Экономической и коррупционной направленности

Одной из научных гипотез является предположение о том, что величина (уровень) процессуального и тактического рисков при расследовании преступлений экономической направленности зависит от характера функции преступной деятельности и ее степени выраженности. Следует пояснить это положение.

На пути к потреблению неправомерного дохода стоят две промежуточные задачи-функции: 1) поиск источников неправомерного дохода; 2) присвоение этого дохода.

Во-первых, если мы точно знаем «пружину» целеустремленного функционирования, то есть знаем «почему, зачем это делается», то можем подойти к вопросу «как это может быть сделано». Во-вторых, если существуют возможные варианты поведения субъектов преступной деятельности, то появляются основания для измерения и оценки того или иного риска.

Общим следствием данной гипотезы является утверждение о существовании некоторых закономерностей:

1) уровень процессуально-тактического риска при расследовании преступлений экономической направленности в целом находится в прямо пропорциональной зависимости от величины неправомерного дохода;

2) процессуально-тактический риск закономерно снижается: от самого высокого, когда неправомерный доход уже потребляется, до самого низкого, когда ведется поиск источников этого дохода (иначе говоря, проверка версий о предполагаемом виде преступлений экономической направленности или же о приеме создания неучтенных резервов для хищений менее рискованны во всех отношениях, чем, например, проверка версий о присвоении и потреблении неправомерных доходов);

3) процессуально-тактический риск закономерно снижается, если криминальную схему планируют «любители», риск повышается, если логика преступления продумывается профессионалами.

Так, организация международных преступников (40 человек) сначала контрабандным образом вывезла из России и Восточной Европы несколько эшелонов лома черного и цветного металлов (было задействовано более 120 фиктивных фирм). На вырученные деньги от продажи металлолома в Гамбурге («Германия») был построен подпольный завод по производству контрафактных сигарет. Сигареты (10 млрд сигарет ежегодно) контрабандой (под видом детской обуви и одежды) вывозились в страны Прибалтики и Восточной Европы. На вырученные деньги (до 55 млн евро) в Европу снова незаконно ввозился металлолом. После нескольких обращений этой криминальной схемы неправомерный ежегодный доход составлял 100 млн долларов. После этого деньги отмывались в 24 государствах мира на 50 банковских счетах, в том числе в офшорных зонах[102].

Как уже было отмечено ранее, в преступной деятельности следует выделять четыре фазы (стадии):

1. Сбор и оценка данных, на основе которых принимается решение о возможности и «рентабельности» совершения преступлений в создавшейся ситуации (обстановке).

2. Возможное изменение наличной ситуации, формирование преступной группы, корректировка замысла, подготовка средств совершения преступления.

3. Реализация преступного замысла предусматривает присвоение товарно-материальных ценностей или (и) финансовых ценностей, их распределение между соучастниками.

4. Непосредственное расширение преступных связей, расширение масштаба преступных операций, совершенствование средств и процедур преступления.

На каждой из этих фаз совершаются действия по сокрытию преступлений: уничтожение, фальсификация, инсценировка, маскировка и утаивание следов-носителей информации. Кроме того, могут предприниматься усилия по шантажу, подкупу, провокациям в отношении органов дознания и предварительного следствия. Отсюда закономерно, что процессуально-тактический риск изменяется относительно перечисленных фаз – от минимального уровня к уровню максимальному.

В то же время эта закономерность противоречива двойным образом. Во-первых, происходит уменьшение одних видов риска (личной безопасности, материальных и организационных издержек), но возрастают риски процессуального характера – риски собирания, фиксации доказательств, а также риски, связанные с квалификацией деяний на первых фазах развития преступной деятельности.

Во-вторых, действует и другая известная закономерность: по мере развития преступной деятельности возможно «самораскрытие» преступления. «Центр» становится не в состоянии управлять «периферией», контролировать поведение всех участников криминальной схемы и тогда «периферия сдает центр». Но и здесь остается риск того, что второстепенные участники не осведомлены о местах нахождения, видах и ценности доказательств.

На практике очевиден факт резкого снижения количества уголовных дел о преступлениях экономической направленности, которые были рассмотрены судами и по которым вынесены обвинительные приговора. Причины понятны:

1) у следователей нет должных навыков и умения;

2) многоэпизодность преступной деятельности;

3) острота противодействия правоохранительным органам;

4) слабое взаимодействие со специалистами и оперативными работниками.

Одна из причин – «острота противодействия» – в этом перечне непосредственным образом влияет на уровень уголовно-процессуального риска формирования обвинительной системы доказательств именно по делам о преступлениях экономической направленности.

Функцию защиты и противодействия расследованию преступлений в сфере экономики вообще следует считать той самой естественной, само собой разумеющейся данностью жизни. Смысл защитной функции – сокрытие преступления: сделать так, чтобы никаких видимых, слышимых, осязаемых и иных отображений его не было обнаружено, а если они обнаружены, то не поняты, а если поняты, то не использованы для установления предмета доказывания. При таком «раскладе» ничьей не дано: либо система обвинительных доказательств по уголовному делу, хотя и с риском, но формируется, либо это не удается сделать, поскольку возникает слишком высокий риск:

– материальных издержек;

– возможных нарушений принципа процессуальной экономии;

– личной безопасности участников уголовного-судопроизводства;

– временных затрат.

К числу факторов-детерминантов, которые обусловливают процессуально-тактический риск при формировании системы доказательств при расследовании преступлений экономической направленности, относятся:

1) особая латентность данного вида преступной деятельности;

2) глубокая конспирация в преступной группе, ее жесткая дисциплина (трудность оперативного внедрения и получения необходимой информации изнутри);

3) прочная связь и взаимодействие субъектов в составе преступной группы («им это выгодно, им есть что терять»);

4) выполнение каждым субъектом строго определенных функций (выход за пределы «полномочий» жестко наказывается);

5) особая иерархия в структуре преступной группы (например, руководить действиями соучастников может не тот, кто является старшим по должностному положению, скажем, не директор, а его заместитель по коммерческой работе или главный бухгалтер («серый кардинал»), не генеральный директор, а один из членов совета директоров, который на производстве является главным технологом или начальником цеха, ключевого в производственном цикле;

6) специфика осведомленности субъектов: организаторы-руководители знают все о деятельности своих подчиненных, в том числе и то, что не связано с преступной деятельностью (второстепенные участники знают только о действиях их ближних по схеме соучастников, но не осведомлены обо всем механизме и зачастую не знают организатора).

Во многих случаях субъекты преступлений экономической направленности – это лица, наделенные властными полномочиями, имеющие связи в различных регионах власти и управления, являющиеся депутатами, находящиеся под покровительством вышестоящих должностных лиц, связанные или входящие в состав криминальных группировок.

Отсюда – закономерность: чем ближе субъект преступлений к центру криминальной схемы, тем выше уровень процессуально-тактического риска при расследовании. В лице одного и того же субъекта могут сочетаться и расхититель и взяткодатель, взяткополучатель и посредник. Такая многогранность субъекта преступной деятельности обусловливает «противоречивую» закономерность: с одной стороны, чем больше функций выполняет субъект преступления, тем больше процессуально-тактический риск при расследовании («слишком много знает и ему есть что терять»), а с другой стороны – уровень процессуально-тактического риска при расследовании снижается за счет концентрации доказательственной информации у одного и того же лица.

Указанное противоречие снимается, если иметь в виду не только защитную функцию механизма преступной деятельности, но и функцию отображения. Иначе говоря, существует прямо пропорциональная зависимость: чем в большей степени развита функция защиты, тем богаче следовая картина события преступления. Функция защиты «компенсирует» функцию отражения. Таким образом, можно сделать вывод о том, что ситуации концентрации доказательственной информации у немногих лиц или у одного лица предпочтительней с точки зрения риска, чем ситуация, когда эта информация рассеяна по множеству субъектов. Этот вывод правомерен, если организатор не является подлинно «профессиональным преступником». В противном случае, собирание доказательств начинается с периферии криминальной схемы.

По этому правилу, например, уровень тактического риска будет большим, если в первую очередь после задержания допрашивать «стойкого» организатора в криминальной схеме. Риск снижается, если получить вначале признательные показания от его подчиненных, соучастников, а затем уже допросить организатора и, если это будет необходимо, провести очные ставки с теми соучастниками, которые дали правдивые показания. Однако остается тактический риск не получить этих правдивых показаний.

Процессуально-тактический риск может уменьшаться в зависимости от того, «случайная» группа субъектов или ситуационная. Уровень риска увеличивается, если имеем дело с организованной группой или же с целым блоком преступных групп.

Случайная группа. Например, водитель-экспедитор или водитель вместе с экспедитором договариваются в пути следования со случайно встретившимся им предпринимателем, работником торговой организации о приобретении за наличный расчет части перевозимого груза. Впоследствии инсценируют дорожный грабеж или разбой с целью сокрытия реальных причин образовавшейся недостачи. Здесь риск противодействия расследованию незначителен. В частности, риск использования в данном случае тактического приема «детализация показаний» сводится к минимуму. При необходимости может быть использован тактический прием «допущение легенды». Кроме того, в доказывании без особого риска могут быть использованы так называемые негативные обстоятельства.

Ситуационная группа с предварительным сговором. Так, временно созданная на предприятии – получателе товара бригада во главе с бригадиром и приемосдатчиком разгружает поступивший груз на подъездных путях другого предприятия. Вступив в сговор между собой, члены бригады и приемосдатчик, по договоренности с водителями, изымают часть поступившего груза и реализуют его за наличный расчет знакомым работникам торговли и мелким покупателям, в том числе и по месту разгрузки. Аналогичное субъектное соотношение в рамках реализации преступного замысла может возникнуть и при погрузке товара предприятия-производителя не на собственных подъездных путях. Здесь вряд ли обоснован риск вооруженного сопротивления или уничтожения всей документации.

Организованная группа. В данном случае речь идет об устойчивой группе работников предприятия, которые реализуют криминальную схему в рамках своих организационно-распорядительных и хозяйственных полномочий на складе, в цехе, в бухгалтерии, в кассе, в филиале предприятия и т. д. Здесь возможно повышение риска за счет уничтожения документации и предварительного сговора.

Блок из нескольких групп расхитителей. В практике некоторых предприятий встречаются схемы, когда в различных структурных подразделениях (сырьевом, производящем, обслуживающем, транспортном) есть субъекты, строящие свою преступную деятельность относительно самостоятельно, но с промежуточными расчетами за конечный результат, достигнутый предыдущей преступной группой. В этом смысле примером является уголовное дело о хищении виноматериала, полуфабрикатов и шампанского с территории (Нижегородского завода шампанских вин, НЗШВ):

– хищение виноматериала по двум схемам: а) через работников цеха виноматериала к транспортникам и от них к продавцам и покупателям; б) через работников цеха виноматериала к работникам котельной или прачечной, от них к транспортникам или к охране, а затем к продавцам и покупателям;

– хищение полуфабриката шампанского из цеха шампанизации и продажа его работникам прачечной или водителям; затем от водителей к продавцам и покупателям, а от работников прачечной к охране и далее внешний сбыт похищенного;

– хищение отделочного материала с материального склада или из цеха отделки-упаковки с последующим выносом (вывозом) с территории завода и реализация продавцам, которые приобрели полуфабрикат (не отделанные бутылки с шампанским вином).

Здесь процессуально-тактический риск при расследовании был обусловлен отсутствием единого организатора всего этого механизма. Криминальные схемы развивались параллельно. Риск доказывания был минимален только по конкретным эпизодам (задержание с поличным при выносе или вывозе с территории предприятия). Риски по доказыванию «связок» в криминальных схемах гораздо выше.

Кроме того, хищение с охраняемой территории полуфабриката в 3 раза снижает сумму хищения, что создает дополнительные квалификационные сложности и риски при доказывании определении суммы причиненного ущерба.

«Опытный расхититель – новичок».Данная схема субъектного распределения ролей особенно характерна для предприятий агропромышленного комплекса (молочные и мясокомбинаты, винзаводы, хлебозаводы макаронные фабрики и т. д.). Суть распределения ролей состоит в том, что новичок проверяется путем поручения ему самой рискованной миссии – «внешнего сбыта» изъятого из производства или хранения имущества (продукции). В этом качестве «новичок» работает достаточно долго. Затем он переходит в более доверительную группу руководителя преступной группы.

Практика знает случаи, когда с минимальным риском низовое звено «сдается» правоохранительным органам (как не оправдавший доверия или опасный для преступной группы субъект – «плата за риск» с позиции организаторов). Проще говоря, не следует обольщаться, если без всякого риска удалось доказать один из фрагментов преступной деятельности.

В иных случаях лица, не подходящие преступной группе, «уходят» со своего места работы по другим причинам (карточные долги, скандальные связи, обвинения в разглашении коммерческой тайны предприятия, инсценировки фактов нарушения трудового законодательства и т. д.). Так или иначе, риск в целом уменьшается, если делается ставка на «недовольных и обиженных». Безусловно, риск «возмездия» для бывших соучастников преступления со стороны действующих преступников остается.

Уровень процессуально-тактического риска собирания, проверки и оценки доказательств в ситуациях, когда преступниками используются технологические особенности деятельности, является, пожалуй, одним из самых высоких. По существу, восстановление (реконструкция) многоходовых технологических циклов, как правило, затруднительна.

В сфере малого и среднего бизнеса зачастую одна из технологических схем работы с предприятиями-однодневками» может выглядеть следующим образом. Учредитель (физическое лицо) имеет фирму «А», которая существует длительное время, в основном сдает отчетность и является вполне легальной. Через некоторое время этот же учредитель регистрирует фирму «Б», в Комитете по статистике получает код ОКПО на вновь создаваемую фирму. В налоговых органах фирма «Б» пока не регистрируется. Затем через фирму «Б» начинают оформляться, например, грузовые таможенные декларации (ГТД).

Это состояние может длиться несколько лет. Фирма «А» служит для прикрытия деятельности и является как бы «фасадом» предпринимателя. Через фирму «Б» оформляются ГТД, которые нигде не учитываются, так как на налоговом учете фирма «Б» не стоит.

Риск того, что доказывание в данном случае зайдет в тупик, весьма вероятен, поскольку:

1) все соучастники заявляют, что фирма «Б» вполне законна и находится в процессе регистрации, просто процесс этот несколько затянулся;

2) по истечении некоторого времени фирма «Б» все-таки ставится на налоговый учет, ей присваивается ИНН, но фактически она уже не нужна. Никакие крупные операции через нее уже не проводятся, и в течение года фирма «Б» ликвидируется «добровольно, по решению учредителей».

Указанная схема является «классической». На практике встречаются различные ее комбинации и особенности.

Закономерными особенностями, которые влияют на повышение уровня процессуально-тактического риска при расследовании, являются:

1) относительно высокий социальный статус;

2) прочная установка на достижение поставленной цели;

3) разветвленные социальные связи в различных сферах, в том числе и в преступном мире;

4) жесткое распределение ролевых функций – «каждый отвечает за себя».

Совокупные риски доказывания этих криминальных схем, как правило, превышают реальные возможности местных оперативных и следственных подразделений.

Для уменьшения рисков при выявлении и расследовании преступлений экономической направленности требуются:

1) долговременная оперативно-розыскная деятельность (в целях установления видов, масштабов преступной деятельности, величины неправомерных доходов, схемы преступных связей, возможных способов противодействия и получения другой доказательственной информации;

2) внезапность реализации материалов (результатов) оперативно-ро-зыскных мероприятий, которая совпадает по времени с возбуждением уголовного дела и одновременным (параллельным) производством задержаний, выемок и обысков;

3) бригадный метод расследования;

4) применение специальных познаний.

В результате анализа доступной литературы, мы хотели бы считать исчерпывающим перечень форм использования специальных познаний при расследовании преступлений в сфере экономики:

1) непосредственно оперуполномоченным в ходе документирования результатов ОРМ;

2) дознавателем (лицом, производящим дознание);

3) следователем;

4) судом;

5) путем получения справок и консультаций у специалистов-бухгалтеров, товароведов, компьютерщиков и др.;

6) путем привлечения специалистов для участия в оперативно-розыскных мероприятиях;

7) путем привлечения специалистов для участия в следственных дей-ствиях;

8) путем ревизии;

9) путем экспертизы.

Следует полагать недостаточно удовлетворительной рекомендацию о том, что выбор той или иной формы применения специальных познаний должен быть тактически обоснован. В первую очередь необходимо учитывать правомерность использования именно конкретной формы. Во вторую очередь – возможность превращения информации в доказательства. Учет того и другого обстоятельства в конечном счете, определяет уровень процессуально-тактического риска.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: