Митрополит Николай (Ярушевич) 2 глава

В 2006 г. была издана уникальная книга известных краеведов Николая Аграмакова и Евгения Каширина «Путеводитель по гу­бернской Рязани». Это уже девятая книга в серии исторических

сборников «Путеводители по городу Рязани». В девятом томе се­рии читатели смогут узнать историю улицы Астраханской, Влади­мирской слободы, Большой Мещанской и Семинарской, Ново-Алек­сандровской и Московской, а также улицы Соборной и Ильинской (Соборной) площади.

Еще лет 30 назад ни один партаппаратчик даже в самом страш­ном сне не мог представить себе, что грядет не только возрождение Русской православной Церкви, но и (страшно подумать!) возрож­дение традиции полковых священников. А сегодня мы как должное воспринимаем такую, например, газетную заметку: «Учебные сбо­ры военного духовенства Русской Православной Церкви: Рязань, 24-26 июня 2003 г. (120 священников из 32 епархий)».

«Сборы военного духовенства».

Первые учебно-методические сборы священников, ответствен­ных за взаимодействие епархиальных управлений с Вооруженны­ми Силами, а также священников, окормляющих православных военнослужащих воинских частей, дислоцированных на канониче­ской территории Русской Православной Церкви, прошли в Рязани в июне 2003 г. на базе Рязанского воздушно-десантного училища.

На сборах в Рязани священники изучали устройство полево­го храма и полевой часовни и особенности совершения церковных Таинств в полевых условиях. Обсуждались также проблемы бо­гослужебной деятельности в воинских частях, в частности во­просы окормления воинских коллективов, в которых есть пред­ставители иных вероисповеданий. Священнослужители обменя­лись опытом работы с военнослужащими в «горячих точках» и в военно-медицинских учреждениях, обсудили особенности оказа­ния благотворительной помощи военнослужащим и воинским ча­стям, проблемы пополнения воинских библиотек литературой ду­ховно-нравственного содержания, а также организации экскурсий и паломнических поездок для военнослужащих. Сборы-2003 имели практическую пользу для работы и вызвали большой положитель­ный отклик*

И вот родилась идея: вернуть посох Пересвета Русской пра­вославной Церкви. Автор идеи — известный писатель Владислав Бахревский. «Стоит в музее сей безымянный неброский экспонат за стеклом, рядом с кольчугами. А ведь — былина и молитва, вспоми­нал писатель. —Даже приснилось потом: некто вручил мне дивный

Церковный вестник. 2005. № 1-2. С. 4.

этот посох. Сон я принял как призыв — вернуть святыню на Димит-ровскую гору». После чего он написал письмо губернатору Шпаку. Дескать, вы генерал, а в Рязани — знаменитое десантное училище. Чего бы не вернуть посох Церкви?»

Ответ пришел изумляющий: «... Для изучения вопроса из музея была получена справка об истории данного экспоната, в которой сообщается, что до настоящего времени не сделан его радиоугле­родный и дендро-хронологический анализ и утверждать с полной уверенностью о его принадлежности XIV в. невозможно. Кроме то­го нет окончательного и единогласного мнения историков о лич­ности самого Александра Пересвета. По версии одних, он являлся иноком Троицкого монастыря и был послан Сергием Радонежским к московскому князю Дмитрию Ивановичу. По ряду признаков из других источников, в том числе летописной "Повести...", Пересвет не был монахом Троицкого монастыря, и при перечислении имен погибших на Куликовом поле в ней прямо указано на Пересвета как на светского человека.

На основании изложенного принято решение о нецелесообразно­сти использовать музейный экспонат "Посох Пересвета" в проведе­нии богослужений и благословении военнослужащих, пока не будут проведены экспертные исследования и получены соответствующие заключения, подтверждающие его историческую ценность»²⁵.

Хоть стой, хоть падай. В дореволюционной Богословской энцик­лопедии читаем: «Пересвет (Александр) — инок Троице-Сергиевой лавры, родом боярин из Брянска, участвовал вместе с Ослябей в Куликовской битве, пал в поединке с татарским богатырем Челу-беем».

«Не верите, господа, что посох, хранящийся в вашем музее, — посох Пересвета— верните его, откуда взяли без спросу, — в Димит-ровский монастырь»²⁶,— пишет Владислав Бахревский.

Но, как бы то ни было, возрождение православия в России — процесс необратимый. И вот в «Церковном вестнике» (октябрь 2005 г.) читаем: «Заслушав прошение архиепископа Рязанского и Касимовского Павла, Священный Синод постановил открыть Спа-со-Преображенский мужской монастырь г. Рязани для возрожде­ния в нем монашеской жизни и назначить игумена Игнатия (Депу-татова) его наместником»²⁷.

4 апреля 2006 г. в зале церковных соборов храма Христа Спаси­теля приступил к работе X юбилейный Всемирный русский народ­ный собор на тему: «Вера. Человек. Земля. Миссия России в XXI ве-

ке». Третий день работы Собора был посвящен выработке осново­полагающих документов и деклараций. Одна из них — «Резолюция в поддержку передачи Церкви зданий в Рязанском кремле»²⁸.

Ярославль-1

... С педагогическим вузом пришлось расстаться. И загремел бы тайный монах в действующую армию. Но в первые послевоенные годы она и без того была «переукомплектована», несмотря на то, что демобилизованные возвращались на «гражданку». «Недоком­плект» образовался к 1954 году, когда о. Никодим был уже приход­ским священником и призыву в СА не подлежал.

... 1954 год. Коридоры военкоматов, стены железнодорожных и автомобильных вокзалов, речных пристаней оклеены приказом ми­нистра обороны СССР Николая Булганина, в котором предписы­валось явиться на призывные пункты всем советским гражданам мужского пола, появившимся на свет в 1927-1935 годах. Причем в армию впервые в мирное время отправились бывшие заключен­ные. Почему? По двум причинам. Во-первых, в 1953 г. имела ме­сто знаменитая бериевская амнистия и многие из освобожденных уголовников продолжали болтаться без дела, наводя страх на мир­ных граждан. (С самыми отпетыми с трудом удалось управиться к концу года, но осенью «махновщину» призывать побоялись). Во-вторых, ощущалась острая нехватка рекрутов. Ведь из-за безумной коллективизации 1929-1930 годов, следствием которой стал страш­нейший голодомор, произошел демографический провал.

В общем, оказалось, что в 1954-м в Вооруженные силы призы­вать было некого. Тогда, как водится, нашли выход и поскребли по сусекам. А сусеки, к сожалению, оказались криминальными, по­скольку очень многие из ребят 1927-1933 годов рождения имели за плечами ссылку, побеги, бездомное скитание, попрошайничество, воровство, лагеря и тюрьмы. Иные успели побывать за «колюч­кой» и дважды, и трижды. Этот контингент прибыл в казармы, и 27-летние ухари-блатари стали в один строй с 19-летними при­зывниками, зачастую не умевшими дать отпор матерым уголовни­кам .

Так рождалась дедовщина, но о. Никодим от дедушки ушел...

Егоров А. В каком году родилась дедовщина? // Независимое военное обо­зрение. №5. 2007. С. 8.

Иеродиакон Никодим был рукоположен во иеромонаха и получил назначение на приход в селе Давыдове Толбухинского района Яро­славской епархии. Он иногда вспоминал о сельском периоде своего пастырского служения.

— Приходят в церковь и просят причастить умирающую бабуш­ку. А деревня — километрах в 15-ти от сельского храма. Беру запас­ные Дары, епитрахиль и отправляюсь в путь. На дворе распутица, приходится месить грязь на дороге. Бреду и не знаю, вернусь ли обратно к вечеру.

В те годы иеромонах Никодим ходил в сапогах и носил длинные волосы с прямым пробором. Так он выглядел на пожелтевших фо­тографиях, которые иногда доставал из шкатулки и показывал нам в Серебряном Бору. Вряд ли будущий «князь Церкви» рассматри­вал свое тогдашнее служение на сельском приходе как «трамплин» для прыжка в «высшие сферы». Тем не менее так оно буквально и вышло: «Из грязи — в князи».

В те годы на Ярославщине еще жили очевидцы кровавых собы­тий, разыгравшихся здесь после 1917 г. О ярославском восстании 1918 г. рассказывали выгнанные из Казанского монастыря сест­ры обители. Две недели —с 6 по 21 июля — красноармейские ору­дия бомбили город так, что он превратился в руины. А в обители Казанской иконы Божией Матери разместили концлагерь. В сере­дине октября 1919 г. часть заключенных перевели в Спасо-Преоб-раженский монастырь, и лагерь получил название «1-й городской». Концлагерь №2 разместили в Казанском монастыре, и он назы­вался «Административным». В ярославские концлагеря заключали участников крестьянских восстаний, а волнения по губернии шли повсеместно²⁹.

После того, как патриарх Тихон во всеуслышание осудил рас­стрел государя Николая II — кровавую расправу не только над по­мазанником Божиим, но и над всей семьей его, чадами и домо­чадцами—участь святителя была предрешена. «Наша совесть не может с этим примириться, — мужественно заявил патриарх Тихон в проповеди после литургии в праздник Казанской иконы Божией Матери 8/21 июля 1918 г. в Казанском соборе, находившемся по соседству с Кремлем. — Пусть за это называют нас контрреволю­ционерами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы все это претерпеть... »

Патриарх совершил панихиду по убиенному императору и бла­гословил «архипастырей и пастырей молиться о сем на местах».

В сентябре 1918 г. святитель Тихон успевает еще посетить милый его сердцу Ярославль и Ростов Великий, но уже через два месяца последовал первый арест патриарха, за которым аресты и покуше­ния на жизнь предстоятеля Русской православной Церкви уже не прекращаются до самой его кончины в Благовещенье 1925 г....³⁰

... Лучшим периодом своей жизни владыка считал годы слу­жения на приходах Ярославской епархии (1949-1952). (В 1918 г. в одном Ярославле было три монастыря и 70 храмов. На 1980 г. во всей епархии (одной из самых богатых храмами в свое время) было 85 церквей). Из села Давыдове о. Никодим был переведен в Переяславль-Залесский, а затем в старинный Углич.

С особой любовью владыка вспоминал свое пребывание в Угли­че. Отсюда он был взят «наверх», и за годы своей стремительной церковной карьеры никак не мог побывать в этом древнем городе. Это ему удалось сделать лишь за несколько лет до кончины — во время путешествия на теплоходе по Волге.

Теплоход шел по необъятному Рыбинскому водохранилищу. От бывшего лагерника — о. Павла Груздева владыка Никодим слышал рассказы об оставшихся под водой городках и селах, о криках, которые иногда нудились морякам, о всплывавших гробах. Но страшную догадку о том, что живых людей могли оставить на дне рукотворного моря, сознание не могло и допустить. Только недавно в книге «Русская Атлантида» был опубликован документ, не оставляющий иллюзий; он относится к 1940-м годам. Вот две строчки из рапорта начальника Мологского отделения лагпункта Волголага: «Докладываю, что число граждан, добровольно поже­лавших уйти из жизни со своим скарбом при наполнении водохра­нилища, составляет 294 человека... #³¹.

В Угличе судно стояло несколько часов, и владыка совершил бо­гослужение в приходской церкви. Глядя на старушек-прихожанок, он узнавал некоторых из них и даже вспоминал, что они, как и прежде, стоят в храме на своих привычных местах. В конце служ­бы, когда прихожане подходили прикладываться ко кресту, одна из бабулек, подслеповато щурясь, сказала митрополиту: «Отец Нико­дим, что-то тебя давно не видно!».

Во время этого путешествия владыка ежедневно служил литур­гию в своей каюте. А когда «плановые» туристы отправлялись на экскурсию по очередному городу, святитель, в сопровождении ипо­диакона, садился на такси и посещал местные храмы, по большей части «музеефицированные» или «руинированные». А там, где был

действующий приход, владыка запасался просфорами для келейно­го богослужения на теплоходе.

Это были те редкие дни, когда святитель совершал моцион на палубе «ковчега» в «малом облачении» — в костюме и шляпе. Тем не менее его «вычислил» один из номенклатурщиков, занимавший соседний «полулюкс». И решил дать бой «отсталому церковнику». Вот какой у них состоялся диалог.

— А ведь среди естествоиспытателей не было верующих!

— А Исаак Ньютон, снимавший шляпу при слове «Бог»? А Гре-гор Мендель?

(Разговор был в те времена, когда основоположника генетики уже называли не «реакционным австрийским монахом», а «про­грессивным чешским ученым».)

— Да если вырвать из учебника естествознания страницы, по­
священные открытиям ученых-верующих, то останутся только об­
ложки!

И «упертый» марксист молча отошел, как побитая собака...

В январе 1952 г. иеромонах Никодим был назначен клириком кафедрального собора в Ярославле и секретарем архиепископа Ярославского и Ростовского, затем ключарем собора и с декабря 1954 г. — исполняющим обязанности настоятеля. Как-то владыка с иронией поведал об одном рязанском батюшке, ревнителе благо­честия на греческий манер. Если во время причастия прихожанка называла свое имя: «Светлана», то следовало строгое внушение — надо говорить «Фотиния». Этого же он требовал придерживаться и от иеромонаха Никодима. Зная семью этого священника, о. Ни­кодим спросил его: «А как святое имечко Вашей дочери?».

— Вера.

— Так и называйте ее по-гречески— «Писта»!

И любящий отец не нашел, что на это возразить.

Но эта история — детская игра, в сравнении с тем, что о. Нико-диму довелось пережить в Ярославской епархии. Его постоянной «головной болью» был один протоиерей, из бывших обновленцев, который после войны покаялся и вернулся в юрисдикцию «тихо­новской» Московской патриархии. А в те годы «просто так» раска­явшихся не прощали: в 1937 г. 37 архиереев-обновленцев «пропали без вести».

В свое время Дзержинский писал: «Церковь разваливается, это­му надо помочь, но никоим образом не возрождать ее в обновленной форме. Поэтому церковную политику развала должна вести ВЧК,

а не кто-нибудь другой. Официальные или полуофициальные отно­шения партии с попами недопустимы. Наша ставка на коммунизм, а не на религию».

Заветы «рыцаря революции» свято хранил лидер НСДАП Адольф Гитлер. В январе 1939 года на заседании рейхстага он на­звал обе Церкви —и Католическую и Протестантскую — врагами народа. Еще в годы войны сложилась фраза: нужно «кровью иску­пить свою вину перед Родиной, перед партией и лично перед това­рищем Сталиным». А такие вот обновленцы-возвращенцы — отлич­ный «материал» для вербовки.

Впрочем, обновленцы, как «социально близкие», были «на кон­такте» с ГПУ еще с начала 1920-х годов. Приведем один лишь доку­мент, датируемый 1921 годом, — выдержку из протокола Секретно­го отдела ВЧК: «Доклад по поводу осведомительной и агентурной работы ЧК по духовенству».

Вопрос осведомительной агентурной работы, по духовенству самый больной в ЧК как по трудности его выполнения, так и по тому, что на него до сих пор ЧК мало обращала внимания. Для более быстрого и верного его проведения в жизнь необходимо на первых порах принять следующие меры:

1. Пользоваться в своих целях самим духовенством в особен­ности занимающими важное служебное в церковной жизни по­ложение, как-то архиереями, митрополитами и т.п., заставляя их под страхом суровой ответственности издавать по духовен­ству те или иные распоряжения, могущие быть нам полезными, например: прекращение запретной агитации по поводу декретов о закрытии монастырей и т. п.

2. Выяснить характер отдельных епископов, викариев, дабы на черте честолюбия разыгрывать разного рода варианты, поощряя их желаниям и замыслам.

3. Вербовать осведомителей по духовенству предлагается по­сле некоторого знакомства с духовным миром и выяснением по­дробных черт характера по каждому служителю культа в от­дельности. Материалы могут быть добыты разными путями, главным образом через изъятие переписки при обысках и через личное знакомство с духовной средой.

Материальное заинтересование того или иного осведомителя среди духовенства необходимо, так как на одной этой почве еще можно договориться с попом, а надеяться на его доброжелатель­ное отношение к Советской власти нельзя. При этом субсидии

денежные и натурой, без сомнения, их будут связывать с нами и в другом отношении, а именно в том, что он будет ВЕЧНЫЙ РАБ ЧК, боящийся расконспирировать свою деятельность.

Должна практиковаться вербовка осведомителей и через за­стращивание тюрьмой и лагерем по незначительным поводам — за спекуляцию, нарушение распоряжений властей и т. п. Правда, этот способ может быть полезным только в том случае, когда объект для вербовки слабохарактерный и безвольный...

Помощник Уполномоченного Со. ВЧК (подпись неразборчи­ва)³².

Система осведомления, или доносительства, внедряемая в «мас­сы» большевиками с первых дней Советской власти, действовала и в Церкви, как то явственно следует из доклада начальника 6-го от­деления секретного отдела ГПУ Е. А. Тучкова от 27 февраля 1924 г.: «Осведомление, которое создано за этот прошлый год по церковни­кам, вполне отвечает тому, чтобы сохранить негласное руководство церковью в наших руках, конечно, при условии, если будут даны соответствующие средства для их содержания»⁰⁰.

Большинство «тихоновцев» отказалось заглотить чекистскую наживку, было сослано в лагеря, расстреляно и пополнило сонм святых, «умученных от большевиков». Другое дело — обновленцы. Вернувшись в Московскую патриархию, они, «опираясь на орга­ны», «дорвались до корыта» и вели себя нагло и бесцеремонно: ведь у них — солидная «крыша». «...Обновленческий раскол из­жился быстро, незаметно и сам собою, — пишет «Журнал Москов­ской Патриархии». — Народная верующая масса за обновленческим духовенством не пошла, и самозванные пастыри в большинстве слу­чаев избрали благую часть: принесли раскаяние в соделанном — по­пытке растерзать хитон Христов — и возвратились в лоно Церкви в том сане и звании, в котором ушли из нее»³⁴.

Впоследствии владыка Никодим вспоминал: «Наорет на меня "оборотень", обхамит... Стою у жертвенника, совершаю проскоми­дию, слезы текут...». Как зачумленные крысы, обновленцы при­внесли в церковную среду инфекцию «стукачества»: посыпалась лавина доносов — надо было отрабатывать «должок». И лишь че­рез несколько лет, когда о. Никодим «набрал вес», он смог дать отпор зарвавшемуся хаму с наперсным золотым крестом...

Приспособленчество сквозит через всю деятельность обновлен­ческой Церкви. Пели «Многая лета благовернейшему Совнарко­му», заменяли кресты на могилах красными звездами с надписью

И. X. Ц. И. (Иисус Христос, Царь Иудейский), выпускали плакаты и советские лозунги в рамках, составляли «молитвы» за успехи соци­алистического строительства, приветственные телеграммы ВЦИК от синода и т. п. Правда, однажды случился крупный прокол. Од­ного обновленческого иерея «шлепнули» как «контру» после того, как он первой пятилетке возгласил «Многая лета»...

Отец Никодим глубоко чтил память своего покровителя — архи­епископа Димитрия, скончавшегося в 1956 г. на покое и принявшего перед смертью схиму. (В схиме он был наречен архиепископом Ла­зарем.) Прошли годы, и владыка Никодим отслужил в Кентербе-рийском соборе панихиду в годовщину его смерти, прославив своего авву на весь мир³⁵.

Иерусалим

25 февраля 1956 г. иеромонах Никодим был назначен членом Русской духовной миссии в Иерусалиме, а затем — заместителем на­чальника Миссии. Здесь он попадает под начальство архимандрита Пимена (Хмелевского) (впоследствии наместника Троице-Сергие-вой лавры, затем архиепископа Саратовского).

Нельзя сказать, что отношения игумена Никодима (при всем его умении ладить с людьми) были безоблачны в отношении его нового начальника. Впоследствии он говорил: «Тяжелый человек. Это самое трудное время моего священнослужения». Надо, од­нако, сказать, что мнение владыки Никодима здесь расходится с мнением большинства сотрудников архиепископа Пимена (Хме­левского). Большинство его подчиненных и учеников (и в Лавре, и в Московской Духовной Академии, где он преподавал логику, и в Саратовской епархии) его любили и уважали. Видимо, ска­залась разница психологических типов монахов, представлявших Московскую Патриархию в Иерусалиме³⁶. (Биологи знают, что есть рыбки, которых нельзя держать в одном аквариуме — перегрызут­ся. Не то чтобы одни хорошие, а другие плохие, а просто —раз­ные).

Вспоминает митрополит Минский и Слуцкий Филарет (Вахро-меев), Патриарший Экзарх Белоруссии.

Впервые я увидел владыку Никодима в 1956 году в Патриаршем Богоявленском соборе в Москве. По-видимому, это было 25 февра­ля — день тезоименитства Патриарха Алексия I. На службе по­явился молодой иеромонах с огромной «бородой Аароновой» и длин-

ной косой. Он приехал из Ярославля, со своим правящим епископол1 и был представлен Святейшелщ Патриарху, который напутство­вал его на послушание в Иерусалим в качестве члена Русской Ду­ховной миссии. Свидетелем как раз этого момента я и оказался '.

1950-е годы — это время усиления советского влияния на Ближ­нем Востоке. Важной вехой в истории Иерусалима была принятая 29 ноября 1947 г. резолюция ООН о разделе Палестины и о созда­нии на ее территории двух государств — арабского и еврейского.

Проблема Палестины оказалась для ООН очень трудной. Ве­ликобритания, мандат которой истекал в мае 1948 г., настаива­ла на создании единого мультиэтнического палестинского государ­ства. Другие члены ООН, учитывая конфликтные отношения меж­ду арабами и евреями, предлагали создание федеративного госу­дарства по типу Югославии или Швейцарии. Третий проект, ко­торый поддерживали прежде всего США и СССР, предполагал разделение Палестины на два самостоятельных государства — па­лестинское и еврейское. Обсуждать проблему Палестины в Сове­те Безопасности ООН было невозможно, так как Великобритания имела в этом случае право вето. Решение проблемы могло быть достигнуто только голосованием на пленарной сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

Для подготовки проекта к голосованию была создана специаль­ная комиссия по Палестине. Эта комиссия, работавшая несколько месяцев, рекомендовала для голосования в ООН именно тот про­ект двух государств, который поддерживали прежде всего США и СССР. Великобритания и все арабские и мусульманские страны были против. Главная сложность принятия рекомендованного про­екта состояла в том, что по Уставу ООН за него должно было про­голосовать не простое большинство, а две трети стран, входивших в ООН. В этих условиях позиция СССР, т. е. Сталина, была решаю­щей. Сталин практически контролировал голоса пяти стран-членов ООН: СССР, Украинской ССР, Белорусской ССР, Чехословакии и Польши.

В 1947 г. в ООН было всего лишь 60 членов. Страны, считавши­еся агрессорами в недавно закончившейся войне, — Германия, Япо­ния, Австрия, Румыния, Венгрия и некоторые другие еще не были приняты в ООН. Большая часть африканских и почти половина азиатских стран все еще относились к разряду колоний³⁸.

Атмосфера дискуссии перед предварительным голосованием 25 ноября 1947 г. была очень напряженной. В поддержку создания

в Палестине двух независимых государств проголосовали 25 стран, 13 стран выступили против этого проекта и 17 стран, включая Ве­ликобританию и Югославию, воздержались. Югославия, хотя она входила в 1947 г. в советский блок, поддерживала идею федера­тивной Палестины. СССР, Украина, Белоруссия, Чехословакия и Польша поддержали план разделения Палестины на два самостоя­тельных государства³⁹.

Председателем советский делегации на этой сессии ООН был молоденький Андрей Громыко, первый постоянный представитель СССР в ООН.

Ему не было и 30 лет, когда он попался на глаза Молотову, комиссару иностранных дел, который отбирал на смену репрес­сированным сотрудникам новые и надежные кадры. Требовалось рабоче-крестьянское происхождение, послушание и трудолюбие — качества, которыми в избытке обладал Громыко. И через два года он из мелкого чиновника дипломатической службы превратился в советника посольства в Соединенных Штатах. Прошло всего два года, и он стал в Вашингтоне самым молодым советским послом. Подталкивали его по служебной лестнице расположение мини­стра и партийные чистки. Они расчистили для угодливых людей, лишенных самолюбия, не способных думать (или умеющих скры­вать свои мысли), немало престижных и влиятельных постов. В 1946 г. Громыко назначается первым советским представителем в Совете Безопасности ООН.

По указанию Сталина Громыко в 1947-1948 гг. настойчиво вы­ступал за признание права евреев на самостоятельное государ­ство, умело и последовательно подбирая свои аргументы. Столь же убедительно он сумел обосновать впоследствии и разрыв Со­ветским Союзом дипломатических отношений с Израилем.

Выжив при Сталине, он укрепился при Хрущеве — стал ми­нистром иностранных дел. Хрущев никогда не сомневался в его лояльности и заметил как-то: прикажи он Громыко снять шта­ны и сесть на лед, тот будет покорно сидеть на нем, пока не

прикажут ему встать .

Перед вторым решающим голосованием 29 ноября 1947 г. Гро­мыко выступил с таким предложением: «... Опыт изучения вопроса о Палестине показал, что евреи и арабы в Палестине не хотят или не могут жить вместе. Отсюда следовал логический вывод: если эти два народа, населяющие Палестину, оба имеющие глубокие ис­торические корни в этой стране, не могут жить вместе в пределах

единого государства, то ничего иного не остается, как образовать вместо одного два государства — арабское и еврейское. Никакого иного практически осуществимого варианта, по мнению советской делегации, нельзя придумать... »⁴¹

В решающем голосовании Генеральной Ассамблеи ООН 33 стра­ны поддержали резолюцию о создании независимых арабского и ев­рейского государств; 13 стран голосовали против этого проекта, и число воздержавшихся уменьшилось до десяти. Пять стран совет­ского блока обеспечивали необходимое большинство в две трети. Если бы эти страны поддержали арабскую позицию, то соотноше­ние «за» и «против» составило бы 28 к 18. Это не обеспечивало бы большинства в две трети, и поэтому создание Израиля не получи­ло бы мандата ООН. Против создания Израиля в этом голосовании были мусульманские страны: Афганистан, Египет, Иран, Ирак, Ли­ван, Пакистан, Саудовская Аравия, Сирия, Турция и Йемен. Голо­совали также против Индия, Греция и Куба⁴².

Возмущенные принятым решением в пользу Израиля, арабские делегации покинули Нью-Йорк до окончания работы ООН.

Во время Второй мировой войны многие мусульмане питали симпатии к гитлеровской Германии и фашистской Италии, исходя из древнего принципа: «Враг моего врага —мой друг». Историче­ским фактом является то, что великий муфтий Иерусалима Хадж Амин аль-Хуссейни, духовный руководитель палестинских арабов, в ноябре 1941 г. имел в Берлине встречу с Гитлером. В годы Второй мировой войны он жил в Германии, был офицером СС. Он органи­зовал в рамках немецкой армии военное подразделение из арабов и вместе с Гитлером разрабатывал планы окончательного решения судьбы евреев в Палестине и завоевания района Ближнего Востока африканским корпусом фельдмаршала Роммеля .

В 1990 г. в Париже вышла в свет книга известных француз­ских журналистов Роже Фалиго и Реми Коффера «Полумесяц и свастика». В ней рассказывается о связях арабских национали­стов с нацистской Германией. «Я встретился с авторами кни­ги, — пишет парижский корреспондент «Литературной газеты» Кирилл Привалов. — Роже Фалиго показал мне символические фо­тографии. С Великим муфтием беседует фюрер, оба улыбаются — и Гитлер, и его гость. Правая рука вскинута в нацистском при­ветствии — Великий муфтий принимает парад дивизии Ваффен-СС — «Ятаган», сформированной из мусульман-боснийцев. Еще один снимок: Великий муфтий — руки благоговейно сложены на

животе — благодарит Аллаха за создание в Берлине «Арабского легиона» из добровольцев, рвущихся в рядах СС бороться с «невер­ными» .

... В связи с тем. что иерусалимские святыни, связанные с исто­рией трех религий, имеют исключительную ценность в глазах сотен миллионов верующих, было решено, что Иерусалим должен быть интернационализирован и наделен особым статусом. Этому вопро­су был посвящен особый раздел резолюции (параграф 13. Святые места), где говорилось следующее:

а) уже существующие права в отношении Святых мест или зда­
ний и мест, предназначаемых для религиозных целей, не подлежат
отмене и не могут быть ограничены;

б) свободный доступ к Святым местам или в здания и участки,
предназначаемые для религиозных целей, и свободное отправле­
ние богослужения обеспечивают в соответствии с существующими
правами при условии соблюдения требований в отношении поддер­
жания общественного порядка и благопристойности;

в) Святые места и здания и участки, предназначенные для ре­
лигиозных целей, подлежат охранению. Не разрешаются никакие
действия, которые могут нарушить их священный характер.

Когда Израиль был формально провозглашен 17 мая 1948 г. независимым государством, то на следующий день США признал это государство, но только де-факто, что не подразумевало пол­ных дипломатических отношений. СССР признал Израиль через два дня и сразу де-юре. СССР был первой страной, установившей с Израилем дипломатические отношения. США сделали такой же шаг лишь в 1949 г.⁴⁵

Первая арабо-израильская война началась сразу же после про­возглашения независимого Израиля. Войска семи арабских стран: Трансиордании, Египта, Сирии, Ирака, Ливана, Саудовской Ара­вии и Йемена,— 15 мая 1948 г. вторглись на территорию Палести­ны. В результате арабо-израильской войны (1948-1949) Иерусалим был разделен демаркационной линией на две части: западная во­шла в состав Израиля, восточная часть, включавшая «Старый го­род» с его святынями — в состав Иордании.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: