Соотнесение по содержанию разных частей текста

Без такого соотнесения мы не смогли бы понять текст как целое. Ранее прочитанное и понятое служит фундаментом для понимания того, что читается сейчас, поскольку содержание разных частей произведения всегда так или иначе взаимо­связано. Но одно дело, когда части текста соотносят неосоз­нанно, ненамеренно, и совсем другое, когда их соотносят сознательно и целенаправленно. В первом случае связи час­тей текста по содержанию читателем не обдумываются, глу­бокому осмыслению не подвергаются, во втором — он спе­циально их анализирует, достигая благодаря этому большей глубины и отчетливости понимания.

Ведь понимание с точки зрения психологии и есть, соб­ственно, осознание существенных связей в тексте.

«Предметом понимания,— писал П. И. Зинченко в своем труде «Непроизвольное запоминание» (М., 1961),— всегда является раскрытие определенных связей и отношений в ма­териале. Завершающим в понимании всегда является синтез, объединение в целое» (с. 322).

Как утверждает А. Н. Соколов в статье «Внутренняя речь и понимание» (Ученые зап. / Гос. НИИ психологии. М., 1941. Т. 2. С. 99—146), на которую опираются в своих исследова­ниях многие психологи: «Непонимание есть отсутствие объединения».

Благодаря сознательному соотнесению частей текста по содержанию редактор не только лучше, глубже понимает ertt но и легче, быстрее обнаруживает в нем повторы, противо* речия, всякого рода несоответствия.

Простейший пример. Редактор читает такой текст:

4.2. Мыслительные приемы для глубокого понимания

„■===—■

Первую литературную известность принесла Брехту «Легенда о мертвом сол-

_те» - саркастическая и печальная песня о том, как погибшего солдата военные едики поднимают из могилы и заставляют снова идти на фронт.

В1918-1919 гг. выходят еще две пьесы - «Ваал» (1918) и «Барабанный бой в ночи» (1919).

Редактор без труда заметит здесь грубую неточность, если, читая последнюю фразу, соотнесет ее по содержанию с пре­дыдущей- «Еще две пьесы,— отметит редактор про себя.— Значит, до этого были другие? Но раньше как будто о пье­сах речи не было. В самом деле, до этого в тексте говори­лось о песне. Песня не пьеса. Слово еще, по-видимому, вставлено по ошибке или в первом абзаце опечатка и вмес­то песня должно стоять пьеса». Проверка покажет, какой должна быть поправка.

Так или примерно так, соотнося содержание второй фра­зы с содержанием первой, редактор обнаруживает противо­речие и нащупывает путь, на котором его можно преодолеть. Конечно, соотнесение это на практике происходит не столь развернуто, не столь оформлено в речевом плане. Обычно это отрывочная внутренняя речь, в которой нет законченных фраз с подлежащим и сказуемым, а мелькают лишь отдельные наи­более важные, опорные слова, вбирающие в себя для мысля­щего все необходимое содержание, подобно тому как для со­ставляющего план смысловые опорные пункты вбирают в себя содержание смысловых частей текста. Вот почему соот­несение частей текста по содержанию протекает относитель­но быстро. Впрочем, если текст труден для понимания, ре­дактору целесообразно развернуть процесс соотнесения его частей по содержанию, отвести для этого специальное время после чтения, так как хорошо выполнить этот процесс в ходе самого чтения сложно.

Прием внутреннего соотнесения частей текста по содер­жанию помогает редактору обнаруживать и вскрывать ошиб­ки и фактические и логические (противоречия, бездоказа­тельность). Поэтому так необходимо, чтобы прием этот стал ^Навыком редакторской работы.

В двух изданиях «Одноэтажной Америки» И. Ильфа и ^ь- Петрова (в их собрании сочинений 1961 г. в т. 4 на с. 112 и в ^ИзДании 2003 г. /изд-ва «Текст»/ на с. 107) было напечатано:

Глава 4. Структура ред. анализа по целям действий (при оценке)

Человек этот приехал в Соединенные Штаты лет тридцать тому назад из ма­ленькой деревушки в Волынской губернии. Сейчас эта деревушка находится на польской территории. Сперва он работал в штатах, копал уголь. Потом пошел на ферму батраком.

Соотнеся части предпоследней фразы по содержанию, нельзя не задать вопрос: «Почему этот человек копал уголь в штатах? Не заменено ли здесь слово "шахты" близким по зву­чанию словом "штаты"?». Скорее всего, это ошибка маши­нистки или наборщика под влиянием часто повторявшихся в тексте слов «Соединенные Штаты» или «штаты».

К сожалению, страницы изданий дают массу примеров, сви­детельствующих о неосвоенности очень многими редакторами приема соотнесения частей текста по содержанию. Приводить эти примеры можно бесконечно (см. такие в гл. 11 и 12).

Обычно при анализе текста редко можно обойтись толь­ко одним из приемов соотнесения. Чаще приходится соче­тать оба приема — соотносить содержание читаемой части текста с содержанием предшествующей его части и с соб­ственными знаниями, как это видно из только что проци­тированного текста из «Одноэтажной Америки», где заме­тивший ошибку сделал это и благодаря сопоставлению ря­дом стоящих слов, и благодаря тому, что знал: уголь копают в шахтах. Шахты, конечно, могут находиться в Штатах, но копал человек, все же в шахтах, потому что ни о каких дру­гих странах он не говорил.

Предвосхищение

последующего содержания или плана текста и предваряющие чтение вопросы

Приемы мыслительной деятельности при чтении нерав­нозначны. Если одни из них (например, те, что уже описа­ны) непосредственно служат осмыслению текста, то такие, как антиципация (предвосхищение) и предваряющие чтение вопросы, активизируют мыслительную деятельность опосред­ствованно, принуждая читателя мысленно составлять план текста, соотносить содержание текста с собственными зна­ниями, соотносить по содержанию разные части текста и бла­годаря этому углублять его понимание.

4.2. Мыслительные приемы для глубокого понимания

Антиципация.С помощью антиципации — догадки, мысленного предвосхищения содержания и плана после­дующего изложения — читатель забегает мыслью вперед. Он не только понимает то, о чем говорит автор в тексте, цитаемом в данный момент, но и предполагает, догады­вается — по логике развития мысли автора,— о чем тот должен сказать вслед за этим. Редактор-читатель превра­щается в своеобразного соавтора. Он сам «продолжает» авторский текст, сам мысленно «пишет» продолжение. Та­кая позиция необыкновенно выгодна для редактора, по­скольку вызывает высокую интеллектуальную активность, не позволяет терять нить изложения, ход мысли автора, помогает замечать все отклонения, все неожиданные ходы и оттенки, невольно настраивает на критический лад во всех случаях расхождений между догадкой и действитель­ным ходом мысли автора.

Психолог Л. И. Каплан отмечает, что уже чтение заглавия текста вызывало у испытуемых стремление сформулировать нечто подобное «гипотезе» о дальнейшем содержании. В таких случаях процесс чтения принимал характер как бы проверки этого предположения. Оправдывалась ли эта «гипотеза» или нет, она всегда способствовала лучшему пониманию текста.

Если обнаруживалось несовпадение «гипотезы» с данны­ми, извлекаемыми из текста, появлялось критическое отно­шение к своей «гипотезе» и к тому, как было понято прочи­танное. Процесс понимания активизировался, становился целенаправленным.

Строя гипотезу, читатель привлекал запас своих знаний по данному вопросу. Благодаря этому он заранее входил в круг обсуждаемых проблем, а затем активно сравнивал то, что выс­казано в тексте, с тем, что он знает из прошлого своего опыта.

Антиципацию по ходу чтения текста детально рассматри­вает в своей книге «Вопросы психологии понимания учеб­ного текста» Л. П. Доблаев (Саратов, 1965).

Л. П. Доблаев различает несколько видов антиципации. Два основных таковы:

1) предвосхищение плана последующего изложения; оно Помогает контролировать композицию произведения, осмыс­ливать его логическую структуру;

I

Глава 4. Структура ред. анализа по целям действий (при оценке)

2) предвосхищение содержания последующего изложения-оно помогает соотносить части текста по содержанию, конт­ролировать содержательные связи в тексте.

При этом предвосхищение содержания последующего из­ложения Л. П. Доблаев рассматривает как мыслительный про­цесс обобщения или конкретизации в зависимости от спосо­ба изложения текста, т.е. от того, как развивается мысль ав­тора: ведет ли она к обобщению или к обоснованию общего положения.

Если автор описывает конкретные факты, значит, он ве­дет читателя к их обобщению, к выводу из них, и читатель предвосхищает этот вывод, догадывается о нем (предвосхи­щение вывода).

Если же автор сформулировал общее положение, сказал о каком-либо предмете в общей форме, значит, вслед за этим он, вероятно, будет разъяснять его, обосновывать, конкре­тизировать. Читатель ожидает разъяснения и, забегая вперед, строит догадки о нем (предвосхищение обоснования).

Вот один пример. Автор написал:

В 60-х годах прошлого столетия к идее наборных машин был проявлен интерес и в России.

Редактор, читая фразу, настораживается лишь из-за того, что отмечает эту фразу про себя как общее положение, за которым может последовать конкретизация. Забегая вперед, он делает предположение — «интерес к идее наборных ма­шин» — значит, речь пойдет, вероятно, о публикациях в рус­ской печати, посвященных идее механизации набора. Но дальше следует:

Студент Казанского университета П. П. Княгининский изобрел машину, на­званную им «автомат-наборщик». Это была первая попытка создания автома­тической наборной машины...

Текст оказался иным, чем предполагал редактор. Это обо­стряет то сопоставление факта с общим положением, к ко­торому он приготовился благодаря антиципации. В чем дело? Почему предвосхищенное содержание разошлось с ав­торским? Неужели общее положение было неверно поня- j то? Он еще раз вдумывается в его смысл, соотносит с ним разъяснение автора и свое, сделанное по догадке, и прихо-

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: