Назаров О. Ю. (Нижний Новгород)

Алкогольная зависимость в отечественной клинической традиции рассматривается как хроническое проградиентное заболевание, имеющее биологическую природу, изучаемая как медицинская проблема. Вместе с тем, значительное распространение злоупотреблением алкоголем наносит огромный ущерб не только Физическому здоровью, но и значительно меняет саму личность, как массовое явление приносит вред экономике, общественной морали, формирует соответствующую субкультурную среду, придавая этой проблеме не только медицинский, но и социально-психологический характер. Ограничивая круг изучения алкогольной зависимости биологическими, психофизиологическими, нейрохимическими проблемами, мы отбираем у личности ее субъектность, низводя человека с вершин личности до биологического объекта. Рассмотрение алкогольной зависимости с точки зрения системного подхода, позволяет преодолеть нарастающие в рамках клинического подхода трудности в уточнении природы формирования и разработки мер по преодолению данной проблемы.

В частности, психология, по мнению Б.С. Братуся [4], способна заполнить вакуум, образующийся в результате попыток прямого соотнесения биологических детерминант алкогольной зависимости с клиническими проявлениями и психосоциальными последствиями. С позиций психосоциального подхода, алкоголизация и алкогольная зависимость могут рассматриваться как вариант аддективного или самодеструктивного поведения, как разновидность реакции преодоления стрессогенных переживаний. В современной психологии и социологии нет ни одного теоретического направления, которое не пыталось бы самостоятельно объяснить злоупотребление алкоголем. При этом ни один из этих подходов не является общепринятым и полностью удовлетворительным. Поэтому особое значение приобретает попытка интегративного, междисциплинарного подхода. Модель алкогольной зависимости, как биопсихосоциальной позволяет свести факторы, исходящие из разных уровней объяснения в рамках одной теории, где биологические, психологические, социальные переменные взаимно опосредуют, изменяют и дополняют друг друга.

На биологическом уровне, в патогенезе алкогольной зависимости участвуют таламодиенцефальные и лимбические структуры, правое полушарие, то есть структуры, регулирующие эмоциональное состояние человека. Важную роль играет механизм долговременной эмоциональной памяти. Алкоголь изменяет эмоциональное состояние через нейрофизиологическую систему положительных и отрицательных подкреплений мозга, формируя тем самым патологическую алкогольную мотивацию, поведенческие реакции, направленные на поиск и потребление алкоголя. Формирование нового поведенческого гомеостаза может быть объяснимо с позиций теории об устойчивом патологическом состоянии (Н.П. Бехтерева [3]). Важным элементом этой теории является представление о матрице долговременной памяти. Устойчивость патологического состояния объяснима различием формирования и воспроизведения матриц долговременной памяти в физиологическом и патологическом состоянии мозга. Матрица долговременной памяти патологического состояния отличается от физиологического (здорового) жесткостью функциональной организации составляющих ее элементов, постоянством активности систем воспроизведения, затруднением или невозможностью процесса забывания.

Таким образом, если алкогольную зависимость рассматривать как устойчивое патологическое состояние, то патогенез зависимости может быть обусловлен формированием соответствующих матриц долговременной эмоциональной памяти. Одновременно с образованием матрицы патологического состояния, происходит распространение влияния данного состояния на другие структуры мозга. По мнению ряда авторов [5],следствием этого является системное нарушение регуляции функций и разбалансировка деятельности всего головного мозга. Память, связанная с "положительным", эйфоризирующим действием алкоголя, способностью алкоголя опосредовать любые психологические состояния, начинает играть роль патологической доминанты, заставляя воспроизводить состояние опьянения вопреки рассудку, здравому смыслу. Все сказанное позволяет выделить эмоциональную составляющую, которая играет значительную роль в теориях, описывающих биологические механизмы формирования алкогольной зависимости.

На психологическом уровне основные изменения, связанные с формированием алкогольной зависимости, происходят в мотивации деятельности и сфере самоосознания. Психологическим аспектам алкогольной зависимости посвящены работы Э.Е. Бехтеля, Б.С. Братуся, К.Г. Сурнова, В.Ю. Завьялова, Ю.В. Валентика, Н.С. Курека, Т.А. Немчина, С.В. Цицерева и др. Изменения в мотивационной сфере обусловлены появлением нового мотива, связанного с потреблением алкоголя. Эти изменения проявляются: в сужении круга интересов, потребностей, разрушении иерархической структуры мотивационной сферы, формировании рядорасположенности мотивационных факторов, возникновении неустойчивости в мотивационной сфере, стремления к немедленному удовлетворению возникающих побуждений (импульсивности). Б.М. Теплов [13] выделяет «короткую» и «дальнюю» мотивации, связанные, соответственно, с достижением ближайших и отдаленных целей. При алкогольной зависимости «дальняя» мотивация постоянно редуцируется, а «короткая» – становится доминирующей. Так как «дальняя» мотивация связана с достижением социальных, общественно-значимых целей, то при алкогольной зависимости постепенно начинает преобладать биологический компонент мотивации, в котором, в свою очередь, доминирует потребность в алкоголизации. Алкогольный способ удовлетворения потребности, по мнению К.Г. Сурнова [12], заключается в подмене объективных результатов эмоциональными ощущениями и состояниями.

В современной психологической литературе придается большое значение связи злоупотребления алкоголем и нарушениями в сфере самоосознания. По литературным данным, высокая самооценка служит «изолятором» от отклоняющегося поведения, а низкая самооценка сама является мощной детерминантой такого поведения. Низкая самооценка, характерная для больных алкогольной зависимостью, может выступать в качестве мотива обращения к алкоголю. Алкоголь позволяет реализовать на эмоциональном уровне потребность в высокой и устойчивой самооценке, одному из главных мотивов в человеческом поведении.

Уровень притязаний – важная личностная характеристика, являющаяся индикатором самооценки, репрезантом мотивационной направленности на достижение или избегание неудач. От уровня притязаний во многом зависит процесс целеобразования, т.е. выбор цели наиболее адекватной возможностям человека. Выбор цели определяется сложными конфликтными отношениями потребностей уровня притязаний, самооценки, характером преобладания мотивационной направленности, внешней ситуационной мотивацией. В результате возникает цель, воплощенная в образе, эмоционально переживаемая, наполненная личностным смыслом, как действенная сила, ведущая к успеху или к стремлению выйти из ситуации, угрожающей неуспехом.

При алкогольной зависимости характерным является нереалистичный и не гибкий уровень притязаний, рассогласование уровня притязаний и самооценки, недостаточность мотивационной направленности на достижение. Эта тенденция находит отражение во всех видах деятельности, за исключением той, что связана с потреблением алкоголя. Неспособность удержать цель и достичь цели в процессе реальной деятельности приводят к устойчивому снижению самооценки, сопровождающемуся негативной эмоциональной реакцией, актуализацией влечения к алкоголю, алкоголизации. Неспособность сформировать значимую цель разрушает смысловую организацию деятельности. Наличие у человека отдаленной и значимой цели, напротив, позволяет ему справляться с препятствиями, негативными эмоциями, оказывает мобилизующее и организующее влияние, поскольку, в понимании А.Н. Леонтьева [8], осуществляемая человеком сознательная цель «как закон определяет способ и характер его действий».

Мы видим, как тесно взаимосвязаны сфера мотивации, самоосознания и деятельности, где сфера самоосознания, в частности, уровень притязаний и самооценки, играет роль, по терминологии Е.П. Ильина [7], «внутреннего фильтра», определяющего субъективную, эмоционально окрашенную, вероятность достижения цели, оказывая влияние на процесс целеобразования. Сфера самоосознания и далее продолжает влиять на принятие решений, используя механизм самоподкрепления, через сопоставление образа ожидаемого результата, определяемого исходным уровнем притязаний и достигнутого результата. Уровень достижений порождает соответственную самооценку и самооценочные эмоции.

Ригидный неадекватный уровень притязаний, рассогласование между уровнем притязаний и самооценкой, дефицитарный характер переживания положительных эмоций характерен для больных с алкогольной зависимостью. И в этом случае, на психологическом уровне объяснения формирования и функционирования алкогольной зависимости обнаруживается важность эмоциональной составляющей, детерминирующей или вносящей значительный вклад в рассматриваемую проблему.

При алкогольной зависимости неспособность к целенаправленной деятельности характерна только для социально значимых видов деятельности. И по мере прогрессирования заболевания, социально значимые виды деятельности редуцируются, «…все виды деятельности оказываются подчиненными одной главной, которая начинает определять все поведение человека» [2, с.143]. Такой вид деятельности Б.С. Братусь обозначает как иллюзорно-компенсаторное: «Иллюзорно-компенсаторная деятельность отделяет человека от задач реальности, от достижения в ней своего назначения и счастья, постоянно переносит центр внутренних детерминантностей в иной иррациональный план, который все более обживается, обставляется все новыми атрибутами и становится, наконец, в смысловом отношении более важным, значимым и притягательным, нежели мир реальный» [4, с.79]. В.С. Ротенберг и В.А. Аршавский расценивают похожее поведение как «неправильно ориентированный поиск, осуществляющийся без учета реальности» [11, с.165].Это положение подтверждает исследование В.Ю. Завьялова [6]. Автор показывает, что личностный смысл алкоголизации заключается в доступе к психологическим ресурсам (ощущение смелости, могущества и т.д.) и, одновременно, снятию ответственности за доступ к использованию этого ресурса. Действие алкоголя определяется не столько его химизмом, сколько ожиданием позитивных эффектов прошлым опытом научения, способностью алкоголя опосредовать любые психологические состояния.

Нарушение в сфере деятельности, неспособность личности удержать цель и достигать цель приводит к формированию механизма «выученной беспомощности» [15].

С позиций социального научения уход от реального решения проблем, когда реальный результат подменяется эмоциональным состоянием, приводит к жизненной некомпетентности, дезадаптации и десоциализации. В процессе социализации происходит приобретение и усвоение норм, ценностей, качеств, позволяющих человеку функционировать в обществе в качестве полноправного члена. Характер социализации определяется внутренними факторами, к которым относится мотивация, сфера самоосознания, способность личности к целенаправленной деятельности. С другой стороны, характер и уровень социализации определяется внешними культурносредовыми факторами.

В настоящее время необходимо учитывать особенности социализации в условиях радикально меняющегося общества. Сегодня личность испытывает воздействие 3 групп факторов.

Во-первых, кризис социальных отношений, связанный с углублением социального неравенства.

Во-вторых, кризис сферы труда, отражающий становление рыночных отношений.

В третьих, кризис личности, связанный с деформацией привычной жизненной модели.

Все это создает благоприятную почву для массовой алкоголизации. Алкоголизация, как средство преодоления эмоциональной напряженности, как форма самоутешения и самоподкрепления, как детерминанта «выученной беспомощности», усиливает кризисный характер социализации.

Классическая теория «социального научения» Альфреда Бандуры [14] предполагает, что между стимулом и реакцией находится личность, способная к наблюдению, выбору, установлению собственных стандартов поведения, самоподкреплению, т.е. к саморегуляции. Действие алкоголя приводит к тому, что устраняется оценочное влияние «внутреннего фильтра», ограничивается поисковая активность, и тем самым ограничивается влияние личности на поведение и деятельность. Поведение приобретает характер импульсивного, а поведенческие реакции упрощаются по принципу «стимул-реакция».

Таким образом, мы видим, что в процессе взаимного опосредования, используя системные механизмы (биологической, психологической, социальной) регуляции поведения, алкоголизация способствует формированию патологической системы поведения, характеризующейся жесткостью, устойчивостью, постоянством воспроизведения.

Рассматривая алкогольную зависимость как биопсихосоциальную модель, мы видим как много общего в теориях, которые мы привлекали для объяснения алкогольной зависимости на биологическом, психологическом, социальном уровне. Теории Н.П. Бехтеревой, М. Селигмана, А.Бандуры используют механизм эмоциональной памяти, подкрепления, научения. Рассматривая алкогольную зависимость как проблему, являющуюся следствием научения, понятнее становится проградиентный характер и нестойкость ремиссии при алкогольной зависимости. Можно предположить, что имеется общий по структуре механизм формирования и развития алкогольной зависимости, но в то же время в зависимости от течения и тяжести заболевания, мы можем наблюдать различную степень выраженности дефекта на биологическом, психологическом и социальном уровнях. При этом сформированная зависимость на одном уровне не является обязательной на другом.

Рассматривая человека как существо биосоциальное, можно выделять различные его составляющие, но все же неоспоримым является то, что человек становится человеком в процессе социализации. И социальная среда, выступая колыбелью в развитии здоровой личности, также имеет основание первой придти на помощь личности, больной алкогольной зависимостью.

Рассматривая меры по преодолению алкогольной зависимости, необходимо, по-видимому, перераспределить приоритеты уровней, позволяющих организовать процесс ресоциализации, рассматривая их в единстве, но в следующей последовательности: социальный, психологический и биологический.

Чтобы изменить ситуацию следует восстановить регулирующее влияние личности, восстановить нормальный механизм социального научения. Процесс ресоциализации предполагает трансформацию субъективной реальности. Существует ряд условий, делающих трансформацию реальности успешной. Поскольку процесс трансформации напоминает первичную социализацию, то в ходе ее неизбежно копируется детский опыт эмоциональной зависимости от группы людей, образующих вероятностную структуру и обозначаемую как «значимые другие», «референтная группа», «малая группа». Такой группой может быть семья, терапевтическое сообщество, участники групповой психотерапии, производственный коллектив, группы с религиозной и духовной направленностью и т. п. Такие группы должны стать миром личности, отодвигающим все остальные миры и, прежде всего, тот, в котором личность находилась до этого. Нормы, ценности, социальные установки группы становятся эталоном, с которым личность сравнивает свои действия. Самооценка личности во многом зависит от оценки группы. Потребность личности в высокой самооценке, желание сохранить самоуважение превращает группу в основной инструмент социализации.

Вторым условием успешности субъективной трансформации реальности является радикальная реинтерпретация прошлого опыта, переоценка значения отдельных лиц в собственной биографии. Не трудно заметить, что первое и второе условия тесно связаны. В случае алкогольной зависимости, обесценивание «алкогольного прошлого» должно уравновешиваться контрпризнанием внутри терапевтического сообщества.

Третьим условием успешной трансформации является использование в психотерапии трассовых методов. В процессе психотерапевтического сеанса, находясь в измененном состоянии сознания, частично освобождаясь от контроля сознания, личность выходит за свои пределы, за пределы своей биографии и оказывается в мире, в котором данность становится возможностью. Если в обыденной реальности личность считает, что у нее «нет выбора», то, выходя за пределы обыденности, личность выходит и за пределы убеждения «нет выбора». Перевод поисковой активности на другой уровень делает ее более эффективной. Т.О., преодолевается отказ от продолжения поисковой активности, нейтрализуется влияние защитных механизмов. Последующая аналитическая переработка сознанием эмоционально-образной информации, полученной в трансе, рано или поздно проявится не только в виде мыслей и чувств, но и на уровне действий. Все три условия успешной трансформации должны быть частью осознанной, разумной и целенаправленной деятельности. Согласно В.В. Новикову [9] сознательное отношение человека к действительности позволяет ему рассматривать среду не только как непосредственно и актуально данную ситуацию, но и как целостную систему возможностей, находящихся в единстве с ним. Это позволяет расширить диапазон возможностей человека, и он становится существом, активно ориентированным на будущее. Убеждение «у меня нет выбора» должно смениться убеждением «я смогу сделать это».

Литература

1. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.,1995.

2. Бехтель Э.Е. Донозологические формы злоупотребление алкоголем. М.,1986.

3. Бехтерева Н.П. Здоровый и больной мозг человека. Л.,1980.

4. Братусь Б.С. Аномалии личности. М., 1988.

5. Гриненко А.Я., Крупицкий Е.М. и др. Нетрадиционные методы лечения алкоголизма. СпБ,1993.

6. Завьялов В.Ю. Коммуникативный стиль и личностный смысл опьянения у больных алкоголизмом // Медицинские и социально-психологические аспекты алкоголизма. Новосибирск, 1988.

7. Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. Спб., 2000.

8. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы, эмоции М.,1971.

9. Немчин Т.А. , С.В. Цицерев. Личность и алкоголизм. М., 1989.

10. Новиков В.В. Социальная психология. Феномен и наука. М.,ИП РАН, 1998.

11. Ротенберг В.С. Аршавский В.В.. Поисковая активность и адаптация. М., 1984.

12. Сурнов К.Г. Изменения установок личности при алкоголизме. М.,1982.

13. Теплов Б.М. Проблемы индивидуальных различий. М.,1961.

14. Bandura, A. (1986) Social foundation sof thought and action: A social cognitive theory. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.

15. Seligman, M.E.P. (1975) Helplessness. San Francisco: Freeman.

Наркоман-вина родителей

Нелидова А.А., ЯрГУ

Возможно, кому-то это утверждение покажется слишком смелым и дерзким, кто-то с ним не согласится и будет с возмущением его отрицать, но нельзя не заметить, что нарушение взаимоотношений в семье являются предрасполагающим фактором подростковой наркомании.

«Что же случилось? Когда это началось? Просто дома стало все рушиться, дома не стало»,- пишет Барбара Росек в своем автобиографическом произведении «Дневник наркоманки».

Неполная семья, безотцовщина неоднократно упоминались многими авторами и за рубежом, и в нашей стране как обстоятельство, способствующее аддитивному поведению подростков. Однако немалая часть подростков, обнаруживших к нему склонность, выросли в полных, внешне вполне благополучных семьях. В то же время около 20-25% вполне социально адаптированных подростков воспитываются в нашей стране в неполных семьях. Видимо, дело не просто в неполной семье, а в том, что в ней труднее осуществить правильное воспитание.

Не меньшее, а может быть большее значение имеют семьи «деформированные» ( т.е. с отцом или мачехой) или распадающиеся, когда родители все время находятся на грани развода. Постоянные конфликты в семье неминуемо приводят к противоречивому воспитанию, когда каждый из старших в семье «гнет свою линию» в отношении воспитания ребенка и подростка.

Наиболее важным фактором считаются асоциальные семьи с пьянством, криминалами родителей и жестоким отношением внутри семьи друг к другу. С этими семьями связаны безнадзорность и жестокое отношение к детям. Подростки становятся «уличными», группируются с такими же в своем микрорайоне. Сверстников из более благополучных семей они либо преследуют, либо стараются подчинить. Дурманящие вещества служат главным способом развлечений в подобных группах.

Меньшее значение имеет гиперпротекция в воспитании, когда подростка с детства чрезмерно опекали и контролировали, следили за каждым шагом и все за него решали, подавляли малейшую самостоятельность (доминирующая гиперпротекция) или безмерно баловали, спешили удовлетворить малейшее желание, без удержу восхищались и действительными способностями, и мнимыми талантами, избавляли от малейших трудностей, от необходимости самим чего-либо добиваться (потворствующая гиперпротекция).

В случаях злоупотребления наркотиками или иными токсическими веществами родители стараются утаить это от окружающих, всячески обелить подростка, перенести вину на других. Мало того, характерна «родительская анозогнозия», когда наркомания или токсикомания у подростка уже сформировалась, но родители упорно отрицают ее наличие, нехотя признавая лишь редкие эпизоды злоупотреблений.

Толчком к аддиктивному поведению может быть также эмоциональное отвержение со стороны родителей, особенно матери. Подросток чувствует, что родителям не до него, что у них своя, интересная для них, жизнь, что они тяготятся обузой родительского долга. Подростку в семье не хватает эмоционального тепла, искренней любви, понимания, сопереживания. Эмоциональное отвержение нарушает социализацию в семье, что приводит к искажению образа своего «Я», заниженной самооценке, нарушению мотивационной сферы и к аддиктивному поведению как к одной из форм психологической защиты.

Распространено мнение, что важными причинами аддиктивного поведения подростков являются безделье, скука, неумение себя занять, падение интереса к духовным ценностям старшего поколения. Однако исследование показало, что «скука» как единственный фактор оказалась одним из самых редких условий. Другие же социально-психологические факторы встречались с большей частотой:

%

· «скука», безделье, не занятость 1

· наличие наркоманов-членов семьи 1

· переживание собственной сексуальной

неполноценности (импотенция, гомосексуализм) 3

· раскрытие факта усыновления 3

· развитие психоза у одного из родителей

непосредственно предшествующие злоупотреблению 3

· трагические события в семье (суицид одного из родителей) 4

· лишение роли «кумира семьи» б

· положение Золушки в связи с изменением состава

семьи (появление отчима) 7

· вынужденная разлука с лицом, к которому была

сильная эмоциональная привязанность 8

· отвержение со стороны сверстников из-за

физического недостатка 9

· помещение в специальный интернат для

трудных подростков 9

· бунт против чрезмерной опеки со стороны родителей

и других членов семьи 12

· алкоголизм матери 13

· «семейный крах», резко изменивший

социальный и психологический статус подростка 14

· эмоциональное отвержение со стороны матери 17

· постоянные конфликты между родителями 17

· невозможность удовлетворить завышенные

притязания в отношении своего будущего 18

· жестокое обращение с подростком в семье 19

· алкоголизм отца 22

· несостоятельность в учёбе 27

· способствующие условия остались невыясненными 15

Сумма процентов составляет больше 100, так как у одного и того же подростка могло быть отмечено наличие 2-3 факторов.

Нужно ли комментировать эту таблицу, видя, что большая её часть касается нарушенных взаимоотношений в семье подростка? Нужны ли ещё доказательства того, что «всё началось с развала дома»?

Когда пьяный отец постоянно избивает подростка без всякого повода, только чтобы «сорвать зло» на изменившуюему когда-то мать, когда после развода с отцом она снова выходит замуж или заводит сожителя, а сына помещает в интернат - это будут осуждать, назовут жестоким обращением с ребёнком, поставят вопрос о состоятельности родителей воспитывать его. Когда же этот ребёнок становится наркоманом, то начинают утверждать, что «яблоко от яблоньки», что повёлся с дурной компанией, и оказывается, все окружающие уже давно знали, что ничего путёвого из него не выйдет. Вся вина перекладывается на ребёнка, а родители освобождаются от всякой ответственности.

Но что может сказать общественность, когда при формально-благополучных взаимоотношениях в семье наблюдается эмоциональное отвержение подростка со стороны матери, которая всё внимание переключила на нового мужа, родившегося от него ребёнка. Воспитание в условиях эмоционального отвержения фрустрирует потребность в близких отношениях и эмоциональной привязанности, которую подросток пытается компенсировать, включаясь в группу сверстников. В этом случае и происходит некритичное и быстрое усвоение групповых норм, с целью достижения максимальной идентичности. Приобщение к наркотикам выступает результатом усвоения стереотипов группового наркоманического поведения.

Когда в семье присутствуют жестокие отношения, и родители ведут асоциальный образ жизни, отклоняющиеся формы поведения подросток усваивает непосредственно в семье. Это практическая реализация усвоенного контрнормативного поведения.

Находя понимание и одобрение среди своих сверстников-наркоманов, подросток всё реже возвращается в семью, которой у него уже давно нет. Мало кто из близких стремится помочь ему, обвиняя в пагубном пристрастии. И со временем он убеждает себя в собственной вине, и стыдится приходить домой, причинять боль родным, и остаётся один. А родители живут своей жизнью, уже не помня, что благодаря им он появился на свет и что благодаря им сейчас погибает.

Барбаре Росек был 21 год. Она была наркоманкой. Родители боролись за неё, пока не потеряли надежду. И она уже тоже не верила в своё выздоровление. «Я умру одна. В этой пустой, чужой комнате. Обычная смерть наркоманки. В этой проклятой жизни нужна любовь».

Когда у родителей не осталось ни любви, ни тепла, ни сочувствия, ни ответственности по отношению к своему ребёнку, когда они перестают замечать его и делают его жизнь невыносимой, приговор может быть вынесен один -ВИНОВНЫ.

Литература

1. Битенский B.C., Херсонский Б.Г., Дворяк С.В и др. Наркомания у подростков-Киев: Здоровье, 1989-216 с.

2. Иванова Т.В. Отклоняющееся поведение и употребление подростками наркотиков // М., 1992 №7, 103-105 с.

3. КулаковС.А. Система факторов, влияющих на формирование мотивационной сферы подростков, злоупотребляющих алкоголем // Медико-биологические проблемы алкоголизма - Воронеж, 1987, 247-249 с.

4. Личко А.Е. Подростковая наркология- М., 1991, 286 с.

5. Росек Б. Дневник наркоманки - Вена, 1990, 123 с.

Духовность и брак

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: