День седьмой. Девяносто третья миля

Джей‑Ти неустанно подчеркивал, что главное на реке – это не пороги, а боковые каньоны, ночевки под звездами, слоистые горные породы, течение, джунгли, разросшиеся по раскаленным красным берегам. Но попытайтесь убедить двенадцать человек, чтобы они уняли свои восторги, спускаясь по самой мистической реке континента. Попытайтесь объяснить родителям, что не важно, насколько велик опыт гида. На девяносто третьей миле, считая от переправы Ли, речь неизбежно идет только о Великанах.

Утром стало ясно, что большинство путешественников уже застолбили за собой места. Марк хотел грести – точнее, он полагал, что просто обязан впрячься в это, поскольку провел уйму времени, качая воду, вместо того чтобы, предположим, попивать джин с тоником. И Митчелл считал, что имеет право грести, – не только потому, что он знал больше всех, но и потому, что был уверен: его мышечные усилия окажутся востребованы, когда Эбо начнет выпаливать команды одну за другой. Джил тоже хотела грести, но чтобы мальчики плыли на плоту Джея‑Ти, поскольку он самый опытный гребец; однако при этом возникал вопрос, следует ли ей плыть вместе с сыновьями, чтобы, например, не дать им свалиться за борт. А Питер разрывался между стремлением показать Дикси, какой он опытный гребец, и желанием быть рядом, чтобы спасти ее, если она случайно полетит в воду.

Разобравшись с Руфью и ее раной и побудив остальных к более активным сборам, Джей‑Ти расстелил перед всеми, прямо на песке, маршрутную карту. Туристки‑нудистки уже отправились восвояси, а Эбо с Дикси возились на плотах, с мрачным видом крепя снаряжение.

– Сначала нам предстоит преодолеть Гранитный порог, – водя прутиком по карте, объяснял он. – Там хорошее, сильное боковое течение, поэтому попытаемся проскочить вдоль правого берега, чтобы не провалиться в «бочку» посередине русла. Меньше всего хотелось бы врезаться в скалу – но если все‑таки это случится, не протягивайте руки за борт. Сломанные кости нам не нужны.

– А можно стоять на плоту? – спросил Сэм.

Джей‑Ти прищурился.

– Если хотя бы попытаешься встать, будешь дежурным по туалету до конца поездки.

Сэм смущенно улыбнулся – он снова привлек к себе внимание в отличие от брата. Джей‑Ти углубился в изучение карты.

– Так. После Гранитного порога нас ждет Гермит, один из моих любимых перекатов, точь‑в‑точь «американские горки».

Джей‑Ти не стал объяснять, что втайне надеется этого избежать и хочет пройти правее, чтобы не наскочить на череду волн. Не тот случай, чтобы шутить с пятым валом, не при наличии Руфи и Ллойда на плоту. Эбо и Дикси вольны решать за себя.

– Потом – порог Буше, – продолжал Джей‑Ти, – не особо большой, проскочим как нечего делать. А потом – Кристалл. Именно то, чего все вы так ждали, – объявил он, поднимая руку, чтобы прекратить начавшуюся болтовню. – Пройдем справа, хотя вряд ли многое успело измениться за три недели. Главное – соблюдать все правила, тогда есть шанс благополучно миновать «бочку».

Послышалось восторженное бормотание. Чудище. Кинг‑Конг. Мальстрим. Вполне оправданные прозвища. Кристалл – один из двух крупнейших порогов на Колорадо, настоящая гидравлическая пробка, способная привести в содрогание самого опытного гида.

– Вокруг Кристалла много шумихи, и это понятно, – возобновил свой рассказ Джей‑Ти. – Обычно мы спокойненько проходим с правого края, и все заканчивается прежде, чем люди успеют глазом моргнуть. Руфь и Ллойд, вы поплывете со мной. Эбо, ты уже решил, кто гребет?

– Да, шеф, – заявил тот, спрыгивая с плота на песок и вытирая руки о шорты. – Питер и Митчелл впереди. Сьюзен и Джил, вы примерно одного веса и потому расположитесь посередине. Марк, ты понадобишься на корме. Остается одно свободное место. Кто?..

Как выяснилось, хотели многие, так что Эбо заставил путешественников тянуть соломинки. Последними остались Сэм и Эвелин.

– Ура!!! – завопил Сэм, после того как вытянул счастливый жребий.

«А ведь я учила своих детей вежливости», – подумала Джил.

Эвелин пыталась скрыть свое разочарование.

– Это по‑спортивному, – бодро сказала она, села, сняла сандалии и принялась сосредоточенно поправлять застежку.

– Я изо всех сил представлял себе эти соломинки, – объяснял Сэм матери, застегивая спасательный жилет. – Закрыл глаза, сосредоточился и вдруг увидел, в каком порядке они расположены. Может быть, я телепат? Ты веришь в телепатию?

– Джил, на пару слов, – позвал Марк.

Джил, нахмурившись, последовала за мужем. Она думала, что хорошо знает Марка, но, выслушивая молча его опасения, сильно удивилась, ухватив суть его предложения.

– Значит, договорились? – спросил Марк. – Поверь, – добавил он, прежде чем она успела ответить, – я поступаю правильно. Поговорим об этом позже.

– Но…

– Просто поверь мне, Джил, – сказал он и вернулся к остальным. Джил, кипя гневом, шла за ним; ей хотелось многое сказать мужу, но Марк уже положил руку на плечо сына.

– Сэм, – сказал он. – Мы хотим, чтобы ты уступил место.

Сэм опасливо взглянул на родителей.

– Понимаешь, Эвелин долго ждала этой поездки.

– И что?

– И потом, она старше.

– Но я выиграл.

Марк положил обе руки на плечи мальчика.

– Сэм, я хочу, чтобы ты меня правильно понял. Тебе двенадцать. У тебя еще будет шанс побывать на реке. А Эвелин пятьдесят. Возможно, это ее единственная возможность.

– Ты сам говорил, что пятьдесят – еще не старость.

Марк почесал в затылке.

– Значит, у нее тоже есть шанс, – заключил Сэм. – И я выиграл честно! – напомнил он.

Марк выпрямился.

– Все равно это не значит, что приз обязательно должен достаться тебе. Правильно, Джил?

Та почувствовала, что вот‑вот сорвется. Она понимала, что Марк прав, но в то же время задавалась вопросом, почему, собственно, Сэм не может претендовать на лучшее место. Дело не в возрасте и не в этике, а скорее, в простой внутрисемейной лояльности, которую Марк, судя по всему, считает предрассудком и моральным пережитком.

Она поправила на сыне бейсболку.

– Папа, конечно, прав, – согласилась Джил, – но выбор за тобой. Если очень хочешь, то можешь плыть с Эбо.

Сэм, ощутив раскол, задумался.

– Но ты, сынок, знаешь, как именно следует поступить, – намекнул Марк.

Он мрачно взглянул на жену, и внезапно Джил поняла, что более не в силах сдерживаться. Она резко толкнула его в плечо и отошла в сторону.

– Посмотри на это с точки зрения Эвелин, – напомнил Марк, шагая следом. – В поездке у нее не так уж много шансов…

– А у Сэма?

– Сэм хочет грести только потому, что вокруг этого создали ажиотаж.

– Легко говорить, – заметила Джил, – когда тебе самому место на гребном плоту гарантировано.

– Ты забыла, как вчера вечером кто‑то блевал в палатке?

Джил остановилась.

– И как это связано с отказом от места на плоту?

– Парня следует наказать, – ответил Марк.

– Почему из‑за пристрастия к «Маргарите» Сэм должен лишиться права грести?

– Потому что это привилегия. Если человек провинился, он утрачивает какую‑либо привилегию. Впрочем, забудь пока о вчерашнем дне. Главное – для Эвелин это место значит куда больше, чем для Сэма.

– Почему я должна думать об Эвелин?

– Ты взрослый человек, Джил, – разъяснял Марк, понижая голос. – Вспомни о том, что ты мать, и скажи своему ребенку «нет». Он от этого не умрет. Мальчики в его возрасте…

– Перестань, – ответила Джил и взглянула мужу в глаза. – Возраст здесь ни при чем. И Сэм ни при чем. Дело в тебе, Марк. Ты не замечаешь?

Марк скептически и удивленно посмотрел на нее.

– Просвети меня, пожалуйста. Кажется, я чего‑то не понимаю.

– Пошел ты! И не притворяйся, что не понимаешь! Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать! Главное для тебя – нравиться остальным! Щедрая душа, идеальный родитель, политкорректно воспитывающий своих детей! Пусть отдадут половину рождественских подарков в приют, пусть положат карманные деньги в церковную кружку! Господи, Марк, неужели тебе никогда не хочется подумать о себе?

– Интересный подход к проблемам воспитания.

Его спокойствие взбесило Джил. Как будто он выше всего этого.

– Все окупается, не так ли? – продолжал он. – Ты что‑то отдаешь – и что‑то получаешь. Кажется, именно это называется кармой.

– Ты не веришь в карму, Марк. Ты мормон.

Марк рассмеялся.

– Смейся, если угодно. Но я хочу, чтобы ты знал: я намерена и впредь хотя бы немного радоваться жизни. Если хочешь себя ограничивать – пожалуйста. Откажись от спиртного. Не катайся на лыжах, раз у тебя болит колено. Почему ты не уступишь Эвелин свое место, если, по‑твоему, это так много для нее значит? Ах да, ты ведь не пил вчера, и тебя не нужно наказывать!

Она начала что‑то бессвязно бормотать, презирая себя за свою несдержанность. Особенно в споре с хладнокровным Марком.

– Нет, не поэтому, – терпеливо ответил тот. – Потому что дети должны уступать взрослым. В этом проявляется забота, уважение и вежливость. А теперь возвращаемся.

– Подожди, не торопи меня.

Марк вздохнул, вытащил из кармана маленькие ножницы и принялся стричь ногти. Это стало последней каплей. Джил выхватила ножницы и швырнула их как можно дальше в реку – они сверкнули в воздухе и исчезли.

Но, не успев по‑детски насладиться местью, Джил взглянула через плечо и увидела, что остальные за ними наблюдают. Путешественники поспешно отвели взгляды, но было слишком поздно: они все видели и слышали. А главное – пока она стояла, дрожа при мысли о том, что спутники подумают о ней самой, о Марке и об их браке, Сэм подошел к Эвелин и начал что‑то объяснять.

Марк вернулся на берег, а Джил хотелось закопаться в песок. Она знала, что должна идти к плотам и помочь с погрузкой, но ей нестерпимо было смотреть на остальных, поэтому она в одиночестве стояла на пляже, пока прочие работали. «Не обращайте на меня внимания», – срывалась на внутренний крик Джил. Внутри у нее по‑прежнему все кипело. Она хотела, чтобы на каникулах ее близкие вырвались из круга рутины, осознали свою ответственность, расслабились и поняли, что они способны на нечто большее, нежели им казалось дома, в Солт‑Лейк‑Сити.

Неужели она действительно слишком завысила планку?

Джил увидела, что к ней идет Джей‑Ти. Все уже расселись.

– Я тут выбросила в реку ножницы.

– Ну, ничего страшного.

– Я могу сплавать и поискать.

– Вряд ли найдете. Не стоит беспокоиться.

– Где Сэм?

– На плоту Дикси.

– Мне очень жаль, что вам пришлось наблюдать за этой сценой.

– Видел и похуже, – ответил Джей‑Ти.

Пусть так, но настроение у Джил от этого не улучшилось.

Глава 30

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: