Сделай Сам Свою Работу на 5

СОЗДАНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИСПАНСКОЙ ДРАМЫ.





ЛОПЕ ДЕ ВЕГА И ЕГО ШКОЛА

В Испании и Португалии, так же как и в других странах, суще­ствовал средневековый театр — отчасти религиозный (мистерии и миракли), отчасти вполне светский, комический (фарсы). Средневековый религиозный театр в Испании вследствие огромной роли, которую католическая церковь играла в жизни страны, отличался чрезвычайной устойчивостью. Он не только не исчез в эпоху Воз­рождения, как это случилось, например, в Италии и во Франции, но продолжал интенсивно развиваться в течение всего XVI и даже XVII в., причем пьесы такого рода писали крупнейшие драматурги эпохи. Столь же популярными оставались на протяжении этих ве­ков жанры народного комического театра, также культивировав­шиеся большими мастерами (см. в главе 37 об интермедиях Сервантеса).

Однако наряду с этими старыми драматическими жанрами к середине XVI в. в Испании вырабатывается новая, ренессансная система драматургии, влияющая, между прочим, и на трактовку писателями Возрождения упомянутых старых жанров. Эта новая драматургическая система произошла из столкновения двух начал в театре — средневековой народной или полународной традиции и учено-гуманистических веяний, шедших из Италии или же прямо из античности, но большей частью» также через итальянское посред­ство. Первое время два типа драматургии, выражающие эти две тенденции, развиваются параллельно, обособленно один от другого или вступая друг с другом в борьбу, но уже очень скоро между ни­ми начинается взаимодействие, и в конце концов они сливаются в единую драматическую систему. В этой системе национальной ис­панской драмы Возрождения, вершиной которой следует признать творчество Лопе де Вега, основным все же является народное нача­ло, хотя итальянские и античные влияния, оригинально освоенные, сыграли в ее формировании значительную роль. Последнему спо­собствовало появление в XVI в. переводов на испанский язык Плавта и Теренция.



 

Первые зачатки ренессансной испанской драмы мы находим в начале XVI в. в творчестве Хуана дель Энсины (Juan del Encina), долго жившего в Италии и одно время состоявшего на службе у папы Александра VI Борджа, родом испанца. Пьесы Эн­сины, небольшого объема и очень несложного содержания, имеют народную основу, к которой примешиваются элементы ренессансно-итальянского пасторального стиля. Во многих из них выводятся пастухи («Потасовка», «Оруженосец, превратившийся в пастуха», «Пастухи, превратившиеся в придворных» и т. д.), вследствие чего сам Энсина называет их «эклогами».[415]



Он охотно изображает страда­ния неразделенной любви, которые иногда даже заканчиваются самоубийством. Однако эти черты сентиментальной манерности не заслоняют реалистической основы пьес Энсины, правдиво рисую­щего крестьянские типы и нравы. Наиболее известна из них «Пота­совка», в которой описываются похождения на ярмарке двух пастухов и стычка их с саламанкскими студентами. У Энсины, однако, еще нет личной трактовки образов и событий. Он писал также пьесы религиозного содержания, типа рождественских и пас­хальных мистерий, в которых установил форму литературной рели­гиозной драмы, удержавшейся до времен Кальдерона.

Гораздо сильнее итальянские, а также античные влияния в твор­честве современника Энсины Бартоломе де Торрес Наарро (Bartolomé de Torres Naharro). Этот драматург большую часть жизни также провел в Италии, главным образом в принадле­жавшем тогда испанцам Неаполе, где его пьесы ставились в двор­цовых театрах вельмож и прелатов. Он писал пьесы исключительно светские, двоякого рода: остро комические сценки, в которых уча­ствуют слуги, солдаты и т. п., и пьесы из дворянской жизни, с бо­лее сложной, по преимуществу любовной тематикой. В одной из них, «Комедии об Именее», где брат героини вмешивается в ее лю­бовные дела во имя «семейной чести», мы уже находим проблема­тику, получившую впоследствии свою классическую разработку в драматургии Лопе де Вега. Торрес Наарро уже применял также параллельную интригу господ и слуг. По образцу римских драма­тургов он делит свои пьесы на пять актов, которые он называет хорнадами («днями»), предпосылая им пролог. Он первый в Ис­пании начал создавать характеры, сложную интригу, изображать лица из всех слоев общества, причем, однако, ему лучше всего удаются образы людей из народа.



Истинным создателем национальной испанской драмы по праву считается Лопе де Руэда (Lope de Rueda, род. около 1510 г., умер в 1565 г.), про которого Сервантес говорил, что «он первый освободил испанский театр от пеленок». Равным образом и Лопе де Вега замечает, что «комедия ведет свое начало от Лопе де Руэды» (словом comedia в Испании обозначаются всякого рода пьесы — как комического, так и трагического содержания).

Руэда был мастером-золотобитом, но, увлекшись театром, он бросил свое ремесло и сделался директором труппы бродячих ко­медиантов, а также сочинителем пьес для нее и актером. Вместе со своей маленькой труппой, возя за собой костюмы и реквизит, ко­торые, по словам видевшего его в детстве Сервантеса, «могли по­меститься в одном мешке», причем декорации обычно заменялись шалями, развешанными по краям сцены, он исколесил всю Испа­нию, играя в селах и городах, в ярмарочных балаганах и во двор­цах знатных лиц.

Впервые благодаря Руэде литературный ренессансный испанский театр вышел на площадь, стал подлинно национальным и народ­ным.[416]

Главным наследием Руэды являются два рода пьес — большие разработанные комедии и маленькие комические пьески типа сред­невековых фарсов, называвшиеся «пасос».

Пьесы первой группы имеют образцами итальянские комедии Ариосто и других, причем к ним примешиваются иногда образы из комедий Плавта (напри­мер, «Хвастливый воин»). Однако этот итальянский и античный ма­териал Руэда осваивает, подставляя, где можно, испанские понятия, нравы и типы. Написанные прозой, очень ясным и выразительным языком, эти пьесы Руэды немало способствовали развитию позд­нейшей испанской «комедии». Но главным образом слава Руэды основана на его «пасос» (числом около 40), которые по живости языка и острому реализму с легкой примесью сатиры могут сопер­ничать с близкими к ним по жанру интермедиями Сервантеса. Бо­лее других известна пьеса «Оливки», излагающая ссору между крестьянином и его женой по поводу того, по какой цене их дочь должна будет продавать на рынке оливки, которые уродятся через пять-шесть, лет на дереве, только сейчас ими посаженном. В другойпьеске, «Приглашенный», изображается, на какие хитрости приходится пускаться бедняку студенту, чтобы раздобыть бесплатный обед.

Следующий важный шаг сделан старшим современником Лопе де Вега Хуаном де ла Куэвой (Juan de la Cueva, умер в на­чале XVII в.), который в своей «Испанской поэтике» изложил прин­ципы новой драматургии. Не отрицая достоинств античной драма­тургии, он требует освобождения испанского драматического творчества от гнета аристотелевской поэтики в том виде, как она толковалась теоретиками-классицистами XVI в.

В частности, он протестует против соблюдения единств места и времени, против ис­пользования античных сюжетов, слишком далеких и чуждых испан­цам его времени, рекомендует разрабатывать национальные темы, заимствуя их из хроник и романсов, а также пользоваться раз­личными стихотворными размерами.

Однако собственное творче­ство Куэвы отставало от его теорий. Драмы его, обнаруживающие заметное влияние Сенеки, отличаются некоторой напыщенностью и надуманностью. Вопреки собственным высказываниям он иногда обрабатывал античные сюжеты, а в другие пьесы вводил фигуры античных богов, вмешательство которых в действие определяло развязку (то, что называется deus ex machina — «бог, спускающийся на сцену с помощью театральных машин»). Тем не менее большой заслугой Куэвы является введение им в испанскую драму сюжетов национальных героических сказаний (пьесы «Инфанты Лары», «Смерть короля дона Санчо», «Бернардо дель Карпио»), больших исторических событий из недавнего прошлого («Осада и разграбле­ние Рима» — описание разгрома Рима немецко-испанскими войсками в 1527 г.) или вымышленных сюжетов новеллистического характе­ра, чрезвычайно выразительных для испанских нравов и понятий эпохи. Образцом последнего типа пьес является «Клеветник», ге­рой которого, не останавливающийся ни перед какими преступле­ниями ради удовлетворения своего сластолюбия и тщеславия и в конце концов погибающий вследствие вмешательства богини Дианы, предвосхищает трактовку образа Дон Жуана в драме Тирсо де Молины.[417]

Появление Лопе де Вега было подготовлено его предшественни­ками, у которых уже можно найти почти все элементы его драма­тургии. В частности, их творчество уже наметило то соединение на­родных и учено-гуманистических (итальянских и античных) тенден­ций, которое было необходимо для создания испанской ренессансной драмы. Но от своих предшественников Лопе де Вега отличается гигантским размахом и напряженностью своего творче­ства, которое широко и с огромной силой отразило всю обществен­ную и умственную жизнь эпохи. При этом его драматургия явилась подлинно народным искусством не только в том смысле, что она восприняла и глубоко освоила народное творчество, но и в том, что она дала всему воспринятому ею высокое художественное выражение, в результате чего испанский народ принял Лопе де Вега как своего любимого драматурга.

Создание большой национальной драмы возможно только при сочетании особенно благоприятных исторических условий. В эпоху Возрождения их не было налицо ни в Италии, ни в Германии, ни во Франции XVI в., и театр там не развился. Расцвет национальной драмы в Испании естественно вытекал из предшествующего разви­тия испанского театра, но мощный рост его нельзя объяснить толь­ко этим — корни его заложены в самой испанской действительно­сти.

В это время Испания владычествует на морях, открывает новый континент, диктует свою волю другим государствам. Все это под­нимает национальное самосознание испанцев. Кроме того, как и во всех странах в эпоху Возрождения, в Испании ярко развивается че­ловеческая личность. Однако здесь эта раскрепощенная личность вступает в трагическое противоречие с гнетом инквизиции и произволом королевской власти.

Все это создает предпосылки для развития испанской нацио­нальной драмы, достигшей высшего расцвета в творчестве Лопе де Вега.

Лопе Фелис де Вега Карпио (Lope Felix de Vega Carpio, 1562 — 1635) родился в Мадриде и получил первоначальное образование в иезуитской коллегии, а затем окончил университет.

Начиная с самого юного возраста, он состоял на службе у разных знатных лиц, был одно время солдатом, рано вступил в тесные сно­шения с актерскими труппами, для которых писал пьесы, участво­вал в походе «Непобедимой армады». Он был несколько раз женат, имел бесконечное количество любовных приключений, под пятьде­сят лет сделался сотрудником инквизиции, затем монахом и священником, что не мешало ему продолжать вести светский образ жизни, не прекращать до преклонных лет любовных похождений. [418]

Лишь совсем незадолго до смерти, под влиянием тяжелых личных переживаний (гибель сына, похи­щение дочери), Лопе де Вега стал предаваться аскетическим упраж­нениям и проявлять склонность к мистике. Он умер, окруженный все­общим почетом, и ему были уст­роены поистине княжеские похоро­ны. Более ста поэтов сочинили на его смерть стихи.

Кипучая, разносторонняя жизнь Лопе де Вега находит полное соответствие в его ги­гантской, разнообразнейшей ли­тературной продукции. Легкость, с которой он писал, богатство и блеск его творчества приво­дили в восхищение современни­ков, называвших его «чудом при­роды», «фениксом», «океаном поэ­зии».

В пять лет Лопе де Вега уже писал стихи, а в двенадцать сочинил комедию, которая была поставлена на сцене. Впоследст­вии, как он уверял, он не раз писал целую пьесу в один день.

Он испробовал все стихо­творные и прозаические жанры. Его недраматические произведения составили двадцать один том.

Мы находим среди них всякого рода поэмы (см. главу 35-ю), пасторали, романы приключений, но­веллы, послания, эклоги, романсы, сонеты, оды, элегии, стихотво­рения на случай, исторические сочинения.

Что касается пьес, то, по показанию самого Лопе де Вега, им было написано 1800 «комедий», к которым надо еще прибавить 400 религиозных пьес и весь­ма большое количество интермедий. Однако сам Лопе де Вега мало заботился о сохранности своих драматических произведений, которые считались низшим видом литературы, вследствие чего большая часть их при его жизни не была издана. До нас дошел текст лишь 400 пьес Лопе де Вега (почти сплошь стихотворных), и еще 250 известны по названиям.

Размах драматургии Лопе де Вега необычайно широк. Он изо­бражает людей всех сословий и званий в самых различных поло­жениях, пишет пьесы бытового, исторического, легендарного, мифологического, пасторального содержания, черпая сюжеты из испанских хроник и романсов, у итальянских новеллистов (Боккаччо, Банделло и других), из Библии, исторических сочинений, расска­зов путешественников, бродячих анекдотов или свободно измыш­ляя их на основе наблюдений над жизнью; он рисует современных и старых испанцев, турок, индейцев, библейских евреев, древних римлян, даже русских (в пьесе о Лжедимитрии — «Великий герцог московский»). В этом сказывается чрезвычайная ею любознательность, жажда охватить всемирную историю человечества и вместе с тем исключительно богатое воображение.[419]

Но весь этот материал он осваивает под углом зрения современности, подставляя всюду испанские чувства и понятия своей эпохи. Подобно всем другим пи­сателям Возрождения (мало отличающимся в этом отношении от средневековых авторов), Лопе де Вега не мог и не стремился воспроизвести колорит места и времени. Все же он обладает исто­рическим чутьем и умело архаизирует при случае язык и изображе­ние нравов, а когда обрабатывает народные героические предания, хорошо передает их дух.

Свои теоретические взгляды на драматургию Лопе де Вега изло­жил в стихотворном рассуждении, являющемся одной из самых ранних западноевропейских реалистических поэтик — «Новое искус­ство сочинять комедии в наши дни». Произведение это, написанное им уже в зрелые годы (1609), подводит итоги тому, что поэт давно осуществлял на практике.

После разных вводных замечаний и очер­ка развития комедии и трагедии у древних Лопе де Вега просит из­винения в том, что, вполне признавая превосходство правил Ари­стотеля, он все же отступает от них в угоду публике. «Когда мне нужно писать комедию,— говорит он,— я запираю все правила под тройной замок и выношу из своего кабинета Плавта и Теренция», ибо главная задача драматурга — угодить зрителю.

Лопе де Вега рекомендует авторам выбирать сюжеты, в которых трагическое и комическое перемешаны между собой, «как это бывает в приро­де».

Защищая единство действия, он доказывает, что можно нару­шать единства места и времени: «Видя, что горячка испанца не ус­покаивается, пока за два часа ему не покажут всего, начиная от сотворения мира и до страшного суда, я говорю так: раз в театре нужно доставить удовольствие, то все, чем оно достигается, благо».

Далее Лопе де Вега говорит о разделении пьесы на акты (или «хорнады»), число которых он сокращает с пяти до грех, о ее построе­нии, о значении экспозиции, «узла» интриги и развязки, о различных стилях, какими следует писать разные роли, об эффектных окончаниях сцен, о применении разных метрических размеров, о желательном объеме пьесы, который должен быть не слишком велик, чтобы зритель не утомился, о всякого рода приемах, имею­щих целью поддержать интерес зрителя, который до последней сцены не должен догадываться о развязке, и т. п.

В общем Лопе де Вега сознательно стремился к созданию впол­не современной, национальной драматургии, и его извинения перед последователями Аристотеля являются лишь вежливой и слегка иронической формой горделивого утверждения своих достижений на этом пути.

Но в сущности он (так же как впоследствии будет по­ступать Лессинг) не столько борется с аристотелевской поэтикой, сколько развивает те ее положения, которые оказались жизнеспо­собными в позднейшее время и плодотворными в деле создания ренессансного национального театра: подражание природе (которую Лопе де Вега называет «прекрасною своим разнообразием и переменчивостью»), внутреннее единство пьесы, логику в построении образов и развитии действия.[420]

Равным образом к древним (к Цице­рону и к римским комедийным авторам) восходит представление о театре как о «зеркале» жизни и учение о его морально-воспита­тельной роли.

В этом отношении важным дополнением к «Новому искусству» является одно место из пьесы Лопе де Вега «Наказа­ние — не мщение», главный герой которой говорит:

Не забудь, Рикардо: драма

Стала зеркалом, в котором

Предстают пред нашим взором

Трус, герой, девица, дама.

Вор, судья, дурак, мудрец.

Мальчик, старец, принц и нищий.

В ней себе невольно ищем

Мы пример и образец;

В ней живописуют правы

К нашему стыду иль славе,

Дело примешав к забаве,

К грустной правде — смех лукавый.

 

Наконец, у древних, а также у их итальянских подражателей Ло­пе де Вега учился искусству диалога, стройной композиции пьес, выразительным концовкам сцен и другим моментам драматургиче­ской техники. Зато Лопе де Вега очень далек от Сенеки с его мело­драматизмом, любовью к сверхъестественному и нагромождениям ужасов. Вообще он берег у древних только реалистические, и при­том светлые, жизнерадостные, черты их творчества.

Наряду с этим, ориентируясь главным образом на народного зрителя, Лопе де Вега во многом следует традиции народного сред­невекового театра, опять-таки поскольку это не противоречит его основным ренессансно-жизнерадостным и реалистическим установ­кам. Отсюда — такие черты его драматургии, как стремительный ритм действия, смелая переброска его из одного места в другое, обилие персонажей и событий, наглядность, яркие эффекты, красоч­ность языка, общий импровизационный стиль.

Драмы Лопе де Вега не поддаются точной и исчерпывающей классификации. Из всей массы написанного им можно выделить три группы пьес, особенно значительные: пьесы «героические» (на сюжеты из национальной истории), комедии «плаща и шпаги» и пьесы, в которых выступает народ или отдельные его представите­ли. Правда, вполне четких границ нельзя провести и между этими группами, так как признаки, характеризующие каждую из них, можно встретить и в пьесах других групп. Однако решающей мож­но считать акцентировку в пьесе того или другого момента.

Пьесы «героические» изображают различные эпизоды из исто­рии Испании — времен готских королей, г. е. до арабского завоева­ния («Жизнь и смерть Вамбы»), борьбы с маврами («Девушка из Симанки», «Благородный Абенсерадж»), борьбы королей с непо­корными феодалами («Еврейка из Толедо»), объединения испанской монархии («Фуэнте Овехуна»), наконец открытия Америки («Новый мир, открытый Христофором Колумбом»). Проникнутые горячим патриотическим чувством, они обычно идеализируют родную старину, овеянную в них поэзией.[421]

Лопе де Вега рисует здесь величавые и волнующие картины прошлого, доказывая этим мощь Испании и подкрепляя ее притязания на первенствующую роль на мировой арене. Помимо этой патриотической установки, пьесы данной группы являются косвенной апологией современного абсолютизма, поскольку в них прославляется королевская власть, борющаяся с хищными феодалами и выступающая защитницей народа.

Вторая группа пьес, комедии«плаща и шпаги», названа так по типичным принадлежностям дворянского костюма, в котором вы­ступают их персонажи — представители главным образом среднего и низшего современного дворянства. Эти бытовые комедии Лопе де Вега, иначе говоря «комедии нравов», составляют очень значи­тельную часть его драматургического наследия и притом ту, которая при жизни поэта доставила ему наибольшую славу не только у себя на родине, но и в других странах (в Италии, во Франции). И сейчас еще эти пьесы чрезвычайно популярны в Испании.

Осо­бенной известностью пользуются: «Собака на сене», «Сети Фенисы», «Мадридские воды», «Валенсианская вдова», «Девушки с кувшином», «Капризы Белисы», «Раба своего возлюбленного» и т. д. Здесь дарование Лопе де Вега сказалось с исключительным блеском, но здесь же проявились и его слабые стороны. К этим пьесам более всего применимо сказанное им о комедии как о «зер­кале жизни», так как он ярко и правдиво отразил в них нравы сов­ременного ему общества.

Однако необходимо сразу же сделать ого­ворку: Лопе де Вега изобразил в них только дворянское общество и притом лишь некоторые, хотя и очень типические, стороны его жизни — личные и семейные конфликты, порождаемые любовью.

Поэтому сюжеты этих пьес основаны почти исключительно на игре чувств любви, ревности, дворянской гордости и фамильной чести. При этом в них почти совсем не показаны общественная среда, фон, общие жизненные обстоятельства, которые могли бы влиять на развитие чувств героев.

Зато для оживления действия широко использован запас традиционных мотивов и условных приемов, как например, тайные свидания, серенады, дуэли, переодевания, неожи­данные встречи, недоразумения, подмены, всякого рода совпадения, узнавания и т. п.

Обыкновенно действие еще усложняется парал­лельной интригой между слугами, пародирующей интригу, раз­вертывающуюся между господами.

Варьируя на все лады довольно ограниченное количество моти­вов и ситуаций, привнося каждый раз небольшие дополнительные оттенки и детали, Лопе де Вега с помощью своего пылкого воображения создал бесчисленное множество драматических фабул. Дви­жущей силой в них является случай, вносящий путаницу и потрясе­ние в человеческие отношения и доводящий действие до высшей степени драматизма, после чего новый случай приводит все в поря­док, ибо эти комедии Лопе де Вега обязательно имеют счастливый конец.[422]

В комедиях «плаща и шпаги» Лопе де Вега интрига определенно преобладает над обрисовкой характеров. Не только диалоги, но даже монологи почти никогда не служат целям раскрытия характе­ров, а имеют задачей лишь разъяснить или активизировать дей­ствие. Отсюда, несмотря на разнообразие характеров, поверхност­ная их разработка. Не доходя до схематизма «масок» комедии дель арте, оказавшей на творчество Лопе де Вега заметное влияние, его характеры являются типами, которые лишь слегка варьируются, приближаясь к тому, что называется театральными «амплуа».

Та­ковы, например: «первый любовник», соперники его в любви, «да­ма» (главная героиня), «борода» (старик — отец героя или героини), «забавник» (комический слуга) и т. п.

Несмотря на некоторую идейную и художественную ограничен­ность комедий «плаща и шпаги» Лопе де Вега, они являются бле­стящим, во многих отношениях передовым образцом искусства испанского Возрождения. Центральная тема этих пьес — любовь — не имеет узкого сословно-дворянского характера. Лопе де Вега всегда имеет в виду любовь не как чувственную прихоть, какою она зача­стую была в аристократическом обществе того времени, а как глу­бокое, всепоглощающее чувство, утверждающее идею полноценной человеческой личности. Такая «честная» любовь, всегда стремящая­ся к браку как единственной форме полного взаимного обладания и действующая облагораживающим образом на любящих, являет­ся, в понимании Лопе де Вега, здоровым, естественным чувством, равно доступным как дворянину, так и самому скромному крестья­нину.

Далее, эти пьесы полны жизнерадостности и оптимизма. Они дышат верой в возможность счастья, в успех человеческой лично­сти, смело борющейся за свое чувство, за поставленные цели. Ге­рои Лопе де Вега отважны, решительны, полны энергии, движения их порывисты, слова и поступки пылки и стремительны. Это пол­нокровные ренессансные натуры, в которых жизненная сила пере­ливает через край. Замечательны женские образы Лопе де Вега: его героини обладают не меньшим душевным богатством, они не ме­нее предприимчивы, умны и смелы, чем их партнеры. Охваченные страстью, они не останавливаются ни перед чем.

В этом отношении Лопе де Вега несколько отступает от действительности, поскольку в современном ему дворянском обществе женщины, стесненные су­ровой опекой отцов, братьев или мужей, играли очень незаметную роль. Он раскрыл и усилил возможности, которые ощущал в испан­ской женщине своей эпохи.

Бытовые комедии Лопе де Вега блещут остроумием. Их весе­лость происходит от внутреннего комизма положений, возникаю­щих в результате разных недоразумений. Она усиливается гротескными персонажами, в лице которых осмеиваются — в тонах более юмористических, чем сатирических, — чванство, вспыльчи­вость, тупой педантизм, чрезмерная доверчивость, болтливость и тому подобные человеческие слабости и пороки. Но специальны­ми носителями комического начала являются слуги. Тип слуги-шу­та встречается уже у предшественников Лопе де Вега, но у них это обычно простак, веселящий зрителей своей глупостью или неуклюжестью. [423]

Слуга-забавник («грасьосо») Лопе де Вега выступает иног­да и в такой функции, но еще чаще он остроумно высмеивает дру­гих. Сплошь и рядом он оказывается умнее или, по крайней мере, находчивее своего господина, которого он выручает из беды. В этих сценических образах демократические симпатии Лопе де Ве­га проявились с большой силой.

Пьесы Лопе де Вега, героями которых являются люди из наро­да, немногочисленны, но они очень значительны в художественном отношении и показательны для общественно-политических взгля­дов драматурга. В его изображении самые скромные крестьяне или ремесленники по своему уму, энергии и нравственным качествам стоят ничуть не ниже аристократов. Им в такой же мере свой­ственны чувство собственного достоинства и чувство чести. Только нравы их проще, они живут ближе к природе, и в этом большое их преимущество, вполне возмещающее недостаток образованности. В комедии «Разумный в своем доме» противопоставлены друг дру­гу щеголеватый адвокат Леонардо и его сосед в деревне, крестья­нин Мендо. Леонардо хочет учить Мендо хорошим манерам, но тот уклоняется от этого. Когда Леонардо постигает семейная невзгода, он обращается к Мендо, который помогает ему добрым сове­том.

Мораль пьесы выражена в словах Леонардо: «Счастлив крестьянин, который при свете луны возвращается от своего плуга, садится за свой скромный ужин и ложится спать рядом со своей простодушной женой».

В другой пьесе молодая крестьянка, влю­бившаяся в дворянина, завоевывает его сердце и достигает того, что он на ней женится. В заключение он говорит: «Кто женился лучше, чем я? Я схожу с ума от счастья. Инеса так прекрасна! Не все ли равно, что она не дворянка?»

В нескольких пьесах изображаются столкновения между кресть­янами и феодалами. Социальная проблематика здесь выдвинута у Лопе де Вега с наибольшей остротой.

 

В «Перибаньесе и командоре Оканьи» командор (второй чин в рыцарском орде­не после магистра) безуспешно ухаживает за красивой н добродетельной женой крестьянина Перибаньеса. В отсутствие мужа он с помощью подкупа проникав в ее дом, но в это время Пернбаньее неожиданно возвращается и убивает командо­ра. Король прощает его, найдя, что он был вправе так поступить.

 

Еще выразительнее обрисован конфликт в пьесе «Лучший аль­кальд — король» (алькальд — сельский староста, обладающий пра­вами судьи).

 

Санчо, галисийский крестьянин старинного рода, полюбил Эльвиру, дочь мел­кого дворянина-помещика. Отец дает согласие на брак, но необходимо еще полу­чить разрешение от местного магната, дона Тельо де Нейра. Тот тоже дает согла­сие и, в виде особой милости, лично является на свадьбу. Однако, увидев Эльвиру, влюбляется в нее и сам, велит отложить совершение обряда и ночью похищает де­вушку, которую делает помимо ее воли своей любовницей. Санчо и отец Эльвиры требуют ее возвращения, но безуспешно. Тогда они приносят жалобу королю, ко­торый выступает судьей в этом деле. Он приказывает дону Тельо жениться на Эль­вире и отдать ей половину своего состояния, а после этого, когда честь пострадав­шей оказалась таким образом «восстановленной», король казнит дона Тельо, а Эльвира выводит замуж за Санчо.[424]

 

Самой знаменитой из пьес этого рода и одной из вершин твор­чества Лопе де Вега является драма «Фуэнте Овехуна» (или, как иногда переводили ее заглавие, «Овечий ключ»). Ее можно отнести также к числу исторических пьес, так как действие ее происходит в конце XV в., в царствование Фердинанда и Изабеллы. Самое за­мечательное в этой пьесе, проникнутой подлинно революционным пафосом, то, что героем ее является не какой-либо отдельный пер­сонаж, а народная масса в целом, человеческий коллектив.

Командор ордена Калатравы, Фернан Гомес, расположившийся со своим отря­дом в селении Фуэнте Овехуна, чинит насилия над жителями, оскорбляет местного алькальда и пытается обесчестить его дочь Лауренсию. Крестьянину Фрондосо, ко­торый любит ее, удается защитить девушку. Но во время свадьбы Фрондосо и Лау­ренсии командор является со своими приспешниками, разгоняет собравшихся, бьет алькальда его же жезлом, хочет повесить Фрондосо и похищает Лауренсию, чтобы затем силой овладеть ею. Такого бесчестия крестьяне не могут перенести: все они — мужчины, женщины, дети — поголовно вооружаются и избивают насильни­ков. Во время назначенного королем судебного следствия по этому делу, когда крестьян пытают, требуя признания — кто именно убил Фернана Гомеса, все как один отвечают: «Фуэнте Овехуна!» Король вынужден прекратить суд: он «про­щает» крестьян и берет Фуэнте Овехуну под свою непосредственную власть. Такова сила народной солидарности.

 

В этой пьесе понятие чести из категории дворянских чувств, как во многих комедиях «плаща и шпаги», переходит в категорию внесословную, общечеловеческую. Она становится синонимом до­стоинства человеческой личности, стоящей на страже своих прав. Когда крестьяне протестуют против того, что у них хотят «отнять честь», Фернан Гомес восклицает насмешливо: «Честь? Ха-ха! У вас есть тоже честь? Вот как?» Но он получает в ответ: «Пускай ваш крест, сеньор, хвастливо носит тот, кому на грудь случайно он попал, а все же ваша кровь не чище нашей!» Нравственная сила и душевное благородство ее односельчан вызывают у Лауренсии восторженное восклицание, которое резюмирует весь смысл пьесы: «Какой народ! Какая доблесть! Какая сила!» Лопе де Вега изображает, как под влиянием дикого насилия в крестьянской массе про­буждается общественное самосознание, как первоначально разроз­ненные члены сельской общины сплачиваются в крепкий политиче­ский коллектив, способный к борьбе и подвигу.

Это, однако, не исключает показа драматургом роли и значения отдельных лично­стей. И Фрондосо, и алькальд — отец Лауренсии, и бедняк-крестья­нин Менго, являющийся вначале козлом отпущения и вместе с тем поддерживающий дух земляков своими неисчерпаемыми шутками, характерны и по-своему значительны. Но над всеми ими возвы­шается образ Лауренсии, которая из обыкновенной деревенской де­вушки вырастает в народную героиню. Ее личная судьба неразрыв­но связана с общим делом, и характер ее замечательно развивается на протяжении пьесы. Вначале Лауренсия чуждается любви и от­вергает ухаживания Фрондосо, но после того как он спас ее от первого покушения командора, она убеждается в его преданности и смелости, и ее охватывает горячая любовь к нему. Оскорбление, нанесенное ей затем командором, пробуждает таившиеся в ней ду­шевные силы: своей пылкой речью она воспламеняет народ и становится вождем восстания; она вооружает женщин и лично при­нимает участие в битве.[425]

Политическая проблематика пьесы трактуется Лопе де Вега в исторической перспективе. Брак арагонского инфанта Фердинанда с Изабеллой Кастильской означал присоединение королевства Арагона к Кастилии, т. е. объединение всей Испании. У Лопе де Вега крестьяне Фуэнте Овехуны преданы Фердинанду и Изабелле, между тем как командор вместе со всем своим орденом выступает как из­менник, поддерживая притязания на кастильский трон другого претендента, что привело бы к раздроблению Испании. Таким образом, в пьесе Лопе де Вега национальное единство, народность и подлинное благородство оказываются внутренне связанными между собой.

Лопе де Вега ищет в истории обоснования союза народа с коро­левской властью. Действительно, в его время, как и в раннее сред­невековье, политические чаяния испанского народа облекались обычно в форму монархических представлений. Однако Лопе де Ве­га не хватало зоркости, чтобы разглядеть истинную природу коро­левской власти, какой она была в современной ему Испании.

Буду­чи решительным сторонником системы абсолютизма, которую он пытался примирить со своими демократическими и гуманистиче­скими устремлениями, Лопе де Вега вынужден был идеализировать образ короля. Вместе с тем, как тонкий и правдивый художник, он не мог не видеть современную ему королевскую власть в ее истин­ном свете и не отразить то, что он видел, в своем творчестве. Он пытался преодолеть это противоречие различением в короле прави­теля и человека, причем все то отрицательное, что несла с собой королевская власть, он относил за счет человека.

Как правитель король непогрешим; как человек он подвержен всем людским слабо­стям и порокам, хотя и способен к исправлению. Поэтому критика поведения короля как человеческой личности бесполезна и даже не­допустима: его особа священна, она требует безусловного почтения к себе и повиновения. Но объективно образы королей у Лопе де Ве­га нередко содержат в себе разоблачение идеи королевской власти. Ярким примером такой двойственности в данном вопросе может служить пьеса «Звезда Севильи».

 

Действие происходит в XIII в., во времена короля Кастилии Санчо IV. Король влюбляется в красавицу Эстрелью, сестру Бусто Таберы, члена городского совета Севильи. После неудачных попыток соблазнить ее, он тайно проникает в ее дом, но в темноте наталкивается на Бусто и принужден с позором бежать. Стремясь ото­мстить Бусто, он призывает к себе молодого дворянина Санчо де Лас Роэлас и спрашивает его, согласен ли он убить человека, оскорбившего его государя. По­лучив утвердительный ответ, он дает Санчо записку с именем обидчика и уходит. Санчо с ужасом находил в ней имя Бусто, ближайшего своего друга; к тому же он обручен с Эстрельей, в которую страстно влюблен. По воля короля — закон, и вдо­бавок еще Санчо связал себя словом. Он ищет ссоры с Бусто и убивает его. Аре­стованный, он отказывается открыть причину своего поступка. Тогда король, кото­рого мучат угрызения совести, объявляет сам, что он виновник случившегося, приказывает освободить Санчо и хочет обвенчать его с Эстрельей. Но девушка, хо­тя и продолжает любить Санчо, отказывается, потому что их разделила навсегда кровь ее брата.[426]

В заключение король созывает горожан и объявляет им, что, «поскольку король может волею своей спасать ростки и завязь обновленной жизни, за­логи благ грядущих поколений, когда ему открыта эта жизнь, когда в его руках на­рода сердце, когда его доверьем он силен»,― он решает учредить совет из «лучших граждан» Севильи и Кастилии для того, чтобы иметь возможность слышать из их уст «голос всего народа, народной совести и правды». В ответ ему раздаются возгласы: «Умрем мы з

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.