Система и метод философии Г.В.Ф. Гегеля

Преодолеть кантовское противопоставление феномена и ноумена, обосновав познавательную активность в некотором едином принципе, стремились такие выдающиеся мыслители, как И.Г.Фихте, Ф.Шеллинг и особенно Г.Гегель.

Георг ГЕГЕЛЬ (1770-1831) родился в Штутгарте, учился философии и теологии в Тюбингенском университете. После завершения учебы Гегель некоторое время работает домашним учителем в Берне и Франкфурте, а в начале 1801 г. переезжает в Йену, где после защиты диссертации получает право преподавать философию в университете. Читая в Йенском университете лекции по логике, метафизике, философии природы, философии духа, истории философии, Гегель постепенно осуществляет разработку своей оригинальной философской системы и за день до знаменитого сражения под Йеной завершает работу над своим эпохальным трудом – «Феноменологией духа». Поскольку наполеоновские походы способствовали ликвидации феодальной раздробленности Германии, Гегель положительно оценил победу Наполеона над прусской армией при Йене. Однако в дальнейшем под влиянием общеевропейской реакции, установившейся после падения Наполеона, он примирился с прусским абсолютизмом, рассматривая его как разумное государственное устройство.

В творческом отношении очень плодотворным оказался Нюрнбергский период жизни великого философа. Именно в Нюрнберге Гегель неспешно и продуманно работал над своим главным философским произведением – «Наукой логики», выход которого послужил основанием для его приглашения в Гейдельбергский университет. Непродолжительный гейдельбергский период важен тем, что Гегель завершил и опубликовал обзор своей философской системы под названием «Энциклопедия философских наук». К тому времени Гегель был признан крупнейшим немецким философом, внешним выражением чего явилось приглашение его в Берлинский университет. Берлинский период является завершением деятельности Гегеля.

Гегель начал как последователь «критической философии» Канта и Фихте, но уже вскоре перешел с позиции субъективного идеализма на позиции объективного идеализма.

Наиболее ценным и значительным достижением творчества Гегеля является диалектика, которая разрабатывается им в философскую науку, обобщающую всю историю познания и наиболее общие закономерности развития действительности. В особенности же Гегель стремится исследовать и всесторонне обосновать важнейшие принципы диалектики, сформулировать ее основные законы, раскрыть диалектику основных категорий развития и дать им соответствующие характеристики. Опираясь на диалектические идеи Канта, Фихте, Шеллинга, развивая их, Гегель вместе с тем отвергает ряд ошибочных положений, содержащихся в их учениях. Так, соглашаясь с Кантом относительно необходимости философского исследования предпосылок познавательной деятельности, Гегель справедливо расценивает кантовскую попытку исследовать человеческую способность познания вне истории познания как бесплодную и схоластическую. Исследование познания, говорит он, возможно только в самом процессе познания, но желать познавать до начала процесса познания так же несуразно, как мудрое намерение того схоластика, который хотел научиться плавать прежде, чем броситься в воду. Исходя из положения о единстве сущности и явления, он отверг положение о непознаваемости сущности вещей и в словах, исполненных пафоса, говорит о том, что в природе вещей нет никаких преград для познания. «Дерзновение искания истины, вера в могущество разума есть первое условие философских занятий. Человек должен уважать самого себя и признать себя достойным высочайшего… Скрытая сущность вселенной не обладает в себе силой, которая была бы в состоянии оказать сопротивление дерзновению познания, она должна перед ним открыться, развернуть перед его глазами богатства и глубины своей природы и дать ему насладиться ими»^[75].

Гегель исходит из того, что ни материя, ни сознание человека не могут рассматриваться как субстанциональные первоначала мира, поскольку они не выводимы друг из друга и должны быть поняты как результат развития объективно существующего мышления, именуемого им «абсолютной идеей». Абсолютная идея в процессе развития последовательно превращается в природу и общество. Природа, таким образом; есть «инобытие абсолютной идеи», «окаменевшийся дух». С этой точки зрения мышление – не специфическая особенность человека, а первооснова мира, из чего следует, что мир в своей основе логичен, существует и развивается по законам разума. Следовательно, источник всякого развития заключен в саморазвитии понятия.

Гегель рассматривает абсолютную идею не как неподвижную, неизменную первооснову бытия, а как непрерывно развивающийся процесс, вследствие чего она выступает в качестве не только начала, но и развивающегося содержания всего мирового процесса. Соответственно трем ступеням развития абсолютной идеи философия Гегеля состоит из трех частей: 1) логики как науки об идее в себе и для себя; 2) философии природы как науки об идее в ее инобытии; 3) философии духа как науки об идее, возвращающейся из своего инобытия.

Важнейшую часть системы Гегеля составляет логика, ибо законы мышления, которыми и занимается логика, суть подлинные законы бытия - и природы, и человеческой истории, и познания. В соответствии со своим пониманием мышления как первоосновы всего существующего Гегель объявляет логику учением о сущности всех вещей. Поэтому в своем фундаментальном произведении «Наука логики» кроме обычных для логики вопросов рассматриваются и такие вопросы, которыми логика до этого никогда не занималась: вопросы о закономерностях самой действительности, о превращении количественных изменений в качественные, о противоречиях как источнике движения и развития, о соотношении философских категорий, о природе механических, химических, биологических процессов.

Поставив задачу внесения жизни в мертвые схемы старой формальной логики, которая, как ему казалась, была не способна справиться с проблемой постижения тождества противоположностей, он берется за разрушение ее закостенелости и поднятие всего здания логики на новый уровень, соответствующий продвинувшейся вперед философии. Вскрывая диалектику понятий тождества и различия, Гегель прежде всего обращает внимание на культуру мышления, предполагающую фиксацию предмета в его определенности: он требует чтобы каждая мысль мыслилась во всей его строгости и чтобы не оставляли ее смутной и неопределенной. Но ведь таково же требование и закона тождества формальной логики^[76]. Однако на этом моменте мышления, называемого Гегелем абстрактным или рассудочным, речь идет не о понимании тождества как мертвого неподвижного равенства самому себе. Такое тождество он отвергает как рассадник бесплодных тавтологий.

Если в формальной логике тождество рассматривается абстрактно как находящееся рядом с различием, то гегелевское диалектическое самотождество обременено зачаточным моментом нетождественности: самотождество есть момент сущности, другой стороной которого является различие. Иначе говоря, в противоположность формальной логике, в которой одна сторона альтернативы «тождество или различие» безоговорочно исключает другую, диалектика разрушает в такой дилемме абстрактную безусловность «или-или» и соединяет обе ее стороны вместе.

Дело, однако, не только в том, что тождество и различие не существуют отдельно друг от друга, но и в наличии в тождестве зародыша активного различия, диссонанса, внутреннего брожения. По мере развития утрата покоя достигает большей степени, брожение усиливается, зародыш активного различия будет разрастаться, и от гармонии с зародышем диссонанса происходит подъем к диссонансу с еще не утраченной в нем гармонией. «Термин различие в понимании его Гегелем, - отмечает И.С. Нарский, - указывает на взаимосвязанное несоответствие, внутреннюю дисгармонию и тенденцию к увеличивающемуся разладу»^[77].

В процессе развития и углубления «различие» перерастает в «противоречие», где «различное имеет перед собой не вообще другое, а свое другое, т.е. каждое из различенных имеет свое определение только в своем отношении с другим, рефлектировано в самое себя лишь постольку, поскольку оно рефлектировано в другое»^[78]. Противоречие – это не некая аномалия, наличие которой в предмете или явлении свидетельствует об ущербности или неразвитости этого явления и поэтому встречается кое-где. Наоборот, оно есть внутренняя структурная характеристика предмета в его сущности, движущая пружина развития, «имманентная пульсация самодвижения, и нечто жизненно, только если оно содержит в себе противоречие и есть именно та сила, которая в состоянии вмещать в себе это противоречие и выдерживать его»^[79].

Преодоление абстрактного «или-или» составляет, по Гегелю, второй момент во всеобщей природе логического (и диалектического) – отрицательно–разумный. Скептицизм останавливается на этом моменте. Диалектика включает в себя скептицизм, но не останавливается на нем.

Третий момент диалектического мышления, называемого Гегелем спекулятивным или положительно–разумным, состоит в том, что противоречием дело не может закончиться, что оно (противоречие) снимает себя само через себя, что противоречащее себе разрешается не в абсолютный нуль, а лишь в отрицание особого содержания и потому в возникновение нового содержания, т.е. более богатого понятия, которое содержит в себе в снятом виде старые понятия.

Во всей действительности, по Гегелю, происходит неустанное ритмическое возникновение и снятие противоречий. В каждом конкретном случае они преодолеваются, гасятся, потухают, их побеждают, но в процессе дальнейшего развития они возрождаются из пепла, их беспокойный огонь вспыхивает в новой форме, так что в принципе они неистребимы, хотя каждое отдельное из них может быть побеждено. Наука «живет» противоречиями в том смысле, что ее силы направлены на то, чтобы «развязать» появляющиеся в ее ткани узлы противоречий, и в этих усилиях состоит ее, науки, жизнь^[80].

С учением Гегеля о противоречии органически связано и гегелевское понимание категории отрицания и закона отрицания отрицания. Отрицание представляет собой необходимый момент всякого развития. В самом деле, развитие необходимо предполагает смену одних явлений другими, переход от старого к новому, а значит, и отрицание этого старого новым. В ходе развития старое упраздняется, вытесняется новым и в этом смысле отрицается. Отрицание, говорит Гегель, представляет собой всеобщий момент всякого развития, оно закономерно вплетается в канву развития. Выходит, отрицание не есть некий посторонний момент, навязанный процессу развитию; оно есть имманентная, т.е. внутренне необходимая ступень процесса развития.

Диалектическое отрицание не тождественно с действием, просто уничтожающим предмет или явление; оно ничего общего не имеет со скептицизмом или нигилизмом. Диалектика рассматривает отрицаие как определенную веху на пути развития, как момент связи, сменяющих друг друга состояний явления, как своеобразное связывающее звено между старым и новым, между отрицаемым и отрицающим. Отрицание, с этой точки зрения, есть не просто сокрушение старого, а его переход в новое, порождение нового старым, упразднение старым самого себя, чтобы ценой собственной гибели дать жизнь новому.

Всякое явление в самом себе таит возможность своего отрицания; противоречия, имманентно присущие явлениям, как бы подтачивают изнутри их бытие и, в конечном счете, лишают их его. Диалектическое отрицание, в каких бы формах оно ни происходило, никогда не уничтожает старое полностью и абсолютно, а лишь приводит к его превращению в нечто новое. Однако со временем всякое такое новое само стареет, исчерпывает свои возможности, выходит за рамки отведенной ему меры, утрачивает черты былого совершенства и в свою очередь подвергается отрицанию, оказывается вынужденным уступить место еще более совершенному, более организованному новому. Таким образом, новое, возникшее как отрицание старого, само со временем стареет и подвергается отрицанию, происходит отрицание отрицания. Развитие не останавливается на стадии первого отрицания, оно идет дальше, обогащается достижениями и новым содержанием всех стадий развития и, если оно воспроизводит и повторяет в чем-то старое, то делает это на несравненно более высокой основе. Прогрессивное развитие последовательно синтезирует перспективные элементы проходимых и отрицаемых ступеней.

Если первая часть гегелевской системы – логика - есть «наука об идее в себе и для себя», то вторая часть - философия природы - характеризуется им как «наука об идее в ее инобытии». Гегель не объясняет, как происходит переход от «чистой» идеи к ее «инобытию» - природе. Он просто декларирует, что «абсолютная идея», познав все собственное содержание, «решается из самой себя свободно отпустить себя в качестве природы». Значит ли это, что было время, когда еще не существовало природы и «абсолютная идея» существовала сама по себе, так сказать, в чистом, обнаженном виде? На этот вопрос у Гегеля нет сколь-нибудь убедительного ответа.

Философия природы Гегеля оказалась наиболее слабой частью его системы. Многие ошибочные утверждения Гегеля против атомистической теории строения материи, некоторых существенных положений теории Ньютона, о природе магнетизма, звука, теплоты связаны не только с тогдашним низким уровнем развития естественнонаучных знаний, но главным образом с его тенденциозными воззрениями, которые Гегель выдавал за нечто непререкаемое, абсолютное. Несмотря на отдельные диалектические догадки, натурфилософия Гегеля весьма далека от действительно диалектического понимания природы как единого целого, развивающегося на основе внутренне присущих ей противоречий.

Всемирная история с ее коллизиями и многоразличными непохожими друг на друга событиями и судьбами народов представлена у Гегеля тремя последовательными этапами развития мирового духа: восточным, античным и германским. Мировая история, говорит он, начинается на Востоке, там детство человечества, там есть идея свободы, но поскольку человек еще не осознал свою сущность, эта свобода признается только за одним человеком. В античном мире (древней Греции), образующем прекрасную, но скоропреходящую юность человечества, некоторые уже осознали, что свобода образует их сущность, и поэтому они свободны. Римская империя есть зрелый возраст истории; здесь индивидуумы приносятся в жертву всеобщей государственной цели, но взамен этого, в силу образования частного права, римский гражданин становится личностью. И лишь в германском мире, который унаследовал и усовершенствовал плоды Реформации и Французской революции, все осознают свою сущность, и поэтому здесь все свободны. Объявив, что свобода уже достигнута германскими народами, и прежде всего немцами, Гегель создал европоцентристскую теорию, согласно которой восточные народы не способны к культурному развитию. История германского мира есть, по Гегелю, завершение истории человечества, ибо только в этом мире осуществляется цель всемирной истории - реализация понятия свободы и самосознания.

Соответственно завершением истории человеческой мысли Гегель объявил свою философию, которую он считал конечным пунктом саморазвития духа, вершиной человеческого знания, абсолютным пределом интеллектуального развития человечества. Так, Гегель, провозгласив свою философскую систему венцом интеллектуального развития всего человечества, вступил в безвыходное противоречие с собственным диалектическим методом, ориентированным на бесконечное развитие.

История философии, говорит Гегель, - это внутренне необходимое, последовательное движение мысли. Ни одна философская система не исчезает бесследно, она продолжает существовать в «снятом» виде, т.е. каждая последующая ступень в развитии философии не только необходимо вытекает из предыдущей, но и вбирает в себя все ценное, в ней содержащееся. Поэтому изучение истории философии есть изучение самой философии.

Гегель узрел не только единую цепь философских учений, но и зависимость каждого звена этой цепи от окружающих условий. Всякая система философии есть философия своей эпохи, но не всякая эпоха благоприятствует развитию философии; лишь высокая степень зрелости культуры открывает путь для философского мышления^[81].

В оценке роли философии в развитии общества он непоследователен. Его афоризм: «Философия - это эпоха, схваченная в мысли» утверждает всемогущество философии, которая прокладывает путь новой эпохе. Однако в другой раз он говорит совсем иное: «Когда философия начинает рисовать своей серой краской по серому, это показывает, что некоторая форма жизни постарела и своим серым по серому философия может не омолодить, а лишь понять ее. Сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек^[82]. 3десь философия трактуется как своеобразный эпифеномен исторической эпохи: философия всегда появляется с опозданием (не утром, ни днем, а лишь с наступлением сумерек) и поэтому не может быть одной из формирующих эпоху духовных потенций.

Если гегелевская диалектика учит, что развитие всеобще, то его философская система, напротив, отрицает всеобщность развития, поскольку «ничто не ново под луной, и в этом отношении многообразная игра ее форм вызывает скуку. Лишь в изменениях, совершающихся в духовной сфере, появляется новое»^[83]. Если диалектика учит, что история не может получить окончательного завершения в каком-то совершенном состоянии общества и государственного устройства и все общественные порядки, следующие друг за другом в ходе истории, представляют собой лишь преходящие ступени бесконечного развития человеческого общества, то гегелевская философская система объявляет прусскую конституционную монархию венцом развития государственности. Если диалектика раз и навсегда покончила со всякими представлениями об окончательном характере результатов человеческого мышления, то гегелевская философская система ставит предел развитию мышления, поскольку завершением всей истории человеческой мысли Гегель объявил свою философию.

Однако наличие ошибок не помешало тому, что гегелевская диалектика явилась не только преходящей идеей своего времени, но и примером устойчивых духовных ценностей человечества. Вопреки убеждению Гегеля, что его философия осмыслила мир в пору, когда его развитие завершено, она, несмотря на свой значительный консервативный компонент, содержала в себе силу присущей ей диалектичности и весьма значительные революционные компоненты, которые были материалистически переосмыслены в марксисткой философии.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: