После обмена приветствиями мне пришлось отплыть с малышкой Роуз подальше и «спасти» ее тоже. К этому времени капитан прекратил поиск и дал команду убрать перископ.

Потом, конечно, мне пришлось проделать тот же номер с Ральфом, вторым мальчиком моих лет, и с маленьким Билли… Никто из них не произвел на меня такого действия, как Марк, хотя
с Ральфом я тоже был не прочь подружиться. Просто его тело было не такое… не такое интересное, как у Марка.

***

Наконец мы решили, что проголодались.

Я подумал, что надо бы спросить, сколько времени. Пока мы шли к берегу, я отстал от Марка, наблюдая, как трудятся его мышцы. Я так засмотрелся, что
вышел на песок и только тут вспомнил, что на мне ничего нет, а вокруг чужие люди. Ну, не совсем чужие. Я их всех буксировал из моря. Мы разговаривали. Мы обменивались опытом.

Джеймс пристроился к Роуз и Билли. Они играли на мелком месте, как старые знакомые.

И никто не обращал ни малейшего внимания на тот факт, что все голые, включая нас, двух новых мальчиков.

Во мне что-то переключилось. И с некоторым вызовом я сказал себе, что мне очень нравится разгуливать в голом виде на виду у всех, включая взрослых. В конце концов, мы все были в одинаковом положении. И так я оказался между Марком и Джеймсом, перед пакетами с нашим ленчем, и остальные тоже начинали пикник. Мне пришла в голову одна мысль, не считая того, что я был голоден как волк.

– Простите, – сказал я, не обращаясь ни к кому в отдельности, – а сколько времени, не скажете?

Справа завозились.

– Десять минут третьего, – сказал доктор.

– Что?! Ой, простите, я хотел сказать, спасибо… – с опозданием вспомнил я о вежливости. Он рассмеялся.

– Вы просидели в воде два часа. А сюда вы добрались только в полдень.

– То-то мне показалось, что я проголодался.

– Я бы съел лошадь,– заявил Джеймс. – Нет, носорога.

Все засмеялись. Он улыбнулся. Мы начали есть.

Потом мы позагорали. Я устал от стольких буксировок, Джимми недоспал ночью. Я все время сравнивал свои симпатии к Джимми и к мальчику, лежавшему с другой стороны. Физически он был красивее, более мускулистый… более зрелый. В общем, он был старше. А Джеймс… Джеймс был моим маленьким Джимми, с которым я делил душ и постель, который жался ко мне, когда ему было холодно или страшно. С Марком этот номер не пройдет. А интересно было бы попробовать помочь друг другу вызвать главное ощущение… Вот чем я не мог заняться с маленьким Джеймсом. А
Марк даже старше меня. Может, у него уже получается белое?… Мой взгляд скользнул на соответствующий инструмент…

Чтобы не сгореть совсем спереди, я перевернулся на живот и устроился поудобнее.

Когда я проснулся, было очень жарко. Я решил, что день опять выдался душный. Потом в районе ног я услышал хихиканье, и осознал, что на спину и на ноги мне что-то давит. Я немного понедоумевал, а потом до меня дошло.

Они засыпали мою спину и ноги песком. На совесть. И только пониже спины было прохладно. Я чуть не свернул себе шею, пытаясь углядеть злоумышленников. Марк лежал ко мне лицом и весело улыбался. Джеймс ушел на другую сторону, но я был уверен, что это его смех я слышал только что. Не будучи цирковым человеком-змеей, я не мог вывернуть шею, чтобы взглянуть на него или других злоумышленников.

Я забился, пытаясь освободиться и не то, чтобы прикрыть задницу, а привести ее к тому же уровню видимости, что прочее. Выбираясь из песка, я подумал, как это странно. У меня была голая только задница. А ведь голая задница – это не так стыдно, как голый перёд. Но я рвусь выставить напоказ все сразу. Чудно.

Я встал и увидел заговорщиков. Джеймс, Роуз и Билли. Я мог бы догадаться. Я оглянулся на Марка – остальные уже снова были в море. Он поднял брови и качнул головой в сторону детей. Я кивнул в знак согласия. И в ту же минуту мы бросились ловить три детские попки, которые получили фору в жалкие пятьдесят футов*. Они сделали обманное движение и бросились к деревьям. Мы притормозили. Быстрый старт после лежания привел нас к потере дыхания, и мы не решились продолжать преследование во мраке леса.

– Идея, – сказал я. – Давай их напугаем. Джеймс, правда, уже видел, но остальные еще нет.

***

И мы подошли к ручью с илистым берегом, и зашли поглубже…

По окончании процедуры получилось два черных негра. Меня вдруг осенило.

– У тебя просвечивает на спине, – заявил я, набрал грязи и потер его в районе поясницы, прямо над ложбинкой.

– Подмазать тебе лицо? – спросил он. – Закрой глаза.

Даже сквозь грязь я ощущал его близость. И организм отреагировал.
Я был пленником Марка, я не мог отодвинуться, потому что мне подкрашивали лицо. Что там доктор говорил про естественное и нестыдное? М-да… Можно ли было верить его словам? Но оставался ли у меня выбор?

– Вот, порядок. Тебе как, нормально?

Грязь уже начала твердеть. Я разлепил веки не без труда. Рот тоже не хотел двигаться, особенно когда я рассмеялся.

– Дай тебе так намажу, – сказал я, зачерпывая грязь. И почему стоять рядом с ним и легонько намазывать ему грязью лицо оказалось таким волнующим делом? Я мазал и трепетал, но с этой дрожью мое тело стало возвращаться к норме. Я посмотрел вниз.

Реакция началась у него. Вау.

Она меня побила. Дюйма на два*. Так нечестно!

– Хорош, – сказал я. – Можешь открыть глаза?

Ему это тоже далось не без труда. Мы выбрались на берег. Он помазал себя внизу, поэтому я сделал то же. А вот бы… нет, даже не думай.

Молодежь еще не вернулась на берег, поэтому мы вошли в лес в том же месте и постояли, прислушиваясь. Ничего, кроме пения птиц.

– Куда они делись?

– Кто их знает, – ответил он шепотом. – Может, он повел их к вашей лодке?

– Это мысль. Проверим.

В основном он шел за мной. Было странно идти и знать, что человек, которого я сам бы хотел рассмотреть получше,
идет за моим голым, хотя и залепленным грязью задом. Я изо всех сил держался, как ни в чем не бывало, и только надеялся, что там у меня не костляво и не студенисто.

Когда мы приблизились к северному берегу, стали слышны голоса. Слой быстро засыхающей грязи работал теплоизолятором, да и день уже стал жарким. Полоски нашего покрытия стали отваливаться, а лоб у меня по самоощущению уже смыл с себя все сам, так я здоров вспотел. Марк тоже услышал крики и смех и поровнялся со мной. Его маскировка плыла не меньше моей, пот тек ручейками по лицу, розовое на черном. С темными глазами вид получался решительно демонический.

Мы подкрались как индейцы поближе к крикам, держась опушки. Теперь он шел впереди, а я иногда ловил проблеск розового когда его ягодицы разделялись сверху или снизу. Было слишком жарко, чтобы мое тело отреагировало. Я испытал странный соблазн потрогать, но устоял.

Наконец он остановился, когда грязь уже чуть не протерла нам кожу, и мы выглянули. Опять салочки! Зрелище было очень милое: два маленьких мальчика и девочка гоняют голышом, веселые и с полным бесстыдством. Я чуть не предложил уйти, оставив их в покое, или просто посмотреть, но он оглянулся, улыбнулся, качнул головой в сторону берега и одним прыжком выскочил из засады. Я побежал следом, хотя и с меньшим энтузиазмом.

***

Вообще-то вид двух черных как смоль фигур, бегущих на вас, если вы еще маленький и ничего такого не ждете, действует довольно устрашающее.

Один из участников салочек завопил, другой вздрогнул, но потом стоял спокойно, узнав грим. А вот третий, юный Билли, меня поразил.

Он быстро заслонил сестру спиной и встал, сжав кулаки, как телохранитель. Мы затормозили, подняв фонтан песка, футах в шести* от него.

– Чего вам надо? Вы напугали мою сестру. – Голос немного дрожал, но взгляд был, как пишут в старых книгах, неустрашим. Я был потрясен. Марк, по-моему, тоже. Роуз шмыгала носом где-то сзади.

Телохранитель посмотрел на нас внимательнее, и в его взгляде появилось подозрение.

– Марк? Это ты? Я вижу по глазам, что это ты.

– Да, я.

– Я так и знал! – закричал Джеймс. – Мартин меня уже так пугал. Сначало страшно, но когда узнаешь, начинаешь узнавать.

Я с некоторым трудом уловил его мысль.

Марк подошел к Роуз, которая продолжала всхлипывать.

– Не глупи, Роуз. Это же я. Мы просто пошутили.

– Вы меня напугали.

– Мы просто дурачились. Не глупи. Посмотри, это грязь. Она смоется. Вообще-то она уже колется, и я хочу смыть все прямо сейчас. Мартин, ты как?

– Я точно иду. Края скоро начнут резаться, довольно больно.

– Так вам и надо.

– Роуз, прости. А правда Билли тебя хорошо защищал?

– Не зна-аю.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: