Начало философии Нового времени (Ф.Бэкон, Р.Декарт).

Открывающий так называемое «Новое время» ХУ11 век иногда называют веком разума или веком гениев. Для этого имеются достаточные основания. Вспомним, что именно в этот век опубликовали свои произведения Бэкон и Декарт, Кеплер и Галилей, Гоббс и Гассенди, Гарвей и Бойль, Гюйгенс и Паскаль, Лейбниц и Ньютон, Локк и Спиноза. И сколькими именами естествоиспытателей и философов можно было бы пополнить этот список!

Чем же можно объяснить такое обилие гениальных ученых? Конечно же, не каким–то счастливым стечением обстоятельств, ибо по количеству родившихся потенциальных талантов и даже гениев та или иная эпоха ничем не отличается от других. Но для того, чтобы они получили социальное признание и востребованность, нужно в обществе сформировать такую культурную атмосферу, необходимым элементом которой была бы их деятельность.

Развитие науки Нового времени вызвали к жизни новую ориентацию философии. Если в средние века она выступала в союзе с теологией, а в эпоху Возрождения – с искусством, то теперь она опирается главным образом на науку. Это относится в первую очередь к естествознанию, переживавшему в это время период своего становления. Естествоиспытатель из затворника-одиночки, каковым он был раньше, начинает превращаться в заметную фигуру в обществе, хотя его отношения с церковью и государством нередко оставались сложными.

Для формирующейся науки Нового времени характерна ориентация на познание, опирающееся на практический опыт, что приносит с собой небывалый рост фактических данных. Развитие производства и связанный с этим рост техники способствовали развитию и распространению экспериментальных и математических методов исследования. Главнейшим приобретением естествознания того времени явился экспериментальный метод исследования. Ученые древнего мира ограничивались непосредственным наблюдением, а схоласты средневековья были враждебны всякому опытному знанию. Ученый-экспериментатор Нового времени ставил себя уже в совершенно иное отношение к окружающему миру, чем античный философ или средневековый «чернокнижник»: из созерцателя и наблюдателя происходящих в природе событий он становился испытателем природы, понуждающим ее раскрывать свои тайны. При этом прежнее натурфилософское рассмотрение природных явлений в общем плане, без изучения частностей, уже не отвечало требованиям практики. Задача естествоиспытателя теперь состояла в изучении деталей, в анализе, в мысленном расчленении природы на части и классификации этих частей, в открытии конкретных законов в конкретных областях природы.

Ориентация на познание, опирающееся на чувственный опыт, становится важной, но не единственной выразительной особенностью науки Нового времени. Другой ее чертой становится стремление к созданию целостного образа мира. Если ориентация на чувственность и практич­ность познания проецируется на развитие эмпирии (гр. empeiria опыт), то стремление к созданию целостной картины мира ведет к повышению роли рационального (лат. ratio разум) познания. И эмпирическое и рациональное познание формируют основные направления философского мышления Нового времени.

Родоначальник английского эмпиризма Фрэнсис БЕКОН (1561 - 1626) происходил из знатной дворянской семьи, получил соответствующее его происхождению образование в Кембриджском университете. Процесс обучения, отмеченный схоластическим подходом, сводившимся к чтению и анализу по преимуществу авторитетов прошлого, не удовлетворял Бэкона. Уже в то время он приходит к выводу, что новые знания о природе необходимо получать не комментированием трудов Аристотеля и других авторитетов прошлого, а эмпирическим исследованием самой природы. До конца жизни Бэкон сохранил мнение, что аристотелевская философия хороша только для научных диспутов, но она бесплодна в том, что касается конкретной пользы для жизни людей.

Наиболее известный его труд - «Новый Органон»; следует упомянуть также «Моральные, экономические и политические эссе», «О достоинстве и приумножении наук» и вышедшую посмертно «Новую Атлантиду».

Как и большинство мыслителей его эпохи, Бэкон провозгласил высшей задачей познания завоевание природы с целью усовершенствования человеческой жизни. Цель науки - принесение пользы человеческому роду, ее миссия - познание причинных связей природных явлений ради использования их для блага людей. Наука, утверждает Бэкон, должна служить для удовлетворения жизненных потребностей и в этом ее конечное назначение. Соответственно этому она находит свое завершение в практике, в производственном воздействии человека на природу.

Но это конечное назначение науки ни в коей мере не означает, будто всякое научное исследование должно 6ыть ограничено соображениями непосредственной пользы. Наука не может выполнить свое предназначение, если не освободится от рабской зависимости oт повседневных практических потребностей. До тех пор пока знание не глубоко, не велика и приносимая практическая польза. Поэтому, различая два вида опытов – «плодоносные», цель которых принесение непосредственной пользы человеку, и «светоносные», цель которых не непосредственная польза, а познание наиболее глубоких связей в природе и установление законов, - Бэкон требует «всегда помнить о том, что к светоносным опытам следует стремиться более настойчивее, чем к плодоносным»^[44].

«Знание - сила», но действительной силой оно может стать лишь в том случае, если оно истинно. Для получения истинного знания о природе, говорит Бэкон, необходимо в корне изменить научные методы исследования. Предпосылкой преобразования науки Бэкон считает критику всейпредшествующей схоластики. Он отвергает спекулятивные схоластические диспуты и видит принципиальный недостаток подхода многих предшественников к анализу познания в том, что они уделяли главное внимание словам, а не самому делу и вместо систематического исследования изучаемого явления устраивали погоню за словами и их благозвуч­ностью. «Чудовищному лаю пререканий и бесконечных вопросов» Бэкон противопоставил свое материалистическое учение, в основе которого лежал экспериментальный метод познания мира.

Необходимым условием достижения гармонии между «Умом и Вещами», по Бэкону, является очищение разума от предвзятости, от заблуждений или, как их называет Бэкон, «идолов» (ложных образов). Он различает четыре вида «идолов» и аллегорически называет их: «идолы рода», «идолы пещеры», «идолы рынка», «идолы театра»

Идолы рода вскормлены самой человеческой природой, человеческим родом. Они возникают как следствия неточных свидетельств чувств или логических ошибок. Человеческий ум - все равно что неровное зеркало, которое, отражая вещи, смешивает свою природу с природой вещей и тем самым искажает последнюю. Так, например, человеческий ум склонен придавать природным явлениям «больший порядок», нежели действительно существующий.

Идолы пещеры исходят от отдельных людей, как бы сидящих в пещере, Каждый человек, помимо общих заблуждений, свойственных человеческому роду, имеет и свои собственные. По причине специфической природы души и тела каждого индивида или воспитания и влияний других людей, или из-за книг, которые они читают, или авторитета тех, кого они уважают, одни склонны верить в непогрешимый авторитет древности, другие отдают предпочтение только новому.

Идолы рынка или площади - заблуждения, возникающие в результате употребления бессодержательных слов (как оно бывает на рынке). Общение между людьми осуществляется при помощи языка, но имена даются вещам в соответствии с уразумением народа и достаточно некритического применения слов, чтобы совершенно сбить с толку разум.

Идолы театра - ложные взгляды, укоренившиеся благодаря вере в старые авторитеты и предстающие перед умственным взором людей наподобие театральных представлений. Они проникли в человеческую душу с помощью различных философских доктрин. Бэкон считает философские системы сказками, предназна­ченными для разыграния на театральной сцене.

Освободив ум от идолов, человек, по мнению Бэкона, может обратиться к изучению природы. Для этого следует посмотреть, с помощью какого метода достижима эта цель. Сравнивая метод с фонарем, который освещает путнику дорогу, Бэкон учит, что даже хромой, поставленный па освещенную дорогу преодолеет трудный перевал быстрее, чем нормальный, который плутает впотьмах.

Изучая историю науки, Бэкон пришел к выводу, что в ней четко выступают два метода исследования: догматический и эмпирический. Догматик не придает особого значения фактам, но стремится сформулировать общие догмы, из которых можно выводить все частные следствия. Эмпирик же видит свою задачу в собирании и накоплении как можно больше фактов. Догматика Бэкон сравнивает с пауком, который из самого себя ткет свою нить, а эмпирика - с муравьем, который беспорядочно тащит в свой муравейник все, то попадет ему на пути. Настоящий ученый, говорит он далее, должен быть похож не на паука и не на муравья, а на пчелу, которая терпеливо собирает из цветов сладостный нектар, но не оставляет его в том же виде, а перерабатывает в мед собственной деятельности^[45].

Знание природы идолов помогает избежать ошибок. Однако это знание лишь негативная задача при создании научного метода. Вслед за установлением видов заблуждений человеческого ума встает задача создать учение о методе исследо­вания. В средние века, да и в античности, наука пользовалась главным образом методом дедукции (лат. deductio выведение), на основе которого мысль движется от аксиом к частным выводам. Такой метод, по Бекону, не является результа­тивным, он мало подходит для познания природы. Поскольку всякое познание так или иначе опирается на опыт, а опыт - это единичные факты, то мысль должна двигаться от изучения единичных фактов к их обобщению и формулировке общих положений. Такой метод исследования носит название «индукция» (лат. inductio наведение). Индукция - это логический метод, основанный на умозаключении от частных, единичных случаев к общему выводу, от отдельных фактов к их обобще­ниям. Так как процесс обобщения есть индукция, то логическим основанием реформы науки должна быть новая теория индукции. Но не той индукции, которая заключает на основании простого перечисления ограниченного числа благоприятных фактов. Простая перечислительная индукция чаще приводит к ошибочным обобщениям, чем к истинным. И Бэкон ставит перед собой задачу сформулировать принцип научной индукции, которая производила бы в опыте разделение и отбор, а затем путем должных исключений и отбрасываний делала бы необходимые выводы.

Индуктивный метод, разра­ботанный Бэконом путем философского обобщения достижений естествознания, сыграл большую роль в развитии экспериментальной науки. Однако Бэкон сделал чрезмерный акцент на методе индукции, недооценив при этом роль метода дедукции в познании.

Научное познание материального мира, по Бэкону, опирается на опыт и представляет собой рациональную обработку данных опыта. Опыт, эксперимент является также и критерием истины. Соответственно этому суть естествознания Бэкон видит в экспериментальных науках и прежде всего в физике, а математику он рассматривает в качестве вспомогательного средства для естествознания. Таким образом, в разработанной Бэконом методологической программе опыт и индукция занимают центральное место, что приводит его к эмпиризму.

Учение Бэкона отмечено определенным компромиссом, проявляющемся в принятии двух видов знания – один из них внушается Богом, а другой ведет свое начало от органов чувств. При этом он требовал строгого разграничения сфер компетенции религиозной и научной истин: вера в Бога достигается путем откровения, тогда как научная истина постигается опытом и разумом. Отделение друг от друга области исследований теологии и философии приводит его к вопросу: к которой из этих двух областей принадлежит человек? По своей телесности, ответил Бэкон, человек принадлежит к области исследования науки и философии, когда же речь идет о душе, то необходимо различение разумной и чувственной души. Разумная душа входит в человека «божьим вдохновением» и тем самым становится предметом исследования теологии, тогда как чувственная душа имеет все характеристики телесности и принадлежит к сфере исследований философии. Этим разделением Бэкон отвоевывает для науки подход к исследованию человеческого поведения, к изучению того, что в современных терминах определяется как человеческая психика.

Преодолеть недостатки схоластической философии и разработать новый научный метод стремится и французский философ Рене ДЕКАРТ (1596 – 1650).

Основы образования Декарт получил в иезуитском колледже города Ла-Флеш, где у него обнаружилась склонность к занятиям математикой и безусловное неприятие сухого, педантичного обучения схоластике. Это образование, хотя и не чуравшееся научных открытий и изучения математики, вызвали в душе Декарта протест и неудовлетворенность. Он ощутил огромное расхождение между окружавшей его культурной средой и новыми научными и философскими веяниями.

Отрицательное отношение к схоластическому пониманию науки и философии проявилось у Декарта, однако, позже, когда он как военный побывал в значительной части Европы. Наиболее интенсивно Декарт предавался исследованиям во время своего сравнительно долгого пребывания в самой свободной тогда стране Европы – в Голландии. В этот период он пишет большинство своих основных работ – «Рассуждения о методе», «Метафизические размышления», «Начала философии». Проникновение новаторских идей Декарта в университеты привело к тому, что начались гонения на великого мыслителя со стороны богословов. С трудом избежав нескольких арестов, изведав изгнание и сожжение своих книг, Декарт прожил скитальческую жизнь. В этих условиях, не желая более возвращаться во Францию из-за хаоса, царившего там, Декарт принимает приглашение шведской королевы Христины переселиться в Стокгольм, где вскоре умирает от простуды.

Его труды, в том числе знаменитые «Правила для руководства ума», были внесены римским папой в индекс запрещенных книг, а блистательный «король-солнце» Людовик 1V преподавание его учения на всей территории Французского королевства. Так отблагодарили того, кто открыл новую эпоху в философии.

Декарт интересовался проблемами физики, математики, логики, философии. В области естествознания он первым выдвинул идею условного рефлекса, заложил основы геометрической оптики, создал аналитическую геометрию, выдвинул идею естественного развития солнечной системы, разработал систему прямоугольных координат.

Как и Бэкон, Декарт видит цель знания в господстве человека над силами природы и в усовершенствовании самой человеческой природы. Как и Бэкон, Декарт начинает свое философское построение именно с критики всей предшествующей философии. Чтобы получить возможность пойти по пути, ведущему к достоверному знанию, необходимо прежде всего сбросить оковы и предубеждения, выбраться из тупика схоластики. Учение Декарта об искоренении предрассудков и очищении от них разума родственно учению Бэкона об идолах. У Декарта есть своя классификация основных источников заблуждения. К ним в первую очередь Декарт относит могущественную, силу привычки, укоренившуюся в результате как индивидуальной, так и родовой инерции. Вторая причина - неспособность в зрелом возрасте освободиться от предубеждений нашего детства, третья- трудность и утомительность интеллектуального напряжении и сосредоточения. Наконец, четвертая - дезориентирующая сила слов, зачастую не столько обозначающих, сколько затемняющих наши понятия. «Верно определяйте слова и вы избавите мир от половины недоразумений» - учит Декарт.

Антидогматизм Декарта принимает форму методического сомнения. Отрешиться от всего принятого на веру, подвергнуть все сомнению – таков первый шаг рационализма Декарта. Предать суду разума все без исключения общепринятые и общепризнанные истины - таков его второй шаг. Методическое сомнение Декарт замыслил как не допускающее никаких догматов, принимаемых на веру; ничто не может устоять от разъедающей силы сомнения, ничто не может избежать укусов сомнения. В последовательном проведении этого принципа он не останавливается ни перед чем, даже перед такими очевидными истинами, «как дважды два - четыре», «у меня есть тело»^[46].

0днако картезианское сомнение при всей его универсальности не есть скептицизм. Если в скептицизме сомнение абсолютизируется, перерастает самое себя, обращая оружие рационализма против рационализма, то для Декарта сомнение во всем - не итог, не вывод философии, а прелюдия к ней. И сам Декарт ясно и отчетливо понимает коренное отличие своего учения от учения скептиков: «Я не подражал... скептикам, которые сомневаются ради самого сомнения, наоборот, мое стремление было целиком направлено к тому, чтобы достичь уверенности, отметая зыбкую почву и песок, чтобы найти гранит или твердую почву»^[47]. Выходит, декартовское сомнение - не покушение рационализма на самоубийство, а отрицание для избирательного утверждения.

В качестве твердой почвы, незыблемого основания, на которой может быть воздвигнуто все здание достоверного знания, Декарт берет истину: Cogito ergo sum (Я мыслю, следовательно, существую). Эта истина, по мнению Декарта, столь крепка и прочна, что все самые экстравагантные гипотезы скептиков не смогут ее поколебать, в силу чего ее можно признать в качестве основного принципа философии.

В познании, по Декарту, главную роль играют не ощущения, а разум. Если Бэкон первичную достоверность находит в чувственной очевидности, то для Декарта чувственная очевидность как основа познания неприемлема. Чувства, говорит он, я иногда уличал в обмане, и разумно будет не всегда верить тем, кто нас хотя бы раз обманул. В отличие от Бэкона, который считал эмпирическую индукцию основным методом получения истинных знаний, Декарт таким мето­дом считает рациональную дедукцию. Декарт стремится создать единый научный метод, с помощью которого можно было бы построить систему науки, помогающую человеку обеспечить господство над природой. Искомый метод должен превратить познание в организованную деятельность, освободив его от случайностей; он сориентирует науку не на отдельные открытия, а идти «сплошным фронтом», не оставляя пропущенных звеньев.

В своей работе «Рассуждения о методе» Декарт предлагает «четкие и легкие правила, которые не позволят тому, кто ими будет пользоваться, принять ложное за истинное». Эти правила таковы: 1) необходимо считать истинным только то, что представляется уму столь ясным и отчетливым, что не дает повода подвергать это сомнению; 2) встречающиеся затруднения необходимо делить на части с целью преодоления этих затруднений по частям; 3) необходимо начинать с наиболее простых предметов и постепенно восходить к познанию сложного, предполагая порядок даже там, где объекты познания не даны в их естественной связи; 4) нужно составлять возможно полнее перечни и обзоры исследуемых предметов, чтобы быть уверенным в том, что ты ничего не упустил.

Правила эти просты, они подчеркивают необходимость полного осознания этапов, на которые распадается любое строгое исследование. Они являются моделью знания потому, что ясность и отчетливость защищает от возможных ошибок или поспешных обобщений. Правила Декарта имели исключительное значение для развития философии и Науки нового времени, но и не только науки. Они послужили философской основой эстетики классицизма, получившей наиболее полное отражение в литературе, театре и архитектуре. Прекрасное, согласно классицизму, не может быть вне истины и, следовательно, иррациональному нет места в искусстве. Содержание и форма художественного произведения должны быть ясными и четкими, композиция должна строиться на основе гармонии частей и целого в соответствии со строго установленными правилами. Прекрасное в природе должно быть освобождено от первоначальной грубости, очищено or наслоений и оформлено соответственно требованиям разума.

Философия Декарта представляет собой рационально обоснованный образ мира. Он допускает два независимых друг от друга первоначала: духовную и материальную субстанцию. Основной атрибут духовной субстанции - мышление, материальной – протяжение. Признавая их независимость друг от друга, Декарт закладывает в философии основы дуализма.

Духовная субстанция содержит в себе идеи, которые присущи ей изначально, а не приобретены в опыте. Их Декарт называет «врожденными идеями». К ним он относит идею бесконечной, вечной, неизменной, независимой, всеведущей субстанции, породившей все сущее, т.е. идею Бога. Является ли она чисто субъективной или ее следует считать субъективной и одновременно объективной? Проблема существования Бога возникает не из внешнего мира, а в человеке или, скорее, в его сознании. Очевидно, автор идеи, присутствующей во мне, не я сам, несовершенный и конечный, и ни какое-то другое существо, также ограниченное. Идея, присутствующая во мне, но не мною произведенная, может иметь в качестве своего творца лишь бесконечное существо, и это Бог.

Что касается материальной субстанции, то ее Декарт отожествляет с природой и заявляет, что в природе все подчиняется чисто механическим законам. Животные и даже человеческое тело не что иное, как механизмы или самодвижущиеся машины разной степени сложности, подобные часам, составленным из колес и пружин. То, что мы называем жизнью, сводится к некой материальной сущности в виде тончайших и чистейших элементов; переносимые кровью от сердца к мозгу, они распространяются по всему телу, руководя основными функциями организма.

Распространив на весь духовный мир механицизм, Декарт разрушил господствующую до этого в науке концепцию природы и на ее место поставил другую, ставшую новой программой исследований. В новоевропейском мировоззрении механистическая модель с простыми теоретическими элементами и техническим инструментарием станет мостом от теории к практической переделке мира. Здесь берет начало переход человеческого духа в практику, происходит переход от науки созерцательной к преобразующей.

Таким образом, методологические концепции Ф. Бэкона и Р. Декарта сыграли двоякую роль в становлении нового научного духа: 1) подготовили интеллектуальную атмосферу; 2) дали конкретные методологические положения, ставшие впоследствии нормой научного мышления.

«Бэкон и особенно Декарт произвели в истории западноевропейской философии радикальный поворот. Казалось даже, что не только решения, но и сама проблематика схоластической и античной философии настолько вышла из употребления, что больше никогда не появится. Методы, параметры и коэффициенты, позаимствованные из математики и физики, казались единственно приемлемыми и в области философии»^[48].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: