Джентрификация как глобальная стратегия

303 Процесс, который начался в 1960-е годы в отдельных рай­онах Лондона, Нью-Йорка, Парижа и Торонто, распространя­ется сегодня, во-первых, по всем уровням иерархии городов. Он замечен и в промышленных, и в небольших городах, в Бри­столе и Глазго, Детройте и Галифаксе Во-вторых, он все глуб­же захватывает те города, в которых начался: если джентрифи­кация 1970-х обошла стороной Бруклин и Бронкс, то сегодня она идет там полным ходом. В-третьих, процесс приобрел гло­бальный характер еще и потому, что наблюдается теперь по­всюду — от Южной Африки до Швеции. Ведущий теоретик джентрификации Нил Смит считает, что сегодня она повсеме­стно используется как стратегия, вытесняющая либеральную городскую политику. Происходит переход от политики соци­ального воспроизводства, которая была приоритетом после­дней, к политике производства капитала, стоящей в центре неолиберального урбанизма. Неолиберальное государство ста­новится агентом, а не регулятором (как раньше) капитализ­ма. В итоге из места социального воспроизводства город пре­вращается в место инвестиции капитала.

303 Идут дискуссии относительно того, стоит ли считать прояв­лением джентрификации то, что в России называют коттедж­ными поселками, то есть переселение среднего класса в при­городы, а также считается ли джентрификацией возведение нового жилья в центре города. Отрицать это — придерживать­ся того значения джентрификации, что было введено Рут Глас. Утверждать это — допускать, вместе с ведущим теоретиком джентрификации Нилом Смитом, что различие между реаби­литацией существующего жилого фонда, новым строитель­ством и переделкой заброшенных зданий более не существен­но, что термин сегодня относится к гораздо более широкому кругу явлений [см.: Smith, 1996:39].

303 По его словам: «Как в широ­ком контексте меняющейся социальной географии, мы можем адекатно провести различие между реабилитацией жилищно-304-го фонда XIX века, возведением новых жилых башен-кондоми­ниумов, открытием рынков во время фестивалей для привле­чения местных и неместных туристов, умножением винных баров и бутиков, торгующих всем что пожелаешь, строитель­ством современных и постсовременных офисных зданий, в которых работают тысячи работников, ищущих жилье... Джен­трификация — более не узкая и донкихотская странность на рынке жилья, но передний край куда более мощной тенден­ции — классовой переделки центрального городского ланд­шафта» [см.: Smith, 1996: 391-

304 Классовое измерение джентрификации неразрывно связа­но с вытеснением людей со скромными средствами из пре­жних мест обитания. Давление со стороны состоятельных людей поднимает цены до такой степени, что прежние обита­тели районов и кварталов либо сами предпочитают продать или сдать свое подорожавшее жилье, либо оказываются вытес­ненными. Так, обитателей перестраиваемого дома на Плющихе может посетить нанятый девелоперами юрист и в зависимости от того, какие речи он услышит в ответ на свое предложение рассмотреть варианты переезда (то есть в зависимости от того, ориентируются люди в ситуации или нет, способны они защи­тить свои интересы или нет), они могут оказаться либо в хру­щевке в Выхине, либо в доходном доме начала XX века рядом с Третьяковкой.

304 Пишущий о джентрификации в Лондоне экономист Крис Хамнет убежден, что вытеснением прежних жителей как само­стоятельной проблемой можно пренебречь, так как размер рабочего класса в любом случае сокращается. Его заменяет, а не вытесняет средний класс. Другие авторы, особенно те, кто пишет по заказу городских администраций, предпочитают го­ворить не о джентрификации, а о «регенерации городов», «го­родском ренессансе», «устойчивом развитии городов». Эти вы­ражения и понятия удобны тем, что выводят соответствующие экономические процессы из-под социальной критики.

304 Между тем именно классовая природа джентрификации значима для

305 критически настроенных урбанистов, которые понимают, что изменение классовой конфигурации того или иного квартала неразрывно связано с вытеснением тех, кто жил здесь раньше.

305 Джентрификации — производство городского простран­ства для состоятельных жильцов. Этот процесс, имея классо­вую подоплеку, неразрывно связан с несправедливостью. Для исследователя этот процесс представляет собой дилемму: опи­сывать (и таких исследований большинство) вкусы и пристра­стия новых обитателей этих кварталов и районов — среднего класса — или пытаться включить в обсуждение мнения постра­давших. Первые изучены досконально, но последствия джент­рификации для старых жителей, выбор которых не столь уж и велик в условиях бума на рынке недвижимости, обусловленно­го неолиберальной регуляцией, представляют серьезные труд­ности для исследователей. Тех, кого побудили переехать, или тех, кто живет под угрозой переселения или выселения, не так- то легко найти или разговорить. А девелоперы тоже не рвутся откровенничать с исследователями. В этом смысле выделяется небольшая группа исследователей, которую уже не очень ин­тересуют практики среднего класса, а больше — институцио­нальные и структурные механизмы, которые создают для них пространства. В манифестах планировщиков, заявлениях го­родских властей, новых проектах девелоперов классовая суть джентрификации надежно спрятана за обтекаемыми словами, как в следующем высказывании мэра Лондона: «Высотные зда­ния — очень эффективный способ использования земли и важ­ный вклад в создание образцового устойчивого мирового го­рода. В Центральном Лондоне они обеспечивают необходимое число помещений, отвечающих нуждам глобальных компа­ний — в особенности финансовых и занятых обслуживанием бизнеса. Вообще говоря, они отвечают стратегии создания высочайшего уровня активности в местах, вмещающих наи­больший объем транспорта.

305 Хорошо спроектированные вы­сотные здания могут стать и архитектурными достоприме­чательностями, по которым будут узнавать районы, где они

306 возведены, а также внести важный вклад в регенерацию» [см.: Mayor of London, 2002: 249].

306 Тем самым увеличивается значимость исследований, в ко­торых отражены интересы всех обитателей того или иного подвергаемого джентрификации района. Так, чикагские урба­нисты Дэвид Уилсон, Джаред Уоутерс и Дэнис Грамменос рас­сматривают ситуацию в районе Пилсен, который претерпевает джентрификацию с середины 1980-х. Авторы, во-первых, по­мещают этот случай в контекст общего брендинга Чикаго как постиндустриального города, его, так сказать, продажи миро­вому капиталу; во-вторых, они реконструируют три конкури­рующих между собой дискурса по поводу джентрификации: 1) девелоперский — в пользу джентрификации; 2) местного со­общества, которое хотело бы сохранить район для тех, кто уже в нем живет; 3) коалиционный (то есть группы бизнесменов и активистов, которые за джентрификацию, но так, чтобы она была проведена с учетом этнического и культурного наследия района). Соответственно, те истории, которые помещают Пил­сен в нарратив упадка или, наоборот, возрождения, использу­ются разными социальными силами. Удивительно, но это мек­сиканские рабочие района преподносятся СМИ как преданные своей территории, тогда как те, кто хочет извлечь из него мак­симум прибыли, изображены в виде предателей района. Авто­ры показывают, каким образом репрезентации обретают мате­риальную силу, буквально воплощаясь в сегодняшнем статусе района.

306 Том Слейтер, один из самых заметных левых критиков джентрификации, предпринял сравнительное исследование джентрификации в Торонто и Нью-Йорке и того, как она отра­жена в академических статьях [см.: Slater, 2004]. Если канадская джентрификация изображается учеными и СМИ как процесс, у которого есть освободительный потенциал, то нью-йорк- ская — «реваншистская», мстящая рабочему классу, крадущая у него городские кварталы и районы,

306 Джентрификация в Торон­то потому эмансипаторская, что она соединяет разные классы,

307 способствует взаимопониманию и толерантности (для ка­надского городского планирования вообще очень характерна увлеченность идеями социального смешения — social mix). Слейтер, однако, демонстрирует, что внимательный анализ почти любого случая джентрификации вскрывает более слож­ную картину, нежели изображаемая учеными и СМИ.

307 Так, квар­тал Саут-Паркдейл (South Parkdale) обрел печальную славу после того, как жившие дома психические больные были высе­лены из своих квартир в процессе перестройки квартала для среднего класса. Альянс региональных и городских властей, а также мобилизованная полиция подавили попытки оспорить происходящее, В Нью-Йорке Слейтер рассматривает район Лоуэр Парк-Слоуп в Бруклине. Финансовые рынки и рынки не­движимости повсеместно стали международными, и понятно, что в Нью-Йорке эта тенденция проявляется сильнее, чем где- либо. За 1997—2004 годы средние цены на дома для одной семьи удвоились, что нашло отражение в таких терминах, как суперджентрификация и корпоративная джентрификация. Парк-Слоуп — элитный район Бруклина — в итоге этих тен­денций превратился в один из самых популярных районов всего Нью-Йорка, символ его бурного экономического роста конца 1990-х (сейчас прекратившегося). В 1997 году в городе было принято постановление, согласно которому владельцы домов, где стоимость аренды квартир превышает 2 тыс. долл. в месяц, не подпадают под какие-то ограничения стоимости аренды. Это значило, что цена за аренду квартир могла под­ниматься бесконечно, и в итоге большие отряды высоко­оплачиваемой публики (молодые биржевые брокеры, издате­ли, интернет-антрепренеры, часть юристов и докторов) быт и вытеснены из Манхэттена на окраины Бруклина, Квинса и Бронкса, которые в свою очередь стали стремительно джент- рифицироваться. Что же случилось с теми людьми, которые прежде жили в перестраиваемых домах?

307 Большинство из них — испаноязычные малооплачиваемые рабочие и служа­щие — вначале получили уведомления от владельцев квартир

308 о том, что аренда их квартиры возросла в два раза, а затем и уведомления о выселении.

308 Можно ли, однако, считать, что их ситуация — результат «кражи» средним классом обиталищ бед­ных людей? Вряд ли: в условиях, когда все больше нью-йорк­ских районов остаются доступными только для корпоратив­ной элиты, выбор жилья для среднего класса тоже сужается.

308 Итог: какие бы нарративы джентрификации ни предлагали урбанисты, всегда есть смысл исследовать, как конкретно она проявляется в том или ином районе и какое отношение к себе вызывает.

Брендинг городов

308 Глобализация усилила необходимость продажи отличий городов друг от друга. Те или иные достопримечательности, знатные горожане либо продукты от века составляли предмет гордости городов. Городские власти издавна пытались придать городам исключительность. Однако только в последние два­дцать лет продвижение имиджа города на международном рынке стало целенаправленной стратегией правительств. Од­ни пытаются позиционировать себя как лидеры ГГ-индустрии, Другие — как привлекательные для туристов. Старые промыш­ленные города пытаются приспособить городскую среду к новому международному порядку, не претендуя на ведущие места в обслуживании бизнеса, но либо сохраняя высокоспе­циализированные отрасли промышленности, либо соглашаясь на те функции, которые возможны для них в новом междуна­родном разделении труда (к примеру, быть логистическими центрами).

308 Тема маркетинга и брендинга городов популярна среди го­родских властей. Интеллектуалы пытаются выполнить соци­альный заказ, периодически занимаясь «брейнстормингом». Одно такое собрание прошло весной 2008 года в Екатеринбур­ге.

308 Посте лекции столичного социолога Ю. Согомонова о тео­рии вопроса участники городского Философского кафе пыта­309-лись предложить многообещающий образ города.

309 Предлага­лись следующие варианты: 1) город, расположенный на грани­це Европы и Азии; 2) город, где убили царя, но хранят теперь память о нем; 3) рабочий город; 4) город примирения (версия Ю. Согомонова). Негативность одних (удел царской семьи) и потрепанность других (граница Европы и Азии), неактуаль­ность третьих (рабочий город) и абстрактность четвертых (го­род примирения) предложений вызвали лишь всеобщую фру­страцию.

309 Создатель теории маркетинга Филипп Котлер со своими соавторами по книге о маркетинге мест [см.: Котлер и др., 2005: 214] формулирует пять критериев эффективности имиджа города: 1) соответствие действительности (по этому крите­рию «город примирения» не выдерживает критики: кто, когда, с чем примирился — что можно ответить на эти вопросы? Не­известно); 2) правдоподобие (Котлер и соавторы особенно предостерегают против формулировок «лучший в..,»); 3) про­стота (плохо, когда рекламируется несколько рядополо- женных образов); 4) притягательность (из имиджа должно явствовать, почему людям стоит жить, работать, инвестировать, приезжать в качестве туристов в данный город. Правда, в каче­стве примера приводится Зальцбург с его поднадоевшим Мо­цартом — особенно после юбилея последнего в 2006 году. Почему Моцарт делает Зальцбург неотразимым, скажем, для работы местом - не совсем ясно); 5) оригинальность (авторы книги упрекают за неизобретательность тех маркетологов го­родов, которые злоупотребляют выражениями «в це!ггре Евро­пы» или «дружественная атмосфера»).

309 Маркетинг городов и в целом мест был стимулирован скла­дыванием и популярностью маркетинга как экономической дисциплины. Многое, что пишется применительно к горо­дам, — экстраполяции теории маркетинга на такой специфи­ческий «продукт», как город. Именно так написана книга бри­танских авторов Эшворта и Воогда «Продавая город».

309 Авторы

310 определяют маркетинг городов как процесс, которым город­ская деятельность как можно теснее увязывается с требова­ниями значимых покупателей — так, чтобы довести до мак­симума экономическую и социальную эффективность функ­ционирования города [см.: Ashwortb, Voogd, 1990: 11].

310 Сдвиг к брендингу городов произошел в конце 1990-х годов в силу успеха и широкого применения стратегий брендинга, а также появления понятия корпоративного брендинга. Наделе­ние продукта особой идентичностью, лежащее в основе брен­динга, — деятельность, которой издавна отдавали дань город­ские власти. Город должен получить уникальную идентичность, чтобы, во-первых, люди знали о его существовании (кто знал о городе Мышкин Ярославской области до ею успешной мар­кетинговой кампании?), во-вторых, чтобы он воспринимался жителями и посетителями как обладающий такими качествами, каких больше ни у кого нет (где еще в мире есть Музей мыши, кроме как в Мышкине?), и, в-третьих, чтобы преобладающие варианты его «потребления* отвечали целям властей и населе­ния (в Мышкин стало приезжать гораздо больше туристов, что устраивает и жителей и власти, которые добиваются включе­ния Мышкина в Золотое кольцо).

310 В более же общем виде у го­рода тогда есть шанс стать брендом, когда, ю-первых, хорошо понятны и известны его «продаваемые» отличия и, во-вторых, разработана совокупность маркетинговых мер, которые эти отличия используют.

Вендина О. Реквием по общественным пространствам Москвы // Архитектур, вестн. 2008. № 2.

Игрицкий Ю. Рец, на кн.: Сассен С. Потеря контроля?: Суверенитет в век глобализации. Нью-Йорк, 1996 // Pro et contra. 1999- Т. 4. С 222— 227.

Котлер Ф, Аашунд ТС, Рейн И, ХайдерД- Маркетинг мест. СПб.: Сток­гольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2005.

Левченко Э. Россия — часть глобальной истории [Интервью с С Сассен}//Экономика и время. 2003. № 21,

Сассен С. Приведение глобальной экономики в действие: роль на­циональных государств и частных факторов // Международ, журн, социал. наук. 2000. № 28. С 167—175.

Сассен С. Утрата контроля? // ГЬндер и глобализация: теория и практика международного женского движения / Под общ. ред Е. Бал- лаевой. М.: МЦГИ—ИСЭПН РАН, 2003.

Сассен С. Когда города значат больше, чем государства // Новое время. 2003. № 43.

Сассен С. Обманчивый лик европейской миграции // Деловая не­деля. Киев, 2004. №51.

Слука НА Градоцентрическая модель мирового хозяйства. M.i Пресс-Соло, 2005.

Albrow М. Travelling beyond 1лса1 Cultures. Sociospaces in a Global Ci­ty// living the Global City / Ed J. Eade. L; N.Y.: Routledge, 1997.

AppaduraiA. Disjuncture and Difference in the Global Cultural Eco­nomy // Modernity at Large — Cultural Dimension of Globalization. Min­neapolis: University of Minnesota Press, 1996.

Asbwortb GJ, VoogdH. Selling the City: Marketing Approaches in Public Sector Urban Planning L: Belhaven Press, 1990.

Badyina A, Golubchikow O. Gemrification in Central Moscow — a Market Process or a Deliberate Policy? Money, Power and People in Housing Regeneraton in Ostozhenka // Geografiska Annaler. 2005- № 87. P. 113— 129.

Boden D, Molotch H. The Compulsion of Proximity// Now Here: Space, Time and Modernity / Ed. R. Friedland, D. Boden. Berkeley: University of California, 1994 R 101-105-

Brenner N. State Territorial Restructuring and the Production of Spatial Scale: Urban and Regional Planning in the FRG, 1960—1990 // Political Geography. 1997a. № 16(4). P. 273—306.

Brenner N. Global, Fragmented, Hierarchical: Henri Lefebvre's Geo­graphies of Globalization 11 Public Culture. 1997b. № 10(1). P. 137—169.

Brenner N. Global Cities, Global States. Global City Formation and State Territorial Restructuring in Contemporary Europe // Review of International Political Economy 1998. № 52. P. 1—37.

Cvetkovicb A, Kellner D. Introduction: Thinking Global and Local // Articulating the Global and the Local — Globalization and Cultural Studies. Boulder: Westview Press. 1997. P. 1—32.

Eade J. Living the Global City: Globalization as a l/зса! Process. L; N.Y.: Routledge, 1997.

Friedman J. The World-City Hypothesis // World Cities in a World- System / Ed. P.L Knox, PJ. Taylor. Cambridge: Cambridge University Press, 1995. P. 317-331.

Gdaniec С. Kommunalka und Penthouse. Stadt und Stadtgesellschaft im postsowjetischen Moskau. Mbnster: Lit Verlag, 2006.

Gentrification of the City / Ed N. Smith, P Williams. L: Allen and Unwin, 1986.

Glass R. London: Aspects of Change. L: Macgibbon a Kee, 1964.

Global Networks, Linked Cities. London / Ed. S.L Sassen. L; N.Yj Rout­ledge, 2002.

Golden Arches East: McDonald's in East Asia // Ed J.L Watson, Stanford University Press, 1997,

East Asia, (Stanford University Press, 1997

Hall P. The World Cities. L: Heinemann, 1996.

Hannerz U. Transnational Connections — Culture, People, Places. L; N.Y.: Routledge, 1996.

HiebertD. Cosmopolitanism at the Local Level. The Development of Transnational Neighborhoods // Conceiving Cosmopolitanism. Theory, Context, and Practice / Ed S. Vertovic, R Cohen. Oxford: Oxford University Press, 2002.

Jessop B. State Theory: Putting Capitalist States in their Place, University Park: Pennsylvania State University Press, 1990.

Jessop B. Fordism and Post-Fordism: a Critical Reformulation // Path­ways to Industrialization and Regional Development / Ed. M. Storper, AJ. Scott. N.Y.: Roudedge, 1992. P. 46—69.

Jessop B. Post-Fordism and the State // Post-Fordism: A Reader / Ed. A Amin. Cambridge: Blackwell, 1994. P. 251—279-

KavaratzisM. City Marketing: The Past, the Present and Some Unre­solved Issues //Geography Compass. 2007. № 1(3). P 695—712.

King A Global Cities: Post-Imperialism and the Internationalization of London. L; N.Y.: Routledge, 1990.

King A Culture, Globalization and the World-System — Contemporary Conditions for the Representation of Identity. Minneapolis: University of Minnesota Press, 199*7-

Mayor of London. The Draft London Plan. Draft Spatial Development Strategy for Greater London. L: Greater London Authority, 2002.

Patteeuw V. City Branding: Image Building and Building Images. Rotter­dam: NAI Publishers, 2002.

Robertson R Globalization — Social Theory and Global Culture. L: Sage Publication, 1996.

Sassen S. Cities in a World Economy. Pine Forge Press, 1994.

Sassen S. The Global City. New York, London, Tokyo. Princeton: Prin­ceton University Press, 2001.

Slater Т. North American Gentriflcation? Revanchist and Emancipatory Perspectives Explored 11 Environment and Planning A, 2004. Vol. 36. R 119t-1213.

Smith N. Uneven Development: Nature, Capital and the Production of Space. Oxford: Blackwell, 1990,

Smith N. Blind Man's Buff, or Hamnett's Philosophical Individualism in Search of Gentriflcation? // Transactions of the Institute of British Geo­graphers. New Series. 1992, № 17. P 110—115.

Smith N. The New Urban Frontier: Gentriflcation and the Revanchist City. N.Y.: Routledge, 1996.

Smith N. New Globalism, New Urbanism Gentriflcation as Global Urban Strategy // Antipode. 2002. № 34- E 427—450.

Smith N.. Filippis J. de. The Reassertion of Economics: 1990s Gen­triflcation in the Lower East Side // International Journal of Urban and Regional Research. 1999. № 23. P. 638—653.

Swyngedouw E. Reconstructing Citizenship, the Re-scaling of the State and the New Authoritarianism: Closing the Belgian Mines // Urban Studies. 1996. № 33(8). R 1499-1521.

Swyngedouw E. Neither Global nor Local: 'Glocalisation' and the Politics of Scale // Spaces of Globalization / Ed K. Cox. N.Y: Guilford Press, 1997a. R 137-166

Swyngedouw E. Excluding the Other: the Production of Scale and Scaled Politics //Geographies of Economies / Ed. R. Lee, J. Wills. L: Arnold, 1997b. R 167-177.

Thrift N. A Hyperactive World // Geographies of Global Change / Ed R Johnston, R Taylor, M. Watts. Oxford: Blackwell, 1995- R 18—35-

TUrner BS. Cosmopolitan Virtue. Loyalty and the City // Democracy, Citizenship and the Global City / Ed. E.F. Isin L; N.Y.: Routledge, 2000.

Wilson £>, Wouters/, Grammenos D. Successful Protect-Community Discourse: Spatiality and Politics in Chicago's Pilsen Neighborhood // Environment and Planning A 2004. № 36(7). P. 1173— 1190.

World City in A World System / Ed P. Knox, P. Taylor, Cambridge: Cambridge University Press, 1995-

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: