В издательстве «Лотаць» и «Звезды гор» вышли из печати 18 глава

4 сентября. Пятница

Эта неделя прошла в невиданном ещё напряжении. Ночами спал мало, днями бегал <по делам>. В субботу утром приехали милые гости – д-р Серафинене и художник Вайткус из Клайпеды. С Серафинене я так долго переписывался, но у меня не было никакого представления о её внешности. Знал, что она стара, так как в Обществе её называют «матушкой». Внешнее впечатление в первый момент не показалось мне близким. Чувствовалось, что она когда-то раньше была избалована жизнью, жила в аристократической среде, и оттого ей присуща некоторая манерность. И можно было ощущать, что в жизни ищет удобства. Не является и полным вегетарианцем (ест рыбу), ибо этого будто бы требует её испорченный желудок. Когда познакомился, она стала мне ближе, но, однако, не знаю, смогли бы наши сердца истинно сблизиться? Она обладает достаточно широкими знаниями. Когда-то в России имела определённый вес в среде теософов. Уже более 20 лет занимается астрологией. Чунчик – её ученик, которого она тоже посетила. Когда я сказал, что ныне на гороскопы сильно могут влиять космические токи, это её не убедило. Когда-то занималась и магией, практиковала лечение магнетизмом. Энергичная, хотя и живёт в маленьком городе Скуодас, ведёт широкую переписку, путешествует. У неё большие заслуги в том, что теперь в Литве несколько десятков последователей Учения. Меня привлекла пылкость её сердечных чувств, ибо, в конце концов, всё то, о чём я вначале упомянул, – мелочи, главное – сердце. Всё же чувствую, что её ученики могут ещё обогнать её. Я переписывался с Сипавичюсом, и ощущаю в нём широкий, полный энтузиазма дух. Очень серьёзным и преданным человеком является Вайткус, с которым я много беседовал. Он работает в Клайпеде художественным руководителем в печатне. Отличительная черта его преданности – чувствознание и культура, чего не хватает Тарабильде, который с нами тоже переписывается. Тарабильда, хотя и столь горяч в приложении Учения, проявил так много несоизмеримостей, бестактности, или лучше сказать – наивности. Так, он хотел распространить свой рисунок в виде открытки: Н.К. в образе вождя Литвы. Подобных случаев, с которыми мне пришлось столкнуться, было несколько. И наконец: Клизовский уверял меня, что на Рождество он послал в Каунасское общество два Изображения Учителя, одно Обществу, второе – Серафинене. Тарабильда написал Клизовскому, что, поскольку у Серафинене есть другое Изображение и ей не нужно (?), он это Изображение оставил у себя. Но Серафинене мне сказала, что в первый раз слышит, что у Тарабильды есть Портрет и что он посылался ему. Она, однако, увидела этот Портрет в Обществе, и попросила меня подарить его ей. Я, прощаясь с ней, так и сделал. Подобные странности и неуравновешенности ещё у многих, прикоснувшихся к Учению. Здесь необходим весьма чуткий руководитель, который гармонизировал бы в человеке все токи, все душевные вибрации настраивал в наиболее тонком звучании. Серафинене свершила воистину великое дело. И сама она тоже растёт, и, быть может, несколько её лет стоят веков.

В субботу мы <с литовцами> посетили музеи, затем в 5 часов были на старшей группе. В воскресенье мы гостили в Сигулде у Виестур, читали письма Е.И., бродили вдоль берегов Гауи. В понедельник утром посетили Братское кладбище, вечером были опять в Обществе, на общей группе. Расстались мы поздно вечером. Чувствую, что в Литве у нас есть много милых друзей. Литовцы – люди огня, впереди у них великое будущее.

Во вторник под вечер к Гаральду пришёл седой отец Кригерт, прочёл историю своей общины, рассказывал о своих радостях и печалях. Сколь близок духовно Кригерт нашему Учению! Если бы не различия в понимании философии, из-за которых в мире столько раздоров, то могло бы быть гораздо больше братских сближений среди духовно зажжённых людей. Так приятно, что отец Кригерт столь терпим к нам. Однажды он явился к нам в Общество и выслушал длинный доклад об Иерархии, в котором рядом с Христом были поставлены другие Учителя. И всё же он снова пришёл, и даже хотел знать наше суждение о его докладе. Из книг Учения ему больше всего понравилась «Община». Ибо и Христос мог бы говорить так, как сказано в «Общине». Возможно, его с нами сблизила и моя очень доброжелательная статья о меннонитах в «Цельше». Столь чудными были некоторые его мысли: «Не штопать надо старые взгляды и мышление, но приходить с новыми, созидать на новых основах!», «Кто стоит выше, у того и сознание своего долга должно быть выше», «Каждый должен жить ради блага другого, надо помогать друг другу сплотиться, ибо только в общине возможно лучше всего развиваться».

В среду вечером я гостил у русского журналиста П.Пильского в Дубултах. Когда-то я ему передал книги Рериха, но его дома не было. Явился и Кейхель, член Парапсихологического общества. Г-жа Пильская – увлечённая антропософка. Кейхель принёс с собой последний номер «Оккультизма и Йоги», задаёт вопрос за вопросом. Ищет доказательств. Пришлось сосредоточить всю сообразительность. Очень оживлённо прошло всё время – четыре с половиной часа, прямо незаметно, и опять я заявился домой после часа ночи. Удивляюсь: раньше после всех бессонных ночей я был бы окончательно разбитым. Ныне – способен превозмочь усталость. Говорили мы о перевоплощении, о многом. Сам Пильский признаёт трансцендентальный мир, но живого интереса не проявляет, поле его деятельности – литература. Симпатии Кейхеля я завоевал, рассказав, что предложил проф. Дале учредить институт парапсихологии, такой центр, который бы влиял на окружающую жизнь, и что в университете необходимо учредить семинар по парапсихологии.

В четверг на собрании в Обществе Буцен выступил с докладом о Культуре. Он говорил с большим восторгом, но, как обычно, слишком популярно, редко касаясь Учения. Наверное, в будущем эти свои недостатки он устранит. Он убеждён, что у него великий дар речи. Но, поистине, так сказать нельзя. Вообще-то он чрезвычайно пылок. В нём наблюдается большое продвижение, и он внутренне воспитывает себя. Когда-то он старался «выдвинуться», но мы надеемся, что и это он преодолеет. Вчера он поделился с несколькими членами Общества своей великой, наивеличайшей радостью. Он получил письмо от Шибаева, где были присовокуплены строчки Е.И.: «Посланные Вам «дары» считайте посвящением». Видимо, подразумевается Знак. Я понимал его большую взволнованность в тот вечер. Большей радости на свете человек не может обрести. Но и – большей ответственности.

В последние дни меня посетили несколько молодых, желающих вступить в Общество. При приёме – великая ответственность, ибо желательно, чтобы в Общество вливались люди с более-менее подготовленным сознанием. У нас теперь затруднения с некоторыми младшими членами Общества. Выгонять неудобно, но, по существу, они далеки от Учения. Так, мы желали бы реорганизовать группу Слётовой, в которой несколько неуравновешенных людей, и Слётова сама, кажется, не умеет воспитывать. Окончательно решить надо до следующего четверга, когда объявят дни собрания групп. <Занятия> в группах начнутся опять с 14 сентября.

7 сентября. Понедельник

От Н.К. в пятницу я получил письмо. Он озабочен, что не получил известий, можно ли посылать книги музеям на его родине? Я Шибаеву об этом ответил, но поздно. Много я думал и переживал по поводу этого вопроса. Главным образом о том, как ввести в эту страну идеи Пакта Мира. Там вся печать изолируется от внешнего мира. Помещаются статьи только близких им людей, и, разумеется, в особом стиле. Но Учитель предвидел, что Пакт будет иметь успех и там. Пришёл на ум Указ: «Если Учитель скажет: "Беги через поток" – значит, подножие усмотрено, но попади ногою на камень». Это значит – прояви наибольшую находчивость.

В субботу был у Клизовского, он прочёл мне новое письмо Е.И. Пишет о принципе Матери Мира. В конце вновь подчёркивает великое значение Знака Доверия в деле развития человека. Знаки для госпожи Крауклис и Слётовой были присланы по просьбе Клизовского. В конфиденциальном письме Е.И. отметила, что шлёт Знаки на ответственность самого Клизовского! Конечно, когда я это читал, у меня невольно защемило сердце: не обиделся ли Клизовский, что я прошёл мимо его знакомых? Те Знаки, которые были доверены мне для дарения, мы вместе с Валковским разделили по чистейшей совести. Думал и о Крауклис и Слётовой, но вручил бы им, если бы получил ещё. Я знал, что Слётова, при всей её преданности Учению, ещё не совсем гармонична. И сам Клизовский это только что подтвердил. Клизовский прекраснейший человек, но слаб как психолог, так, у нас возникли неприятности с двумя членами Общества, которых он рекомендовал и первоначально даже защищал.

Все эти дни было тяжко на сердце: я всё ещё не выполнил порученного мне задания. И никто из старших членов мне здесь не помог советом. Удивлялся я и грустил, что от Е.И. с июня не получил ни одного письма, хотя послал ей три. И сегодня пришла новая неожиданность – мне телеграмма. А именно: Deeply touched Haralds letter describing Your beautiful speech rejoicing unity members please convey our heartiest greeting. Roerich.[87] Гаральд преподнёс мне сюрприз. В четверг, после моего доклада, я дал ему свою речь с собой домой. Он её до трёх часов ночи переводил и утром воздушной почтой отослал. В речи были отображены и наши планы. Там был призыв не стать сектантами, быть культурными во всём... Такими неожиданными наградами, таким благословением меня столь часто одаряют. А что же я даю взамен своим Руководителям? Так мало я ещё выявил требуемой меры активности! Мне полагалось бы упорядочить свою жизнь. Но вчера, после долгого времени, я чувствовал себя опять сломленным, хотя весь день старался читать корректуру...

11 сентября. Пятница, утром

Насколько 27 августа у меня в Обществе хорошо получилось с докладом, настолько вчера – плохо с несколькими словами о новом порядке групп. Что другим так легко, для меня – великое затруднение. Но так уж, очевидно, нужно. Я согласен всё стерпеть, лишь бы принести благо Обществу, лишь бы в его доброе согласие не внести диссонанса. Теперь вечера по четвергам проходят так содержательно и созвучно. Вчера вела г-жа Драудзинь, прочла краткий доклад о жертве, затем – выдержки из Учения о служении. Потом читала очерки Н.К.: «Вперёд», «Тайны», «И это пройдёт». В завершение – несколько страниц из «Аума». Мы решили образовать две новые группы – латышскую будет вести Драудзинь, русскую – Крауклис. Буцен будет вести прежнюю, которую вёл вместе с Крауклис. Только мало останется в его группе, большинство желает начать нечто новое. Буцен мало пользуется успехом отчасти и потому, что слишком останавливается на Библии. Когда обсуждали распределение групп, вышла неловкость с Буценом, который был несколько расстроен. Группа Слётовой также останется по-прежнему. Хотели мы её упразднить в связи с тем, что в ней много членов Общества, излишне увлекающихся всякими «видениями». И сама Слётова этому способствует, ибо и у неё «астральные» способности. Хочу с ней поговорить побольше. Поручу доклад о вреде низшего психизма, дам материалы. Создали затруднения и некоторые члены в её группе и в группе Лицис, придётся с ними лично побеседовать. Они не внедряют Учение в жизнь.

Вчера я вновь получил краткое письмо от Н.К. От Е.И. всё ещё нет, хотя я так жду. Спрашивал её о предвиденных реформах в нашем Обществе. Однако если письмо так задерживается, значит, нам во всём надо управиться собственными силами. Единственно мне тяжко на душе от предположения, не ждёт ли Е.И. вестей о Ро<ссии>, и ответит только после них. Но я уже опоздал. Знаю, что всё это было для меня испытанием.

Вчера я побывал у Стуре. Приглашал его к сотрудничеству. Просил вести группу. Он оправдывается, что ныне очень занят в школе. Участвует в какой-то хозяйственной комиссии. Пишет учебник немецкого языка для школ. Кроме того – у нас будто бы уже есть хорошие руководители групп. Конечно, я говорил и о стремительном времени, когда особенно требуется взаимное содействие. Он сказал: я ведь косвенным путём могу с Учением ознакомить и школу. Прочёл мне письмо Е.И., адресованное ему. В нём Е.И. опять затрагивает тему вреда низшего психизма. В конце упоминает, что в сентябре и октябре события сгустятся. Пролог космической драмы начался в Испании, где тьма пожирает тьму.

12 сентября. Суббота

Сегодня я, наконец, получил письмо Е.И. Воистину благословен этот день. В письмах Е.И. так много евангельского, так много вечно-женственного и одухотворённо-мудрого. Во-первых, Е.И. отвечает мне на вопрос о трагических отношениях Аиды Виестур и Принциса. Принцис не может быть «старым духом», как Аида думает, ибо старым духам как раз присуща большая сила воли и великая неотступность. Также нет ничего обманчивее иллюзий Тонкого Мира: человек становится игрушкой жителей низших слоев. Далее: «Очень советовала бы молодой девушке подождать связывать свою судьбу... Поступок со Знаком, конечно, показал непонимание Основ Учения. Но оправдание этому поступку можно найти в чрезмерной жалости к крайне легкомысленному человеку и надежде, что Знак, может быть, поможет ему воспрянуть духом. Потому не будем слишком порицать. Ваше сердце правильно подсказало вернуть его ей... Со всею сердечностью просите её разумно отнестись к случившемуся... Скажу Вам доверительно – аура молодого человека очень отемнилась. Мне жаль молодую девушку, очень опасаюсь, что, выйдя за него замуж, она окончательно потеряет власть над ним и лишь послужит его дальнейшему духовному падению. Слабые характеры в довольстве не закаляются и не преуспевают...»

Сколь чрезвычайно чутко выражено! Странно: когда я к вечеру созвонился с Аидой, сказал ей, что у меня имеются из Индии важные радикальные сведения для неё, что я писал о состоянии её и Принциса и теперь у меня есть ответ, – Аида ответила: «Не могу ли я прийти к Вам в библиотеку в понедельник около полудня?» Она теперь будто бы интенсивно готовится к экзаменам. Когда я обмолвился, неужели она не желает приехать раньше, я всегда дома и поговорил бы с ней, она ответила: «Может быть, завтра, если поеду в Межапарк подыскивать квартиру». Где же её огонь, где её горение?! Я ведь её знал как весьма устремлённого человека! Неужели действительно Принцис начинает влиять на неё? Я бы ни мгновение не выдержал, не приехав. Я бы ночь не спал, зная, что где-то ожидают меня известия, которые могут радикально перевернуть мою жизнь. Даже Гаральд несколько раз немедля приходил ко мне, узнав, что о нём хоть пару строк написала Е.И.

Далее Е.И. даёт пояснения по некоторым вопросам в связи с Учением. О праздновании 24 Марта. В скором времени можно будет печатать «Аум». Относительно «Тайной Доктрины» она опасается – хватит ли у нас средств на неё. Затем о Гаральде, шлёт ему лекарства. Наконец: «Сентябрь месяц срок очень значительный для Европы и России, и особенно для Англии. Мы сейчас в вихре событий, но не будем устрашаться. Будем следовать Указаниям, чтобы не выступить из-под Щита. Одна тьма пожирает другую тьму, точнее определить происходящее трудно. Как обстоит дело с уставом?» Я в июле писал ей, что мы желали бы завести в Обществе внутреннее положение. Она отвечает, что следует придерживаться тактики Будды. Основополагающие законы должны быть краткими, остальные могут быть подвижными и их можно менять. Спрашивает о моём новом труде. Он близок её сердцу. Шлёт приветы.

На сердце была такая тяжесть, но получил письмо – и сердце расцвело.

Вернувшись домой, я встретил Иоханну Кегис, которой мы выделили комнату в чердачном помещении, она вернулась из деревни. Только начал с ней беседовать, как она сразу внесла в пространство диссонанс тьмы. Всю прошлую зиму я ощущал порывы её настроя. Все мои лучшие слова и намерения отскакивали, как от железной стены. С любым психически здоровым человеком я бы смог весьма скоро завязать контакты. Зимой было трудно, ибо она четыре месяца даже не искала работы. Любой душевно здоровый человек ушёл бы от людей, к которым он ощущает неприязнь. Пусть она живёт у нас, но тяжкая проблема – как её лечить?

13 сентября. Воскресенье, вечером

Сегодня был в гостях у К.Дуцмана. Принял очень вежливо: «Где же мы в прежних жизнях встречались?» Рассказывал о своих книгах. Подарил труд Петрашицкого. Уже там под конец Дуцман говорит об этике. В завершение встречи мы коснулись и его статьи в «Сеейс» о расширении сознания. Оказывается, «Сеейс» печатается в 10 000 экз. и его выписывают все пасторы. После появления статьи Дуцмана посыпались потоком письма пасторов с протестами. В продолжениях статьи редактор печатал примечание, что он не согласен с мыслями автора. Наконец – вообще приостановил дальнейшую публикацию, но текста ещё остаётся на два номера. Но на этом дело не кончится. Статья выйдет книгой, издаёт её «Земниека Домас»[88] в правительственном издательстве. Издадут 1 000 экземпляров с условием, что Дуцман часть распространит сам. 300 экземпляров обещал распространить Вилцинь в своих приходах, он стоит близко к учению Лорбера. И сам Дуцман интересуется Лорбером, ныне читает восьмой том его статей. Мировоззрение будто бы близко нашему Учению, космологические и природоведческие установки совпадают с современной наукой. Я сказал, что мы получили Указание Учителя, что Белое Братство не имеет никакого отношения к Лорберу. На это, прощаясь, Дуцман ответил: «Следует доверять и личной интуиции». По всему видно, что он ещё не проникся духом Учения, ещё не осознал полностью и всей сути Принципа Иерархии, так, как это понимаем мы. Я просил его прочесть свой труд в нашем Обществе. Обещал сделать это в октябре. Высказал желание почаще встречаться со мной. Чувствуется, что он в великом одиночестве. Жена парализована, живёт в Огре. Духовного контакта с ней нет. Но, быть может, страдания в семейной жизни и помогли ему вырасти духовно?

Ныне Пильский поместил статью о Рерихе в «Сегодня». Пишет культурно, отзывчиво. Единственно жаль, что вначале отметил, что некоторые называют нас Белым Братством. Кто же смеет пользоваться этим священнейшим именем?!

14 сентября

Сегодня случилось нечто неслыханное в истории Латвии: утром к д-ру Лукину явились двое врачей из полиции, Вейд. и Коц., по поручению директора департамента здравоохранения Алкса, с целью допроса насчёт его методов лечения. Объявили, что он сам не имеет права изготовлять лекарства и выдавать их, и что распространять следует через аптеки. Что же это! Если Лукину действительно запретят изготовление лекарств, то тем самым полностью разрушат новую, гениальную отрасль медицины, и это станет тяжким ударом всей культуре духа и тела для Латвии и всего человечества. Ведь д-р Лукин сам их составляет и совершенствует. Разве аптека будет работать вместо него? Разумеется, Лукин проявляет величайшую энергию, чтобы победить. Ибо за ним Истина, его поддерживает Иерархия Света.

15 сентября

Сегодня Гаральд был у Алкса (министра здравоохранения). Тот всё время относился к нему с насмешкой. Вёл себя грубо. Назвал его отца шарлатаном. Гаральд, уходя, не подал руки. Ныне Гаральд спешно добивается приёма у Ульманиса. Ибо после того, как решение будет официально сообщено, будет уже поздно.

16 сентября. Среда, вечером

Сегодня, наконец, пришла Аида. На несколько минут. Ибо где-то в Межапарке её ждёт брат. Она вообще намеревалась прийти тогда, когда меня нет дома. Чувствую, что Аиде ответ из Индии как-то неприятен, словно и не важен. Когда она сказала, что её ожидает брат, мне было трудно начать <разговор>. Я ведь сообщил, что здесь самые радикальные советы для неё от нашей Руководительницы. Она была очень встревожена, возможно, что и оскорблена. Можно было ощутить, что она куда-то торопится. Знаю, как человеку иногда трудно бывает выдержать истину. Особенно, если он внутренне в ней хоть немного сомневается. Таких случаев в Обществе было несколько. Мне казалось, что и Аида про себя мыслит: «Вы его совершенно не знаете!» Ибо, как говорят, – любовь всё идеализирует. Вообще-то верно, что ныне – психологически самый неподходящий момент сообщать Аиде эту истину. В последнее время Принцис наладил хорошие отношения с семьёй Виестур. И у матери лучше мысли о нём, чем прежде. Он начал новую торговлю обувью, хочет теперь искупить свои прошлые финансовые промахи. Все его мысли сосредоточены только на одной цели – как заработать деньги. В Обществе не был давно. Вполне возможно, что там он <боится> встретиться с одним членом Общества, дамой, у которой одолжил крупную сумму денег. Но нельзя забывать о духе. Если человек будет жить духом, то и внешний успех придёт. В его случае не столь важны успехи, хотя у Принциса обстоятельства сложились трагично, но прежде всего – нужно сознательно воспитывать свой характер. Кажется, об этом он мыслит мало. Недавно, в разговоре с ним, я заронил несколько подобных советов, но чувствовалось, что они не дошли до средоточия его существа. Я нисколько не сожалею, что писал в Индию. Во-первых, мать <Аиды> неоднократно меня просила. Во-вторых, самое главное, – я должен был сообщить о Знаке. И ведь я обрисовал всю эту историю шире для того, чтобы хоть как-то оправдать её поступок. И также надлежало прийти к ясности о видениях, посетивших их обоих. И подтвердилось, что относиться к ним следует чрезвычайно критически.

Возможно, что настроения Аиды в тот момент я полностью и не понял. Хочу быть справедливым. Только что я узнал, что она была простуженной. Всем сердцем я желал бы её охранить от влияния Принциса, и, в свою очередь, ей следует воспитывать Принциса, если только она на это способна. Так или иначе, всё это величайшее испытание в её жизни.

18 сентября. Пятница, утром

Вчера Гаральд прочёл мой доклад в Обществе, в русском переводе. Затем кое-что рассказал о Флоренции, о величественном духе её культуры и о Савонароле, и в конце высказал пожелание, чтобы подобная Флоренция процветала и у нас, и нами руководил Савонарола. Прочёл письмо Е.И. мне и Клизовскому. Гаральду никак не удаётся добиться приёма у президента. Положение тяжёлое. Говорят, что уже принят закон, запрещающий врачам держать дома готовые лекарства и давать их больным. Гаральд думает, что этот закон принят специально из-за него.

19 сентября

Сегодня утром беседовал с Аидой, она мне сказала: «Я ведь у Вас не просила совета, просила моя мать». Как больно было это слышать! И главным образом потому, что этот совет дала Е.И., а не я. Это было уже определённым неуважением к совету нашей Руководительницы. Ведь весной <Аида> сама неоднократно приглашала меня и Валковского к себе и поверяла свои печали. По всему чувствовалось, сколь неприятно теперь ей это вмешательство в её жизнь, – то, чего она сама раньше желала. Размышлял я много. В конце концов сходил к ней домой. Ибо я хотел сгладить острое напряжение. Она упрекала, что не ожидала от меня такого. Но я шёл не оправдываться перед ней, а яснее донести мысль, что я несу ответственность за Общество и за неё, и что я в ответе за Знак. Её будто бы поразило то, что Е.И. дала тот же совет, который в ней самой уже три года назад созрел, как же она могла его повторить? Я сказал, что Е.И. видит ауры, и видела и её, и Принциса и т. д., разумеется, подробнее об ауре Принциса я ничего не сказал. И у неё не было никакой причины примеряться к пониманию Аиды. Странно. Ведь я ранее видел в ней великую преданность? Знаю, что любовь слепа, даже безумна. Единственно я опасаюсь, как бы Аида неосознанно не оказалась под влиянием Принциса. Таковы мои первые трудности на посту руководителя. И они непрестанно следуют за мной. Трудно быть с чутким сердцем. Так и сегодня, к примеру, пришлось временно отказать в приёме в Общество некой юной деве, которой я отчасти уже обещал относительно принятия. Я видел её интерес и то, что она много страдала, но недавно мне стали известны о ней некоторые вещи, которые заставляют строже её испытать перед принятием. Есть люди, которые в первый момент кажутся столь ясными, о которых смело можно сказать: вы – люди будущего. Но есть и такие, которые вовсе неплохи, но окутаны тайной. Сердце велит как-то осторожнее к ним подходить.

23 сентября. Суббота, вечером

Благословен этот день! Во сто крат – благословен! Этот день вновь принёс моей жизни невыразимое словами счастье! Изумляюсь, как я способен вынести это великое напряжение прекрасного. Быть может, потому, что уже были подобные минуты напряжения, и дух уже познал объятия огня. Станет ли этот день венцом других дней? Знаю только, что и другие дни были для меня столь же священны. И тогда, когда приходила неожиданная радость – Изображение, или – фотография Камня, или Знак, или Слова Учителя о конспекте моей книги. Подобное благословение мне принесло и письмо о нуклеусе, далее – письмо Е.И. о моей речи. Склоняю голову перед Великими Дарителями. Стать бы мне достойным великой ответственности! Вот её письмо:

«Родной наш Рихард Яковлевич, 4 сентября принесло нам большую радость. От Гаральда Феликсовича пришло письмо, полное энтузиазма, написанное им под впечатлением Вашей чудесной речи и той гармонии сердечного единения среди присутствующих, которую установила вибрация Вашей ауры. Радость эта ещё возросла, когда было Сказано: «Разделяю Вашу радость о Латвии». Потому мы не могли удержаться и послали Вам телеграмму. Теперь же прилагаю и Сказанное на следующий день, Слова эти мы включим в книгу «Аум». – «Вы слышали, что лицо, страдавшее недостатком речи, вдруг могло произнести прекрасное и вдохновенное обращение. Не могла этого достичь лишь единоличная воля, требовалось участие и другой энергии. Кто-то послал свою Защитную Силу. Может быть, такая Сила навсегда исцелит недостаток. Может быть, нервная судорога уйдёт навсегда, если сохранится та степень энтузиазма, которая наполняла произнёсшего прекрасную речь. Пусть он наблюдает за ритмом своего сердца. Пусть вспомнит, как гармонизировалась его удачная речь, которая так вдохновила слушателей. Удержать явленную гармонию уже будет достижением. Много можно привести примеров, когда ритм психической энергии возносил человека и помогал преодолевать все нервные спазмы. Много можно назвать случаев, когда люди под влиянием высшей энергии забывали навсегда о своих недостатках». – «Всякое чрезмерное напряжение противоречило бы гармонии. Надо, чтобы удачная гармония оставалась в памяти без всякого насилия. Пустынники указывали на глубочайшее значение бессловесной молитвы – так судить могли лишь познавшие мощь гармонии». Так, родной Рихард Яковлевич, памятуйте о посылаемой Силе, пусть в сердце пребывает животворящее тепло при воспоминании о Защитной Силе.

Вчера пришла глава «Культура» из Вашей книги[89]. Прочли мы её с полным восторгом, ибо это именно то, что сейчас так важно подчеркнуть. Ввиду этой важности мы очень просим Вас напечатать эту главу по-русски в виде отдельной брошюрки. Она будет крайне нужна. Напечатать её следует как можно дешевле. Ведь много замечательного совершается и нужно бросить лучшие зёрна во вспаханную почву.

Шлём Вам и Элле Рейнгольдовне и всем ближайшим сотрудникам нашу радость».

Приложены были письма Н.К. и В.Шибаева. Сердечно пишет и Н.К. Он даёт конкретные указания о публикуемой брошюре.

Я решил в конце «Нерушимого» перепечатать один лист, чтобы была возможность поместить присланную статью Н.К. «Мир».

Вчера отослали в цензуру мою книгу «Сознание Красоты спасёт».

26 сентября

Сегодня получил от цензуры разрешение. Новое, хотя и небольшое, строение опять свершено. Всё же многие свои мечты, заботы, устремления я воплотил в ней. Со следующей недели начну её рассылать.

Получил телеграмму из Наггара, чтобы спешно начать печатать «Аум».

28 сентября. Понедельник

21 сентября, в понедельник, я прочёл в старшей группе краткую «Памятку руководителям групп» – о принципах, которых следует придерживаться, руководя группами. Кроме теоретических, я подчеркнул и воспитательные моменты. Руководитель должен быть и воспитателем, он должен вникать в личную жизнь членов группы, должен стать отцом и матерью. Эти напоминания особо важны теперь, потому что создаются две группы: Драудзинь (латышская) и Крауклис (русская), которые уже начали свою деятельность. Знаю, что эта памятка будет принята во внимание. Самый больной вопрос был о группе Слётовой, которую мы хотели упразднить, распределив членов по иным группам. Однако в последний момент я её оставил, дабы не оскорбить Слётову. Сама Слётова тоже поняла, что членов её группы ещё нужно воспитать, старается подойти к ним ближе. Только что я долго говорил с Бялковским, одарённейшим, устремлённейшим членом группы Слётовой. Он тоже осознал, что необходимо содружество, взаимное воспитание, и он попытается содействовать этому в группе Слётовой.

2 октября. Пятница, утром

Вчера в Обществе шведский журналист и путешественник Иллион познакомил нас с религиозными обычаями Тибета. В Азии верят, что наступающие годы будут решающими в истории человечества. Большинство лам – лицемеры. Есть только несколько сот истинных отшельников, полностью забывших о корысти, достигших «вечной молодости». В минувший четверг Валковский читал в Обществе письма.

Я получил от Н.К. новое письмо. Оказывается, наша совместная с Буценом телеграмма о том, что для печатания «Тайной Доктрины» средства имеются, имела значение. Получена она 16 сентября. События следует оценивать не по следствию, но больше по побуждению. И мы ощущаем, что 16 сентября заложены основы чего-то великого. <Послать> телеграмму предложил Буцен.

7 октября. Среда

Я получил завершение «Аума» и письмо Н.К.: «Из нашей телеграммы Вы уже знаете о необходимости выпустить эту книгу со всякою спешностью. К этому имеются особые причины». Получил я и несколько номеров журнала «Урусвати», которые следует переслать на родину Н.К. О последней мы много, много думали: как же внести идеи Пакта Мира и там? Получил новый образец каталога наших книг, много думалось о распространении книг за рубежом. Если мы сами там распространяем, то нам необходимо получить в Валютной комиссии лицензию, но через «Вальтерса и Раппу»[90], во-первых, дело движется намного труднее, во-вторых, нам следует давать 40% за работу и т. д. Есть трудности и с представительством книг Учения за рубежом.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: