ЛИЧНОСТЬ И СИСТЕМА: ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ИЛИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ?

Постановка проблемы

Меня побудило обратиться к разработке данной темы то, что сегодня политизация и идеологизация сферы публичного, в т.ч. гражданского дискурса достигла своего апогея. С моей точки зрения, базовый конфликт современности не лежит на поверхности. Он находится не в политической, экономической или религиозной плоскостях, а значительно глубже — в социокультурных слоях повседневности, там, где обитает обычный человек, чаще всего не подозревающий о глобальных планах и переменах господствующих общественно-политических систем.

Конфликт цивилизаций, прежде всего западной и восточной, христианского и исламского миров, который поднимается на щит идеологами как правого, так и левого толка, есть не что иное, как очередная идеологема, скрывающая саму суть вещей, а именно — процессы сворачивания пространства свободы личности, деградации таких исконно человеческих ценностей, как «жизнь», «свобода», «счастье», «благополучие», «дети», «семья», «безопасность».

Как известно, назначение любой идеологии — навязывать так называемому «народонаселению» определенную, претендующую на статус единственно достоверной картину мира. Огромная идеологическая машина, пугая обывателя перманентными угрозами терроризма, псевдоядерными проектами восточных стран и тому подобное, день за днем продолжает нагнетать в мире атмосферу страха, недоверия и порождает новую гонку вооружений в интересах властвующей элиты и особенно ВПК. Ситуация банально проста: пока в мире не установится расширенный демократический порядок, ядром

Резник Юрий Михайлович— доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии РАН (Москва).

и образцом которого выступает вне всякого сомнения американская демократия, народы не смогут жить в стабильности и безопасности. Цена вопроса такова: лучше уж иметь 100-200 управляемых демократий, чем несколько авторитарных и деспотических режимов, которые не поддаются влиянию и контролю со стороны сильных мира сего.

Да, терроризм опасен и опасен не только своей беспощадной разрушительной и смертоносной силой, но и тем, что он обнажает слабость демократических режимов и гражданских обществ, которые оказываются не в состоянии себя защитить без опоры на силовые структуры все укрепляющегося государства. Он разрушает сложившуюся десятилетиями систему коллективной безопасности, подрывая доверие к ней и утверждая новый, непреложный по своим последствиям факт: победить мощную военную машину могут одиночки или небольшие группы лиц, наносящие точечные удары и уносящие с собой десятки, сотни, а иногда и тысячи жизней.

Другая, не менее серьезная опасность для гражданского общества исходит от самих политических режимов, именующих себя демократическими, но являющимися по своей сути и по используемым ими средствам антигуманными. Нельзя утверждать демократию и гражданские ценности в мире силой оружия и путем применения насилия над личностью посредством институтов системы.

Издавна существуют две противоположные тенденции в изучении соотношения части и целого, которые нам известны как холизм (целое больше частей) и меризм (части, их сумма всегда больше целого). Фактически на этом размежевании в социальной мысли базируются существующие тоталитарные и индивидуалистические (либеральные) идеологии, содержащие помимо количественных параметров еще и качественные, в т.ч. ценностные показатели.

Например, интересы государства выше, важнее интересов отдельной личности (холизм). Или, наоборот, свобода личности важнее и превыше всего, в т.ч. национальных или государственных интересов (меризм). С этого начинается формирование двух идеологических полюсов в обществе: тоталитаризм в любых его проявлениях (политический, религиозный и пр.) и индивидуализм, в т.ч. либеральная форма его символического выражения.

Ситуация на политической шахматной доске кардинально изменилась. Гражданское общество все больше превращается в идеологическую ширму, декорацию, поддерживая у местных сообществ лишь иллюзию социального участия, солидарности и сопричастности. Реально гражданские субъекты практически утратили свое влияние в обществе, превратившись во многом в потрепанных с годами «борцов» за права человека, права, которые к тому же трактуются по-разному в зависимости от их идеологических предпочтений.

Еще раз подчеркиваю, что глубинный конфликт современности, обросший идеологическими наслоениями и предрассудками, лежит в сфере противостояния Личности и Системы (скорее квазисистемы), которые я рассма-

триваю в условно-метафорическом смысле. На шахматной доске им соответствуют белые и черные фигуры. И никто сегодня не осмелиться утверждать, что белые (свободные личности) начинают и выигрывают в борьбе с черными (системным порядком). Пока победа достается черным фигурам, олицетворяющим собой сложную комбинацию мира формально-бюрократических систем. Следовательно, играют между собой адепты и идеологи этих систем и личности, объединяемые в демократическом мире лидерами гражданского общества.

Уточнение терминов. О системе и квазисистеме

Уточню теперь термины. Я не сторонник переопределять понятия, уже имеющие значения, устоявшиеся в науке. Но в данном контексте я буду использовать понятие «система» не в традиционном смысле, как это делается в общей теории систем и системной теории общества, а для обозначения институционализированного воплощения насилия над индивидами. Это — любое, организационно оформленное социальное единство, обладающее иерархически сложной властной структурой, материальными и символическими ресурсами, аппаратом насилия и стремящееся установить полный контроль над частями. Крайнее, абсолютное проявление так понимаемой системы — тоталитаризм в его разных формах (политической, религиозной, экономической и пр.). Но между слабым системным единством и тоталитарной системой находится великое множество других системных или полусистемных образований, которые в той или иной степени стремятся контролировать поведение индивидов, формально относящихся к сфере их регуляции. Поэтому для обозначения так понимаемой системы можно употреблять и другой термин — «квазисистема».

В этом смысле квазисистемность есть способ практического и познавательного освоения социального мира, при котором центр организованного единства выстраивается в виде властной вертикали (явление, изобретенное далеко не в XXI веке), используя формальные правила и навязывая свое видение («политику» в широком смысле этого слова) зависимым от него частям с учетом имеющихся у него ресурсов. Поэтому такое системное насилие становится основной проблемой как старых (американского и западноевропейских), так и новых (восточноевропейских) гражданских обществ.

С точки зрения Ю. Хабермаса, «системный мир» есть мир формальной рациональности, в котором устанавливаются безличные, анонимные отношения между акторами, преследующими общие (общесистемные), а не их собственные цели. Ему противостоит «жизненный мир» людей вместе с публичной сферой, внутри которой постепенно зарождаются элементы гражданского общества.

Квазисистема обладает рядом существенных признаков, которые на данной стадии изучения я выделяю лишь условно: преимущественно целерациональная природа (тип рациональности зависит от сферы социальной жизни

людей), анонимность и личностная отчужденность, нейтральность (аперсо-нальность), формальный характер (в смысле следования логике формальных процедур — правил публичного дискурса, требований должностной инструкции, пунктов политической программы и т.д.), самопрезентативность (способность «системы» описывать и выражать себя средствами языка, вырабатываемого внутри нее), самоизолированность и закрытость (способность «системы» отделять себя от среды, поддерживать и воспроизводить границы между собой и другими системами или внесистемными объектами всеми дозволенными или допустимыми средствами), самореферентность (способность «системы» к соотнесению с самой собой, к созданию «внутренней» точки отсчета или сети координат) и др.

Примечательно то, что система себя не только описывает, но и конструирует символическую реальность (мир целей и намерений субъектов), подменяя и ретушируя ею действительную реальность, т.е. мир объективных следствий. Важная задача социальной теории — обнажать контуры последней, снимать наслоения политической косметики и идеологических декораций. Зачем это нужно самим социальным теоретикам? — вопрос, заслуживающий отдельного обсуждения.

Для самопрезентации адепты системы используют следующие технологические средства: декларацию, демонстрацию и декорацию.

Декларация – заявление о желаемом результате (например, демократии и гражданском обществе), которое не подкреплено взвешенной оценкой реальных возможностей субъекта, а провозглашенные в нем цели не обоснованы с точки зрения наличных средств и ресурсов. К этой процедуре относится вся политическая реклама и заявления большинства партийных лидеров современной России.

Демонстрация — подтверждение решимости и готовности адептов системы действовать для осуществления заявленных целей и задач. Однако готовность к действию еще не означает само действие, ведущее к осуществлению цели. Это — публичная игра, назначением которой является скорее презентация намерений, чем сообщение о реальных достижениях. Для большинства политических партий сегодняшней России, втянутых в предвыборную гонку, это наиболее приемлемая технология самопрезентации.

И, наконец, декорация — показательное представление политических сил, служащее им для прикрытия заявленных, но не реализованных целей, а также процедура оформления в привлекательные внешние (несуществующих в действительности) результаты — позитивные перемены и достижения.

Сегодня появился новый тип официальных идеологов — политические декораторы, которые призваны облекать скелет политических проектов и программ в плоть псевдодемократических одежд. Именно через них политическая система описывает и символически выражает саму себя, предъявляя обществу очередной курс или план.

Приведу лишь несколько тезисов, относящихся к характеристики схем самопрезентации Системы.

1. Итак, зачем нужна политическая декорация, облекаемая в форму очередной бюрократической утопии? Она нужна, чтобы направленно формировать матрицу общественного сознания людей, предопределяя образ их поведения и мышления. Систему невозможно удержать только административными мерами. Нужна идеологическая матрица, например, в виде новой национальной идеологии, разработанной политтехнологами политических партий. Такая идеология посредством вложенных в нее ценностей и идеалов должна скреплять, словно обручами, распадающееся на части тело российского общества. Наши декораторы убеждены, что если что-то само не совершается спонтанным образом, то его можно сконструировать, создать «сверху».

2. Но как разработать такую политическую декорацию, которая бы соответствовала национальному характеру и типу культуры нации? Чтобы сконструировать новую политическую систему, можно, например, определенным образом интерпретировать отечественную культуру. Именно таков исходный принцип конструирования специфически российской версии демократии и гражданского общества у некоторых идеологов.

3. Далее, исходя из такого представления о русской национальной культуре, можно приступить к определению контуров политической системы. Так, например, централизация власти и усиление властной вертикали, которые многие исследователи и политические обозреватели рассматривают как отход от идеалов демократии и гражданского общества, преподносятся адептами квазисистемы как специфически российский путь в сторону демократии, ведущий нас пусть не в самое светлое, но все же наше будущее, которое связано с отечественными культурными особенностями и традициями и даже вытекает якобы из них.

Значит, сила нашей отечественной демократии состоит в ее слабости, т.е. укреплении и так уже могущественного центра, а не в развитии прямых форм народовластия и местного самоуправления. Это, конечно, надо диалектически осмыслить, иначе можно упустить самое главное, например, специфику российской культуры, из которой все это проистекает. Оказывается, чем свободнее и демократичнее общество, тем оно активнее нуждается в сильной и устойчивой центральной власти. Так что, наш путь к свободе и гражданскому обществу уже предрешен: при практическом отсутствии горизонтали мы должны с вами продолжать укреплять вертикаль власти. Потом, лет через сто займемся, наконец, горизонталью.

Но тогда нам не нужна и разветвленная сеть структур и институтов гражданского общества, которые, выражая все многообразие и одновременно точки согласования индивидуальных и групповых интересов, возникают и взаимодействуют друг с другом исключительно по горизонтали.

4. Одна из составляющих самопрезентации Системы — ее самоназвание. Между самоназванием и реальной практикой лежит, как известно, целая пропасть. Нынешние реформаторы убеждены, что в России уже построена или, по крайней мере, складывается демократия. Правда, как признает В. Сурков, пока она еще несовершенна. «А где совершенна? — вопрошает он. — Да, много чего ей не хватает, и есть чему учиться у Запада. И модерности, и гуманности, и спонтанности. Самоуправление у нас вяловатое. Вертикаль неказистая. Общество какое-то малогражданское»(прим. 1).

Мне нравится термин «малогражданское». Можно еще сказать об этом обществе «недогражданское», что также будет соответствовать истинному положению вещей. Общество малогражданское, а государство с потенциалом великодержавности. В одном букете российского социума находится вялый, чахленький луговой гражданский цветочек и большая, благоухающая великодержавная роза.

Какая же демократия нам нужна? Выход, оказывается, имеется: если мы не хотим превратиться в управляемую демократию и оказаться под сапогом единственной сверхдержавы мира, надо развивать собственную модель демократии, например, суверенной демократии, которая «наилучшим образом соответствует основам русской политической культуры».

Внешнеполитическая направленность концепции суверенной демократии очевидна. Надо оградить страну от западной экспансии и экспорта псевдодемократических суррогатов. Но вот внутренняя ориентация фактически сводится к централизации власти и укреплению властной вертикали, лишая общество возможности в полной мере развивать горизонтальные связи и процессы самоорганизации гражданского общества.

Уточнение терминов. Еще раз о личности

Теперь о личности.

1. С позиций персонализма принципиальное отличие личности по сравнению с другими частями и целым вообще заключается в следующем:

а) личность есть целое, а не часть (в силу того, что она не входит полностью ни в одну из существующих в мире целостностей, а представляет собой микрокосм);

б) личность как целое, следует рассматривать как рядоположенное образование, существующее наряду с другими целостностями;

в) личность есть далее неделимое целое или незавершенная, но вполне самодостаточная часть универсума (если не вдаваться в дебри психоанализа); пример: государство может существовать в условиях раздробленности, личность же не может быть раздроблена без нанесения ей физического, психического или морального ущерба;

г) личность есть различимое и индивидуально-специфическое целое (даже у толпы или массы есть свое лицо или маска); она есть персонифицированное

различие, различие целого и других целостностей или автономных частей, обусловленное его самостью (своеобразием, индивидуальностью, уникальностью и т.д.); ^в этом смысле личность есть многогранник, стремящийся к бесконечности своих граней или углов;

д) личность (сформированная личность) есть автономное целое, обладающее всеми необходимыми и достаточными ресурсами (потенциалом) для собственного существования в качестве личности; современное государство не может существовать как политическое целое без граждан, без их налогов и хотя бы формального участия в его делах; личность может существовать без государства и других целостностей; единственно без чего она не сможет существовать полноценно, так это без других личностей (чтобы стать личностью, надо быть среди личностей).

2. Личность есть культурное растение, а не сорняк («ризома» в духе постмодернистов), прорастающий на изломах и лощинах, не доступных обработке других личностей. Она выращивается, культивируется взрослыми личностями и лишь опосредованно обществом и другими социальными целостно-стями. В этом смысле она является «штучным товаром», изготовленным не столько в соответствии с запросами институтов и представлениями других людей, сколько с учетом потенциала самого человека.

3. Личностью человека делают другие личности, а не система. Например, успех актера театра является результирующей взаимодействия ряда факторов (переменных): личным талантом и дарованием самого актера, творческой атмосферой семьи и непосредственного окружения будущего актера, усилиями педагога, заложившего основу манеры (стиля) актерского исполнения, вкладом режиссера (творческого руководителя) театра и режиссеров спектаклей, сумевших распознать в актере склонность к исполнению определенных ролей, синергетическим эффектом работы актерского коллектива и пр.

4. Личность обладает целостным единством физического, ментального и социального тел. Это — пространство ее существования, своеобразный то-пос жизни. Общество в лучшем случае воздействует на ее социальное тело и лишь опосредованно на другие тела. Ментальное тело формируется в процессах повседневного взаимодействия с другими личностями и их ментальными телами.

Личность управляет своими телами и регулирует свою психофизическую и социальную активность как посредством устоявшейся (базисной) структуры, а благодаря наличию регулирующего начала – самосознания или рефлексивного ядра.

Следовательно, личность есть психокультурная целостность, существующая в единстве физического, ментального и социального тел как самодостаточный феномен. Личностью человека делает не общество, как таковое, а его собственная «внутренняя» работа и другие личности, с которыми он непрерывно взаимодействует.

Личность и Система: возможности взаимодействия

Всоциальным мире Личности противостоит Система как конкретно-историческая целостность, возникающая на стадии модернизации общества и существующая за счет эксплуатации доступных ей ресурсов, прежде всего человеческих. Система есть форма организации целого, стремящегося установить контроль над своими частями и направлять поведение акторов — исполнителей предписанных нормами ролей. Она допускает и практикует институциональное насилие над личностью. К ней относятся такие институты, как государство, партия, бизнес, школа, церковь. Каждый из этих институтов является в свою очередь частной системой.

Отсюда следуют несколько положений, необходимых для обоснования моей позиции по теме данной статьи.

Во-первых, Система окружает Личность с раннего детства (детский сад, поликлиника, учреждения по работе с детьми, магазины и т.д.). Она сопровождает ее на всех этапах социализации, обеспечивая ее условиями существования и навязывая ей свои правила. Система — это то, что противостоит Личности в обществе, принуждая ее к определенному образу жизни. Жизнь Личности невозможно себе представить вне пространства Системы.

Во-вторых, в мире господства систем Личность подавлена, деформирована. Сфера ее свободного творчества ограничена. Система (будь то государство, или бизнес) подвергает Личность всевозможным воздействиям, направленным зачастую на сворачивание ее жизненного пространства и вытеснение любых посредников между ею и Личностью. И здесь ей приходится на руку как панибратский коллективизм, когда все одобряют и голосуют «за», так и радикальный индивидуализм. С псевдоколлективистами, как и с индивидуалистами, проще разобраться, принять к ним административные и иные меры.

В-третьих, Системе нужна не Личность (с большой буквы), т.е. полноправный партнер для сотрудничества, а индивиды другого рода: с одной стороны, пассивные объекты чужих устремлений, довольствующие своей потребительской корзиной и гарантированным благополучием, с другой, сильные лидеры («вожди»), полностью интегрированные в тело Системы и превратившиеся в ее адептов.

В-четвертых, Личность и Система имеют разные стартовые позиции и ресурсы. На первый взгляд Система располагают несопоставимо большими ресурсами (административными, финансовыми, человеческими, информационными и т.д.). Однако это только на первый взгляд. Личность не взаимодействует с Системой полностью, точнее всеми своими гранями. Она соприкасается с ней главным образом социальным телом. Однако в случае с тоталитарным режимом воздействие Системы на Личность может быть более опасным и всеобъемлющим, затрагивая ее физическое и метальное тело.

Но, в-пятых, у Личности есть свое преимущество перед Системой. Она имеет большую степень маневра (передвижения), чем Система. Система не-

вероятно громоздка. Она теряет свою гибкость и эластичность, когда речь идет о проблемных ситуациях, которые превышают допустимый (с точки зрения заданной эффективности) уровень сложности. У Системы возникает множество проблемных ситуаций, связанных с одновременным противодействием разным Личностям. Она не может держать все (и всех) под своим контролем. Для этого ей понадобится гораздо больше ресурсов, чем те, которыми она располагает.

И, наконец, в-шестых, отношения Системы и Личности не только динамичны, но и порой драматичны. Их противоречие, доходящее до антагонизма, обусловлено разной природой лежащих в их основе целостностей. Целостность Личности — это целостность, обусловленная «внутренней», органической интеграцией сторон (граней), а целостность Системы имеет своим источником «внешнюю», искусственную интеграцию. Последняя образуется в результате коллективных усилий Личностей, а затем по мере своей эволюции отчуждает и ограничивает их жизненное пространство.

О необходимости гражданского общества

Личность сталкивается с произволом Системы на каждом шагу (в государственных учреждениях, банке, магазине и т.д.). Система (как рефлексирующее себя единство) полагает, что она всесильна. Вовлекая в свой круговорот разные ресурсы, она постепенно выходит из под контроля Личности.

Личность может противостоять Системе, только объединяясь с другими Личностями в добровольные и свободные союзы. На социетальном уровне такой формой самоорганизации Личностей выступает гражданское общество, которое стремится защитить жизненный мир Личности от посягательств Системы, создавая особые перегородки (своеобразный «буфер») между ними. Гражданское общество — это общество свободных и автономных Личностей, имеющих собственные источники существования и осуществляющих свою деятельность на основе конвенциональных соглашений.

Таким образом, гражданское общество возникает в пространстве взаимодействия между Личностью и Системой. Оно обладает рядом существенных признаков (см. табл. 1).

В гражданском обществе деятельность субъектов (личностей и их объединений) осуществляется в двух формах — социального участия и социального служения. Рассмотрим их вкратце.

Социальное участие предполагает личностный выбор гражданина на основе имеющихся у него ценностных приоритетов и избирательного отношения к общественным проблемам. Оно становится возможным лишь при условии полной автономии личности, в т.ч. возможности иметь источники существования, независимые от государства и других политических институтов.

Социальное служение есть бескорыстное, деятельное и, как правило, безвозмездное отношение субъекта к делам общества, осуществляемое путем

Табл. 1.

практического изменения условий жизни конкретных людей (индивидов, объединений, групп) и актуализации их личностного и социального потенциала в интересах данного общества и во благо самих людей.

Я уже писал о том, что Россия не имеет опыта социального участия граждан. Такое участие еще недавно имело под собой идеологические корни и направлялось сверху. Адаптированные на Западе технологии социального участия, предполагающие реальные, а не декларативные механизмы обеспечения прав и свобод личности, не могут быть использованы без существенной перестройки всей политической системы и общественного сознания российского общества. Условием же гражданственности российского человека выступает его призвание и способность быть слугой общества. Там, на Западе человек должен иметь определенные права и свободы, чтобы быть гражданином. У нас чаще всего бывает наоборот: человек должен быть слугой, служителем коммунистической, национальной или иной общественной идеи, чтобы иметь определенные (как правило, неформальные и не всегда гарантируемые государством) права и возможности гражданина.

Социальное служение имеет своим основанием свободный выбор Личностью одной из альтернативных возможностей, предоставляемой обществом и реализуемой порой ценой самопожертвования. Однако ценностные приоритеты модели служения находятся не столько в социальном мире, сколько в самой Личности.

Социальное служение как новое качество социально-ориентированной деятельности связано с выявлением социальных интенций (в т.ч. «готовности служить»), определением путей и средств реализации заложенных в них социальных перспектив, а также оказанием содействия их субъектам (инициаторам, лидерам, обычным людям).

В парадигме социального служения принципиально изменяется взгляд на «объект» деятельности: из пассивного существа, нуждающегося в помощи, Личность «превращается» в реального (актуального) или потенциального носителя социально значимого качества (таланта, дарования, изобретения, проекта, инициативы, интересного дела, уникального опыта и т.д.); в процессе взаимодействия с другими Личностями происходит открытие и «рож-

дение» новой Личности человека, изменяется его судьба, наполняется новым смыслом его жизнь.

Исходным понятием для осмысления феномена социального служения становится понятие «гражданская личность».

Понятие «гражданственность» соединяет в себе черты всеобщей (родовой) и особенной (национальной) культуры. Гражданственность – это, прежде всего, органический сплав «высших» (а не просто общевидовых или индивидуально-личностных) родовых свойств человека, взятых в их идеальном воплощении и реальном бытии.

Гражданственность личности характеризуется такими общими чертами, как сознательность и ответственность, свобода и творческая направленность, активная жизненная позиция и рефлексивно-критическое отношение к действительности, самоактуализация (стремление субъекта наиболее полно раскрыть свой потенциал) и самотождественность (стремление субъекта быть в согласии с самим собой).

С точки зрения парадигмы социального служения гражданская личность — это личность, интенционально (а) ориентированная на признание и воссоздание ее социального опыта, реализацию собственного практического знания (социальной и гражданской компетентности) в социальном мире; (б) являющаяся носителем определенных артефактов или культурных миров (изобретений, традиций, инноваций, уникального опыта, образа жизни, жизненного стиля, картины мира, модели культуры и т.д.); (в) способная (через служение) к изменению своей судьбы и непосредственного социального окружения, в т.ч. системного мира.

Приведем теперь некоторые особенности и принципы социального служения:

( 1 ) все, что сделано (или делается) человеком ради других людей и общества, имеет ценность;

(2) каждый человек заслуживает уважения как реальная или потенциальная «интенциональная» (способная служить себе и обществу) Личность;

(3) каждая Личность и ее жизненный опыт уникален и заслуживает, если не признания, то понимания; необходимо помочь ему раскрывать в себе «интен-ционалъную личность», готовую служить людям на избранном им поприще;

(4) каждая Личность обладает не только «дискурсивным знанием», т.е. тем, что она может устно сообщить другому об условиях своей жизни и деятельности, но и «практическим знанием», знанием того, что чаще всего подразумевается («имеется в виду»), но не раскрывается вслух (прим. 2); такое знание обладает ценностью для субъектов социального служения как первоисточник социальных интенций;

(5) все люди связаны общей судьбой (судьбой планеты, страны, народа, эпохи, группы, семьи и т.д.) и их объединяют не только общие ценности, но и единство интенций; необходимо только найти основания для взаимодействия их социальных интенций, фиксации их позитивного (и конструктивного) опы-

та, позволяющего удерживать эту общность судеб и культурную преемственность, а, следовательно, поддерживать жизнеспособность всего сообщества;

(6) следует служить не вождям и не абстрактным идеям, оторванным от реальной жизненной практики людей, а конкретным людям, их объединениям, определяющим своими интенциями, содержанием личностного и коллективного сознания мироощущение эпохи, а своими гражданскими действиями — реальность существующих социальных устоев и институтов, а также возможности их преобразования;

(7) служить обществу можно только поддерживая все то, что создано и накоплено человечеством для успешной адаптации к окружающему миру, для его благополучия и процветания.

Вместо выводов

1. Личность проявляет себя не только в отношениях с себе подобными, но и в борьбе с Системой, ограничивающей пространство ее свободы и творчества.

2. Система представляет собой организационно оформленное социальное единство, обладающее иерархически сложной властной структурой, материальными и символическими ресурсами, аппаратом насилия и стремящееся установить полный контроль над частями и внесистемными образованиями, прежде всего, над Личностью.

3. С нашей точки зрения Личность есть целостность другого порядка, сопоставимая с системной целостностью, но отличная от нее. Это — психокультурная целостность, существующая в единстве физического, ментального и социального тел как самодостаточный субъект, стремящийся к самореализации (посредством участия и служения) и преодолению системного насилия.

4. Можно предположить, что гражданское общество в его идеальном плане является формой социетальной самоорганизации людей, их объединений, призванной реализовать на практике партнерское взаимодействие Личности и Системы. Критерий гражданственности общества — свободная и автономная Личность, а критерий гражданственности самой Личности — ответственная позиция, проявляющаяся в социальном участии и служении всеобщим («родовым») интересам данного общества и всего человечества.

Примечания

1. См.: http://www.edinros.rn/news.htmr7icNl 15114

2. Интенциональность проявляется в практическом знании как «молчаливое знание», предполагающее общую компетентность субъекта, т.е. то, что знает субъект относительно собственной деятельности и социального опыта он не обязательно (или не всегда) высказывает вслух. Его еще надо суметь спросить об этом, расположить к рассказу. Э. Гидденс противопоставляет «практическое» или «молчаливое» знание дискурсивному знанию, субъект которого может высказываться устно о социальных условиях своей жизни. Но это не все, что он знает: «молчаливое» знание не всегда оказывается востребованным и «услышанным» другими субъектами. Но именно в нем содержится предпосылка социальных и культурных инноваций.

©ЛИЧНОСТЬ. КУЛЬТУРА. ОБЩЕСТВО. 2007. Вып. 4(39)

Классическое наследие

МАКС ВЕБЕР

СОСЛОВИЯ И КЛАССЫ

1. Понятия

§1. «Классовым положением» (Klassenlage) следует называть типичный шанс на:

1. обеспеченность благами (Güterversorgung);

2. внешнее положение в жизни (äusseren Lebensstellung);

3. внутреннюю судьбу (inneren Lebensschicksals), который вытекает из меры и вида способности распоряжаться (Verfügungsgewalt) (или отсутствия таковой) благами (Güter) или квалификацией труда (Leistungsqualifikationen) и из способа использования этой способности в целях получения доходов в рамках данного хозяйственного порядка.

«Классом» следует называть всякую группу людей, находящихся в одинаковом классовом положении.

a) Классом по отношению к собственности (Besitzklasse) (см. прим. 1) следует называть класс тогда, когда классовое положение его членов в первую очередь определяется различием в отношениях собственности.

b) Классом по отношению к экономической деятельности (Erwerbklasse) (см. прим. 2) следует называть класс тогда, когда классовое положение его членов в первую очередь определяют шансы рыночного использования благ или способности к труду (Leistungen).

c) Социальным классом (Soziale Klasse) следует называть совокупность тех классовых положений, между которыми легко может происходить взаимообмен и, как правило, типично происходит:

α. индивидуально;

β. в ходе смены поколений.

* Перевод сделан по изданию: Weber M. Wirtschaft und Geseilschaft. Zweite, vermehrte Auflage. Verlag von J.C.B. Mohr (Paul Siebeck). Zweite, vermehrte Auflage. Verlag von J.C.B. Mohr (Paul Siebeck). Tübingen, 1925. S. 177-180. Текст представляет собой четвертую главу первого полутома произведения (прим. переводника).

На основе всех трех типов классов могут возникать общности индивидуумов со сходными классовыми интересами [Vergesellschafungen der Klasseninteressenten] (классовые союзы). Но это не может происходить случайно: классовое положение и класс в себе характеризуют фактически только сходные (или похожие) типичные интересы (Interessenlage) как отдельной личности, так и множества других людей. Способность распоряжаться любым видом потребительских благ, средств приобретения (Beschaffungsmitteln), состояний, средств экономической деятельности (Erwerbsmitteln), квалификацией труда (Leistungsqualifikation) в принципиальном отношении конституирует специфически определенное классовое положение, тогда как полная же «необученность» неимущих и принужденных к труду ради заработка в условиях непостоянства занятий создает лишь неопределенное общее (einheitliche) классовое положение. Формы перехода от одного классовому положению к другому во всем их разнообразии легки и неустойчивы и оттого единство «социального» класса проявляется очень многообразно.

а) В первую очередь значение позитивно привилегированного класса заключается в:

α. монополизации высокоценных (дорогостоящих) предметов потребления (Verbrauchversorgung) при покупке;

β. монопольном положении и возможности планомерной монопольной политики при продаже;

γ. монополизации шанса на создание состояния (Vermögensbildung) посредством использования неиспользованных излишков (unverbrauchte Überschüsse);

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: