Гарри, Рон и Гермиона прекратили аплодировать последними. Когда профессор Дамблдор продолжил говорить, они заметили, как Хагрид утирает слезы скатертью.

– Так, думаю, на этом важные новости закончились, – сказал Дамблдор. – Пусть начнется пир!

Золотые блюда и кубки перед ними наполнились едой и напитками. Гарри, внезапно почувствовав сильный голод, сложил себе в тарелку все, до чего смог дотянуться, и начал есть.

То был прекрасный пир, по залу эхом разносились разговоры, смех и лязг вилок и ножей. Гарри, Рон и Гермиона, впрочем, ждали, когда же он закончится, чтобы поговорить с Хагридом.

Они знали, как много значила для него учительская должность. Хагрид не был полностью квалифицированным волшебником: его исключили из Хогвартса на третьем курсе за преступление, которого он не совершал. Именно Гарри, Рон и Гермиона в прошлом году помогли восстановить честное имя Хагрида.

– Ух ты. Чем вообще занимался мой сын? – спросил Джеймс, озадаченный и гордый в одно и то же время.

Наконец, когда с золотых блюд исчезли последние кусочки тыквенных тортов, Дамблдор объявил, что всем пора спать, и им наконец представилась возможность поговорить.

– Поздравляю, Хагрид! – воскликнула Гермиона, когда они подошли к учительскому столу.

– Все бл’даря вам троим, – сказал Хагрид, вытирая блестящее лицо огромной салфеткой. – П’верить не могу… Дамблдор великий человек… пришел прям в мою хижину, к’да профессор Кеттлберн сказал, что с него хватит… я всегда этого хотел…

Охваченный эмоциями, он уткнулся лицом в салфетку, и профессор Макгонагалл знаками показала им уйти.

Гарри, Рон и Гермиона присоединились к гриффиндорцам, которые поднялись по мраморной лестнице, преодолели несколько коридоров, затем снова лестницы и наконец добрались до скрытого входа в башню Гриффиндора. Большой портрет полной дамы в розовом платье спросил у них:

– Пароль?

– Идем, идем! – крикнул Перси из-за спин толпы. – Новый пароль – «Fortuna Major»!

– О нет, – печально проговорил Невилл Лонгботтом. У него всегда были проблемы с запоминанием паролей.

– Почему? – удивилась Лили. – У Алисы удивительная память… а у Фрэнка?

Ремус пожал плечами.

– Насколько я помню, у Фрэнка тоже память довольно хорошая…

Пройдя через дверь позади портрета и гостиную, мальчики и девочки разошлись по своим спальням. Гарри поднялся по спиральной лестнице, думая только о том, как же он рад возвращению.

Они добрались до знакомой круглой спальни, где стояли пять кроватей с пологами, и Гарри, оглядевшись, наконец почувствовал себя дома.

– Конец!

Четверо взрослых (и ребенок) поднялись с диванов, медленно потягиваясь.

– Хорошо, думаю, пора нам домой, – зевнул Сириус, только сейчас почувствовав, насколько устал. Ремус посмотрел на часы.

– Мерлин, уже так поздно. Встретимся завтра и почитаем еще?

Джеймс кивнул Сириусу и Ремусу, как обычно, пожал им руки и, гм, по-мужски обнял. Лили подошла к ним и поцеловала обоих в щеку.

– Пока, Лунатик, Бродяга!

– Пока-пока, Гарри! – сказал Сириус, погладив волосы крестника. Ремус сделал то же самое, тихо засмеявшись, когда Гарри протянул ручку и крепко схватил его за палец, уставившись на него широко открытыми изумрудными глазами.

– Увидимся, ребята.

Ремус, улыбаясь, отнял руку. Он ухмыльнулся Поттерам, многозначительно взглянул на Сириуса, достал горсть каминного порошка и бросил его в камин. Войдя в почти флуоресцентное зеленое пламя, он назвал адрес своего дома и исчез.

– Ну, я тоже пойду.

Сириус подмигнул Лили, сделал то же, что и Ремус секундами ранее, и тоже исчез.

Глава шестая. Когти и чайные листья

Как только Сириус выбрался из камина, он выпрямился и направился в спальню, скидывая на ходу мантию.

Ремус уже был в комнате, надевая штаны от пижамы. Сириус слегка нервно улыбнулся ему, молча разделся до трусов и прошел в ванную.

– Сириус?

– М-м-м? – промычал Сириус, что было довольно проблематично из-за того, что его рот был полон вязкой зубной пасты. Ремус зашел в ванную, встал рядом с ним у раковины и взял свою щетку.

– Что скажешь о последней главе? – как ни в чем не бывало, спросил оборотень после нескольких минут молчания.

Сириус посмотрел на него, вытащил щетку изо рта и сплюнул остатки пасты.

– Интересная, – осторожно ответил он, отлично понимая, к чему клонит Ремус.

Ремус кивнул, ожидая подробностей от Сириуса.

Сириус повернулся к Ремусу, скорчив гримасу.

– Послушай, Джеймс был прав. Ты по-прежнему поддерживаешь меня, несмотря на то, что я вроде как убил тринадцать человек и «разыскиваю Гарри». Да, я расстроился, но справлюсь. К тому же наверняка были какие-то улики, которые убедили тебя в моей виновности…

– Я…

– Не беспокойся, Лунатик.

Сириус в порыве чувств слегка толкнул Ремуса в лоб, затем заключил в крепкие объятия.

– Я люблю тебя, Бродяга.

– Я тоже тебя люблю, – тихо ответил он, убрав прядь коричневых волос Ремуса ему за ухо.

Оборотень с облегчением улыбнулся Сириусу. Он до сих пор ужасно себя чувствовал из-за того, что верил, что Сириус виновен… но ничего не мог с этим поделать. Пес-анимаг улыбнулся в ответ, наклонился и жадно поцеловал любимого. Поцелуй, такой знакомый, облегчающий, полный искренней любви… их сердца учащенно забились.

Вместе с Джеймсом и Лили они изменят будущее.

Все будет в порядке.

***

– Давай, Гарри, пожалуйста, усни же наконец. До того, как проснется мама и убьет меня!

Джеймс укачивал сына на руках, смотря на часы. Три часа ночи. Джеймс почти неслышно застонал, пытаясь справиться с невыносимым желанием закрыть глаза.

– Ш-ш-ш, – прошептал Джеймс, пытаясь вспомнить колыбельную, которую иногда пел Ремус. Она всегда помогала – проблема была лишь в том, что он не мог вспомнить слов. Вот черт.

Проклиная богов за свой ужасный голос, он промычал мелодию и вздрогнул, когда Гарри заплакал еще громче. Он ведь не настолькоплохой певец?

– Господи, Джеймс. Хватит убивать уши моего сына, – послышался тихий голос от открытой двери. Джеймс повернулся и широко раскрыл глаза, увидев заспанные зеленые глаза жены и ее спутанные рыжие волосы.

– Извини, Лили, – виновато пробормотал он.

– Что с ним такое? – спросила Лили, подошла к двоим своим мальчикам и протянула руки к Гарри.

– Не знаю! Я посмотрел его пеленку: он точно не голоден… Не знаю. – Джеймс ухмыльнулся. – Может быть, ему просто нужна мама?

Лили осторожно забрала у него Гарри. Их маленький сын практически сразу замолчал, тихо всхлипнул и закрыл изумрудно-зеленые глаза. Головка с растрепанными волосами уткнулась в ее плечо.

– Ух ты… он просто… замолчал…

Лили хитро улыбнулась ему, но улыбка почти сразу исчезла, сменившись печальным выражением.

– Джеймс…

От мужа не ускользнуло то, как тон Лили сменился с нежного и усталого на печальный и измученный.

– Что нам делать?

Ухмылка Джеймса тоже сошла с лица, он сразу понял, о чем говорит Лили.

– Мы изменим все это. Гарри уже три раза встречался лицом к лицу с Волдемортом, – он запнулся, почувствовав небольшой прилив гордости. Его Гарри был все еще жив после того, как три раза встретился с Волдемортом! Мерлин, это удивительно… – Но мы это остановим… – закончил он, пытаясь обуздать охватившую его радость. Его сын сделал то, чего не смог ни один взрослый… похоже, включая его самого.

Внезапно ему захотелось обругать себя. Да, то, что его сын пережил эти встречи с Волдемортом – удивительно, но они вообще не должны состояться. Гарри должен прожить нормальную жизнь, и Волдеморт не должен встать у него на пути.

Вместе с Ремусом и Сириусом они изменят будущее.

Да, все будет в порядке.

***

На следующее утро обе парочки проснулись с твердым намерением продолжить чтение. Быстро позавтракав, Ремус и Сириус отправились через камин к Лили и Джеймсу. Те ждали их, сидя на диване. Выглядели они очень устало.

Все быстро обменялись приветствиями, затем Лили спросила Сириуса, перестал ли он вести себя, как задница (да, она только что сказала «задница»!), по отношению к Ремусу, поцеловались ли они и помирились ли.

Сириус, довольно похотливо подмигивая, ответил, что да, они помирились… и дело зашло куда-а-а дальше, чем просто поцелуй…

Джеймс с торжественным видом прервал их болтовню, показав им название главы. «Когти и чайные листья».

Мародеры мрачно посмотрели друг на друга.

– Прорицания, – хором произнесли все трое, дружно поежившись.

Прорицания – зло.

– Глава шестая, – начал Джеймс. – Когти и чайные листья.

Когда Гарри, Рон и Гермиона вошли в Большой зал на завтрак, они сразу увидели Драко Малфоя, развлекавшего большую группу слизеринцев очень забавной историей. Увидев, что они проходят мимо, Малфой притворился, что падает в обморок, остальные дружно расхохотались.

– Уже? Мерлин, почему слизеринцы начинают нарываться на драки с самого начала года? – нахмурился Ремус, пытаясь (впрочем, безуспешно) понять, почему слизеринцы так скоро решили подраться с гриффиндорцами.

– Не обращай на него внимания, – сказала Гермиона, которая шла прямо позади Гарри. – Просто не обращай внимания, он того не стоит…

– Да, верно, Гермиона, – одобрительно кивнула Лили, хотя на лице у нее было написано жгучее желание дать Малфою подзатыльник.

– Эй, Поттер! – взвизгнула Пэнси Паркинсон, девочка со Слизерина с лицом, похожим на мопса.

– Фу-у-у, – протянул Сириус, пытаясь прогнать из мыслей ужасный образ. Ему и девочки-то не нравились. Девочка с лицом, как у мопса – это уже слишком.

Уже, наверное, в десятый раз за два дня он порадовался тому, что предпочитает мужчин.

И у него есть Лунатик.

Не стоит забывать о Лунатике.

– Луна-а-атик! – простонал он. – Ты просто обязан прогнать из моих мыслей эти жуткие образы девчонок, похожих на мопсов! Они убивают мое воображение! Прямо сейчас!

Ремус закатил глаза, но наклонился вперед и запечатлел на мягких губах Сириуса легкий поцелуй.

– О, спасибо тебе, Ремус! – с придыханием сказал Сириус, хлопая ресницами. – Ты исцелил меня!

– Поттер! Дементоры идут, Поттер! У-у-у-у-у!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: