День четвертый, вечер. Шестидесятая миля

Пока остальные ужинали, Руфь, убедившись, что пес не придет и не примется обнюхивать ее ногу, устроилась на бревне и закатала штанину. Она сняла повязку и осторожно отлепила марлю. Увиденное отнюдь ее не вдохновило. Рана не затянулась и по‑прежнему сочилась, а после прикосновений на коже вокруг оставались белые пятна.

Может быть, настало уже время для применения антибиотиков?

У Руфи в аптечке имелся запас антибиотиков на несколько дней. Она и Ллойд не забывали брать их после одного особенно трудного спуска, когда на пятую ночь она подхватила инфекцию, поразившую ушную раковину. Эта патология запросто лечится амоксицилином, но из‑за его отсутствия Руфь в течение шести дней со страдальческим выражением лица хваталась за голову, а Ллойд беспокоился о том, что начнется воспаление среднего уха. Примечательно, что Френкели не афишировали то, что у них есть антибиотики универсального действия, хотя, несомненно, поделились бы лекарством в случае необходимости, но Ллойд, будучи в отпуске, не хотел брать на себя ответственность и прописывать достаточно радикальные средства посторонним людям.

Теперь, разглядывая ногу, Руфь поняла: предстоит принять решение. Покраснение и опухоль свидетельствовали о том, что необходимо серьезное лечение, хотя заражение все‑таки не началось. Если бы они взяли побольше этих препаратов (почему они этого не сделали? Какая непростительная непредусмотрительность!), она бы не стала мучиться сомнениями. Но таблеток хватило бы всего на один курс, и поэтому Руфь колебалась. В конце концов это всего лишь поверхностная рана, и она непременно должна зажить, если держать ее в чистоте и погуще смазывать неоспорином.

Подошел Джей‑Ти.

– Нужно было подождать меня, – с явным неодобрением заметил он. – Вы же видите, поднимается ветер – в рану набьется песок.

Он опустился на колени, осмотрел ногу Руфи и нахмурился.

– Не нравится мне, как это выглядит. Посмотрим, что скажет Дикси.

Джей‑Ти позвал Дикси, та подошла и тоже осмотрела рану. Но она ничего не хотела решать без Ллойда. Однако у Руфи сразу же возникли опасения того, что Ллойд принесет антибиотик, а ей очень не хотелось думать, что рана потребует его применения. Сколько царапин и порезов она вылечила за эти годы? Руфь знала, как выглядит инфекция, – а с ее ногой все в порядке. Ллойд с трудом понял, в чем, собственно, дело, поэтому ему дважды пришлось объяснить, что случилось («Какая собака?»). Когда он наконец уяснил, что это не собачий укус, то пожал плечами, велел залепить рану пластырем и перестать жаловаться.

Следуя этим указаниям, Джей‑Ти и Дикси промыли рану, смазали и перевязали. Руфь сидела, чувствуя себя беспомощной, а Ллойд, подойдя к палатке Эвелин, принялся перетряхивать ее сумку в поисках вещей, которых он не видел с начала спуска.

Вчера Джил недвусмысленно дала понять сыновьям, что хотя они и находятся в условиях дикой природы, не должны отказываться от таких атрибутов цивилизации, как туалет, но сегодня поймала себя на том, что все меньше беспокоится об этом.

В десяти футах от Джил закашлял Сэм. Она узнала эти сухие резкие звуки, и была уверена, что за этим последует шипение ингалятора – быстрое впрыскивание лекарства от астмы, – однако ничего этого не произошло.

– Где твой ингалятор, Сэм? – спросил Марк в перерыве между приседаниями.

Сэм снова закашлял.

– Все находится в его сумке с купальными принадлежностями, – ответила за сына Джил.

Джил ожидала громкого раздраженного вздоха, неизменно испускаемого Марком, когда мальчики не оправдывали его надежд (выражаемых в таких формулировках, как «будь организованным, ответственным, держи лекарства под рукой»), но вместо этого муж принялся рыться в вещах Сэма. Послышался и глубокий вздох.

– Ладно, ковбой, спи.

Марк лег на циновку рядом с женой. От него, как ото всех здесь, пахло лосьоном.

– Спасибо за то, что нашел ингалятор, – шепнула она, – за то, что не стал ругать мальчика за небрежность.

– Хорошо, что ты устроила нам эту поездку, – благодушно заметил Марк, помолчав.

– Я тоже рада.

– Мальчики, кажется, вовсю развлекаются.

– Да. – Джил, лежа на спине, смотрела на россыпь звезд; с обеих сторон возвышались черные утесы, отделявшие путешественников от остального мира. Она в жизни не видела такой красоты. Какие еще миры есть? И куда все они движутся? Джил раскинула руки, касаясь ладонями прохладного бархатистого песка. Ее посетило чувство собственной значимости; показалось, что она способна объять весь свет. И в то же время Джил ощущала себя маленькой, как игольное ушко.

– Надеюсь, я буду грести, когда пойдем через Кристалл, – размышлял вслух Марк.

– А почему бы и нет? – подбодрила его Джил.

– Все захотят там грести, – объяснил Марк. – Я слышал, как об этом говорил Митчелл.

– Ш‑ш‑ш, он рядом.

– Митчелл и пальцем не пошевелил, – шепнул Марк, – пока я качал воду.

Джил потянулась к мужу и взяла за руку.

– Посмотри на звезды, Марк, – прошептала она. – Попробуй сосчитать их…

Он замолк, как она и надеялась. Супруги лежали на песке и считали звезды, а неумолчный шум воды навевал на них сон…

Июля

Митчелл всех достал. Сегодня за обедом он принялся твердить, что плотина скоро рухнет. Он считает, что она ненадежна и вся растрескалась. А когда она наконец рухнет, получится стена воды высотой пятьдесят футов, смоющая нас в Мексиканский залив. Джей‑Ти готов был тут же его прибить – он слушал молча, а потом наконец спросил Митчелла: он что, инженер или гидролог? И вообще, сколь глубоки и обширны его познания хоть в чем‑нибудь? Джей‑Ти так и сыпал терминами, и Митчелл заткнулся. Но свое дело он сделал. Эвелин уверена, что плотина непременно рухнет, когда мы будем в пути.

И со своей женой он тоже не слишком любезен. Например, сегодня вечером она нашла какую‑то окаменелость, страшно обрадовалась и попросила Митчелла сфотографировать ее, чтобы она могла показать эту фотку своим ученикам, а Митчелл сказал, что все равно ничего не получится и на снимке будет изображен просто кусок серого камня. Честное слово, она чуть не заплакала. Поэтому я сама сфотографировала для нее эту окаменелость. Я бы никогда не вышла замуж за такого типа!!! При всем том, что я такая толстая!!!

Завтра ни за что не поплыву вместе с мамой. Потому что когда мы с ней на одном плоту, я ни о чем не могу говорить. Она комментирует все, что я скажу. Все время только и слышишь: «Эми, а я и не знала, что ты хочешь поехать в Китай. Эми, я и не знала, что ты хочешь научиться грести. Эми, я и не знала, что ты боишься летать на самолете». Не желаю открывать перед ней душу. Жаль, что я не поехала сюда одна.

Когда мы вернемся, мне придется выбирать колледж. Может быть, при этом удастся сбросить вес. Я хочу поступить в наш местный университет. У мамаши же в голове сложился следующий список: Гарвард, Йель, Браун, Беркли, Стэнфорд, Амхерст, Принстон. Она говорит, что всякий человек, у кого отличная успеваемость, должен метить высоко. Я ее УБЬЮ, если она кому‑нибудь скажет про мои оценки.

Может, будет лучше поступить в колледж на Аляске – там я буду носить шубу триста шестьдесят пять дней в году, и никто не заметит, что я толстая.

День пятый

От порога на шестидесятой миле до Папаго

Глава 21

День пятый. Литл‑Колорадо

Утром на следующий день плоты приблизились к слиянию с Литл‑Колорадо. Джей‑Ти сразу же понял, что выше по течению не было дождя, потому что приток, как обычно, отливал своим загадочным аквамариновым цветом. В жаркий летний день вода в Литл‑Колорадо бурлила как в пригородном аквапарке, но Джей‑Ти все равно решил остановиться на привал, и не только потому, что Митчелл твердил об этом все утро. Несомненно, это место пользовалось очень большой популярностью. Вода была теплая, так что можно было плескаться и плавать в заводях возле водопадов.

В тот день там собралось не меньше двадцати плотов, поэтому Джею‑Ти пришлось долго маневрировать, прежде чем удалось найти местечко в рядах этой флотилии. Перед сходом на берег Джей‑Ти предупредил пассажиров о хрупкости туфовых карнизов примыкающих к воде утесов. Используя Эбо в качестве манекена, он показал, как надеть жилет, чтобы он наподобие подгузника защищал от ссадин. Потом он отпустил путешественников на волю, и те бросились вверх по течению, намереваясь присоединиться к толпе других туристов, визжавших, плескавшихся, катавшихся по водопадам, сцепившихся паровозиком и летавших, раскинув руки и ноги, с оглушительным хохотом. Джей‑Ти уже привык ко всему этому за время своих многочисленных посещений Литл‑Колорадо. Большинству взрослых не доводилось так смеяться со времен учебы в началке.

Пока путешественники блаженствовали в теплой синеве реки, Джей‑Ти обходил один за другим плоты в поисках бинтов и марли. В это утро Ллойд сам взялся сменить повязку на ране Руфи. Он сделал это педантично и тщательно, щедро обмотав ногу бинтом. Конечно, в амбулаторных условиях так и следовало поступить, но на реке, увы, надо было помнить о том, что у них дефицит перевязочного материала. Когда Джей‑Ти осознал, что случилось, Ллойд уже вскрыл последнюю упаковку.

Неужели Руфь забыла, как мало у них бинта? Почему не остановила мужа? Иногда Джей‑Ти только диву давался, насколько рассеянны и непрактичны бывают хорошие, умные люди.

Но сегодня ему повезло, поскольку у ребят на понтоне нашлось немного запасных мотков. Пополнив запас, Джей‑Ти взял пса на поводок и поднялся на невысокий холм – туда, где гиды обычно оставляли друг другу сообщения.

Именно здесь много лет назад он оставлял любовные записки девушке по имени Мак, обычно выходившей на маршрут днем позже, пока они наконец не синхронизировали свои расписания, – и тогда вопрос заключался лишь в том, на чьем плоту спать. После трех лет такой жизни, однажды вечером, они отправились в Лас‑Вегас и поженились; через год родился Колин, и Мак на несколько сезонов рассталась с рекой, за что так и не сумела его простить. Джея‑Ти, а не Колина. Мак души не чаяла в сыне, с мужем же она редко достигала согласия в том, что касается вопросов воспитания, не поддающихся решению походными методами Колорадо. Мак упрекала Джея‑Ти всякий раз, когда тот отправлялся в поездку, а он напоминал, что это ее выбор – не оставлять ребенка на две недели; он был бы рад побыть с Колином и дать Мак возможность проделать хотя бы пару спусков в сезон. Но это не помогло. Мак устремляла на него полный немого укора взгляд всякий раз, когда он возвращался, и они наконец решили, что Колину лучше иметь двух относительно счастливых родителей, обитающих порознь, нежели жить в несчастливой семье. Таким образом Джей‑Ти и оказался отцом‑одиночкой, с сыном на руках. При этом Колину он всячески пытался привить речной дух, но сын явно предпочитал земную твердь. В общем, он возглавлял отдел недвижимости в юридической фирме в Финиксе и критиковал отца за то, что у того нет настоящей работы с пенсией в перспективе.

Сегодня в условленном месте не было любовных записок – только розовая купальная шапочка, оставленная одним из гидов для Эбо. «Думаю, тебе понадобится», – гласила крохотная записка. Почерк был женский. Джей‑Ти задумался, долго ли эта шапочка пролежала здесь и где теперь эта женщина. Иногда ему казалось, что любовные призраки гидов – постоянные обитатели каньона; они возникают там и сям в обличье скал в форме сердечка, падающих звезд… или розовых купальных шапочек.

На берегу Дикси и Эбо препровождали путешественников к плотам – вся эта легкомысленная компания брела в болтающихся ниже бедер спасательных жилетах. Когда они надели их как положено и застегнули, Джей‑Ти заметил, что застежки на жилете Мэтью болтаются на ниточках.

– Что случилось, Мэтью?

Мальчик опустил глаза.

– И давно у тебя жилет в таком виде?

– Не знаю, – беззаботно ответил Мэтью.

Черная нейлоновая лямка была вся разодрана; увидев несколько отметин, подозрительно смахивавших на следы зубов, Джей‑Ти догадался, кто виноват.

– У вас есть иголка с ниткой? – спросила Джил.

– Да, разумеется. – Джей‑Ти не хотел читать нотации, но, судя по лицу женщины, скрыть свои чувства не смог. Достав швейные принадлежности и починив застежку, Джей‑Ти наказал путешественникам внимательно следить за своим снаряжением.

– Если этот пес сожрет что‑нибудь из моих вещей, я его убью, – предупредила Дикси.

– Почему ты такая злюка? – спросил Эбо.

– Вовсе не злюка, – всполошился Питер.

– Нет, злюка, – призналась Дикси.

– Грузите вещи, – скомандовал Джей‑Ти. – У нас впереди долгий путь.

– «Много миль еще надо пройти, прежде чем лечь и уснуть», – процитировала Эвелин.

– Кто это сказал? – спросила Лена.

– Уолт Уитмен, – немедленно ответил Митчелл.

Эми и Питер, переглянувшись, подавили смешок.

В то время как все грузились на плоты, Джил и Марк еще оставались на пляже, перекладывая вещи в сумки.

– Да что такое с нашими мальчишками? – спросил Марк, качая головой. По своей сути это было утверждение, а не вопрос, и Джил догадалась, что от нее ждут абсолютного понимания и дружеского участия.

Но вместо этого она уточнила:

– Что ты имеешь в виду?

– Каждый раз, когда мы причаливаем, с ними что‑нибудь случается. Что за чертовщина! Сэма в первый день укусил муравей, теперь Мэтью со своим жилетом… Как будто их сглазили.

Джил сомневалась, что муравьиный укус и порванная лямка – это серьезные проблемы.

– Это не конец света, – попыталась она успокоить мужа.

– А я и не говорю ничего подобного. – Марк рассмеялся, не желая спорить с женой, хотя чувствовал, что имеет право настаивать на своем. – Я всего лишь хотел сказать, что мальчишки всегда умудряются вляпаться в какую‑нибудь неприятность.

– Руфь споткнулась о собаку. Она что, искала неприятностей? Или ее сглазили?

– Не придирайся, – отмахнулся от доводов жены Марк. – Я просто хочу сказать, что, наверное, надо лучше присматривать за детьми. Пресекать проблемы в зародыше, прежде чем они возникнут. Не понимаю, что здесь не так.

Джил выпрямилась.

– Не так здесь то, что ты, Марк, все портишь… – Она сама не знала наверняка, что скажет дальше, и надеялась, что не слишком драматизирует ситуацию. – Я хочу, чтобы ты наконец расслабился. Я пытаюсь создать условия для отдыха всей семьи, а ты портишь и себе, и нам настроение, потому что постоянно беспокоишься то об одном, то о другом, то о третьем…

– Ты меня просто не поняла…

– А что ты хотел сказать?

Марк покачал головой и посмотрел на реку.

Джил уперлась руками в бока.

– Обязательно сейчас надо выяснять отношения? Здесь? Разве нельзя спокойно плыть по самой красивой реке на свете?

Марк, не слушая жену, заговорил о чистых горных озерах.

– Забудь, – перебила Джил. – Я намерена радоваться жизни на свой лад, а ты – на свой.

– Надеюсь, мы дойдем до финиша целыми и невредимыми, – проворчал Марк, забираясь на плот.

Джил оставалась некоторое время на пляже, потом подошла к Эбо, занятому сматыванием швартовочного троса.

– У меня немного устали руки, – объявила она. – Если ты не против, я хотела бы отдохнуть от гребли. Можно, я пока побуду на другом плоту?

– Конечно, детка, – ответил тот.

Был уже вечер, когда они причалили к берегу. Пляж здесь был длинный и плоский, он тянулся далеко вверх вдоль реки. Путешественники занимались обычными делами – разгружали плот и разбивали лагерь.

Джей‑Ти с удовлетворением воспринимал проявления подобного энтузиазма, но все‑таки сегодня он был обеспокоен. Нога Руфи утром выглядела хуже, чем накануне; дважды за вечер он подумывал об эвакуации ее на вертолете. Утром Руфь хромала, на Литл‑Колорадо не пошла с остальными, а, расположившись на мелководье, положила ногу на выступающий из воды камень. Она попросила Ллойда остаться с ней, но тот отказался.

– Ни за что, – ответил старик, ковыляя вслед за остальными. – Я намерен сегодня немного развлечься.

А еще на Литл‑Колорадо, сам не желая того, Джей‑Ти услышал разговор между Марком и Джил. В своих странствиях по реке он уже повидал достаточно распавшихся браков; каньон срывал все покровы, вселял в спокойных людей тревогу, внезапно заставлял осознавать несовершенство их бытия. На Колорадо можно влюбиться словно по мановению волшебной палочки, но можно и разлюбить. Джей‑Ти надеялся, что с Марком и Джил этого не произойдет.

Во всяком случае, было явно не время для ссор и разладов. Они почти достигли порога Хэнс на входе во Внутреннее ущелье, где нависающие отвесные берега сближаются настолько, что путешественникам обычно кажется, будто они вернулись на миллиард лет назад. Черные скалы сланцев Вишну – самые древние, какие только можно отыскать. Здесь река становится суровой и мстительной, а стены смыкаются над головой; зазеваешься – и прощайся с небом. В этом месте любая ошибка оборачивается долгим барахтаньем в воде. Джей‑Ти видел настоящих призраков на этом отрезке реки – в воде и на скалах. Собственно, больше ничего там не было – вода и скалы. И течение. Быстрое течение.

Некоторые чувствовали себя здесь вполне комфортно, а другие испытывали ужас. На это во многом влияли такие факторы, как погода, течения, состав группы. Джей‑Ти не стал бы делать никаких предсказаний относительно тех, кто плывет на его плоту. Это было бы не очень объективно.

Июля

Бирюзовые водопады,

Теплая вода,

Минеральные ванны,

Я искала местечко поглубже,

Чтобы окунуться,

В эти волшебные воды.

Вверх по течению

Бильбо Бэггинс размалывает в порошок драгоценные камни,

Подмешивает их в воду,

И потому она мутная,

Там я и окунулась,

Ничего, кроме синевы.

День шестой

Верхнее гранитное ущелье

Глава 22

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: