Недостатки афинской демократии.

«Мы опытны как на деле, так и на словах, но так нерассудительны, что изменяем свое мнение в течение одного и того же дня относительно одного и того же вопроса. Придя на Народное Собрание, мы подаем голос за то, что порицали до собрания, а затем, через минуту, едва разойдясь, мы снова осуждаем именно то, за что подавалис. 441 голос. Мы, которые считаем себя мудрейшими из греков, выбираем себе всеми презираемых советников и делаем их полновластными руководителями общественных дел, тогда как никто из нас не решился бы поручить им никакого своего частного дела. Но самое прискорбное заключается вот в чем: те люди, которых мы считаем самыми испорченными гражданами, являются для нас самыми верными охранителями государства.

Мы судим о метэках по патронам, которых они себе избирают, и не думаем, что о нас самих будут судить по тем лицам, какие управляют нами. Как мы не похожи на наших предков: они одним и тем же людям вверяли управление республикой и предводительство войском²⁸: тот, кто может дать нам наилучшие советы с высоты трибуны, сумеет принять и наилучшие решения, когда будет предоставлен сам себе. Мы, наоборот, считаем недостойными звания стратегов людей, советам которых следуем в наиболее важных делах, как будто они лишены рассудка; тех же, с кем никто не пожелал бы советоваться ни относительно частных, ни относительно общественных дел, мы посылаем за пределы государства с войском, передавая им неограниченную власть, как будто бы там они будут более разумны и более способны принять участие в делах целой Греции, чем здесь — в делах Афин!»

(Исократ. Речь о мире, 52 и сл.).

Совет в Спарте.

Руководящая роль в жизни государства Спарты принадлежала Совету. Он состоял из 28 несменяемых членов, достигших по крайней мере 60 лет.

с. 442 Вот как, согласно Плутарху, происходило избрание их. Когда народ собирался, в соседнем доме запиралась особая комиссия, так что она все слышала, но не могла ничего видеть. Каждый кандидат проходил через площадь в порядке, указанном ему жребием. При его появлении раздавались более или менее радостные крики. Комиссия отмечала силу этих криков, издаваемых в честь различных кандидатов, и провозглашала избранным того, кому кричали всего сильнее²⁹.«Новоизбранный ходил по храмам с венком на голове; за ним шла целая толпа молодых людей, восхваляя и прославляя его, и много женщин, которые в песнях превозносили его доблесть и называли его жизнь счастливой. Каждый из близких ему людей угощал его, говоря: “Город чествует тебя этой трапезой”. Обойдя храмы, избранный отправлялся на общественную трапезу, где шло все, как обыкновенно, только ему давали еще и вторую порцию, которую он принимал и клал в сторону. По окончании трапезы он подзывал к себе из числа своих родственниц, стоявших у дверей, ту, которую он уважал особенно, и, отдавая ей порцию, говорил: “Я сам получил ее в награду и даю ее тебе”. И удостоенную такого отличия торжественно сопровождали домой все другие женщины и восхваляли ее». (Плутарх. Ликург, 26).

Вступление в Совет было, по крайней мере в теории, высшей наградой за добродетельную и посвященную служению обществу жизнь. Но Аристотель намекает, что члены этого Совета часто были доступны подкупу. Во всяком случае они именно держали управление государством в своих руках.

Народное Собрание в Спарте.

Народное Собрание, на которое допускались граждане начиная с тридцатилетнего возраста, далеко не пользовалось тем значением, как в Афинах. Онос. 443 собиралось только раз в месяц, если не было крайней надобности созвать его в промежутке между обычными сроками. Присутствовавшие на собрании стояли; это служит доказательством, что обсуждение дел не занимало много времени. Никакое частное лицо не имело права вносить в Народное Собрание какие-либо предложения; обсуждению подвергались только проекты, представленные Советом, который в свою очередь вносил лишь предложения, исходившие от эфоров.

Первоначально простые граждане не пользовались правом слова; дело ограничивалось только тем, что они выслушивали речи членов Совета и должностных лиц; Собрание должно было принять или отвергнуть предлагаемый закон и не имело возможности вносить в него поправки. Голосование, как и при выборах, происходило при помощи криков. В IV веке, по всей вероятности, присутствующие на собрании имели право слова, и народ имел возможность подвергнуть по своему усмотрению рассматривавшиеся предложения; но в этом случае члены Совета могли снять предложение с очереди до его окончательного голосования и помешать таким образом попытке внести поправку.

Ясно, в какой мере спартанское Народное Собрание отличалось от афинского. В принципе оно, как и афинское, обладало верховной властью, и все важные вопросы подлежали его ведению; но управляло государством не оно. В вопросах законодательства оно имело только право утверждения, в управлении — право контроля.

Царская власть в Спарте.

Царей в Спарте было два; эта власть принадлежала наследственно двум различным фамилиям, ведшим свое происхождение от божественного Геракла и почти всегда враждовавшим между собой. Спартанцы всеми силами поддерживали эту вражду с целью уменьшить действительную власть своих царей, которым они совершенно не доверяли.

с. 444 Те знаки отличия, которыми окружали царей, поражали древних. Геродот говорит: «Если совершается какое-либо жертвоприношение от имени государства, то цари садятся за пиршество первые, угощение начинается с них, и каждому из царей предлагается все в двойной порции сравнительно с прочими участниками пиршества; они начинают жертвенное возлияние и получают кожи принесенных в жертву животных. Каждое новолуние и седьмой день каждого месяца доставляется для обоих царей в храм Аполлона по взрослому жертвенному животному, по медимну муки и по четверти вина; во всех состязательных играх им предоставлены передние почетные места… Смерть царя возвещается всадниками по всей Лаконике, а по городу ходят женщины и бьют в котел. По этому сигналу два свободных человека из каждого дома, мужчина и женщина, обязаны наложить на себя траур; не исполнившие этого подвергаются тяжкому наказанию… (На похороны) собираются много тысяч человек, сильно бьют себя по лицу и поднимают громкий вопль, причитая каждый раз, что умерший был самым доблестным из царей. Если какой-нибудь царь умирает на войне, то изготовляют его изображение и хоронят на прекрасно убранном ложе. После похорон никаких занятий не бывает в течение 10 дней, и народ не собирается для выборов, потому что все в это время пребывают в трауре». (Геродот. VI, 57—58. Перевод Мищенко).

«Спартиаты», прибавляет Ксенофонт (Управление лакедемонян, XV, 9),«хотят показать этим, что они почитают своих царей не как людей, а как полубогов».

Все эти обычаи объясняются религиозным характером, свойственным царской власти в Спарте и повсюду в других местах. Политическая же власть их никогда не была особенно значительна, а с течением времени она все более уменьшалась. Цари держали речи в Народном Собрании, но не председательствовали на нем; заседали в Совете, но пользовались в нем только одним голосом. Если с. 445 они и приобретали иногда известное влияние в правительстве, как, например, Агезилай (в IV веке), то обязаны были этим не столько правам, связанным с их саном, сколько своим личным свойствам. Цари были могущественны, если умели заручиться расположением эфоров и Совета; в противном случае они оставались бессильными.

Они были естественными предводителями войска, и им обыкновенно принадлежало руководство военными предприятиями. Но к ним были приставлены два эфора, которые, не пользуясь правом делать им какие-либо указания, отмечали все, что видели. Со времени Пелопоннесской войны³⁰ наряду с ними действовал особый совет, мнением которого они обязаны были руководиться. Наконец, если из Спарты получался тайный приказ, вызывавший их домой, они обязаны были повиноваться.

Они ежемесячно давали присягу «царствовать согласно установленным законам». Через каждые девять лет эфоры могли устранить царя от должности под предлогом какого-нибудь небесного знамения, пока дельфийский или олимпийский оракул не укажет, достоин ли он пользоваться своим саном. Эфоры имели право когда угодно наложить на царя штраф; эта мера была применена к Агезилаю в наказание за его популярность. Во всех своих действиях цари должны были отдавать отчет, причем их очень охотно отдавали под суд, и многие из них были лишены власти, подвергнуты изгнанию или приговорены по политическим причинам к смертной казни.

Эфоры.

Эфоров было пять; назначение их происходило ежегодно, но каким образом — мы не знаем; быть может, в этом случае поступали так же, как и при назначении членов Совета. Они не должны были принадлежать непременно к самым знатным или богатым фамилиям. Аристотель отмечает, что на эту должность попадали часто люди самого темного происхождения. Эфоры были с. 446 настоящими главами исполнительной власти. Все управление государством сосредоточивалось в их руках, если только они действовали в согласии с Советом.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: