теперь известны как * реакции посттравматического стресса, психоаналитически объяс-1 нялись отнесением к концепции репрессии*. В подобных случая^ человек не способен вспомнить конкретные шокирующие, причи- * няющие боль жизненные события, но находится под давление^ назойливых вспышек воспоминаний о них. Это феномен, кого-1 рый Фрейд образно назвал "возвращением репрессированного". 81 исследованиях, посвященных раннему психоанализу, описано^ много подобных случаев. 1

Позднее в аналитической теории термин "репрессия" применял-^ ся больше по отношению к идеям, продуцируемым внутри, ÷*^ по отношению к травме. Репрессия рассматривалась как среде

*В главе 15 я представлю современные аргументы в пользу того, что этот вид 38-1 бывания нужно понимать скорее как диссоциацию, чем как репрессию. Более те репрессия, по сути, представляет собой часть диссоциативных процессов (мод диссоциации ****, [*****, 1988]). Так как данная формулировка пока еще не ] лучила должного внимания и не принята большинством психоаналитического со щества, в данной главе я решила представить репрессию более классическим об зом — как прототип защиты невротического уровня и компонент других, боле сложных по уровню, защитных процессов.

с помощью которого ребенок справляется с нормальными, с точки зрения развития, но неосуществимыми и пугающими желаниями. Таковым может оказаться, например, желание уничтожить 1 одного из родителей, чтобы самому обладать другим. Он постепенно научается отсылать эти желания в бессознательное. Современные аналитики считают, что человек должен достигнуть чувства целостности и непрерывности собственного "Я", прежде чем станет сдерживать беспокоящие его импульсы репрессиией. У людей, ранний опыт которых не позволил им приобрести эту константность ' идентичности, неприятные чувства имеют тенденцию сдерживаться

при помощи более примитивных защит — отрицание, проекция и : расщепление (*******, 1991).

Неклиническим примером репрессии может служить то, что Фрейд называл частью "психопатологии обыденной жизни" — вре-^ менное забывание говорящим имени человека, которого он представляет, в контексте, очевидно содержащем некое бессознатель-\ ное негативное отношение говорящего к представляемому им ' человеку. Во всех этих трех вариантах репрессии — в тяжелых, глу-(боких случаях забывания непереносимой травмы, в процессах, 1 нормальных, с точки зрения развития, и позволяющих ребенку 1 отказаться от инфантильных стремлений и искать объекты любви 1 вне с'емьи, а также в тривиальных и часто забавных примерах дей-1 ствия рейрессии, можно разглядеть базальную адаптационную при-1. роду этого процесса. Если некто постоянно осознает весь свой 1 арсенал импульсов, чувств, воспоминаний, фантазий и конфлик-****, он будет постоянно ими затоплен.

1 Как и другие бессознательные защиты, репрессия начинает со-1здавать проблемы только тогда, когда она: (1) не справляется со 1 своей функцией (например, надежно удерживать беспокоящие 1 мысли вне сознательного так, чтобы человек мог заниматься де-1'лом, приспосабливаясь к реальности); (2) стоит на пути определенных позитивных аспектов жизни; (3) действует при исключе-*-íèè других, более удачных способов преодоления трудностей. ^Свойство чрезмерно полагаться на репрессию, а также на другие 1-защитные процессы, нередко сосуществующие с ней, в целом считается отличительной чертой истерической личности. 1 Вначале Фрейд пытался способствовать тому, чтобы истеричес-1кие пациенты осознали травматические события своей истории и *** потребности и чувства, которые они возбуждают, и обсудить робытую интересную "неприемлемую" информацию. Работая с

такими пациентами, он первоначально пришел к выводу (как было отмечено в главе 2), что репрессия является причиной тревоги. Согласно его исходной механистической модели, тревога, часто \ сопутствующая истерии, обусловлена подавлением сдерживаемых драйвов и аффектов. Эти чувства не подвергаются разрядке и, . следовательно, поддерживают постоянное состояние напряжения*. ^

Позже, когда Фрейд пересмотрел свою теорию в свете накоп- * ленных клинических наблюдений, он изменил собственную вер-^ сию понимания причины и следствия, полагая, что репрессия и * другие механизмы защиты являются скорее результатом, чем при-1 чиной тревоги'. Иными словами, предсуществующий иррациональ- ] ный страх порождает необходимость забыть, *

Эта более поздняя формулировка понимания репрессии как^ элементарной защиты Эго, средства автоматического подавления" бесчисленных страхов, просто неизбежных в нашей жизни, стала^ общепринятой психоаналитической предпосылкой. Тем не менее, 1 исходный постулат Фрейда о репрессии как причине тревоги це * лишен некоторой интуитивно ощущаемой истины: чрезмерная реп-1 рессия несомненно может вызвать столько же проблем, сколько и 1 разрешить *

Данный процесс, обозначенный Моурером (******, 1950) как ] "невротический парадокс", где попытки подавить одну тревогу'! только вызывают новую, составляет суть того явления, которые' однажды было названо неврозом (термин, который раньше исполь- \ зовался более широко, чем это принято сегодня). В соответствии] с этими положениями, Теодор Райк противопоставил эмоциональ-Д но здорового человека, который может стоять перед витриной, 1 восхищаться ювелирными изделиями "Тиффани" и спокойно фан-1 тазировать о том, как их украсть, и невротическим человеком, 1 который, посмотрев на витрину, бежит от нее прочь. Когда пси-1 хоаналитические идеи начали овладевать умами образованной ÷à-* сти общества, такие популярные примеры патологического дей-1 ствия репрессии в качестве защиты внесли свой вклад в широко^ распространенное преувеличение значения устранения репрессии 1 и отбрасывания ограничений. Они также сформировали представ^ ления, что именно это является сутью всей психоаналитической1 терапии.

*Некоторые непочтительные комментаторы в шутку назвали теорию, описыва-Ц ющую отношение репрессии к тревоге, теорией "прерванного коитуса".

Элемент репрессии присутствует в действии большинства защит высшего порядка (хотя мысль, что в тех случаях, когда остается неясным, действительно ли человек изначально не знает что-то или утратил то, что знал, задействовано скорее отрицание, чем репрессия, требует доказательств). Например, йри реактивном образовании, смене определенной точки зрения на противоположную (ненависти — на любовь или идеализации — на презрение), настоящая эмоция может выглядеть как репрессированная (или отрицаемая — в зависимости от того, была ли она прочувствована осоз-' нанно). При изоляции аффект, связанный с идеей, репрессирован , (или отрицается). При реверсии происходит репрессия первоначального сценария, который теперь разворачивается в обратном направлении. И так далее. В свете этого обстоятельства можно приветствовать изначальное предположение Фрейда, что репрес-^ сия является прародителем всех других видов защитных процессов, ^несмотря на существующее в настоящее время в аналитическом 1 сообществе согласие, что описанные в главе 5 процессы предше-1 ствуют репрессии у ребенка в возрасте до полутора лет.

Регрессия

Регрессия является относительно простым защитным механиз-****, знакомым каждому родителю, который наблюдал, как его ^ребенок соскальзывает к прежним привычкам (присущими более 1?анним стадиям развития), когда он устал или голоден. Социаль-**** и эмоциональное развитие никогда не идет строго прямым 1 путем; в процессе роста личности наблюдаются колебания, кото-1рые с возрастом становятся менее драматичными, но никогда пол-^тостью не проходят. Практически каждый человек, находясь в 1 состоянии сильной усталости начинает хныкать. Подфаза воссое-1динения ("репрошман") в процессе сепарации-индивидуации, 1 которую Малер описала как универсальную особенность, прояв-1яяющуюся в конце второго года жизни каждого ребенка (когда ре-1бенок, начинающий ходить и только что провозгласивший свою 1 Независимость от матери, возвращается обратно и прячется под ее 1юбкой), становится одной из тенденций, присущих каждому че-1ловеку. Это возвращение к знакомому способу действия после *****, как был достигнут новый уровень компетентности.

Данную тенденцию можно легко различить, проводя долгосрочную психотерапию и психоанализ. Пациент, который наконец собрал все свое мужество для того, чтобы попытаться вести себя по-другому (особенно, если это включает в себя новое поведение в отношениях с терапевтом — выражение ненависти или критики, признание мастурбационных фантазий, просьба изменить оплату или расписание с большим самоутверждением, чем допускалось в детстве), будет часто возвращаться к прежнему образу мыслей, чувств и поведения в последующих за этим сессиях. Терапевт, который не принимает приливов и отливов, присущих переменам в развитии, может быть разозлен подобным явлением. Контрперенос в этом случае походит на состояние доведенного до белого каления родителя, наконец-то преуспевшего в уклйдывании свое- '•{ то маленького ребенка спать самостоятельно и затем в течение не- * дели получающего его визиты в спальню в три часа ночи. Это^ может продолжаться до тех пор, пока не станет ясно, что, несмотря * на регрессивные тенденции в сопротивлении пациента, общее * направление изменений прогрессивно. 1

Строго говоря, регрессией не является ни просьба поддержке * и утешении человеком, который обеспокоен достижением столь * необходимого ему внутреннего комфорта, ни намеренное выиски-1 вание способов разрядки драйва на начальных уровнях. Для êëàñ-.* сификации данного процесса как защитного механизма он должен * быть бессознательным. Так, поведение женщины, которая, рас-1 сказывая о чем-то, допускает нечаянные ляпсусы и впадает в угод-] ливый тон маленькой девочки сразу после демонстрации своих 1 амбиций; или реакция мужчины, который удивленно хлопает Ãëà-* зами, глядя на свою жену после того, как только что была достиг' * нута новая степень близости с ней, демонстрируют регрессию ** психоаналитическом смысле данного термина, если только *** действия не выбираются и осуществляются сознательно, *

Некоторые люди используют регрессию как защиту чаще, чвщ другие. Например, некоторые из нас реагируют на стресс, вызг1 ванный ростом и возрастными изменениями тем, что заболевают^ Многие, у кого не диагностируется та или иная болезнь, порой^ физически чувствуют себя очень плохо и укладываются в постелы Этот процесс никогда не осознается (а если осознается, это назы-1 вается просто симуляцией) и может причинять страдание как рег^ рессировавшему, так и связанному с ним другому человеку.

вариант регрессии, известный как соматизация*, обычно оказывается резистентным к изменениям и трудным для терапевтического вмешательства (*********, 1989).

Некоторые ипохондричные люди, отвлекающие врачей монотонными неясными причитаниями и периодическими меняющимися жалобами, которые никогда не поддаются лечению, используют регрессию для того, чтобы находиться в роли слабого — самый ранний способ преодоления сложных жизненных аспектов. К тому времени, когда они должны проконсультироваться у терапевта, пациенты уже выстроили дополнительную и фактически непроницаемую стену защит, берущую начало в обращении с ними как с ^избалованными детьми или своенравными людьми, ищущими постоянного внимания. Они ждут, что клиницист попытается их разоблачить как симулянтов. Следовательно, терапевт, чей использует регрессию в позиции слабого в качестве своей любимой защи-Г ты, должен обладать сверхчеловеческими резервами такта и терпе-1 ния, — тем более, если привычка пациента постоянно занимать 1 постель больного обрела силу, благодаря и другим выгодам данного 1 положения ("вторичная выгода", см. главу 14). 1 Вывод, что человек, жалующийся на физическую боль или 1 сильную усталость, пользуется регрессией как главной защитной 1 реакцией на эмоциональный стресс, не должен быть поспешным 1или неотрефлексированным. Стресс, наступивший в результате 1 заболевания как такового, может обусловить регрессивную реакцию у страдающей личности. Люди нередко заболевают потому, , что бессознательно депрессивны. Но они могут также впасть в депрессию и потому, что больны в медицинском смысле этого 1 слова. Однако широко известно, что соматизация и ипохондрия, 1как и другие виды регрессии, являющие собой беспомощность и ^детские модели поведения, могут служить краеугольным камнем в ^характере личности. Когда регрессия определяет чью-то стратеги-1 ческую линию преодоления жизненных трудностей, этот человек ^вполне может быть охарактеризован как. инфантильная личность**.

*Я использую данный термин в соответствии с психоаналитической договорен-* иостью, согласно которой соматизация (физическое неблагополучие, привязанное рс эмоциональному стрессу) отличается от конверсии (когда определенный физически недостаток, например, паралич или слепота, не может считаться физиологи-*******). Соматизация в данном контексте относится к более общему физическому ^неблагополучию.

1. "Данная категория официально перестала существовать после второй редакции ****. Однако многие аналитические диагносты помнят этот термин. Кернберг (1984)

**-òç

Изоляция

Одним из способов преодоления страха и других болезненных ; психических состояний является изоляция чувства от понимания. ; Более технически: аффективный аспект переживания или идеи л может быть отделен от своей когнитивной составляющей. Изоля- а ция аффекта весьма разнообразна: хирург не смог бы эффективно 1 работать, если бы был постоянно настроен на физические страда- * ния пациентов или на свое собственное отвращение, дистресс или 1 садистические чувства, взрезая чей-то живот; генерал не сможет * разрабатывать стратегию сражения, если у него перед глазами бу-1 дут все время нарисованы ужасы войны; офицеры полиции смогут * расследовать преступления, связанные с насилием, только соблю-1 дая хладнокровие, *

"Психический ступор", который Лифтон (******, 1968) описал * как следствие катастроф, является примером действия изоляции 1 аффекта на социальном уровне. Терапевты, которые работали ** людьми, пережившими Холокост, были поражены теми отстранен-? 1 ными "деревянными" описаниями зверств, не поддающихся обыч-1 ному воображению. Политолог Герман Кан (****** ****, 1962)1 написал очень серьезную книгу о возможных последствиях ядерноп”1 взрыва, в которой большинство ужасных последствий атомно^ катастрофы детально изображено в основном веселым отчужденнш^ тоном. Будучи очень важной в плане адаптации в экстремалыап^ ситуациях, изоляция является в большей степени äèñêðèìèíàòèâ-* ной, чем диссоциация: из сознания удаляется не весь опыт пере-1 живания, а только его эмоциональное значение.

Изоляция может стать центральной защитой и при отсутстт травмы — в результате взаимного наложения определенного *** воспитания и индивидуального темперамента ребенка. Все знаем людей, которые заявляют, что у них нет никакого эмоцио нального ответа на вещи, которые у большинства из нас вызыва ют очень сильные чувства. Такие люди иногда провозглашают изо ляцию добродетелью и идеализируют состояние, выражающе только рациональный интерес. Наша культурная традиция восхи^ щаться способностью изолировать аффект от рассудка *

утверждает, что описание театральной личности в ***-111 и последующих ] ствах включает в себя некоторые аспекты более поздней концепции инфан личностной организацией. Диагноз "Личностное расстройство в виде зависи в последней редакции *** включает отсылку к регрессии.

в преклонении зрителей "Стар Трек" перед характером М-ра Спо-ка, Вулкана. Тот факт, что изоляция расценивается как защита, а не как естественная позиция, проглядывает в намерении авторов этого сериала придать Споку скрытую эмоциональность.

Изоляция считается психоаналитическими теоретиками самой примитивной из "интеллектуальных защит", а также базовым образованием в механизме действия таких психологических операций, как интеллектуализация, рационализация и морализация. Эти защиты будут рассмотрены отдельно в последующих разделах, однако общим для них является отсылка в бессознательное личностного, внутреннего значения любой ситуации, идеи или внешних обстоятельств. Когда первичной защитой становится изоляция, и паттерн жизни отражает завышенную оценку значимости рассуждений и недооценку чувств, тогда структура характера определяется как обсессивная.

Интеллектуализация

Интеллектуализацией называется вариант более высокого уровня ,. изоляции аффекта от интеллекта. Человек, использующий изоляцию, обычно говорит, что не испытывают чувств в то время как "человек, использующий интеллектуализацию, разговаривает по поводу чувств, но таким образом, что у слушателя остается впе-\ чатление отсутствия эмоции. Например, комментарий "Ну да, * естественно, я несколько сержусь по этому поводу", брошенный 'мимоходом, равнодушным тоном, предполагает, что сама мысль \,о чувстве гнева теоретически приемлема для человека, но его ак-^туальное выражение все еще блокировано. Когда пациенты в про-****** психоанализа интеллектуализируют по поводу своего лече-! ния, они пытаются суммировать свой материал, сидя на кушетке 1и таким тоном, который больше подходит для сводки погоды, чем 1для раскрытия того, что ими движет. Во время президентских 'выборов 1988 года, когда М. Дукакис отвечал, явно интеллекту-1 мизируя, на вопрос о его реакции на гипотетическое изнасило-1вание жены, он вызывал насмешки публики своей очевидной де-1.фензивностыо.

1 Интеллектуализация сдерживает обычное переполнение эмоци-1ями таким же образом, как изоляция сдерживает травматическую 1 сверхстимуляцию. Когда человек может действовать рационально

ь' 163

в ситуации, насыщенной эмоциональным значением, это свидетельствует о значительной силе Эго, и в данном случае защита действует эффективно. Многие люди чувствуют себя более зрело, когда интеллектуализируют в стрессовой ситуации, а не дают импульсивный, "сопляческий" ответ.

Однако, если человек оказывается неспособным оставить защитную когнитивную неэмоциональную позицию (даже в таком провокационном случае, как с Дукакисом), то другие склонны интуитивно считать его эмоционально неискренним. Секс, добродушное поддразнивание, проявление артистизма и другие соответствующие взрослому человеку формы игры могут быть излишне ограничены у человека, который научился зависеть от интеллектуализации, справляясь с жизненными трудностями.

Рационализация

Рационализация как защита является такой знакомой, что едва ли нуждается в представлении. Данный термин не только стал общеупотребительным со значением, с которым он используется в психоаналитической литературе, но большинство из нас нахо- : дят это явление забавным — по крайней мере, когда наблюдают его/ в других. Бенжамин Франклин заметил: "Так удобно быть разумным созданием: ведь это дает возможность найти или придумать причину для всего, что ты собираешься сделать" (цит. по К. ***-******, 1986).

Рационализация может проявиться в любой из двух игр. Иногда нам не удается получить то, чего мы хотим, и тогда мы делаем вывод: не так уж и хотелось (иногда это явление называется тер-' мином "зеленый виноград" — по басне Эзопа о лисе и винограде). Или же происходит что-нибудь плохое. Тогда мы решаем: что это^ не так уж и плохо ("сладкий лимон"). Примером первого вида'1 рационализации может служить следующее заключение: дом, ко-1 торый мы не можем себе позволить, в любом случае слишком ве-“1 лик для нас. Примером второго вида рационализации вывод: "Ну' хорошо, это был полезный опыт". ^

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: