Справочный аппарат изданий

Вопроса о справочном аппарате изданий мы отчасти уже касались в этой же главе, в разделе, посвященном типам изданий.

Справочный аппарат изданий — это археографическое введение, прави­ла передачи текста, указатели (именные, географические, предметные и др.), словоуказатели, словарь, библиография, комментарий.

Археографическое введение обязательно при каждом издании. Оно отличается от текстологического исследования тем, что в нем приво­дятся чисто археографические сведения: сведения о местах хранения ис­пользованных рукописей, их шифры, датировочные данные, сведения об их языке, почерках, водяных знаках и распределение по редакциям и видам на основании данных текстологического исследования. Все эти сведения сооб­щаются независимо от того, что многие из них подробно рассматриваются в текстологическом исследовании. Археографическое введение носит спра­вочный характер: оно должно быть удобно для наведения справок и, следо­вательно, кратко, лаконично и ясно. Элементов самого исследования в архео­графическом введении не должно быть. Они должны быть отнесены в тек­стологическое введение.

Правила передачи текста также обязательно должны предпо­сылаться каждому изданию. Они также должны обладать всеми качествами справочной статьи: краткостью формы, ясностью изложения, удобством для наведения справок.

Указатели составляются того типа, который необходим для изуче­ния данного текста, в зависимости от его характера. Так, например, издания текстов летописей сопровождаются указателями именными и географиче­скими, издание «Хожения за три моря» Афанасия Никитина — указателем географическим (интерес представляют, однако, указатели именной и пред­метный), издание «Русской Правды» — указателем предметно-терминоло­гическим.

Памятники, интересные с точки зрения своего языка и стиля («Слово о полку Игореве», «Слово о погибели Русской земли», «Киево-Печерский пате­рик» и пр.), сопровождаются словоуказателями, иногда снабжаемыми сведениями о встречающихся в памятниках грамматических формах'.

К сожалению, словоуказатели, которые сами по себе могли бы представ­лять интерес не только для лингвистов, но и для литературоведов, занимаю­щихся проблемами стиля, и для историков, заменяя последним полные предметно-терминологические указатели, крайне редко прилагаются к из­даниям, может быть, ввиду трудности их составления.

Следует особо подчеркнуть важность составления словарей к памят­никам древнерусской литературы. Вслед за словоуказателем к тексту «Слова о полку Игореве», составленным Р. Нахтигалем2, появился сло­варь к памятнику, составленный Т. Чижевской3, а затем и многотомный

2Словарь-справочник» '. Недавно вышел в свет словарь к «Молению» Дани­ила Заточника2.

Наконец, в научных изданиях текстов совершенно необходимы б и б л и о-г р а ф и и. В библиографии включаются материалы о печатных описаниях, в которых даны сведения об издаваемых рукописях, сведения об использова­нии привлекаемых рукописей и самого памятника в научной литературе и иногда библиографические данные, требуемые интересами комментария.

Наиболее труден вопрос о комментариях. Комментарии разного типа крайне желательны при изданиях древних текстов ввиду их сложнос­ти, и с точки зрения языковой, и с точки зрения текстологической, истори­ко-литературной, исторического, географического или какого-либо другого реального своего содержания.

В целях удобства пользования следует соединять различные типы коммен­тариев в один. Комментарий поэтому может быть исторический и филологиче­ский (включающий в себя сведения языковые, исторические, историко-литера­турные и текстологические), исторический и географический, историко-юриди-ческий (к «Русской Правде», к судебникам и пр.), терминологический и пр. Выбор типа комментария зависит не только от характера издаваемого памятни­ка, но и от специальности исследователей. Составление исследовательского комментария — дело нелегкое, и оно не должно поручаться неспециалистам в данной области.

Хороший исследовательский комментарий должен быть лаконичен по форме изложения, не должен излагать тех сведений, коорые легко найти в общедоступных энциклопедических словарях и элементарных справочни­ках. Крупный недостаток некоторых комментариев состоит в неправильном выборе комментируемых мест: комментируется часто то, что легко может быть установлено, и совсем не комментируется то, на что комментатор не нашел ответа. Места, не понятые комментатором, должны непременно включаться в комментарий с указанием, что данное место не поддается комментированию.

Комментарий помогает читателю узнать историческое имя, географи­ческое название и пр., понять то, что неясно, и получить сведения о том, что еще в данном тексте не установлено и не объ­яснено наукой, что нуждается в дальнейших иследованиях.

Очень часто встречаются комментарии, повторяющие сведения, сооб­щенные в других комментариях, выписывающие сведения из справочных пособий и т. д. Коментарий к научному изданию должен носить исследова­тельский характер. Это род исследования текста. Комментарий, излагаю-

щий более или менее известные данные, допустим только в научно-популяр­ных изданиях.

Самое важное в комментарии — это самое трудное место в литератур­ном произведении. Поэтому дать комментарий к тому, что не было до сих пор правильно понято, что сейчас понимается иначе читателем, чем понима­лось автором или его читателями-современниками, — задача почетная, пре­вращающая комментарий в исследование. Но бывают и примитивные ком­ментарии, объясняющие взрослому читателю то, что он легко может найти в общедоступных справочниках (словарях, энциклопедиях и пр.), которые каждый интеллигентный человек должен иметь дома или, по крайней мере, может найти в библиотеке. Комментарии, повторяющие сведения из обще­доступных справочных руководств, — «глупые» комментарии.

Недопустимо комментировать только то, что комментатор легко понял, и оставлять без объяснения трудные места. Конечно, комментатор может столк­нуться с трудностями, может не найти объяснения тому или иному месту, но в таком случае он должен честно написать: «Место не поддается объяснению» или лучше: «Это место не удалось объяснить». Тем самым он указывает на необ-ходимось дальнейших поисков, и такое признание собственного бессилия ока­зывается небесполезным. Это признание честное, и оно свидетельствует об известном уровне «научной этики» комментатора — конечно, если он только действительно приложил усилия для расшифровки загадочного места.

Надо сказать, что над истолкованием трудного места приходится иногда биться неделями, но полученный ответ от этого только выигрывает в ценнос­ти, комментарий получает научный характер и становится «красивым ком­ментарием». Красота комментария незаметна на первый взгляд, но она свиде­тельствует больше всего о высокой культуре издания. Это красота деловито­сти, экономности и сжатости и «исчерпанности» всех действительно трудных мест. Уродливый комментарий — легко сделанный, с поверхностными объяс­нениями только «легкого» материала, с пропусками трудных мест и т. д.

Этика комментирования состоит в уважительном отношении к читате­лю, которое выражается в том, чтобы точно знать его запросы, ответственно на них отвечать, не «мошенничать» по мелочам, притворяясь слепым к труд­но поддающимся объяснению местам текста.

Этика и эстетика комментирования почти совпадают. Почти, но не со­всем. Известные комментарии В. Набокова к «Евгению Онегину» в четырех томах составлены с известным щегольством'. В них есть ответы на сложные вопросы текста, но есть и придуманная сложность, чтобы показать свою эру­дицию (кстати сказать, в некоторых областях действительно большую), есть известная эгоцентричность, в известной мере допустимая, поскольку В. На­боков — крупный писатель и мнение его действительно может представлять интерес для его читателей. В комментариях Набокова Пушкин иногда как бы Уступает место Набокову, а Набоков, пропуская вперед Пушкина, делает это,

однако, так, что читатель больше обращает внимание на Набокова, занимающе­го читателя своею светской изысканностью и воспоминаниями о разных петер­бургских утонченностях. Есть у Набокова и своеобразный юмор (комментиро­вание остроумное — это редкий случай в литературоведческой практике). Так, например, комментируя известные строки первой главы, строфы XVII «Онегин полетел к театру», Набоков пишет, что летел он все же недостаточно быстро, так как Пушкин обогнал Онегина и поспел в театр на три страницы быстрее'.

Принимаясь за комментарии, надо точно знать, для кого и для чего этот комментарий делается: будет ли он, в частности, для самостоятельного чте­ния (как комментарий Набокова к «Онегину»), или для справок, для разъяс­нения серьезных затруднений серьезного читателя, или для разъяснения общеобразовательного характера (как комментарий Бродского к тому же произведению)2.

Обычно материал комментария располагается в последовательности текста памятника. Удобнее всего для читателя повторять комментируемое место в качестве заголовка к отдельной статье комментария, указывая стра­ницу и строку издания. Технические способы «привязывания» комментария к тексту памятника различны. Один из удобнейших тот, который принят в серии монографических исследований-изданий памятников древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР.

Если комментируемые (нуждающиеся в комментировании) места часто повторяются в тексте (например, упоминаемые в воспоминаниях фамилии или сокращенные имена в разной форме: Маша, Маня, Маруся и пр.), то возможно расположить комментарий в форме словаря — в алфавитном по­рядке. Допустим и такой порядок: фамилии и имена комментируются в ал­фавитном порядке, а все остальное постранично.

Если комментируются повторяющиеся места текста, которые можно расположить в алфавитном порядке, — тип комментария-словаря вполне допустим. В научно-популярных изданиях желательны переводы трудных текстов или краткие словари трудных слов и выражений. Требования, предъявляемые к переводам с древнерусского и к кратким словарям, — вопрос особый и очень сложный. Он не может быть освещен в данной книге.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: