Как Муссолини потерпел неудачу

Маршал Бадольо уже на рассвете осведомлен о чрезвычайных событиях на Большом фашистском совете. Он спешит во дворец короля, в «Вилла Савойя». Виктор-Эммануил III, которого подняли с постели, принимает его в пижаме и домашней куртке. Он заслушивает доклад Бадольо о событиях, происшедших на заседании Большого фашистского совета, о том, как забаллотировали Муссолини и приняли проект резолюции графа Дино Гранди.

Услышанное не застает короля врасплох. В последнее время политики, недовольные руководством дуче, уже много раз вносили монарху предложения о способах устранения Муссолини и просили ликвидировать фашистскую систему. Сам маршал Бадольо тоже делал подобные предложения. Более того, несколько месяцев назад он представил монарху подробно разработанный план государственного переворота с целью устранения Муссолини. Король часто принимал на конфиденциальной аудиенции графа Гранди и Фе-Дерзони, членов Большого фашистского совета, которые побуждали монарха энергично вмешаться в ход событий и снова взять фактическое руководство страной. Из осторожности король каждый раз отвечал, что сначала нужно созвать Большой фашистский совет, а поскольку Муссолини останется на заседании совета в меньшинстве, у короля будет конституционное право вмешаться и удалить Муссолини с поста главы правительства. Этой тактикой король добился того, что сначала сами недовольные лишили диктатора основы его власти, которая казалась незыблемой, в то время как он с Бадольо планировал дальнейшие мероприятия. Следовательно, утренний доклад Бадольо заканчивается тем, что король дает ему полномочия: немедленно предпринять шаги по осуществлению давно подготовленного государственного переворота.

Позже Муссолини сообщают по телефону, что король желает с ним говорить. Муссолини отвечает, что он сам тоже собирался просить аудиенцию, но только на другой день, то есть утром в понедельник, поскольку сегодня он должен уладить целую груду важных и актуальных государственных дел.

Муссолини, по-видимому, хочет выиграть время, а у короля, как видно, другие планы, и едва проходит час, как Муссолини снова вызывают к телефону. От имени короля настойчиво просят безотлагательно приехать в «Вилла Савойя», принимая во внимание события на Большом фашистском совете. Муссолини снова увиливает от аудиенции. Вскоре после этого звонят по телефону в третий раз и на этот раз взывают к Муссолини, чтобы он сейчас же, немедленно, безотлагательно поспешил к королю, потому что Виктор-Эммануил уже говорил с некоторыми членами Большого фашистского совета…

Этот аргумент подействовал. Ведь в этот момент, думал дуче, ничего не может быть для него важнее, чем уравновесить у короля влияние своих новоиспеченных врагов. Итак, в. сопровождении секретаря он отправляется в «Вилла Савойя».

Аудиенция в кабинете короля начинается с подробных предложений Муссолини. Король с большим вниманием слушает доклад, кажется, что отчет Муссолини его сильно интересует. Дуче долго занимается акцией оппозиции в Большом фашистском совете, результатами утреннего голосования и старается очернить, представить своих врагов изменниками родины. Король в определенных местах останавливает его, просит подробных объяснений и делает несколько замечаний. Муссолини уже снова чувствует себя в своей тарелке и начинает излагать свои планы на будущее. Тогда король вмешивается и абсолютно равнодушным тоном, как будто речь идет о каком-то побочном административном деле, говорит:

– Поскольку Большой фашистский совет выразил вам недоверие и поручил будущее нации короне, нам нет смысла говорить о планах относительно будущего. Положение в настоящем не позволяет вам разрабатывать планы на будущее…

Тогда Муссолини начинает понимать, что, собственно говоря, происходит вокруг него. Он бледнеет, но быстро берет себя в руки, выпрямляется и повышенным тоном просит объяснения у короля. Виктор-Эммануил, привстав из-за письменного стола, говорит следующее:

– Должен вам сказать, что я уже назначил вашего преемника, нового главу правительства, который уже принял дела. Новый глава правительства – маршал Бадольо. Будьте любезны предоставить себя в его распоряжение.

В это время неожиданно входит наследник престола принц Умберто. Король, по-видимому, радуется его приходу и, указав на него, произносит:

– Вот и наследник может подтвердить все, что я говорил.

Тогда наследник кладет перед королем бумагу, который, посмотрев на документ, говорит дуче:

– Вас Большой фашистский совет призвал уйти в отставку. В соответствии с этим я отстраняю вас от должности.

– Я не ухожу в отставку! Это предательство! – кричит Муссолини, выйдя из себя.

В ответ на это король подобным же взволнованным голосом отвечает:

– Еще раз заявляю, что я отстраняю вас от должности!

– Ваше величество! – кричит на это дуче, теперь уже совершенно возмущенный. – Я достаточно силен, чтобы защитить себя от короны, более того, в случае необходимости и от армии!

Сдержанно кивнув после этого головой, он повертывается на каблуках и, стуча сапогами, идет к двери.

Муссолини арестовывают…

За те два часа, которые Муссолини проводит в кабинете короля, вне стен дворца развертываются решающие события. Маршал Бадольо действует чрезвычайно быстро и энергично, чтобы обеспечить успех давно запланированного и подготовленного государственного переворота и предупредить возникновение угрозы гражданской войны.

Поддельным приказом он парализует верную Муссолини фашистскую милицию, таким образом он лишает фашистскую систему последней опоры. В решающие часы фашистская милиция нигде не появляется на арене борьбы. Части итальянских вооруженных сил, выступившие по приказу короля и маршала Бадольо, без сопротивления занимают важнейшие ключевые позиции. Страна уже в ранние утренние часы фактически находится на осадном положении.

Во время двухчасовой аудиенции Муссолини у короля арестовывают очень многих фашистских руководителей. Правда, местами оказывается сопротивление, но там сразу начинают трещать армейские пулеметы. В отдельных городах, более того, даже в нескольких пригородных кварталах Рима дело доходит до уличных боев. Однако Муссолини даже и не знает обо всем этом, в «Вилла Савойя» он полностью отрезан от внешнего мира.

Когда, узнав о намерении короля, «бросив перчатку» после взволнованного обмена репликами, Муссолини покидает кабинет короля, в пылу раздражения он даже не замечает, что в приемной его не ожидает секретарь. Пройдя приемную, он поспешными шагами идет вниз по лестнице. Оглядывается, но не видит своего автомобиля у входа во дворец.

– Мою машину! – кричит Муссолини, стоя внизу лестницы, одному из привратников.

В этот момент сзади него открывается дворцовая дверь, и его настигают те восемь высших офицеров, которые ходили за ним по пятам уже в приемной у короля. Один полковник подходит к нему и говорит:

– Ваше высокопревосходительство (уже не дуче!), я получил приказ взять вас под свою защиту. Прошу вас следовать за мной.

С этими словами полковник показывает на белый санитарный автомобиль, который в этот момент подкатывает к воротам королевского дворца. Муссолини колючим взглядом осматривает полковника и резким тоном отвечает:

– У меня нет никакой необходимости в вашей защите! Уйдите с дороги!

На это полковник вежливо, но весьма настойчиво сообщает, что он получил самый строгий приказ и его он выполнит при всех обстоятельствах! Муссолини безмолвно смотрит на него с беспомощным гневом и наконец хрипло произносит:

– Я подчиняюсь только насилию! Полковник кладет свою руку на руку Муссолини, другие высшие офицеры тоже подходят ближе и слева и справа хватают его за руки. Муссолини, бледный как мел, кричит:

– Позорное, подлое предательство!

После этого Муссолини вталкивают в санитарный автомобиль. Офицеры тоже садятся рядом с ним, и один из них приказывает ему лечь на носилки. У изголовья носилок сидит военный врач, и как только Муссолини укладывают на носилках, хватает его за руку, завертывает рукав и делает укол в руку. Вчерашний полновластный хозяин и диктатор Италии медленно затихает и погружается в глубокий сон. А санитарный автомобиль с пленником проезжает мимо «Вилла Савойя»…

Итак, государственный переворот удался. Римское радио уже вечером может сообщить на весь мир, что Муссолини ушел в отставку с поста премьер-министра и под руководством маршала Бадольо образовалось новое правительство, которое в этот момент уже держит в руках все ключевые позиции в стране, важные с точки зрения военной и общественной безопасности, но самое главное, оно держит в руках Муссолини, создателя и руководителя итальянского фашизма…

Белый санитарный автомобиль мчится через город и останавливается в одном дальнем пригороде, во дворе казармы одного итальянского горно-артиллерийского полка.

Спящего Муссолини вносят на носилках на первый этаж казармы. В конце коридора находится полковая гауптвахта, в которой обычно отбывают наказание артиллеристы за мелкие дисциплинарные проступки. Ее мебель состоит из деревянного топчана, на окне – железная решетка. Муссолини перекладывают на этот топчан, затем офицеры уходят. А перед дверью гауптвахты ставят караул (впрочем, перед гауптвахтой всегда стоит часовой, если в камере содержится арестованный). Из офицеров, доставивших Муссолини в казарму, двое посещают командира горно-артиллерийского полка, чтобы договориться с ним о дальнейшем, а остальные садятся снова в санитарный автомобиль и уезжают.

Укол морфия, который получил Муссолини на носилках санитарного автомобиля, действует до позднего вечера. Когда, придя в себя от глубокого одуряющего сна, он просыпается, то даже не знает, где он и что с ним случилось. Муссолини постепенно берет себя в руки и уже понимает, что он пленник. Простой, обыкновенный пленник.

Он с трудом приподнимается, подходит к двери гауптвахты, в которой есть маленькое окошечко со смотровым отверстием. Стучит в дверь, однако снаружи не доносится ни звука. Тогда он несколько раз ударяет в дверь ногой.

– Эй, веди себя тихо! – энергично кричит на это стоящий снаружи часовой.

– Ты кто? – спрашивает Муссолини.

– Часовой, – звучит снаружи.

– Где я? – спрашивает далее пленник.

– А где ты можешь быть? В одиночке… Часовой думает, что на гауптвахте какой-нибудь его товарищ-артиллерист, которого заперли за пьянство и только сейчас он с трудом приходит в себя от пьяного сна.

– Открой дверь! – начинает снова пленник.

– Что я, дурак? – бормочет солдат, но Муссолини в это время снова барабанит кулаком в дверь.

– Я приказываю тебе открыть дверь, – кричит он раздраженно. – Ты, кажется, не знаешь, с кем имеешь дело! Я Муссолини! Дуче…

– Ох и дам я тебе сейчас Муссолини и дуче! Если ты сумасшедший, то я тебя сейчас свяжу! Лучше сиди тихо!..

Муссолини еще несколько раз стучит в дверь, пробует звать часового, но стоящий снаружи солдат делает вид, будто он ничего не слышит. Прислонившись к стене, солдат свистит и думает о том, как спиртное запутывает головы некоторым людям…

На другой день, 26 июля, к вечеру повсюду в Риме уже шепчутся, что Муссолини караулят в артиллерийской казарме. Как видно, парикмахер, который брил его на гауптвахте, оказался болтливым. Как бы то ни было, в течение ночи слух уже дошел до немецкого посольства, до начальника разведывательного центра в Риме.

27 июля в 11 часов утра немецкий посол в Риме появляется у премьер-министра Бадольо и сообщает ему, что Гитлер прислал Муссолини чрезвычайно ценный подарок по случаю его шестидесятилетия, которое состоится 29 июля. Подарок представляет собой особое роскошное издание полного собрания сочинений Ницше в кожаных переплетах. Этот подарок фюрер вручил командующему немецкими военно-воздушными силами в Южной Италии фельдмаршалу Кессельрингу, фельдмаршал желает лично передать этот подарок дуче…

Это заявление немецкого посла вызывает большое удивление и замешательство. Бадольо нервно отвечает, что Муссолини лежит тяжело больной и его состояние таково, что он – по указанию врача – ни в коем случае не может принимать посетителей. Следовательно, говорит он, не может быть и речи о том, чтобы Кессельринг лично передал подарок. Однако если это собрание сочинений доставят к нему, Бадольо, то он позаботится о том, чтобы Муссолини получил книги в указанное время и в полном порядке. Немецкий посол отвечает очень сдержанно. Хотя в ответ на сообщение Бадольо он делает замечания в скептическом и слегка ироническом тоне, он не заходит чрезмерно далеко, поскольку он получил указание от министра иностранных дел Риббентропа о том, что вызывать разрыв с новым итальянским правительством нельзя.

Дипломатическая и политическая игра в эти дни принимает с обеих сторон почти гротескные формы. Правительство Бадольо ежедневно неоднократно заверяет немецких деятелей в том, что оно будет продолжать войну дальше, в то же время с лихорадочной быстротой идут переговоры с противником. Конечно, и со стороны немцев эти успокоения не принимаются всерьез, но они делают вид, будто считают их полноценными. Обе стороны занимают выжидательную позицию.

Едва только немецкий дипломат уходит от премьер-министра, как в Риме вскоре «распространяется» слух о том, что «немецкий посол в компетентном итальянском учреждении не получил разъяснения относительно местопребывания Муссолини…». Правительство Бадольо хорошо понимает, с какими тяжелыми последствиями оно столкнулось бы, если бы в эти первые хаотичные дни освободился Муссолини. Соответствующие органы правительства знают, что неорганизованное в настоящий момент и очень разрозненное фашистское сопротивление, которое избежало столкновения с вооруженными силами, в случае вероятного освобождения Муссолини сразу получило бы центр и руководство. Поэтому дается указание увезти Муссолини из артиллерийской казармы, чтобы управление полиции по своему усмотрению поместило его там, где сочтет наиболее безопасным. Выбор падает на центральную римскую казарму пожарной команды, учитывая, что это место никем подозреваться не будет. Начальник полиции лично проверяет работу по перевозке. За несколько минут до отправления он подходит к пленнику и говорит:

– Я думаю, мы будем вынуждены хотя бы заковать руки вашего высокопревосходительства…

– Три дня назад, – взрывается Муссолини, мрачно недоумевая, – вы были бы счастливы, если бы получили у меня пятиминутную аудиенцию.

– Сожалею, ваше высокопревосходительство, – холодно отвечает начальник полиции, на которого, как видно, патетические слова бывшего диктатора не производят никакого впечатления, и защелкивает на его запястьях наручники.

Через несколько дней вследствие нескромности полицейского Пантелло весь Рим снова знает, где содержат бывшего дуче. После нескольких попыток его освободить правительство Бадольо начинает понимать, что Муссолини нужно охранять намного эффективнее. Ведь это такой козырь, который в определенных условиях можно разыграть, с одной стороны, с фашистами, с другой стороны – с «союзными» немецкими оккупантами, а в третью очередь – с будущими союзниками – англичанами и американцами.

Итак, на совещании в военном министерстве, на котором председательствовал сам Бадольо, в конечном счете решили поместить ценного пленника в казарме моряков на берегу Адриатического моря. На этот раз исполнение мероприятия по перевозке пленника вновь доверили армейским офицерам; вера в надежность и деловитость римской полиции уже была поколеблена.

…29 июля снова появляется тот самый белый автомобиль «Скорой помощи», в котором Муссолини после его ареста везли из королевского дворца в артиллерийскую казарму.

Перед казармой моряков уже ждет дежурный офицер, который сразу передает Муссолини начальнику гауптвахты, капитану, который ведет его и сопровождающую группу к лифту. На железной двери нарисованы белой краской череп и скрещенные кости, обозначающие ток высокого напряжения. Лифт опускается в подземелье, где капитан помещает Муссолини в одной из камер.

Как только конвоирующие Муссолини офицеры уходят и капитан остается один в канцелярии, он нервно начинает ходить взад и вперед. Затем внезапно останавливается, садится и, опустив голову на ладони, склоняется над письменным столом. После двадцатиминутного раздумья он вскакивает, распахивает дверь и говорит караульному моряку:

– Пришли ко мне Джузеппе!

Джузеппе Беллони – самый пожилой морской унтер-офицер из караула гауптвахты. Он старый моряк, известный фехтовальщик, забияка, который не раз из-за различных дебошей терял свой унтер-офицерский чин и вновь получал его, поскольку в трезвом состоянии он очень исправный моряк. Именно поэтому начальник гауптвахты считает его наиболее надежным и верным человеком.

– Слушай внимательно, Джузеппе… – говорит он вошедшему. – Получишь три дня отпуска. Поедешь в Рим, найдешь в торговой палате директора господина Лауро Бруми. Скажешь ему, что известное лицо находится у нас… Ты понял меня?

– Так точно, господин капитан.

– Тогда повтори.

– Директор Лауро Бруми, торговая палата. Известное лицо находится у нас…

…Военный автомобиль еще до обеда доставляет Джузеппе Беллони в Рим. Его высаживают в центре, и он пешком отправляется дальше. На улицах волнуется огромная толпа. С автомобиля люди в форме разбрасывают листовки. Беллони берет одну и читает: «Большой антифашистский комитет (Виа Трентино, 17) сообщает, что Муссолини нет больше в живых: вчера поздно вечером он наложил на себя руки в каюте парохода «Санта Джиованна»». Ноги несут Беллони дальше, к его конечной цели, к зданию торговой палаты, но что-то не выходит у него из головы. Когда Беллони подходит к воротам, он снова и снова перечитывает листовку. Задумывается. Если он передаст эту весть, то через три дня он может идти обратно в казармы, в привычном порядке его жизни ничего не изменится. Между тем эта тайна кое-кому может, наверное, принести деньги, к тому же много денег. Неожиданно он повертывается и идет к Виа Трентино, 17…

Его посылают на первый этаж, к одному из руководителей антифашистского комитета, Эмсону Феррари. После того как он рассказывает причину своего прихода, Феррари говорит:

– Прошу вас, расскажите мне возможно точнее, что вы знаете и что от меня хотите. Вообще, говорите яснее.

– Даром не могу… – отвечает Беллони.

– Сколько вы хотите? – спрашивает Феррари, внимательно рассматривая пришельца.

В этот момент в комнату входят два молодых человека в комбинезонах, в руках у них сумки с инструментом. «Исправляю телефон», – говорит один и уже начинает разбирать один аппарат. Беллони между тем закуривает сигарету и лихорадочно думает, какую цифру назвать. Наконец, он выдавливает:

– Я прошу 20 тысяч лир… Конечно, нельзя знать, до каких пор он там еще будет, потому что и так уж болтают, что скоро его повезут дальше…

Феррари молчит, он не хочет говорить при монтере. Хотя Беллони не упомянул имени, только сумму, из которой посторонний ничего не узнает, но все-таки осторожность не помешает. В конце концов, когда монтер выходит из комнаты, они договариваются, что Беллони придет за ответом к 8 часам вечера, а до того времени Феррари обсудит это дело с заинтересованными лицами. Беллони уходит. Некоторое время он слоняется у здания, чтобы убить время. Еще только без одной-двух минут четыре. Именно теперь в ворота здания входит механик, чинивший телефон. Парень дружески кивает Беллони, как будто он давно с ним знаком, и когда тот подходит, вступает с ним в разговор.

– Выпьем что-нибудь! – предлагает он, и Беллони вскоре соглашается в надежде, что к этому перепадет еще что-нибудь поесть. За полчаса исчезает первая бутылка вина. Между тем Беллони забывает, что он прежде всего хотел есть, а не пить. Но теперь уже все равно. Он чувствует себя так приятно и легко от прекрасного южноитальянского вина, что после второй бутылки начинает говорить… Вскоре он раскрывает все своему новоиспеченному другу: как начальник тюрьмы вызвал его к себе, как послал его в Рим и какое он привез послание.

В это время в бар входят двое, подсаживаются к ним. Пьяный Беллони на них даже не смотрит, он говорит о 20 тыс. лир, о морской казарме, о подземной тюрьме. И вдруг он замечает, что один в баре. Бармен – услужливый милый человек, он охотно приносит еще бутылку вина Беллони пьет дальше. Затем склоняется над столом и засыпает.

Между тем механик, исправлявший телефон, с двумя друзьями уже давно находятся в немецком разведывательном центре, в Риме. Его начальники не скупятся на похвалы: на этот раз он выполнил действительно трудную работу. А через час в немецком разведывательном центре в Риме начинается лихорадочное совещание, как использовать самые свежие новости о Муссолини…

Две секретные службы соперничают из-за дуче…

Около 11 часов ночи совершенно пьяного Джузеппе Беллони вытаскивают из бара на улицу. Там ждут двое. Они берут Беллони за руки и за ноги и несут с собой. Таким образом, поздней ночью о новом местопребывании Муссолини знают уже не только в немецком разведывательном центре в Риме, но и в резиденции английской секретной службы на Средиземном море.

Однако со стороны немцев тогда еще не принимается никаких решений о каких-либо конкретных мероприятиях по освобождению дуче. Все идет к тому, чтобы еще раз довести до сведения правительства Бадольо: в отношении Муссолини речь может идти лишь о «публичном, законном следствии», и они требуют гарантии жизни и личной безопасности дуче. Дальше этого в то время немцы еще идти не могут: ведь формально между двумя странами существует союзный договор.

Б это время правительство Бадольо – в глубочайшей тайне – уже ведет переговоры с англо-американцами. Среди условий перемирия на одном из первых мест фигурирует требование англичан выдать Муссолини и передать его дальнейшую судьбу в руки английского правительства. Итальянское правительство охотно освободилось бы от него, ведь его личность является источником осложнений и тяжелым бременем, но одновременно это крупный козырь, которым они не хотят играть до окончательного соглашения.

Итак, в Риме изо дня в день проходят новые совещания по вопросу о том, что делать с Муссолини, однако все же к окончательному решению правительство не приходит, потому что никто не берет на себя ответственность ни за какое решение. Поэтому пока стремятся только к тому, чтобы до подписания перемирия охранять его возможно более надежным способом, тем более итальянцы знают, что состоят под наблюдением, с одной стороны, немецкой, с другой стороны, английской секретных служб.

1 августа в полдень в итальянском военном министерстве начинается самое широкое по сравнению со всеми предыдущими совещание по вопросу о мерах безопасности в отношении охраны Муссолини. Военный министр с согласия Бадольо возлагает это дело на генерала Анрико: его делают лично ответственным за охрану Муссолини. Генерал еще в тот же день вечером принимает меры необычно большого размаха. Он направляет считавшихся верными королю два батальона в морскую казарму на Адриатическое побережье с приказом одному батальону полностью очистить казарму, а другому – установить вокруг нее кордон и не подпускать посторонних лиц.

Однако события следуют одно за другим гораздо быстрее, чем этого ждали в военном министерстве. У морской казармы уже вечером происходят неожиданные осложнения.

Вскоре после захода солнца на горизонте появляются военные корабли английского средиземноморского флота. Два крейсера и три эскадренных миноносца подходят к берегу на 2 километра и внезапно открывают огонь по морской казарме. В то же время с моря в сопровождении большого числа истребителей прилетают три бомбардировщика и сбрасывают на казарму бомбы большого калибра. В то время два батальона еще не подошли, а в казарме находятся только две роты морской пехоты, которые опасаются, что англичане попытаются высадить десант и похитить Муссолини. В стенах казармы уже зияют огромные бреши, поднимается паника.

Однако высадки на берег не происходит. Через полчаса корабли уходят, и около полуночи прибывают два батальона под командой генерала Кастельяно, который сразу принимает охрану пленника от старшего по чину офицера Вместе они спускаются в камеру Муссолини. Первое мероприятие Кастельяно состоит в том, что он заставляет Муссолини снять форму и орден Аннунциаты, висевший у него на груди, и приказывает принести со склада казармы гражданскую одежду. Костюм принадлежит официанту, призванному из запаса, погибшему в боях на Средиземном море, на пакете с одеждой записка: «Пал смертью героя. Можно выдать родственникам». Муссолини получает черный костюм официанта, черное демисезонное пальто и черную мягкую шляпу.

Генерал Кастельяно тоже живет в морской казарме и два-три раза в день ездит в Рим на доклад. Так как день подписания и опубликования втайне подготовленного перемирия с англичанами и американцами приближается теперь уже очень быстро, на одном из заседаний совета короны, в котором участвует также заместитель военного министра генерал Анрико, опасаясь попыток освобождения со стороны немцев, решают поместить Муссолини в еще более безопасное и лучше охраняемое место. Выбор падает на маленький прибрежный островок Санта Маддалена, в непосредственной близости от Сардинии.

Перевозку поручают генералу Кастельяно, и для проведения операции берут яхту короля.

В это время на острове Санта Маддалена уже приняты все меры для приема Муссолини. Была забронирована маленькая вилла на берегу моря, жители которой были удалены. Вокруг острова курсируют эскадренные миноносцы с приказом полностью отрезать остров от внешнего мира и воспрепятствовать любому сообщению. Даже лодки живущих там рыбаков не могут оставлять остров. Пленник получает солнечную, хорошенькую маленькую комнату с окнами, выходящими на море, с чистой постелью, с элегантной, в античном стиле, мебелью. При нем постоянно находятся два полицейских офицера: один в его комнате, другой – в соседней. В третьей комнате устраивается генерал Кастельяно, а четырех карабинеров размещают в мансарде.

Строгие меры, естественно, вызывают интерес немногочисленного населения острова. Наряду с этим у рыбаков кончаются и так уже ограниченные запасы, на острове все меньше съестного, и никто даже не может съездить на итальянский материк, чтобы привезти хотя бы корзину картофеля, как это делалось до сих пор два раза в неделю. Недовольство вскоре переходит в ожесточение. Жители острова Санта Маддалена чувствуют, что причину всех несчастий надо искать в вилле, оцепленной солдатами.

На острове Санта Маддалена единственной административной властью является бригадир рыбаков сельский староста Римоно. Отчаявшиеся люди в конце концов идут к нему с жалобами. Пару дней староста пытается выиграть время при помощи осторожных уговоров, но в конечном счете видит, что надо что-то делать. Он одевается в праздничный костюм, прикалывает знак своей власти и отправляется к прибрежной вилле. Однако, прежде чем он подходит близко, его останавливает человек в гражданском, который коротко и решительно заявляет, что ему здесь нечего делать, даже если он староста. Он должен немедленно уходить, говорят ему, и запомнить, что никому не разрешено шататься вокруг виллы до особого распоряжения. Объясните это всему населению! Здесь не место спорить!

Староста удаляется обиженный и решает, что будет действовать. Он созывает все мужское население острова, и через час все они, вооруженные старыми охотничьими ружьями, парой пистолетов, железными вилами и топорами, движутся к вилле. К часовым в воротах они посылают человека с ультиматумом: немедленно снять запрет, разрешить им свободное сообщение и рыбную ловлю, потому что они этим живут, а если это не будет сделано, они будут штурмовать виллу. «Подождите немного, – говорит часовой, – мы внутри обсудим это дело. Через десять минут вы получите ответ». С этими словами он входит в виллу, оттуда по радио связываются с эсминцем, курсирующим вдоль берега, и просят сделать несколько выстрелов в окрестности виллы. Военный корабль немедленно стреляет, и воинственные граждане острова Санта Маддалена разбегаются кто куда.

Через полчаса они снова собираются у старосты, теперь уже в очень огорченном настроении. Некоторые из них думают, что попали во власть морских пиратов, эсминец, очевидно, отделился от флота и действует вместе с разбойниками. Другие снова возвращаются к первоначальному предположению: в вилле охраняют узника в очень высоком чине. Наконец находится одна старушка, которая решительно утверждает, что из-за кустов видела в окне виллы Муссолини. Они решают направить на континент почту в бутылке, как посылали письма их предки во время длительных бурь.

В семнадцать бутылок вкладываются записки одинакового содержания со следующим текстом: «Внимание! Здесь, на острове Санта Маддалена, в одной вилле охраняют Муссолини. Нас отрезали от внешнего мира, мы голодаем! Пишет староста села бригадир рыбаков Римоно и население». В бутыль на дно кладут свинец, наверху укрепляют на камышинке маленький парус, и так как ветер, как обычно, дует и сейчас с запада на восток, то через несколько дней на побережье Италии начинают распространяться слухи. Сначала об этом говорят в матросских кабаках, где, конечно, часто встречаются шпионы немецкой разведывательной службы и агенты английской секретной службы. После этого новость появляется на свет в самом неожиданном месте: в американской прессе.

Но это еще не все. Через несколько дней после опубликования информации в газетах чикагский цирк «Стеван и Каваллери», самый большой цирк в Соединенных Штатах, публикует в газетах огромные объявления и предлагает премию в миллион долларов пилоту, который выкрадет Муссолини с маленького острова и передаст цирку для показа. Наиболее известные гангстеры Чикаго и Нью-Йорка являются в дирекцию цирка, просят соответствующий самолет – они склонны поставить эксперимент. Один главарь банды находит сумму небольшой и просит увеличить ее вдвое, другой в качестве прикрытия просит военный самолет. Адвокаты и агенты включаются в переговоры, и уже готовятся подробные калькуляции, какой доход принесло бы цирку, если дуче могли бы показывать американской публике. Наконец, власти вмешиваются в эту шумную торговлю и запрещают связанную с ней кампанию в печати.

В американском государственном департаменте в это время каждую минуту ждут опубликования сообщения о перемирии с Италией. И в эти же самые дни в итальянское военное министерство прибывает сообщение о том, что над островом Санта Маддалена появился немецкий разведывательный самолет, который долго кружил над виллой на берегу моря. Военные корабли, курсирующие в прибрежных водах, открыли огонь по самолету, который после этого удалился.

Правительству Бадольо становится очевидным, что остров в любой момент может стать объектом нападения как со стороны немцев, так и со стороны англичан. Поэтому члены правительства собираются на короткое совещание и решают немедленно действовать.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: