Сексуальное насилие над детьми

Седунова Е.В., ЯрГУ

Социальная работа в России, развиваясь как вид профессиональной деятельности, охватывает все больше и больше категорий людей, попавших в трудные жизненные обстоятельства. Тяжелая социально-экономическая ситуация находит свое отражение в девальвации ценностей, в отказе от следования даже самым элементарным этическим и моральным нормам, психической деградации населения, что ведет к росту различных девиаций, в частности к насилию над детьми, в том числе и сексуальному. Эта проблема становится все более актуальной с каждым годом, поскольку феномен сексуального насилия становится все более распространенным в нашей стране. Но при этом официальная статистика сексуального злоупотребления над детьми в России отсутствует, хотя в судебной практике рассматривалось некоторое количество дел подобного рода. Самый распространенный вид сексуального насилия над детьми – это развратные действия в отношении малолетних.

В статье использовались данные, приведенные в специальной литературе и данные выборочного исследования, проводившегося в рамках проекта, проводимого М.А. Догадиной и Л.О. Перегожиным.

Около 70% детей, подвергшихся сексуальному злоупотреблению, испытали развратные действия со стороны родственников и знакомых, 28% - со стороны родителей и опекунов, таким образом, около 2/3 всех случаев насилия происходят непосредственно в семьях (в отношении сестер, дочерей, внучек).

Известно, что становление сексуальности малолетних и несовершеннолетних – жертв сексуального насилия, оказывает влияние социальный, биологический, психологический и психопатологический факторы. Жертвам сексуального насилия свойственны недостаточная сохранность психических процессов и психологических структур, связанных с половым самосознанием, полоролевым поведением и психосексуальными ориентациями. Исходя из этого необходимо разрабатывать методы профилактики сексуального насилия над малолетними и искать наиболее эффективные способы реабилитации жертв, то есть необходимы превентивные меры, которые позволили бы в максимальной степени защитить детей от сексуального злоупотребления и сохранить психическое и физическое здоровье наших детей.

До недавнего времени нормы и стандарты сексуального поведения в семье, обществе значительно различались в разных культурах. В некоторых культурных традициях было нормальным родителям иметь сексуальную близость на глазах у детей. Но тем не менее практически во всех культурах существует жесткое табу кровосмешения.

Главным нюансом является то, что трудно дифференцировать, какие формы контакта взрослого и ребенка, кроме собственно полового акта, являются запретными и подлежат юридическому преследованию, а какие формы являются, несмотря на некоторую сексуальную стимуляцию, проявлением родительской любви, и в каких эта же стимуляция может быть классифицирована, как соблазнение.

Сексуальному насилию подвергаются как девочки, так и мальчики, хотя первые страдают чаще.

Существует несколько определений сексуального злоупотребления в отношении детей (СЗД). Одно из них рассматривает это явление как «вовлечение зависимых неразвитых детей и подростков в сексуальную активность, сущности которой они полностью неспособны понять и дать согласие». Американский врач Кемпе определил сексуальное насилие над детьми как «вовлечение сексуально незрелых детей и подростков в сексуальные действия, которые они совершают, полностью их не понимая, на которые они не способны дать согласие или которые нарушают сексуальные табу семейных ролей. Из этих двух определений напрашивается вывод о том, что СВД – не обязательно принуждение детей угрозами или силой к выполнению сексуальных действий, а сам факт сексуальных действий с ними.

О проблеме сексуального злоупотребления над детьми не принято говорить вслух, ни теми, кто его совершает, естественно, ни теми, кто является его жертвами из-за страха быть «меченными», отвергнутыми, наказанными, из-за боязни потерять доверие, любовь, дружбу близких, ни теми, кто являются свидетелями. Здесь особо следует отметить случай, когда матери предпочитают роль безучастного наблюдателя за тем, как, чаще всего отчим, совершает некоторые сексуальные действия в отношении дочери, боясь потерять его как супруга, кормильца.

В связи с этим необходимо искать способы и методы выявления таких ситуаций, особое внимание уделяя семьям, где вероятность осуществления СЗД наиболее велика (неблагополучные семьи: семьи алкоголиков, наркоманов, многодетные семьи), в школах проводить беседы с учащимися на темы сексуального воспитания, создавать телефоны доверия, центры психологической помощи жертвам насилия, их физической и психологической реабилитации, помощи в привлечении насильников к уголовной ответственности. Немалую роль во всех этих мероприятиях должен играть социальный педагог и социальный работник.

Биоэнергетические аспекты психоэмоциональных нарушений

Рушас В.И. (Вильнюс)

Наша статья является попыткой концептуального осмысления психологических составляющих некоторых структур сознания и бессознательного непосредственно связанных с энергетическими феноменами. Такой анализ назрел, т.к., с одной стороны, существует множество «экстрасенсорных» моделей, построений и способов работы, касающихся энергетических проявлений человека (упомянем так называемый «энергетический вампиризм»), с другой - слабая разработанность данной темы в терминах классической психологии и философии и, возможно, некоторое предвзятое отношение к подобным вопросам. Между тем, в психоанализе поднимались проблемы психической энергии, как универсальной инварианты любого человеческого поведения (либидо - мортидо) (Фрейд, 1992). Подразумевалось, что эти силы инстинктивно детерминированы. Нам интересен несколько другой аспект. А именно: какое место занимает страх во внутренней топографии энергетических импульсов человека?

Уместно разграничить понятия страха, боязни, тревоги и тревожности. Уже у Фрейда можно прочитать о различии страха и боязни (Фрейд, 1991). Скажем сейчас лишь то, что боязнь есть опредмеченный страх. Боятся можно чего-то. А страх - это внутреннее состояние высокой интенсивности, связанное с подавлением любой активности: как физической, так и психической. Это состояние лежит в основании любой боязни. Тревога же возникает, когда внешний предмет, которого боится человек, не вмещает всего того страха, находящегося во внутреннем космосе данного человека; страх, отделяясь от своего предмета, вызывает состояние сильной тревоги. Тревожность - это черта личности, предрасположенной к испытыванию состояния тревоги.

Очевидно, внутренний резервуар страха у человека - есть его травматический опыт, который с высокой интенсивностью инициируется уже при рождении. Об этом неоднократно упоминалось психологами трансперсонального направления (Гроф, 1992). Страх, в конечном итоге, всегда страх смерти, ибо уже в процессе физического рождения человек получает метафору смерти.

Энергоподпитка. На физическом и физиологическом уровне наше тело получает энергию в результате расщепления сложных органических молекул. На уровне психологическом дело обстоит сложнее. Мы получаем дополнительную энергию в стрессовых ситуациях, в ситуациях связанных с угрозой физическому существованию. Философия экзистенциализма придает особое значение таким пограничным ситуациям, интерпретируя их как квинтэссенцию человеческого существования вообще. Пограничный опыт человека дает мощную энергетическую подпитку психике, осознание кристаллизуется, личное время течет с другой, необычной скоростью: «и перед глазами промелькнула вся жизнь». Следует различать пограничные ситуации и травматический опыт по критерию осознанности и представленности в памяти человека.

Напоминание о травматической ситуации, в частности о травме рождения, повышает интенсивность проживаемого опыта, Напоминание чаще происходит на неосознаваемом уровне, в символической форме и актуализирует глубинные психологические структуры бессознательного. Например, музыка определенного типа, напоминает в символической форме о травме рождения и стимулирует катарсическую реакцию, являясь проекционным экраном для внутреннего страха смерти.

Напоминание о травме рождения болезненно, люди пытаются строить свою жизнь так, чтобы постоянно бежать от проживания своего страха смерти. Кроме того, существует, очевидно, потребность в объективации своего страха, в превращении его в боязнь. Боязнь - это всегда боязнь чего-то, какого-то предмета: будь то боязнь потерять работу, или боязнь неуспеха, или какой-то утраты (чаще мы говорим не о боязни, а об опредмеченном страхе: напр., страх потерять работу).

Потребность в опредмечивании своего страха смерти-рождения (страха перехода, в мистическом понимании) является, скорее всего, социо-культурным феноменом, ибо на объективированных страхах строится человеческое общество. Люди «зацепляют» свой внутренний страх за разные внешние вещи. Разные социальные группы боятся разных вещей. Существуют даже профессиональные страхи. Так мои знакомые психотерапевты боятся шизофрении (шизофрении своих клиентов), и, соответственно, они часто ее находят. «Куда ни ткнись - везде шизофрения» - сказала одна женщина психотерапевт, вероятно, имеющая большую «тень» (в понимании Юнга) - неосознаваемую и отчуждаемую часть своей личности.

Для людей действия (напр., бизнесменов) страх шизофрении, конечно, не является актуальным. Гораздо более актуальным является страх неуспеха, страх угрозы (мафия), и неважно насколько он реален или «выдуман», т.к. он присутствует в их внутреннем пространстве, в их психической реальности, которая, по нашему мнению, является виртуальной и имеет свою структуру, логику и спонтанность, Можно назвать ее альтернативной реальностью.

Убегание от страха смерти-рождения. Любое убегание или избегание в конечном счете является «складыванием яиц в одну корзину». Мы озабочены «успехом» и обладанием (в понимании Фромма) и далеки от процессуального проживания жизни. Часто люди слишком далеко заходят в «пустыню действия».

Неврозы и психозы - это неудачные попытки такого бегства. Страх нагоняет невротика, и внешние предметы для проекции внутреннего страха больше не являются адекватными, т.к. не вмещают его в полном объеме. Страх заполняет невротика своим парализующим действием и заставляет дергаться в конвульсиях при отчаянных попытках к бегству во вне. И здесь может помочь недеяние или неделание (Кастанеда, 1992), к пониманию необходимости которого китайцы пришли несколько тысячелетий назад.

С недеянием ассоциируется расслабление и сновидение. Возможно, что этими качествами и обладал тот утерянный рай существ-сновидцев, которыми мы когда-то были. Суицид, по существу, является отчаянным броском навстречу своему страху. Он происходит вследствие осознания невозможности сопротивления ему, но, очевидно, является переоценкой активного действия и недооценкой недеяния и сновидения.

То, что называется обществом, до сих пор строится на принуждении и страхе. Люди подпитывают друг друга своими страхами, для убегания в одном направлении, создавая мифы. Мифологическая реальность современности имеет свою специфику, и влияет на механизмы массообразования. Изучением мифологии современности занимается психоанализ. Нам же интересно отметить здесь то, что в древнеиндийской традиции называлось сансарой, имеет непосредственное отношение к мифам, с которыми и в которых живут люди, постоянно подпитывая друг друга своими страхами, ибо, проецируя свой страх на какой-то общий предмет, возможно, объединиться в общность - создать общество, общество владычества (Маккена, 1995), основанное на приоритете мужских ценностей и, поэтому, негармоничное.

Вышеперечисленные наблюдения и размышления оставляют совсем неочевидную возможность трансформации или перехода в новое качество. Речь идет о способности проживания своего страха смерти человеком. Естественно, этот процесс должен осуществляться под наблюдением специалиста психолога или психиатра. Думается, что такой переход - это поворот на 180 градусов. Жить ни от чего не убегая, принимая и проживая всё то что случается в его таковости, не проецируя ни на кого свои страхи; можно назвать это мастерством или просветлением. В этом случае страх смерти больше не является стимулом для непрерывного бегства, а трансформируется в источник творческой силы.

Литература

1. Гроф С. За пределами мозга. - М.: Центр «Соцветие», 1992.

2. Кастанеда К. Второе кольцо силы. - Киев: «София», 1992.

3. Маккена Т. Пища богов. - М.: изд-во Трансперсонального института, 1995.

4. Фрейд З. Лекции по введению в психоанализ. - М.: Прогресс, 1991.

5. Фромм Э. Душа человека. - М.: «Республика», 1992

Психодуховные практики

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: