Я кивнул и начал раздеваться. Мы подобрали одежду и пакеты с ленчем и пошли через лес. Скоро мое зрение восстановилось. И горло вылечилось.

Мы шагали в дружеском молчании, как пишут в книгах. Но приблизившись к густым деревьям и кустарнику перед другим берегом мы остановились. Джеймс посмотрел на меня потрясенно. Мы не ослышались – там чьи-то голоса? На нашем острове?

***

Глава 6

Мы отреагировали одновременно.

Мы были голы. На берегу, судя по звукам, нас поджидала целая толпа народу. Были слышны детские и взрослые голоса. Мы дружно бросили свои свертки и принялись искать свои шорты, майки и туфли – минимум, необходимый для соблюдения приличий.

– Оставим ленчи здесь, у пня, – прошептал я. – Потом найдем. Идем.

Он ничего не сказал, но сделал, как я велел, и пошел за мной с раскрытыми от возбуждения глазами. Хорошо, что мы умели передвигаться без большого шума в кустах. Мы подползли к берегу и выглянули из-за удобных наносов, отмечавших верхнюю границу приливов во время бури. Открывшееся нам зрелище заставило его сглотнуть, а у меня ком так и застрял в горле.

На берегу лежали четыре лодки, две как наша и две с моторами. Неподалеку на подстилках расположились две взрослые пары, спиной к нам, лицом к морю. Оттуда к ним бежали наперегонки шестеро детей, две девочки и четыре мальчика, лет примерно от восьми до шестнадцати. И все бы ничего, за исключением одного.

На них на всех не было ни единой нитки.

Я смотрел с бьющимся сердцем, как старший добежал до взрослых, свободно болтая причиндалами, насколько мне было видно через темную поросль, покрывавшую треугольником места над ними и вокруг.
Следом подбежали еще два мальчика и девочка – как я успел отметить, один был моего телосложения, а другой постарше, с редкими волосиками вокруг пиписьки (числом поболее, чем у меня, но не идущими ни в какое сравнение с зарослями на лидере).
Девочка была хорошо развита и красива, и у нее все очень интересно подпрыгивало.

С небольшим отставанием подбежали крохи, мальчик и девочка, смеясь и толкая друг дружку на бегу. Ему было лет восемь, а она была ростом с Джеймса.

Они все попадали на песок, к моему разочарованию – лицом у морю. Сидеть и подсматривать дальше теряло смысл. Были видны одни попы.

Я начал отползать, Джеймс последовал моему примеру. Вдруг он вскрикнул от боли.

– Ш-ш-ш!

– А-а-а… Я порезал ногу.

– Проклятие. Можешь отползти подальше?

– Нет. Больно. – Он перекатился на спину и сел. – Посмотри!

По ноге текла кровь. Осколок стекла процарапал ему бедро чуть ниже штанины, прямо под границей менее загорелой кожи. Осколок выпал, в царапине ничего не осталось. Пока я осматривал ее и думал, что теперь делать, позади нас послышался шум. Мы с тревогой подняли головы.

– Привет, – сказал любезный голос, низкий, но молодой. – Вот вы где.

– Э-э… гм… а… – Я растерялся не от того, что нас нашли, а от того, что на нашедшем ничего не было. Я очень старался смотреть ему в лицо. Это был шестнадцалетний парень, который лидировал в забеге из воды. Он, видимо, понял мое смущение.

– Простите, я бы не подошел знакомиться в таком виде, но я услышал крик твоего друга, и подумал, что у вас несчастный случай. Я старший скаут, а мой папа – доктор. Помощь нужна?

– Я порезался стеклом.

– Ясно. Серьезно?

– Да.

– Да нет, не очень, – сказал я. – Стекло выпало, а порез неглубокий. Только мне нечем заклеить. – Благодаря его деловому тону ко мне вернулся дар речи. Несмотря на эффект, который на меня оказывала близость его обнаженного тела.

Скаут, да еще сын доктора – вряд ли он совсем уж псих. Хоть и ходит без всего перед девочками и матерью.

Он осмотрел ногу Джеймса. Я только радовался, что не меня взяли за ногу, не с моей ноги стряхивали грязь. А то как пить дать он бы заметил.

– Хорошо бы показать папе, – сказал он. – Кажется, там ничего нет, но для очистки совести лучше провериться.

– Я подожду здесь, – сказал я поспешно. Мне было любопытно поближе рассмотреть эту публику, но я боялся, как бы и нам не предложили раздеться за компанию.

– Ты чего, – сказал он. – Мы просто натуристы, мы не маньяки какие-нибудь. Лишь бы мы вас не смущали, а нас вы не смутите.

– Мартин, пожалуйста, пойди со мной, ну пожалуйста. – Джеймс не хотел остаться один среди чужих. Ему-то что, он привык видеть голых взрослых. Не то что я. Я, например, и не подозревал, что эта штуковина бывает такая длинная. Какая же тогда у его отца?

***

Я нехотя встал и пошел за театрально прихрамывающим Джеймсом и его спасителем.

Я чувствовал себя довольно глупо, что не смог помочь сам, но у нас не было аптечки. Мой взгляд нечаянно опустился на задницу парня, мускулисто шагавшую через кусты.

Мы вышли на берег и девять пар глаз повернулись в нашу сторону. Моей голове стало жарко. Я чувствовал, что краснею, и не знаю, куда девать глаза. Если бы там был только один человек, желательного мужского пола, еще туда-сюда. Но обрушившееся на меня обилие анатомических новостей вызвало у меня информационный шок. И, похоже, во мне что-то замкнулось и перегорело, потому что мое тело снова стало вести себя прилично. Очень кстати, когда под шортами ничего не надето!

Парень коротко объяснил отцу, что случилось. Тот улыбнулся нам, немного смущенно, как мне показалось. Дети отошли вдоль берега подальше; я подумал, что нас нашли неинтересными. Мне не привыкать. Мне-то хотелось на них посмотреть, особенно на старших, обоего пола, потому что я никогда не видел вблизи полностью обнаженных людей. Во всяком случае, не столько, чтобы мне успело надоесть. И не таких больших.

– Ну-с, где у нас болит? Надеюсь, мальчики, вы не противники обнаженного тела? Мы – натуристы, наш лагерь вон на том острове… – Он показал. – …а здесь мы, так сказать, в набеге. Это ближайший к нам остров, и потом здесь недавно видели детей, тоже натуристов, и мы надеялись их застать. Не хочу навязываться, но хорошо бы мне взглянуть на это бедро, пока его не очень расходили.

Он сделал паузу. Должен пояснить, что взрослые лежали на животах, и были видны только со спины.

Джимми посмотрел на меня, потом на доктора.

– Полечите ее, сэр, пожалуйста.

Тот улыбнулся Джеймсу и сел. К моему удивлению, у него было не длиннее, чем у его сына…
только больше волос на теле, в смысле на всем теле – на груди, на животе, на ногах (немного на бедрах, побольше ниже колен). Хотя у сына тоже были волосы на ногах снизу. Я ощутил неполноценность.

Бедро Джеймса было осмотрено в одну минуту, пока я стоял и смотрел поверх голых тылов
передо мной на более завлекательную сцену в отдалении, где две девчонки – старшая развитая, младшая худенькая, – беззаботно играли с двумя мальчиками моих лет и малышом. Я бы так не смог. А им хоть бы хны.

– Все чисто, – объявил доктор, – но не мешает промыть. И чем заклеивать пластырем, лучше искупаться. Сначала пощиплет, но я уверен, что если ты постараешься, ты вытерпишь, и тогда болеть перестанет и заживет быстрее.

– Вы очень добры, сэр, – вставил я. – Но у нас нет плавок. – Не успел я договорить, как почувствовал, какую глупость выдал.

Он расхохотался.

– Вот уж о чем вы можете не беспокоиться! Тут уже бегают два парня твоего возраста, с девочками вместе, в том же виде, что и мы! Двумя больше, двумя меньше погоды не изменят. Можете не обращать на нас внимания.
Мы две обычные семьи, давно дружим и наслаждаемся свободой от обязанности одеваться. Мы полагаем, что человеческие тела не менее красивы, чем тела животных. Возьмем что-нибудь элегантное – ну, скажем, пантеру. Можете вы представить себе столь же элегантное животное в костюме?
Пока человеческое тело содержат должным образом, оно так же красиво, и несправедливо считать его чем-то постыдным и греховным. Только общество… – Он оборвал себя.

– Простите. Опять я изображаю оратора в Гайд-парке. Конечно, большинству людей лучше оставаться одетыми: они так запустили свои тела, что моя речь к ним не относится! Ну, неважно. В ваших телах нет ничего неожиданного ни для кого из нас. Никто вам ничего не скажет. Даже если ваше, молодой человек, – это он мне, – отреагирует, как у большинства мальчиков вашего возраста, то есть эрекцией.
Это абсолютно нормально, естественно и ничуть не стыдно. Случается у всех представителей мужского пола, и вон те двое не исключение. Тем более, что вы пока не привыкли ходить среди голых. Но вас никто не неволит, можете посидеть на бережке одетым, пока ваш друг искупается.

– Мы здесь уже купались голыми, – не выдержал Джеймс. – Мы сюда ездим каждый день. – Я бросил ему сердитый взгляд. Я еще ни на что не решился.

– А, значит это все-таки вас мы видели на днях. Мы видели в подзорную трубу мальчиков, игравших в грязи, и они были без всего.

– И не вас мы видели на соседнем острове в понедельник? – пробасил его сын. – Мы с Тимом видели там двоих мальчиков.

Я признался.

– Тогда это вы нас сюда заманили. Мы видели, как вы тут играете и купаетесь каждый день, как натуристы, и решили, что здесь развлекается кто-то с нашего острова.

– Да, это были мы, – не выдержал я. – Но мы не натуристы! В первый день я просто забыл плавки, а дальше все пошло по инерции.

– Значит, – заметил доктор, – вдвоем вы можете купаться без всего?

– Ну… э-э… да. Я сначала стеснялся, но привык. А этому с самого начала как с гуся вода!

Джеймс хихикнул.

– Вот видите? Вы не стесняетесь вдвоем, а мы не стесняемся в нашей компании. Никакой разницы.

– Да, но… э-э… у вас девчонки… э-э…

– И что? Послушайте, мы с Элис давно женаты, завели детей, которых любим и уважаем. Мы хорошо знаем друг друга, как супруги, и наши тела друг для друга давно не тайна. Мы привыкли ходить по дому раздетыми, а когда у нас родились дочь и два сына, мы сказали: «В конце концов, они ведь тоже голые! Чего мы, в самом деле, будем прятаться?» И дети нас видели, и росли, привыкнув, что мы все знаем тела друг друга. А потом мы сказали – если мы ходим так дома, и не только на стесняемся, и напротив чувствуем себя естественно, почему нам не делать того же во время отпуска.
И оказалось хорошо. Сначала пришлось привыкнуть, потому что мы раньше не разгуливали так под открытым небом и при посторонних. Но все были в том же положении, и мы познакомились с множеством нормальных, счастливых людей. С некоторыми даже подружились. Да… и вот мы здесь.

Звучало логично. Он все так складно объяснил. Но раздеваться перед ними?… Правда, получалось, что они все голые, а я перед ними одетый, так что каким-то уголком разума я начинал думать, что неприлично выгляжу сам.

– Я иду купаться, – объявил Джеймс. – Мне надо промыть порез.

***

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: