В растерянности я оглянулся на море.

Катер заметно приблизился. Я чертыхнулся и рванул под сень леса. Сердце колотилось от беготни и угрозы разоблачения.

Где же Джеймс?

Я позвал его и здорово перепугался, когда он ответил, оказавшись где-то рядом.

– Ш-ш-ш! Тебя услышат.

– Что за… ты где?

– Здесь.

– Где?

– Здесь. Смотри. – Я пригляделся и увидел, как темное бревно в десяти футах* от меня помахало рукой. Приглядевшись, я узнал его, но когда он лежал неподвижно на тропинке, его голое измазанное грязью тело было абсолютно замаскированно.

– Офигеть, Джеймс, я не увидел тебя, пока ты не пошевелился. Это ты забрал наши вещи?

– Да, – ответил он гордо. – Они так увлеклись погоней, что у меня было много времени. Тебя не догнали?

– Нет. Одна женщина меня увидела, но подумала, что я – покрытая листьями обезьяна.

– Как?

Я рассказал. Бревно согнулась от смеха.

С берега послышались голоса.

– Где же они?

– Опаздывают.

– Мы тоже опоздали.

– Мы ждали, когда уедет та лодка.

– Может, они тоже ее увидели и уехали.

На всякий случай мы подползли к берегу, не вставая. Да, это были наши. Только одетые. Джеймса это не остановило. С дикими воплями он выскочил из кустов и бросился, как в атаку. После первого шока все засмеялись при виде декорированного грязью голого воина, плясавшего вокруг них, потрясая воображаемым копьем.

Я появился следом не столь бравурно, стесняясь, что они все были одеты – ну, во всяком случае, в шортах, – а на мне не было ни единой нитки, кроме грязи. Мне было почти также стыдно, как на первом школьном медосмотре, когда пришлось раздеться перед доктором в присутствии медсестры. Но я зря стеснялся. Они быстренько скинули шорты, девочки сбросили также лифчики, и мы вместе повалились на песок.

Наше грязевое покрытие успело высохнуть на солнце, пока мы наперебой рассказывали о сегодняшних событиях. И, наверно, преуспели в этом, потому что к концу истории они все катались от хохота. Мы же с Джеймсом поспешили в воду отмываться.

Следующие три часа все, от 16-летнего Джо до 8-летнего Билли с увлечением спасали утопающих и были спасаемы как утопающие. Джеймсу пришлось немало потрудиться, и он начал привыкать плавать там, где не доставал до дна. Потом, обессиленные, мы снова поплюхались на песок.

– Так вы поедете к нам сегодня? – спросил Марк. – Нам обещали занятие по сноркеллингу, будет весело.

Я вдруг засомневался. То есть я не сомневался, что будет весело нырять с трубкой, но я сомневался, что будет весело присутствовать на занятии голыми. Вдруг мы застесняемся? Но Джеймс решительно кивнул.

– Поедем, поедем! Мартин, ведь поедем?

– Да, если это удобно.

– Все организовано. Вы можете поесть с нами. Поедем вместе – вы можете ехать за нами на ялике.

– Хорошо! Но у нас с собой ленч.

– Присоединяйтесь вместе с ленчем. Все равно мы едим на воздухе.

И мы поспешили к нашему ялику. Несмотря на недавние испытания, мы теперь так беззаботно разгуливали без всего, что вспомнили об одежде, только выбежав на берег, откуда нас в принципе можно было увидеть из деревни – правда, в прошлом нас это не останавливало. Мы быстренько поставили паруса и запрыгнули на борт, чтобы укрыться за планширом от нескромных глаз. Я взял румпель, и мы поплыли к остальным. Они завели мотор и подплыли к нам, и тут к нашему ужасу оказалось, что они снова в шортах.

– Почему вы оделись?

– Мы всегда одеваемся в море – вдруг с кем встретимся.

– А мы не оделись.

– Вижу. Но мы взяли вашу одежду. Передать?

– Пожалуйста.

– Подъезжаем.

Они передали нам ценный груз. Хотя их шорты можно было назвать одеждой весьма условно: все равно все было как на ладони, особенно у Марка. Белые, широкие и тонкие, эти шорты были едва длиннее его вилли. Не успел я об этом подумать, как он сменил позу, и я ясно увидел его через штанину.

Как это получается, что такая вещь нарушила мое равновесие, хотя я столько времени видел Марка совсем голого? Я скорее натянул свои шорты.

Глава 8

Когда мы подходили к острову, я снова впал в панику перед предстоящим раздеванием.

Хотя повсюду беззаботно разгуливали голые.

Но берег уже нависал, как фатум (это слово я тоже недавно узнал), и мы убрали паруса. Подрулили к причалу.

Сошли на берег. Разделись. Присоединились к общему ленчу. Это было очень странно: сидеть за нормальным столом, есть и вести светскую беседу – и все это в голом виде.

После ленча нас ждали радости сноркеллинга. Ни я, ни Джеймс никогда не ныряли с трубкой, и нам ужасно понравилось.

Если вы никогда не плавали под водой с маской, вы не поймете. Ну, а если плавали, то что рассказывать… Такое странное щемящее чувство при виде бодрой подтянутой попки Марка, скользнувший по поверхности, в то время как сам он проплыл маской вниз, не подняв головы. Как будто кит показал плавник – точнее, два плавника, – и снова нырнул.
А берег под тобой постепенно тонет во мраке, и ты чувствуешь, что тебя допустили к важной тайне, и что вот-вот откроются новые, еще более важные. Представьте себе все эти водоросли, скалы, крабов, рыб и прочую морскую живность, и перед вами возникнет рай для всех, кто молод и не пресытился. Мы с Джеймсом точно не скучали, да и остальные, хотя уже не в первый раз ныряли с маской, проторчали в воде весь оставшийся день.

– Приплывете завтра? – спросил Марк, когда мы с неохотой вспомнили о времени и объявили, что нам пора.

– А то! – согласился я горячо. Он теперь смотрел на меня как на своего, после того как я вчера буксировал его, как утопающего, а потом он под моим руководством так же спасал меня. Он уже строил на мой счет планы.

Я был молчалив по дороге домой. Мне не хотелось уезжать. Джеймс посматривал на меня, и я был рад, что он относится ко мне как к старшему брату или отцу, милый малыш. А Марк… Марк – другое дело. С ним я чувствовал трепет другого рода, глубокое щемящее чувство. Я все время искал его глазами, все время хотел занять место поближе. Отплывая от их острова, я утешал себя только тем, что мы вернемся.

Хорошо, что Джеймс мог править более или менее самостоятельно. Мои мысли были далеко.

Мы опоздали.

Они увидели, что мы плывем с другой стороны, и им не терпелось узнать, где мы были.

– Так, осматривали острова, – сказал я.

– Только не подходите к большому острову, – сказала моя мать. – Там колония нудистов.

Я промолчал. Джеймс, молодец, тоже.

***

В этот вечер мы оба были крайне рассеяны.

Мы поели в молчании, и Джеймс уснул в кресле, не допив кофе. Я клевал носом. Мистеру Эвансу пришлось унести Джеймса. Я вскоре попрощался, немало удивив родителей.

Отец Джеймса вернулся в вестибюль, а я поднялся в номер Джеймса и обнаружил, что он отрубился. Я с нежностью улыбнулся и вернулся в свои владения, растянувшись свободно на своей кровати – впервые за два дня. Я вспомнил прошедние дни, и передо мной с неизбежностью возникло лицо Марка. И не только лицо.
Потом я все-таки разделся, потому что лежать стало неудобно.
На трусах я заметил подозрительное влажное пятнышко. Странно. Писить мне не хотелось. На всякий случай я сходил в туалет, и оказалось, что даже ту жалкую струйку, на которую я все-таки оказался способен, направить вниз стоит больших усилий и мук. Для душа я слишком устал, но линейку все-таки достал.

Никаких изменений… Но надо же было как-то избавиться от твердости, и мне давно хотелось сделать это, держа перед мысленным взором Марка. Мой разум постарался нарисовать живую картину,
и тут я заметил, что кончик подозрительно блестит. Я остановился для внимательной инспекции.
Прозрачная жидкость? Это еще что такое? Может, я не здоров? Может, это венерическое заболевание? С другой стороны, откуда бы? Я же не занимался сексом вообще и с проститутками в частности – ведь это от них, как я слышал, можно заразиться.

Я пожал плечами. Все равно в данный момент ничего не поделаешь, и будь что будет, я уже был на полпути, фантазируя… только почему о мальчике? Наверно, я еще не дорос до влечения к девчонкам. Ничего, это не опасно.

Я продолжил, представляя себя рядом с ним, вспоминая, что он тоже старался занять место поближе ко мне, как он всегда улыбался, если улыбался я, и какое у него стройные тело, какие ладные… но тут я вдруг резко финишировал; сильнее, чем всегда. Я позволил руке еще немножко подвигаться туда-сюда, пока желание не прошло, и затих.
И почти уснул. И только легкий сквозняк от окна привел меня в чувство. В одном месте ощущался необычный холод. На мгновение я подумал, что в мой номер прокрался Джеймс и брызгает на меня водой.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: